Глава 1 (2/2)
Кали и Юга слезли с лежанок, сверкая на детей добрыми, карими глазами. Папины стихийные звери. В нормальном состоянии похожи на изящных доберманов, поэтому и обычными людьми воспринимаются как собачки. Но собачки умеют не только кусаться, но и нашпигованы чакрой по самое «не могу», в том числе стихийной. Пользуются техниками даже пока что лучше, чем Нагиса и Рей вместе взятые. Дети знали их как себя, помнили, собаки с ними играли, и любили их словно своих лучших друзей. Хотя откуда взяться друзьям, если детишки росли в полной изоляции?
***</p>
— Думаешь, действительно следовало их отсылать? — обеспокоенно спросила Ая, обнимая мужа. Маленькие четыре точечки уверенно топали вдали, растворяясь в поле ржи.
— Да, пока не разберемся с барьером. Если в мире шиноби начали применять такое, как эти клоны — мы должны быть готовы. Нашу силу… многие хотят помимо Кен О. Надеюсь, что из-за разборок шиноби его печать не спадет. Его и его прихлебателей, — прикрыл он глаза.
— Тогда начнем? — зашла женщина в дом.
— Чем быстрее, тем лучше.
***</p>
— Хаяте-сама, — плакала Рои, советница отца, — вы должны спрятаться!
Она с силой давила на дверь в подвал и постоянно оглядывалась.
— Кто они? Я должен защищать… — плакал Хаяте.
— Белые Зетсу!
— Они убьют всех! Не хочу! Так нельзя! — мотал головой мальчик, захлебываясь слезами.
— Вы обязаны найти их, защитить, обыскать нашу родину! Только вы сможете это сделать, — бой происходил под самым окном. Хаяте слышал, как кричали и плакали люди.
— Нет! — Рои выдохнула, собираясь с силами. Тяжелый удар в точку под шеей. Последнее, что запомнил мальчик, как падал в пустоту, и как задвигалась крышка погреба.
***</p>
— Значит, — Нагиса и Рей топали из деревни, набив рюкзаки покупками, — у них там очередная войнушка. Поэтому воздух смердит от крови и трясет даже здесь. Отвратительное ощущение, — выдохнула девочка.
— Земля тоже… трясется, — уставился под ноги Рей, — И зачем им это надо?
— Шиноби — кровожадные чудовища. Это все, что следует о них знать. Вместе историю читали, — развела руками девочка, — Только смерть и разрушения после них. На мудаков мне лично пофиг, а что с близлежащими деревнями, обычными людьми? Их в войнах погибает всегда больше… Вот разве не должны сильные слабых защищать, а не устраивать разборки, калечащие всех окружающих? Все окружающее? Но им походу это нравится… несчастья вокруг себя распространять, — сказала она и широко раскрыла глаза. В ушах стоял свист и гарь. Чувствовался огонь, будто в воздухе расплескалась магма, — Рей, воздух! — закричала девочка.
Восемь огромных пылающих камней приближалось к земле с дикой скоростью. Не увернуться, если что.
— Ме-ттеориты, — клацая зубами, выдал Рей, — Нагиса, один из них.
— Вижу, — схватила брата за руку девчонка. Рывок — и они вместе с собаками побежали вперед. Молясь, чтобы родители успели выбежать из дома.
***</p>
Болела голова. Хаяте тяжело поднялся с мокрого пола, не соображая, где вообще находится. Вспомнил. Страх сковал конечности — не пошевелиться. «Трус, » — думал он, отчаянно прислушиваясь. Но понимал, что не смог бы помочь. Никому. Даже себе.
Тишина. Только капает где-то вода. Тяжесть дыхания словно могильная плита. Закрыл глаза — открыл, осторожно двинулся к лестнице. Люк еле дался, с трудом перевернул его, откинув обезображенное женское тело. Как медик он привык к мертвецам… но рядом было абсолютно белое, непонятное… одним своим существованием внушающее ужас. Даже внешне белое тело не походило на что-то, что должно существовать. Но оно походило, когда-то двигалось и даже дышало. Чертова хрень. Очередное отвратительное изобретение ниндзя!
Улица была вся в трупах. Одного взгляда хватило, чтобы понять. Его люди были перемешаны с белыми уродами. Волей-неволей мелькают картины нормальной жизни, но их быстро перемешивает смрад. Не меньше суток Хаяте провел в подвале. Его спасли. Ценой своей жизни. Ценой жизни всего клана.
Родителей он обнаружил километров через десять от поселения. Белые не щадили даже лошадей, а на открытом глазу мамы, такой доброй и любимой, сидела бабочка с огромными зелеными крыльями. Мама очень любила бабочек. Удар прямо в сердце. Отца душили, вот и следы красные, все еще сохранились.
Хаяте даже не плакал. У него было много работы, а потом он отправится в путь. И дай боги, они приведут его в то место, о котором мечтал его клан уже несколько сотен лет. Так он сможет отплатить всем этим людям. За их доброту и преданность. За знания, практики и любовь.
Костры взметнулись в небеса на следующий день вечером. И Хаяте, наконец, заплакал.
***</p>
— Наги, прекрати, ты его не сдвинешь! — рявкнул Рей, глядя на бесполезные усилия сестры. Они сильный пользователь воздуха, очень сильный. Но пока не получалось, камень не двигался.
Нагиса, со слезами на глазах, пыталась поднять чертов метеорит воздухом. Он разлегся прямо на их доме, хороня под собой родителей. Даже они бы не смогли выжить после подобного. Но вдруг? Вдруг? Размазывая злые, полные отчаяния слезы она пыталась снова и снова. Не хватало силы, не хватало контроля, ни хрена не хватало! Она в сотый раз пообещала себе тренироваться больше, сильнее, усерднее, снова бралась за дело, но чертов камень не двигался с места. Упала и зарыдала, брат обнял девочку за плечи, укачивая в руках словно дитя. Сам захлебывался слезами — и укачивал.
— Кали и Юга… — тыкнула девочка пальцем в зверей, — что вы… нет! — закричала она, поняв, что они собрались делать.
Животные подбежали к детям, слизнули слезы со щек и посмотрели так нежно, словно родители. Словно папа…
— Я запрещаю! — рыкнул Рей, но собаки его не послушались. Возможно, повинуясь последней воле хозяина. Нагиса смирилась. Кали и Юга хотели этого…
Собаки взвыли, призывая вихрь огромной силы…
— Жаль, мы не можем пока напитать их… — тихо прошептала девочка.
— Научимся… теперь точно научимся. Будем тренироваться как проклятые, они всегда этого хотели.
— А мы филонили…
— А мы филонили…
Дети наблюдали, как часть камня отваливается, еще больше — перемещается вправо и разваливается по кусочкам. Последние взгляды Кали и Юги, лучших друзей и близких существ, и они растворяются в воздухе, как и положено созданиям ветра.
— Они живут в ветре…
— Значит когда-нибудь, ты их снова создашь, — прошептал брат и начал подползать к дыре, оставшейся после камня. Нагиса, с замиранием сердца, следовала за ним. Рей поглядел вниз — и сразу отвел взгляд, мгновенно побелев. Кровавое месиво с клочками одежды и волос. Не тела. Нагису рвало в метре от него. Кали и Юга. Рей понял, что они хотели им дать. Понимание и осознанность того, что больше не вернуть. Увидеть собственными глазами — им сложно было бы двигаться дальше без этого, — Мама любила белый цвет, — внезапно улыбнулся он сестре робкой улыбкой.
— Папа — красный, — не сговариваясь, близнецы отошли на пять метров от дома.
Нагиса вскинула руки, и в остатках дома полыхнуло белым пламенем. Белый огонь словно любовник переплетался с красными всполохами. Сердца болели, плакали навзрыд, дети обнимались, смотря на «погребальный» костер. Как будто хоронили не только родителей, но и частичку себя самих. Частичку того, что можно было бы назвать «счастьем».
С первым лучиком солнца брат с сестрой закинули рюкзаки на спины с оставшимися вещами, кинули последние взгляды на надгродбный камень, созданный Реем. Нагиса создала воздушную платформу, они запрыгнули на нее и улетели прочь. Не оборачиваясь. Так быстро, будто за ними гнались демоны. А на выжженные на камне слова упала первая капелька росы, отражающая рассвет. «Не «прощайте», мы скажем «до свидания». Ведь мы обязательно встретимся вновь на волшебном острове над самым океаном, где проливает свои слезы бесконечно небо. Казуе и Ае. С любовью…»