Глава 5 (2/2)

Гааре в полнолуние, как всегда, не спалось. Отсутствие сна всегда вызывало раздражение. Даже не в лунную ночь ему редко удавалось нормально поспать, сказывались старые привычки и страхи. Поэтому он жадно ловил крохи сна, которые помогали ему оставаться спокойнее не только с виду, но и на самом деле. Впрочем, чем больше месяцев и лет проходило, тем сон его был нормальнее, устаканивался в привычный человеческий график. Но в полнолуние парень не мог ничего поделать: раздражался, иногда бесился, но засыпать ему это не помогало. Как и медитации, в которых он поднаторел еще будучи джинчурики.

Ласковый ветер перебирал чуть взъерошенные волосы, лунная дорожка на озере красиво мерцала, не давая и шанса воде отражать тусклые звезды. Гаара сидел на самом высоком валуне, сна не было ни в одном глазу, а в голову лезли самые неприятные мысли. Настроение паршивое. Как и всегда в полнолуние. Смешно, но даже самые сильные снотворные не брали. Но сейчас… в груди снова тягостно, и пустота внутри словно тоскует по Шукаку, который уже которую неделю шляется где-то по пустыне со своей подругой Мататаби. Забавно, но часто общаться они начали после посещения детей в академии. Интересно, с чего бы? Гаара задумчиво посмотрел на Луну, как бы спрашивая ее, откуда эти детки вообще взялись? Слишком человечные для Кагуи и ее компании, слишком сильные для среднестатистических шиноби. Но детки выросли, и почему-то это стало для Гаары сюрпризом. Оставляя их в академии, он был твердо уверен, что получит обратно таких же по виду и почти по содержанию балбесов. Но мальчики-балбесы догнали и перегнали его самого по росту, а Нагиса… ее зеленые глаза врезались в память. Хотя она и часто возмущалась, подкалывала даже его, что приводило в восторг Канкуро, но от девушки веяло теплом, и даже то скудное общение, что у них было, показывало, что разговаривать с ней ему нравится. Со всеми троими конечно же.

Тихий шорох, всплеск отвлек Гаару от мыслей. По лунной дорожке шла девушка, уверенно держа в руках два чуть изогнутых меча средней длины. К каждому привязано по две ленточки: красная и светло синяя. Секунда — девушка взмахнула мечами, и вокруг нее образовался вихрь, бесчисленные потоки воздуха становились видимыми и сплетались между собой. А она… танцевала, словно сама была частью ветра. Не инородной сущностью, а именно частью. Гаара затаил дыхание. Боль, отчаяние, ужас — эмоции вливались в него, словно повинуясь танцу. Сердце болело, громко отстукивая ритм. И вдруг она успокоилась и взлетела в небо, Гаара видел, как ее слезы, отраженные в свете луны, падали на воду. И почему-то становилось легче, словно сам мир с последней слезой девушки повернулся вокруг своей оси и встал туда, где и должен быть. Опустошение. Дотронулась до воды, и снова танец, теперь пламя, и огненные птицы, резвящиеся и умирающие в облаках.

Перехватывало дыхание, и когда девушка прислонилась к валуну. Закрыла глаза, напевала что-то, Гаара не мог отвести от нее взгляд. Что это за техники были только что? Что за безумные тренировки? И вдруг услышал тихое:

— Луна, в моем сне ты просто наблюдала. Но возможно, ты единственная причина, почему я не сошла с ума. Поэтому… тебе тоже спасибо, — Гаара неосознанно вздрогнул. Кажется, у него с девушкой нашлось что-то общее.

Он аккуратно спрыгнул вниз и очутился прямо перед глазами Нагисы. Она громко ойкнула, испуганно покосившись на его сандалии. Гаара спокойно смотрел на девушку, весь вид которой сигнализировал о том, что она бы хотела оказаться подальше отсюда. И лучше в другой вселенной.

— Ты… все эмоции вечно на твоем лице. Для шиноби это огромный минус, — девчонка внезапно фыркнула и с вызовом уставилась на Гаару, — Например сейчас, сначала страх, а теперь возмущение.

— Обломался, — пропела девушка, скрестив руки, возмущение придало ей смелости. В конце концов, кто он такой, чтобы его бояться! Впрочем, разумом она понимала, что бояться стоило, — я смущена была, так что ошибся! Долго ты здесь?

— Вот как. Недавно подошел, не спалось, — отчего-то соврал он. Девушка мгновенно расслабилась. Если смущена — значит не хотела показывать, и пожалуй, пока это зрелище он прибережет только для себя. В конце концов, он впервые видел настолько мирное использование стихий. И настолько… красивое, волнующее, что сердце колотится сильнее от одного воспоминания. Рано или поздно сама доверять начнет. Эндо говорил, что не стоит на ребят давить, — Ты создала чакровых зверей? — кивнул парень на парящих птиц.

— А, нет. Они просто в форме птиц. Это сгустки пламени и чакры, они двигаются в потоках стихий, пока не исчезнут. Словно танцуют, да?

— Похоже. Кажутся свободными.

— Они действительно свободные, — в глазах девушки отражались всплески огня, — Они свободны быть самими собой, и стремятся быть самими собой.

— Ты же сказала, что они неразумны?

— Они часть стихий, а стихии в какой-то непостижимой нам степени разумны. Как и весь мир вокруг. Только вот люди выбиваются вечно из всей системы. Так что скорее это мы неразумные болваны, если не можем быть настолько свободными, чтобы быть самими собой.

— Я тебя понял и не понял, — запутался Гаара.

— В твоем сердце гармония от того, что ты делаешь… или страх… а может быть боль? От тех людей, которые тебя окружают.

— Сейчас мне хорошо, но это с каждым бывает все это, не так ли?

— Если ты чувствуешь боль… то ты стремишься ее облегчить или своими действиями только ее усиливаешь?

— Облегчить конечно. Нагиса, что за бред?

— Я… объяснять просто не умею, извини. Особенно те вещи, которые для меня являются чем-то само собой разумеющимся. Так вот если ты реально идешь в направлении к облегчению боли, то ты стремишься к гармонии с собой, и к свободе быть тем, кем являешься. А если нет — то ты все вокруг разрушаешь. И прежде всего, себя самого. Так вот, создания стихий, чакровые звери, все живое на земле стремится к гармонии. И только человек может стремится к разрушению. Я про конечную цель говорю, естественно. Иногда гармония может быть достигнута только через разрушение.

— Начинаю понимать, — задумчиво посмотрел Гаара на девушку, — Это отец вам так объяснял?

— В основном он, Эндо сенсей помог структурировать немного тоже, — с улыбкой сказала девушка, с руки выпуская несколько красивых огненных птиц над озером.

Гаара внимательно наблюдал за девушкой, каждый жест которой говорил о ее спокойствии и уверенности. Она казалась хрупкой, но сила ее была не в теле. Обманчиво. Перед глазами снова возник ее танец, кроме как танцем это сложно было назвать. И подумал, что вот та свобода, о которой она говорила. Но сказал что-то совсем иное, не вторя своим мыслям.

— Они могут взрываться? Эти птицы? — девушка удивленно посмотрела на него и улыбнулась.

— А у шиноби только об одном… Могут. Но лучше оставить их вот так танцевать? Разве не красиво? — нежная, немного печальная улыбка, — Я, пожалуй, пойду спать. И тебе советую, что ты тут шляешься среди ночи? — шутливо уперла она руки в бока и притворно надула щеки, представляя из себя смешное зрелище. Гаара в ответ легко улыбнулся, Нагиса, помахала ручкой — и была такова.

И только потом Гаара сообразил, что спрашивать «Чего ты тут шляешься?» вроде как должен был он. Сообразил, поднес ладонь ко рту и рассмеялся. Впервые за несколько месяцев. Вроде должен был злиться — но не получалось. Привычно было злиться при полной луне, еще и девчонка творила непонятно что. А сейчас ему скорее спокойно.

Гаара еще немного постоял на берегу, наблюдая за плавными движениями птиц. Вот одна из них взлетела вверх и растворилась, бросая капли искр… словно слезы. И вспомнил, как Нагиса прикладывала руки к лицу, и как ее слезы блестели в неверном свете луны. И как в то же мгновение его злость, беспокойство ушли вместе с ее эмоциями. Странно, странная техника. Сродни не чакровым ниндзюцу, а скорее волшебству.

Он все-таки умудрился поспать в эту ночь. Впервые. Словно вырубился, стоило телу залезть в спальник. Гааре снилось, что он стоит на берегу озера, и при свете луны чакровые птицы танцуют и взмывают в облака, словно растапливая остатки льда в его сердце и, с каждой новой своей жертвой, приносят ему долгожданный покой.