Глава 11 (2/2)

— Я с ними встречался, — ситуация начала проясняться. Кроме товаров торговцы притащили с собой не слишком заразную, но крайне неприятную инфекцию.

— И даже прививки не сделал, хотя знал… Дурак ты, там иммунитет за час вырабатывается! А температура выше 40 прет… мне Хаяте рассказывал. Гааааарааааааа! Ты же это… так и скопытиться недолго.

— Беспокоишься? — нежно погладил он меня по щеке и улыбнулся.

— Конечно, — обиженно фыркнула я, — если что — следующим Казекаге будет Канкуро. Суна этого не переживет. Мы тем более! Он же заставит нас марионетки испытывать, да девчонок ему поставлять в промышленных масштабах для расслабона. Он же традицию гаремов возродить мечтает. Изврат мелкий. Мы недавно у него у него книжку позаимствовали некого Джирайи, так это вообще какой-то ужас! Порнуха в чистом виде! Ну что ты смеешься, Гаара?

— Не важно, Наги. Любуюсь, просто любуюсь. А Канкуро слишком много болтает, не воспринимай все так серьезно.

— Тебе надо домой и лечиться. Хотя бы так. И Баку пусть тебя позамещает несколько дней. Он вон, на стене, ко всему ради тебя готовый. Давай ты пока ему дела передашь, а я побегу к дому, Хаяте приготовил аптечки на любой случай. От инфекций тоже… и я… Гаара, ну пожалуйста. Работа не убежит никуда, — смотрю в его глаза в поисках совести и инстинкта самосохранения.

— Нагиса, я всегда сам справ… — запнулся, прикрыл красные от недосыпа глаза. Ответственно заявляю, что в сих очах совести обнаружено не было, а инстинкт самосохранения вполне успешно заменен на инстинкт «загнои себя на работе до победного». В общем, печальный случай. Таких ирьенины обычно вырубают и прут в больничку против воли. Но ирьенинов рядом не наблюдалось, а против Казекаге попрет разве что такой же больной по работе Хаяте. Терпение, Нагиса, только терпение. Придется применять методы, испробованные на Рее. Мальчики… они такие все похожие иногда.

— Гаара, ну пожалуйста. Дай позаботиться о себе, иначе действительно в больнице окажешься, — парень окинул меня долгим взглядом и улыбнулся, — я тебе вкусного приготовлю, что захочешь, а травяные сборы Хаяте на ноги поставят. Не упрямься. Просто представь, что я Темари, она же заботится о тебе, когда болеешь…

— Уговорила. Хочу омурайс… но тебя в роли Темари представлять не буду. Она кричит, когда я болею.

— Да потому, что кое-кто наверняка выпрыгивает из постели в попытках начать работать… как еще ж с вами, — пробубнила я, — я побежала, поговори с Баку… какое-то время тебе надо отдыхать. Иначе… сдам в больницу, серьезно. Клянусь, грохну по башке — и сдам в больничку! Я через полчаса у тебя буду с травками, чтоб лежал в постели и без всех твоих бумажонок! — и побежала к воротам радуясь, что удалось Гаару уговорить. Я пообещала Темари, что позабочусь о трудоголике всея Суны, в конце концов. Да и сама, если честно, забеспокоилась настолько сильно, что отъезд ребят мгновенно вылетел на второй план.

***</p>

Гаара сам удивлялся своей послушности. Особенно после возмутительного обещания в случае чего грохнуть его по башке. Удивлялся и отчего-то радовался. Видеть возмущенную, обеспокоенную моську девчонки. Осознавать, что беспокоятся именно о нем, хотят позаботятся и даже приготовят омурайс… было бесценно. Гаара редко в детстве болел, но когда это случалось — Яшамару готовил именно это блюдо, а мальчик его с радостью кушал, несмотря на болезни. Джинчурики инфекциями болеют вообще нечасто, но на диво метко: с высокой температурой и сильными болями. После смерти Яшамару о нем некому было заботиться, а вкус омурайс остался в прошлом. Только один, всегда один. И даже сейчас он не говорил никому о болезни, привычка оказалась сильнее здравого смысла, в роли которого неожиданно выступила Нагиса. Она была права, и как-то сопротивляться ей не хотелось совершенно.

Холодная ладошка дотронулась до лба, поправила сползшее одеяло. Гаара открыл глаза:

— О, ты не спишь? — размахивала она градусником, ловко подняла ему руку и сунула прибор под мышку, — Дверь была открыта, я вошла, — шептала она, улыбаясь. Растрепанные волосы, сияющие зеленые глаза с мягкостью смотрели на него, забирались вглубь его души и словно успокаивали внутренний жар одним своим присутствием, — Не волнуйся, я закрыла на замок.

— Я специально оставил. Не хотел вставать.

— Сильно хочешь спать? — Гаара кивнул.

— Но голова очень тяжелая. Только засыпаю — как сразу просыпаюсь.

— Понимаю, так часто бывает. Давай тогда так. Я тебе приготовлю покушать и лекарства, там есть компоненты, от которых спишь хорошо… — градусник пиликнул, Наги вытащила его и посмотрела на экранчик. С упреком покачала головой, — Высокая. Я тогда начну, — попыталась она уйти, но Гаара схватил ее за руку. В полной тишине этого дома. Без нее сейчас было невыносимо.

— Останешься? Наги? — девушка улыбнулась и села на коленки над кроватью. Волосы щекотали его шею. Он чувствовал аромат ее кожи, и он успокаивал. Нагиса погладила его по голове, словно убирая боль с каждым движением ее пальцев. Смотрела в его глаза, превращая миг в бесконечность.

— Ну я же пообещала, что позабочусь о тебе. Останусь, пока не выздоровеешь, — тихий, нежный шепот. Прикосновение холодных губ к горячему лбу, — «Выздоравливай скорее», — так всегда делала мама, когда мы болели, — Гаара снова улыбнулся, прикрыв веки. Нагиса говорила про свою маму, но в тот момент, он почему-то вспоминал свою. В чем-то все мамы одинаковые… наверно.

***</p>

Шли четвертые сутки, к нам приходил и Баку и личный ирьенин Гаары. При Казекаге ирьенин вел себя предельно учтиво, при мне — смачно выругался, поминая вечно нерадивого пациента. Похвалил сборы «золотого» мальчика Хаяте — и пожелал мне удачи. Баку обычно являлся с пачкой документов на подпись, молчаливо пил со мной чай, пока Гаара отдыхал, и уходил, забавно потрепав по волосам. Желал того же «удачи», так как пациент — существо ретивое, а этот тем более. Баку считал меня милым дитем, даже конфетки при встрече иногда выдавал. Часто удивлялся, что мне целых пятнадцать. Я считала это забавным. А вообще, зря они, Гаара и не делал попыток сбежать, послушно потреблял все, что я ему выдам, и спокойно засыпал под детские сказки. Интересно, но детские книжки — это единственная литература помимо профессиональной, которую я нашла у парня дома. Его брат и сестра жили на отдельных этажах ниже, и ключей от них у меня не было. Так бы посмотрела и там. Я знала, что у Темари припрятана коллекция любовных романов, которую она стеснялась как хрен знает кто. А вот книги Канкуро… к ним я бы и прикасаться не хотела, мало ли что. Извращенец-кукловод, мать его.

В целом, Гааре стало значительно лучше. И если первые дня два он стеснялся, то сейчас постиг, что значит быть балованным. Ему это явно понравилось, и гонял меня то грелку ему новую сделать, то вкусняшку, то одеялку поправить или почитать. Против обыкновения мне даже нравилось делать подобные вещи для него, тем более довольная улыбка этого гаденыша стоила многого. А в груди зарождалось все больше щемящей нежности… не такой, как к Хаяте или Рею. Что-то совершенно новое, другое. Это чувство прорастало в сердце словно бутон цветка. Вот-вот раскроется — но бутон не раскрывался, и только лепестки чуть подрагивали, стоило провести рукой по его непослушным волосам. Или заметить, как Гаара тихонько наблюдает за мной, и от его взгляда я чуть не расплывалась безвольной лужицей по полу.

А когда в последний раз пришел врач — то мне показалось, что Гаара немного даже жульничает, придумывая несуществующие симптомы. Целый день не кашлял — а вот, жалуется. Я посмеялась в кулачок. Врач ушел, пришла и моя очередь. Мы стояли рядом с дверью. Я облокотилась о стену. Грустно. Почему-то. А должно быть наоборот. Ведь мой несговорчивый пациент практически выздоровел.

— Мне пора, Гаара. А то будет странно, если я дольше здесь останусь.

— Мне не нравится. Для того, чтобы заставить тебя быть здесь — надо заболеть, — щеки мгновенно вспыхнули от его слов.

— Что, понравилось, когда балуют? — со смехом спросила я. Гаара сделал большой шаг вперед и уперся ладонью в стену рядом с моей головой. Усмехнулся. Немного печально.

— Дурочка ты еще мелкая, — тон был настолько мягким, ласковым, что вот вроде и оскорбил, а вроде и приголубил.

— Как грубо! — фыркнула я прямо ему в губы и рассмеялась. Но мой смех быстро угас, когда он приложил свой лоб к моему лбу. Закрыл глаза, улыбаясь.

— Нет температуры. Чтобы ты убедилась.

— Убедилась-убедилась, — замахала я руками.

— Действительно мелкая, — ухмыльнулся, вставая ближе. Я чувствовала жар его тела, мгновенно окутавший меня, — но это исправимо, не так ли? Наги… спасибо. Мне было плохо, но с тобой… рядом… я отдохнул. И не только, — он открыл глаза и отпрянул, прямо посмотрел на меня, — Я хочу, чтобы так продолжалось и дальше. И ты была рядом.

— Я… не понимаю, о чем ты? Опять заболеть вознамерился? — голос дрожал, дыхание сперло, я будто пыталась раствориться в стене, рядом с которой стояла. Лишь бы сейчас не видеть Гаару. Смущение. Страх. Непонимание и частичка радости. Все смешалось словно в калейдоскоп, в феерию, в которой я запуталась как муха в паутине. Я тщетно пыталась выбраться. Но взгляд «паука» не давал пошевелиться. Гаара выдохнул и легонько улыбнулся. Немного грустно.

— Вот поэтому-то ты и мелкая. Пока… не думай. Позже, — он открыл дверь, и я, словно сорвавшись с цепи, вылетела из дома. В голове все смешалось. Смешалось настолько, что пришла я в себя только в своей спальне, растерянно оглядываясь вокруг.

***</p>

Сегодня. Уже сегодня я отправлюсь в Коноху. Вещи собраны, и я запихивала в рюкзак два свитка, которые должна была вручить то ли пятому, то ли шестому хокаге. Без разницы. Вчера поймали двух шпионов, один труп покоится в одном свитке, второй исследуется у нас. Отсюда и тороплюсь, птицам улики не доверили, а я самый быстрый шиноби в Суне. Жаль, что лишнюю неделю в Конохе проведу перед экзаменом, да без мальчиков. К Суне как-то привыкла, да и не знаю я, чем в Листе заняться. Разве что пересказать опять историю поимки шпионов, но Гаара говорил, что пользы от меня в расследовании ноль без палочки, так что все равно не привлекут.

Полечу я одна, все равно никто из наших не сможет угнаться. Только тормозить будут. Враги, скорее всего, тоже не дотянутся, на что и был расчет. А то мало ли им или я, или тело своего шпиона надобно. А так, по расчетам Баку, должна долететь часов за двенадцать против обыкновенных четырех суток. Гааре идея отправить меня одну не понравилась, но Баку его уговорил, и Казекаге сдался под градом весомых аргументов. Правда, потом час читал лекции и в сотый раз проговаривал, что делать, если на меня нападут. Будто я сама не в курсе. На тренировках с разными джоунинами отрабатывали все до автоматизма. Да и нужна я врагу? Боже, если что, то меня ж с доплатой вернут, лишь бы забрали сие чудо-чудовище обратно. Суна еще и поторговаться сможет, пока я вражине очередную мерзопакостную диверсию устраиваю.

— Лала! — радостно воскликнула я, смотря на свой маленький и легкий рюкзак. В него я положила только самое необходимое и нужное в пути. Остальные вещи запечатала в специальный свиток. И все-таки, скоро я увижу мальчиков, по которым безумно скучала. Да и Темари встречу если не сегодня вечером-ночью, то завтра утром.

Но перед отправкой надо навестить мистера «Я превращу твои тренировки в ад на земле» и выслушать очередные лекции о том, как правильно себя вести в Листе и как заместить мои убогие навыки сенсора банальной внимательностью, <s>которая также не всегда у меня в наличии</s>. Я хоть над Гаарой стебалась, но была ему благодарна за все, что он делал для меня. Казекаге же начал всерьез перенимать мой стиль саркастического общения. И практиковать на подопечных, отчего те начали иногда вздрагивать при входе в кабинет Величайшего, интуитивно предчувствуя подставу. Воистину, дурное передается активнее и лучше всего от человека к человеку. Но вроде всех все устраивало. Кроме таких как Мацури и ее компания конечно. Они вообще как будто в другой реальности обитают. И вылезают оттуда только для того, чтобы в меня говном покидать, пока Гаара не видит.

А сейчас… я просто решила насладиться последней перед разлукой встречей. Может чаю попить напоследок, как мы делали это почти после каждой тренировки. Тихие и такие спокойные минуты. В основном, болтала я, а Гаара чаще молчал… но внимательно слушал. Мда… я буду по этому скучать. Наверняка. Уже скучаю, если честно. С Гаарой удивительно тепло, спокойно, в безопасности. И в этой теплоте зарождается ощущение, что будто в мире нет и не может быть ничего плохого, оно просто не касается меня, удивительное ощущение безопасности. Безопаснее было разве что рядом с папой.

Я быстро взлетела по лестнице и, в своей обычной манере, распахнула дверь, даже не постучавшись. То, что я увидела, произвело на меня эффект падающего молотка на голову. Перед глазами поплыло. Они стояли у стены. Высокая, до одури красивая женщина с черными, волнистыми волосами. Гаара прижимал ее к стенке и, схватив за подбородок, что-то шептал прямо в губы. Страстно так. Вокруг них воздух словно накален. Даже с порога чувствовалось. За секунду, он повернулся ко мне, отпуская ее. Женщина мерзко ухмыльнулась. Оценивающе оглядела меня с головы до ног и неожиданно одобрительно хмыкнула. Одобрительно?

— Наги, — растерянно проговорил Гаара. Я набрала побольше воздуха в еле функционирующие легкие и почти закричала:

— П-п-простите. Я убегаю… в Коноху… т-т-туда, — и зачем-то тыкнула пальцем куда-то влево. На секунду замерла, смотря в его глаза, он вроде протянул руку. В этот миг я отмерла и со скоростью и грацией бешеной панды ломанулась из здания.

Крик «Подожди, Наги…» оборвался — и я уже парила в воздухе. Надо было отметится на главном входе — но я совсем забыла, ломанувшись сквозь наблюдательные барьеры вверх. Внутри все замерло, замерзло, словно северные ветра за миг сделали из меня ничего не чувствующую статую. В голове засела одна мысль, что нужно в Коноху… там скоро будет Рей. Там скоро будет Хаяте. И все… все будет как раньше. Обязательно.