Глава 3 (2/2)

— А тебе сейчас будет, — показала я енотику на вихрь чакры в руке, — ты такой милый и словно плюшевый, Шу-чан.

— Ку-чан! Это все твоя работа? — лисенок глумливо заржал, Шу прыгнул прямо мне на руки с явным превосходством смотря на лиса. Тепленький, мягонький, так и хочется пожамкать, — Да пофиг! — только фрукт был готов, как он оказался в енотиных лапках.

— Как у вас хорошо смотрятся Ку-чан и Шу-чан, — широко улыбнулся Саи, — А с чего это Ку-чан и Шу-чан так благосклонны к нашим новым знакомым, а? Вроде раньше такого за ними не замечалось, — в его словах сквозила скрытая угроза.

— А ты жопа с ушами, заткнись! Для тебя я Курама-сама. А лучше Курама-доно, бестолочь позорная, — рыкнул Курама, доедая яблочко.

— Понравились, — простодушно пожал плечами Наруто, — У них знаешь ли своя воля и чувства имеются. И ощущения. Они ж живые, дурак!

— Просто так им никто не нравится. Они скрытные и никого не подпускают. А что не понравится — беги, если можешь!

— Это ты сейчас вспомнил, как я тебя по полигону гонял, Канкуро? — ехидно спросил Шукаку, — Так я тебя тренировал от футона бегать. По разным траекториям, тебе же на пользу. Ну дунул пару раз, отлетел на километр на запад, а потом не восток, ну бывааает, не убился же, — кусил фрукт и заржал, — У деток аура хорошая, с такой аурой делают вкусные фрукты. Вы-то потеряли эту прекрасную способность, бестолочи! А зря. Почти со времен мудреца такой вкусноты не кушал. Да и полезно оно нам.

— Нагиса-тян, научишь? — загорелся было Наруто.

— Хрен тебе, — махнул лапой Курама, — Для этого предрасположенность нужна и умение чистыми стихиями управлять. Хотя было бы неплохо конечно, — облизнулся лисенок, — А деревья умеете? На которых сами растут?

— Пока нет. Но знаем как. Вообще можем научить, на самом деле… только это сложно, — коротко ответил Рей.

— Отлично. Учитесь, я даже помогу! Уверен, детишки отправятся к нам. После обучения, — нагло заявил Шу-чан.

— Не, мой друг, к нам. И я смогу есть это все время.

— О чем спор? — мы и не заметили, как над нами навис Гаара. Он пристально смотрел на Шукаку, лопающего фрукт, — Вкусно?

— Да вообще… отлично, — икнул звереныш.

— Позже поговорим, Шукаку, — Гаара кивнул, предоставляя слово подошедшему Какаши, который почему-то удивленно взирал на происходящее. Но даже его появление не смогло испортить нашего настроения.

— Наруто, потом объяснишь.

— Без проблем, — кивнул парень, который абсолютно спокойно на все это смотрел и посмеивался. Никакой угрозы, никакого напряжения. И это как-то тоже расслабляло помимо милых звериков на коленках. У меня закралось подозрение, что Наруто и зверюшек рядом оставили не просто так…

— В общем, детишки. Наконец-то вы достаточно спокойны для серьезного разговора. Со вчерашнего дня за вас назначена награда в 1 000 000 золотых. Список ваших деяний огромен и пестрит подробностями, о которых еще не скоро забудут. Я даже думаю, что несколько баек останется в народном фольклоре. Заслужили, — Гаара стоял справа от Какаши, скрестил руки и почему-то выглядел очень надежным что-ли. По какой-то причине я начинала верить его словам о том, что нам никто не причинит вреда. Может потому что я всю жизнь общалась с чакровыми зверьми, но я через них чувствовала, например, папу. И сейчас, гладя Шу-чана на своих руках, я ощущала какое-то внутреннее одиночество, спокойствие, доставшееся огромным трудом, и желание помогать окружающим. Какую-то неловкость. А еще надежность. Ту самую, про которую говорят «как за каменной стеной». Тоже самое я чувствовала от папы. И пока Какаши говорил, я мельком смотрела на Гаару, — Итого вот в чем дело, — неловко почесал репу Какаши, — даже не знаю, как сказать…

— Учитывая ваши способности вас объявят в розыск, вы будете в каждой книге бинго всех деревень. За вами будут охотится, — безапеляционно выдал Гаара, — Если вас поймают нормальные шиноби, то вы окажетесь либо в нейтральной академии, либо в тюрьме сроком не менее десяти лет. Либо вас поймают шиноби не очень нормальные — то убьют. И этот вариант более вероятен. Неадеквата много бродит, особенно сейчас. В любом случае, рано или поздно вас поймают. И скорее рано. Вы пока мелкие и даже против чунинов не выстоите, разве что на одной удаче.

Мы в ужасе переглянулись.

— Но мы даже не убили никого! — воскликнул Хаяте.

— Зато знатно подгадили знати. Сам от них не в восторге, и вы просто выполнили мечты большинства населения континента. Но… желающих ублажать подонков еще больше, — развел руками Какаши.

— Следовало ли тебе это говорить. Именно тебе… — многозначительно проговорила розоволосая.

— Но есть вариант, который мы хотим вам предложить. В академию вы просто так не отправитесь.

— Нет, конечно, — фыркнула я, — стать ниндзя. Отвратительно!

— Вы о нас очень поверхностного представления, — начал Гаара, — Но это сейчас не важно. Давность розыска шесть лет, он отменяется, если вы идете в академию ниндзя и там учитесь, становитесь шиноби. Мы предлагаем следующее: академия, далее полгода в деревне, которая вам достанется. После вы должны дойти до третьего тура экзамена на чунина и выступить на арене. При этом мы гарантируем, что вас троих не разлучат, вы всегда будете в своей команде, если не захотите иного. После экзамена вам будет предложен выбор: остаетесь ли вы в мире шиноби или валите на все четыре стороны. Я не буду юлить и скажу честно и прямо: последнее условие нужно согласовать со всеми каге всех пяти великих деревень. Но я вас уверяю, что мы этого добьемся. Ваша злость и ненависть идут от незнания и непонимания, это надо исправить. К тому же, я сомневаюсь, что вас с вашими способностями оставят в покое. Есть люди, которые занимаются охотой на таких как вы, а для них вы лакомый кусочек, что в 11, что в 16 лет. Сами себя вы защитить не сможете.

— То есть, по сути, чтобы жить у нас только один выбор? — обреченно спросила я. Злые слезы обиды уже капали из глаз. Я не хотела быть шиноби, но еще больше я не хотела потерять своих мальчиков.

— Выбор есть. Я его описал. Согласитесь — у вас около пяти-шести лет «на подумать». Не согласитесь — мы прямо сейчас сдаем вас в тюрьму, — Даже пять лет мне казались целой жизнью.

— Ребятки, — сыто заметил Шу-чан, — вы вот реально еще мелкие пиздюки. А сколько пиздюков не видел в жизни, а видел я их дохрена, у всех вас черно-белое мышление и самомнение выше крыши. И вы ничем не отличаетесь. Идите поучитесь, может таракашки в ваших симпатичных головках перестанут устраивать дикие оргии с подпаливанием дворца дайме.

— Ограничимся подпаливанием кабинетов каге, — заржал Рей. Мы с Хаяте нервно подхватили эстафету. Аж слезы брызнули из глаз.

— Там все равно масса ненужных бумажек, — резюмировал Гаара.

— И не говори, — ухмыльнулся Какаши.

— А мы еще снотворного со слабительным подсыпем этим вашим каге, — мстительно вставила я. Гаара и Какаши с легкими улыбками переглянулись и несчастно вздохнули. Будто им свет родной эти чертовы каге.

***</p>

Братики и остальные ниндзя стояли неподалеку, что-то обсуждая. Мои мальчики подписывали договор, а я взяла время тишины. «На подумать».

— Скажи, Шу…

— Ммм?

— Я, может быть, неправа. Или мне показалось. Но Гаара как-то слишком снисходительно к нас отнесся? Был самым спокойным и уравновешенным что ли. Он… как будто понимал нас.

— Тебе не показалось, — опустил голову тануки, — Понимаешь, моему мальчику пришлось пройти через многое, в том числе из-за меня. Он очень много и сильно злился, ненавидел и ему потребовалось немало времени, чтобы с этим совладать. Он находился во тьме, через которую не пробивался и лучик света. Мне кажется, что Гаара немного видит в вас себя, и не хочет, чтобы вы опускались еще дальше и озлоблялись. Малышка, это путь прямиком в ад. Поверь мне. Отсюда и снисходительность, и понимание.

— Да уж, я помню тот бой, — ухмыльнулся Ку-чан… — кстати, мы к тебе иногда заглядывать будем. На пожрать.

— Так что не переусердствуй с тренировками, а то чакры на нас не останется.

— Эгоисты, — улыбнулась я, — зато милые, — гады злорадно переглянулись.

***</p>

Под ласковыми руками девочки Шукаку задремал. И словно снова очутился на коленях у девушки, она напевала ласковую, нежную песенку, смотря на проплывающие мимо облака:

— Ты проснулся? — тело все болело, звереныш издал мучительный стон.

— Госпожа, он прорвался через барьер еще с двумя такими же зверями. Только один лис, а вторая кошка. Они с вашим братом.

— Спасибо Юя, — нежный голос обволакивал теплом, от которого щемило сердце, — он ранен, ему нужно помочь. Не так-то просто пройти через барьер, им и ранены звери, — поглаживание рукой.

— Но… они могут быть опасны!

— Не мели ерунды, Юя. Посмотри, какой он милый и красивый, — енот поднял голову и увидел улыбку на тонких губах. В глазах девушки было спокойствие, что-то притягивало к ней как магнит.

— Шукаку, я Шукаку, — смущенно промямлил он.

— Шу-чан, — улыбнулась она и протянула ему сладко пахнущую грушу, — скушай, енотик. И ты быстро поправишься.

От девушки веяло невероятным теплом и нежностью. Шукаку не видел такой доброты с тех пор как не стало Отшельника. Одну человеческую злобу и ненависть. Он кушал грушу и почему-то плакал. Вкусно. Безумно вкусно и сладко. А по чакровым каналам разливался ветер. Ее ветер и сила, приносящие тепло и успокоение.

Шукаку резко открыл глаза, увидев перед собой Кураму. Он молча сидел и смотрел на детей. Девочка с мрачным видом подписывала договор, Какаши откровенно над детьми глумился. Гаара встал между ними, что-то втирая Хокаге, будто отчитывал. Гаара изменился…

— Мататаби… мы должны ей сказать, — проскрипел Шукаку, — Таких совпадений не бывает.

— Согласен. Но пока ни слова людям. Дети либо не знают, либо не помнят. Хотя черт, я не понимаю, что происходит.

— Помнишь, что сказал тогда Кагатти?

— «Вы обязательно встретитесь снова». Я помню. Но давай пока просто присмотрим за ними.

— Связь точно есть!

— Я не отрицаю. Я… помнил их навсегда, — повесил голову Курама, — Особенно когда становилось совсем хреново. Само вспоминалось, понимаешь?

— Еще бы… Я Какаши сейчас урою! — внезапно вскрикнул Шукаку, — Ну что он их достает?

— Провоцирует, жук волосатый. Не делай ничего. Твой Гаара явно против его стратегии, сами разбе…ой!

После особо удавшейся «провокации» девчонка подожгла мочалку на голове Какаши черным огнем с воплем «Да пошел ты!». Сакура истерично завопила «Аматерасу!». А Рей с ехидной улыбкой обрушил на Какаши морозную, холодную до слез белую воду.

— А вот характер… совсем другой, — печально вздыхает Курама и улыбается.