Глава 3. Артемида (2/2)

— Кирилл, поможете мне отнести аппаратуру на кафедру. А по пути мы обсудим ваше поведение.

У Киры, кажется, глаз начинает дёргаться, но всё же он шагает к столу Орлова. Ирочка удаляется, я сочувственно качаю головой и спешу к выходу, чтобы нагнать Диану. Даша нехотя идёт следом.

— Доброе утро, — прямо за дверью меня ожидает Диана.

— Здравствуй, Диана, — выдыхаю я.

— О, ты знаешь моё имя, — она приятно удивлена?

— Да, ты ведь староста у моего друга, — похоже на оправдание.

В этот момент в коридор выходит Орлов, а за ним понуро плетётся Кира с ноутбуком в руках. Он бросает на меня тоскливейший взгляд.

— У Волохонского, точно, — подтверждает Диана, когда они скрываются за поворотом. Как странно называть Киру по фамилии. Это ему не идёт. — А ты Александр, я запомнила.

— Можно просто Саша, — представляясь, я обычно непроизвольно выпрямляю спину. Проделав это сейчас, замечаю, что я намного выше Дианы.

— Красивое имя, в любой вариации, — она улыбается, и я замечаю, какие у неё ровные и белые зубы. — Хочешь пообедать вместе?

— Я… — в ступоре. — Да. Да, конечно.

— А ты?.. — Диана обращается к Даше, безмолвно стоящей позади меня.

— Нет, я буду ждать Киру, — отрезает она.

Я облегчённо выдыхаю, и мы с Дианой идём дальше по коридору. На секунду я оборачиваюсь и одними губами произношу «спасибо», но Даша провожает нас тяжёлым взглядом.

— Кира? — уточняет Диана, наклоняясь ко мне.

— Это мы так Кирилла называем. Ну, Волохонского.

— Оригинально, — усмехается она. Господи, даже усмешка у неё не ядовитая, а какая-то невинная и милая. — А она его девушка?

— Даша? Нет, они друзья. Мы все друзья ещё со школы, — я стараюсь говорить спокойно, но голос готов вот-вот сорваться от волнения. Слава Богу, она сама задаёт вопросы, потому что я не имею понятия, о чём с ней вести беседу.

Мы занимаем очередь в столовой и, пока заставляем свои подносы, Диана щебечет о том, как она полюбила здешние салаты, о том, что подумывает стать вегетарианкой и о других пустяках. Я сосредоточенно слушаю, киваю и поддакиваю. Наконец, мы садимся за столик.

— Нравится кофе? — спрашивает она, когда я делаю глоток. — Я уже месяца три как отказалась от него.

— Почему? — я люблю кофе. Особенно с сахаром и сливками.

— Зубную эмаль красит — и это только самое заметное. У него много вредных побочных эффектов: повышение кровяного давления, задержка жидкости в организме, бессонница. В общем, вреда больше, чем пользы.

— А ты разобралась в вопросе, — я пытаюсь пошутить.

— Да. Мне важно разбираться в этом — я слежу за здоровьем, — говорит совсем как взрослая.

— Слышал, ты занималась танцами…

— Как быстро распространяются слухи, — не похоже, что ей это неприятно. — Это так. Мама в молодости была балериной, поэтому мои занятия в этом направлении сами собой разумелись. Но сейчас занимаюсь, в основном, пилатесом и йогой.

— Вау, ты молодец. А ты относишься к йоге только как к упражнениям? — не могу не задать этот вопрос.

— Я знаю основные мантры. Тантру левой руки больше не практикую, если ты об этом. Шутка, — она посмеивается, а я следую её примеру. Ещё бы я понимал юмор. Тантры — это что-то из индуизма? Надо у папы спросить, он в этом разбирается лучше меня. — Чаще всего я использую простые аффирмации. А что?

— Просто интересно, — нельзя отпугивать девушку своими религиозными установками, но я без понятия, что такое аффирцмации. Вроде, Даша как-то посмеивалась над теми, кто их практикует. Может, слово от латинского «affirmatio», что значит «утверждение». И что они утверждают?..

— Правда? — она будто бы смущается. — Ты тоже показался мне интересным. Ходишь всегда такой загадочный, сидишь с книжками на подоконниках, очки поправляешь. Совсем как в тех романах, знаешь, про колледжи и загадочные убийства. Так почему классика?

— Хах, убийств, надеюсь, здесь не случится, — они ведь только в книжках и должны оставаться. — Насчёт специальности… Античность — моё главное увлечение. Скорее загадочно, что такая девушка, как ты, делает в нашем универе?

— Такая, как я? Какая же? — она подпирает щёку рукой и смотрит выжидательно.

— Ну, ты такая…

Мне хочется сказать одним словом — «звезда». Обычно так называют девушек вроде Дианы. Правда, не всегда в положительной коннотации. Даша, например, встречая этот эпитет задаётся вопросом о его значении. «Те, кто это придумал, просто не знали, что такое звезды. Потухшие тысячи лет назад шары из газа и плазмы с термоядерными реакциями. Ни капли не романтично» — риторически сетовала она как-то раз.

— Видишь, я даже все слова забыл, — я жутко смущаюсь, так и не подобрав слов. — Просто ты очень красивая.

— Не знала, что произвожу такое впечатление, — она закусывает идеально накрашенные губы. — Банальная ухоженность. Думаю, ваша подруга Даша делает всё то же самое.

— Ээ, наверно, но не совсем… — я не разбираюсь во всём этом. Даша тоже пользуется косметикой, но как-то иначе. Глаза чёрным подводит. Ногти красит, хотя они у неё намного короче, чем у Дианы. Но на самом деле я просто хочу выразить то, что Диана выглядит как девушка, даже женщина, а Даша… Не знаю, просто как Даша. Но выходит какой-то бред.

— Забавно, — Диана складывает руки замком и упирается в них подбородком. — Наверно, тебе так кажется, потому что вы давно дружите, выросли вместе.

— Вроде того… — в пору пот со лба промокать. Когда отвечать на вопросы стало так трудно? В попытке избавиться от неловкости, я запускаю руку в карман и нащупываю в нём Монпансье. Не стыдно предложить, раз они так благозвучно называются. Я почти рад, что купил их с утра. Печально лишь, что снова для Симы, а не для себя… — Будешь? — я предлагаю Диане разноцветные конфетки.

— Нет, сахар я тоже не ем, — она вежливо отодвигает мою ладонь. — Возвращаясь к твоему вопросу, почему я поступила именно в этот университет — из-за проходных баллов. Сам знаешь, что они здесь ниже, чем в топовых вузах. А я хотела учиться на бюджете, чтобы меня никто не попрекал отцовскими связями, — она гордо вскидывает голову. — К тому же здесь неплохая подготовка по другим гуманитарным предметам. В следующем семестре нам поставили искусствоведение, например.

— О, тебе нравится искусство? — это та область, в которой я считаю себя, хоть сколько-то компетентным. — А какое именно?

— В основном, современное. Например, фотоработы Салли Манн и Паулины Сурис. И ещё балет.

— Очень интересно, — всё, что могу сказать. Я вне этого всего, застрял в античности и ренессансе. — Ты такая… продвинутая, — хочется сделать небанальный комплимент, но я не мастер в таких делах.

— Спасибо, — от улыбки на её идеально гладком лице появляются еле заметные морщинки. Они делают этого ангела похожим на смертного человека.

Мы разошлись перед самым началом следующей пары. Я не стал искать Киру с Дашей, а сразу проследовал в кабинет, чтобы успеть приготовиться. Меня всё ещё трясло. Кажется, я наговорил какой-то ерунды. Диана выглядит и ведёт себя как взрослый, зрелый человек. А я и двух слов связать не могу, чтобы быть понятным и убедительным. Тоже мне — филолог…

Я никогда не был особенно высокого мнения о себе. Гордыня — смертный грех. Но и полным убожеством не считал. Возможно, я чудаковатый, да. Увлекающаяся личность. Но сейчас чувствую себя полнейшим недотёпой. Просто удивительно, что она могла во мне найти?

Как хорошо, что она не знает обо мне всей правды. Иначе отвернулась бы с отвращением.

Ведь Диана… О, недаром её так назвали! Она ведёт себя так смело и уверенно, но при этом женственно и мягко. Лань и медведица, светоносная охотница.[4] До того момента, как я её встретил, я не знал, какие девушки мне нравятся. Теперь догадываюсь, что такие как Диана.

Погружённый в свои мысли, я не заметил, как пришла Даша. Она тихонько опускается на соседний стул, не произнося ни слова. Хмуро смотрит прямо перед собой.

— Расстроилась из-за Киры?

— Он пошёл домой, — говорит она. — Как твоё свидание?

— Сложно сказать, смутные чувства. Удача, что оно вообще состоялось, но я не в восторге от своего поведения. Сама знаешь, у меня небольшой опыт в общении с девушками. Ты не в счёт, — спешу добавить я.

— Конечно, — бросает она.

— Не обижайся. Ты ведь Дарий Великий — царь царей. По воле Ахурамазды, всё, что ты сделал, да покажется всем превосходным, [5] — это часть нашей локальной шутки.

Иногда мы зовёмся компанией завоевателей: мол, собрались как-то Александр, Дарий и Кир, чтобы захватить мир. [6] Я пытаюсь шутить, но для Даши это не звучит как шутка.

— Даш, ну не кипятись. Я неправильно выразился. Мы же друзья.

— Друзья, друзья… Пф, одно слово. А как баба позвала, так ты и пошёл. Подставив Киру.

— Да, я виноват, я извинюсь… Но мы что разве когда-то клялись не иметь личной жизни? — осторожно уточняю.

— Забей, — она машет рукой перед моим носом, будто пытаясь отогнать докучливую муху.

Я не усваиваю материал в полной мере. Латынь — это сложный язык с громоздкими грамматическими конструкциями. А я, вместо того, чтобы сосредоточиться на нём, пытаюсь понять, отчего Даша так на меня взъелась. Мне что, нужно было броситься прочь от Дианы, ворваться в кабинет к Орлову и вызволять Киру из его лап или что? Уверен, что сам Кира на меня зла не держит. Или?..

Может, ему обидно, что в коем-то веке, шикарная девушка вешается не на него, а на меня? Привык чувствовать себя пупом земли — все его обожают, поют ему дифирамбы, а он нос воротит. Почему я должен поступать так же? Он тот ещё эгоцентрист, хотя и делает вид, что ему на всё плевать. Он привык находиться в центре внимания, а сейчас, когда внимание всего одной девушка не принадлежит ему, обиделся? Ещё и Дашу, должно быть, против меня настроил.

Почему они вдруг стали такие противные и колючие? Летом мы были так счастливы — весь июль провели на профессорской даче Волохонских, куда ездили уже второй год подряд. Кире нравится бывать там исключительно с нами, одного его бабушка затащить не может.

На даче мы по целым дням объедались клубникой, катались на великах и фотографировались где ни попадя, нацепив на себя венки из полевых цветов. Мы даже распечатали потом эти фотки. Одна из них, наша любимая, висит у Киры на зеркале и у меня над кроватью, а Даше служит заставкой экрана блокировки. На ней я сижу посередине, вытянув руку с телефоном, на который нас запечатлеваю, на стеклах очков блики от солнца, Даша, как всегда закрывает лицо рукой, потому что думает, что плохо получается, а лучезарный Кира в венке из ромашек улыбается во весь рот так, что от него не отвести взгляда. Мы единогласно признали, что он — главная звезда этой фотки.

Жили как семья и не ссорились: купались по ночам, слушали Земфиру. У нас появилась одна любимая песня на всех — «Ромашки». Она завирусилась с подачи Киры, несмотря на то, что я сперва считал её какой-то «девчачьей», но Даша сказала, что у песен нет гендера и мы заслушали её до дыр, выучили наизусть и горланили строчки из неё по делу и без прямо на улице. Было так весело. Какие отличные дни, какие звёздные ночи. И солнце вместо лампы.

Зато, когда мы вернулись и узнали, что поступили, они так помрачнели. И как будто лампа не горит с тех пор. За всю пару мы с Дашей не обмолвились ни словом. А как только она закончилась, Татьяна Ивановна подозвала меня к себе. Мне она симпатизирует, но, когда преподаватель хочет говорить с тобой отдельно — это напрягает. Даша остаётся ждать меня у двери.

— Александр! Не хмурьтесь, я же не ругать вас собираюсь, — Татьяна Ивановна улыбается. — Наоборот — хвалить. Я прочла ваше эссе о переводе Библии Иеронима Стридонского. Оно показалось мне очень амбициозным. Я подумала, если вы его немного отредактируете, правильно оформите и добавите несколько ссылок на литературу по теме, то можно напечатать его в «Вестнике студенческой науки» нашего вуза. Как вам такая идея? Всё добровольно, конечно.

— С радостью, — стараюсь соглашаться не слишком поспешно. Как по мне — в эссе нет ничего особенного. Но такой шанс упускать нельзя.

— Отлично! Проректор по научной работе у нас — Сергей Геннадьевич Орлов. Он ведает сборником. Готовую статью принесите на электронном носителе его помощнице Ирочке. Чтобы она сразу проверила, если возникнут вопросы по оформлению. Она вам всё подскажет. Её можно найти в первом корпусе.

— Спасибо. До свидания, — найти бы время, а не Ирочку.

— Всего доброго.

Даша слышала наш разговор. Она едва ли завидует, но я вижу, как она дуется. Ей безразлична наука и все эти публикации. Наверняка, дело в чём-то другом. Я гадаю, в чём именно, пока мы молча идём к метро.

— Так и будешь дуться? — стоя на ступеньку ниже на эскалаторе, так, что мы с Дашей сравнялись ростом, спрашиваю я.

— Слышал про отбор на «мисс студенчество»? — невпопад спрашивает она.

— Не уверен. Что-то вроде конкурса красоты?

— Типа того. Угадай, кто будет участвовать? — она щурится.

— Даш, я не пойму, ты завидуешь что ли? — не выдерживаю я. — Ты могла бы тоже записаться.

— Гарцевать по кругу как пони в цирке? Увольте, — Даша толкает меня плечом и начинает спускаться по эскалатору.

— Тогда живи и дай жить другим, — я следую за ней. — Жить, как им нравится, — я стараюсь говорить так, чтобы это звучало примирительно.

— Ты сейчас о себе или о Диане?

— Да обо всех.

— Отлично, делай, что хочешь. — Я просто предупреждаю. Дальше — думай сам.