Чёрные дома (1/2)

СНК: 503 год, 06.16 (16-е Сектября), 46:00

ССК: 1410 год</p>

Даже в прекрасном будущем детский смех редко доносится с неба. Особенно если он принадлежит обычному человеку.

— Лиям! Спускайся! Немедленно! — кричала мать, ища одновременно другой транспорт и способ взломать везделёт, которая угнала дочь. Везделёт — местный универсальный транспорт, похожий на летающую тарелку на ионном двигателе с прозрачным стеклянным куполом. Может ехать, летать, плавать, даже под водой плыть, сохраняя ионизированный воздух внутри. Одно плохо, может всё, но ничего конкретно качественно. Едет и плывет плохо, неповоротлив, в полете медленный, под водой ненадежный, груза много не поднимет, в космосе не полетит и просто не самый безопасный транспорт. Изобрели для универсальных строительных работ, где нужно быстро менять среду обитания. Впрочем, за все шаблонные работы уже давно отвечают машины. Но как будто дочки-подростку особо волновало какая-то там безопасность. Ещё совсем ребенком любила проникать, прежде всего, в места, где написано «посторонним вход воспрещен». Зачем говорить «Почему?», всё равно взрослые либо скажут «потому что нельзя», либо скажут что-то непонятное и сложное. Не-е-е, намного интереснее узнать самому. Вот и постоянно ловила момент, чтобы сбежать от взгляда матери и посмотреть, почему там нельзя, что там происходит и зачем. Но больше всего она любила смотреть в окна. Свет из окон вызывал у неё ассоциацию со звёздами на небе. Форма источников света ламп, люстр, торшеров, светильников и иных источников освещения говорили о вкусах, о личном мире и предпочтении хозяина. Так вот она желала узнать, что за мир скрывается в этой «звездной системе». Какая там «звезда»? Какая мебель? Какие там люди? Какой мир? Как они устроены? И, через призму собственной игры, она хотела узнать, как устроен мир. И каждый раз Ханне приходилось её вытаскивать от неприятностей.

— В вездеходе пыльца, — отмахнулась от матери двенадцатилетняя Лиям, как от назойливой мухи, летая вокруг огромного мироздания на высоте сотни метров. Как её поражал вид в окнах, смотря на внешний массивный корпус T-двигателя на основе инерциального удержателя. Термоядерная энергия на основе лазерного зажигания замороженного дейтерия! Мощь как у маленькой звезды!

Это стало одним из щелчков для девушки стать исследователем. Узнать, что себя представляет собой мир на квантовом уровне, а через него и на вселенском. Было тогда мнение, что проблема космологической постоянной уже решена. Но теорию Пландера встретили с неохотой. Лиям была одной из них. Нет, она решила, что решение иное, и она это узнает. Тем более что Пландер был СИР-ом.

Человечество уже освоило A-двигатель. Антиматерия. И гиперионный двигатель. G-двигатель. Но прогресс продвигался всё медленнее из-за нарастающего риска и опасности. Это не ядерный реактор, здесь другие масштабы. Но когда AG-двигатель будет готов для более массового производства, ближайшие системы станут как сосед по комнате. И тогда кризис потребления отступится.

— Лиям, я тебе что говорила? — подлетела к ней мать на маленьком везделёте, выкладывая в голос как можно больше холодного металла.

— Мам, но я умею управлять, я не упаду! — протестовала юная Лиям.

— Нет уж, юная леди! Ты должна проснуться!

— Что?

— Мисс Бёрн! Просыпайся!

— «Больно. Как же больно». — Перед закрытыми веками плясали огоньки света. По ушам били громкие удары и скрежет металла вперемешку с хрустом огня и тихим кряхтеньем человека.

— Мисс Бёрн! Проснитесь! — кто сильно её тряс здоровым плечом.

— «Отвали. Дай поспать, я так и не выспалась», — пробурчало бессознательное.

— М-м-м, — сказало сознательное. Ощущение как на тебя оказывает повышенное давление. Дышать, двигаться, просто жить в таком состоянии тяжело. Тело встряхнули ещё сильнее. Левое плечо завопило от боли. Правая щека будто покрылась огнём. На правую руку что-то капнуло.

— Давайте, скорее, Мисс Бёрн, пока Волна не добралась.

— Нихево не хорит, — пробурчала Лиям, услышав свою фамилию, и открыла веки.

Всё горело.

Лиям мысленно выругалась. Во рту что-то подозрительно продувало.

— «Что у меня с лицом?»

— Вы в порядке? — спросил военный.

Когда она подняла правую руку, та была вся красной от крови. Лиям осторожно приблизилась к лицу. Прежде чем успела коснуться щеки, она почувствовала жгучий кусочек вырванной плоти. От прикосновения и осознания случившегося, руки и лицо девушки задрожали.

— «А ты как думаешь, идиот?» — Сквозь боль и эмоции подумала она, боясь даже шевельнуться.

Рационально понимала глубже. Солдат её не слушал. Он спросил из вежливости, как стандартный фактор контакта с человеком. Проще говоря, это был даже не вопрос и даже не риторический. Но мог оказаться вопросом, если собеседник посчитал бы его таковым и способен ответить, давая возможность убрать часть времени на изучения состояния собеседника.

Многое, что люди делают, может показаться глупым, но на деле же крайне многозначным действием, включающим в себе множество возможных причин в зависимости от действий собеседника. Такое люди часто делали даже безо всякой модификации на бессознательном уровне. С улучшением кибермеханики, со встроенными инструментами которые можно перечислять у каждого солдата отдельно и очень долго, они ещё находили способы разрешения дальнейших действий. Соционики тем как управлять человеком. Военные же тем, как ему помочь. Или убить.

— Не ошень, — вяло ответила она.

— Вывих, — кратко ответил тот, кто не собирался убивать Лиям. Спасибо ему конечно, но… — Сейчас я…

— Пожожите… — в испуге собирался крикнуть Лиям, но, при движении челюсти, по щеке будто раскаленным топором ударили. Поймав момент, солдат мировой армии схватил руку Лиям и резко потянул под определённым углом, с точно рассчитанной силой. От хруста и его следствия, Лиям затрясло от боли ещё сильнее. Оставалось стискивать зубы. Любое движение челюсти приносило ещё более страшные боли в щеке.

— Ну вот. Лишний раз, лучше не двигать, — спокойно ответил он. Лиям в это время заметила, что никого больше нет. Тел не видно. Видимо, похоронены под обломками. Сумка с вещами… а, вот она. То, что от неё осталось. Лиям отвела взгляд. Кабины вообще нет, всё вдребезги.

— Так, теперь с щекой… — без церемоний, выживший темнокожий солдат, не глядя, что-то вонзил в здоровое плечо и в шею девушки, а его голова в непроницаемом шлеме осматривалась на примете прижигания раны. Другая рука мгновенно вытащила что-то подобие горелки, и принялась прижигать рану на щеке. Во рту булькнул поток небольшой крови, которую она с отвращением выплюнула, пачкая губы. Даже с обезболивающей, Лиям было очень больно, и безо всякой гордости кричала сквозь, оттопыренные дырой в щеке, зубы. Из глаз текли слёзы. На эмоциональном уровне ей было мерзко.

Щеку прижгли, использовали местные обеззараживающие наборы лекарств, вроде холодного медицинского геля, потом прикрепили часть раны мышечным пластырем. Последнее стало заменой ниток с искусственным сокращением мышц. Сдавливает определённый участок и липнет так, что только с кожей срывай, не отлипнет. Пока не сделаешь несколько правильных поглаживаний, и тогда мышцы пластыря расслабляются и отклеиваются сами.

— С щекой сделал, что смог, — ответил спустя минут десять военный. — Остальное лучше в медчасть. Там вам вырастят новую кожу и порядок.

Лиям и так это знала. Не то чтобы она так сильно переживала о внешности, но ходить с дыркой в щеке в двадцать два года это не тот подвиг, которым она хотела бы хвастаться. Процедура лечения займёт не больше недели. Нынешняя медицина позволяет хоть руку, хоть глаз отрастить, правда, это уже долго. Или можно поставить чужой, но здесь есть свои последствия вроде отторжения или недостаточной синхронизации искусственной нервной системы с собственной.

— Ч-что происходит? — осторожно произнесла Лиям, касаясь места перевязки. Щека закрыта плотным тампоном и частично закупорена.

— Волна. Она всё разрушает. Сейчас она течёт в сторону, на юго-запад. Есть время. Идём! — солдат встал, открепив уцелевшие магнитные замки.

— А я здесь при чем? У меня лишь второй курс обучения, — спросила она.

— Не причём.

— То есть? — Лиям застыла.

— Это было пожелание Ханны. Она отказывалась лететь, пока не была уверенна, что мы вас подберём и не возьмём её собой.

Глаза у Лиам расширились.

— Мама. Я-я, где куб?! Я должна вернуться! — Лиям резко встала, пытаясь сойти с обломков. От вертушки остались сплошные куски металла. Оставшаяся дверь открылась механическим замком. Лиям рывком вышла на улицу. Цепкий взгляд начал осматриваться, изучая местоположения. В ушах вой сирены, по небу летают дроны, по земле ползают маленькие машинки на манер обычных гоночных или маленьких танков — роверы. Изредка пробегают антропоморфные андроид-боты. Людей пробегает мало, похоже, почти все эвакуировались. Подозрительно быстро. Здания здесь были построены ещё в эпоху существования славян. Есть редкие умные дома, с футуристическими плавными чертами или коралловые, выращенные биотехнологией, но, в основном, сделаны на манер очень легкой смеси деревенского стиля и многоэтажки, с редкими стилями барокко. Город Кюльск. Забавно, что он теперь часть СШИ.

Перед ней был храм. Лиям поморщилась.

Да, конечно, в эпоху прогрессивных технологий и термоядерных двигателей с антиматерией, наверное, храм использовали бы не по прямому назначению. Может там милый ресторан с атмосферой прошлой эпохи? Может это просто декор для города, где проводятся кружки по изучению глюонов?

Если бы. Там полулежали не меньше сотни людей, склонив головы к полу, вместо того чтобы бежать. Видимо считая Волну неким карой божьим. Религия. Уже многие люди писали петицию приставить это к диагнозу. Сколько же уже можно переводить ответственность за воображаемых друзей? Лиям ускорила шаг.

— Плохая мысль. Мы не встречали ни одного из выживших после Волны, — солдат вышел следом. — И вы даже не знаете где искать!

Но Лиям уже упрямо шла в сторону черноты, пока солдат её не схватил. Она тут же начала сопротивляться.

— Отпусти, *цензура*! — Выругалась грязно Лиям на солдата.

— У вас пластыри разойдутся, Мисс Бёрн, — невозмутимо ответил тот. — Чем скорее это примите, тем лучше.

— Я сказала, пусти! Она, может, ещё жива!

— Её поразила Волна. Прямой удар. Все кто касался Волны… их больше нет.

— НЕТ! Пожалуйста! Она жива! Не было тела, а значит…

— Мисс Бёрн, для вашего же блага, — солдат что-то вколол в шею Лиям. С приходом генной терапии «остудить» мозг стало гораздо проще, а посреди войны, успокаивать и спасать гражданских, было нередко первоочередной задачей.

— Отпусти! Ты… Я должна… я… — Лиям брыкалась ещё не больше минуты, прежде чем начала медленно успокаиваться. Голос рационализма перевесил эмоции, заставив осознать всю степень ситуации. Даже если она жива, она не знает, где она, не знает, как связаться, не знает вообще с чего начать. И она собственными глазами видела, как её вертушку разнесла эта субстанция прямым ударом. Даже, краем абсурда, допустить, что если бы она ничего не убивала, само крушение Стингера было фатальным. — Мама…

Солдат отпустил Лиям, позволил временно пожалеть себя.

— «Мой дом. Мой город. Мой институт! Всего этого нет…»

— AG-двигатель, мама. Мы сможем посмотреть на другие звёзды, — весело говорила девочка, пока Ханна злобно на неё смотрела, волоча подальше от везделёта. Сколько не кричи, всё равно опять сбежит. Она всегда любила предаваться созерцанию, видя в простом чужом помещении совершенно другой мир. Страшно представить какая у неё будет реакция, когда полетит в Эпси. На планету-скорлупу.

Но Лиям так и не полетела туда.

— Мисс Бёрн, нам надо идти, — спокойно ответил солдат.

— Я Лиям. Просто Лиям, — злобно пробурчала она, вставая. Голову давило от успокоительного. От крика, её раны в щеке открылись. Во рту ощущался вкус крови. Хотелось кому-то врезать. И спать.

— Хорошо. Тревога уже выслана. Если дойдём до безопасной зоны, нас подберут.

Лиям неохотно пошла за ним, опустив голову, смотря под ноги. Ей сейчас очень не хватало музыки в голове.

***</p>

Будущее оказалось несколько более сложным, чем предсказывали большинство писателей фантастов Старой эпохи. В основном они делали акцент на строгую тему будущего. Строили догадки о существовании призрака в доспехах, про отречение культуры путем превращения человека в кибернетическую железку, про контакт с пришельцами, ускользающие от глаз, про мозги в пробирках, про мозги в другой реальности, про мозги в другом теле или есть ли вообще эти, мозги.

Да, на счёт самих фантастов. Люди до сих пор знают о них не только благодаря записанной истории и образованию, но и фонду по возрождению прошлой эпохи (сокращенно ВПЭ) из сверхдержавы ЕГ, что очень хочет вернуть забытую культуру, медию, историю, всё, что когда то принадлежало их родине. То и называют Старой эпохой. Старой Земли, утерянной после Глобального Катаклизма.

Уже в двадцатом первом веке от гипотетического воскрешения Христа началось постепенное расслоение развития путем сравнения городов и стран. В современных городах были имплантация и протезы, в нищих же были трущобы и самодельные домики из камня и глины. А в редких местах до сих пор был уровень каменного века или очень близко к нему. Присутствовали рабство, расизм, война, и вопиющее, на грани невозможной сатиры и нелепого абсурда, невежество.

Теперь разность эпох растянулась ещё дальше. Есть города с умными домами, Искусственным Интеллектом, возможностью восстановить любой орган, даже частично сам мозг, есть термоядерный двигатель, космические станции и даже несколько штабов на чужих планетах. Но по сей день есть места, так и не выбравшиеся из отсталого периода.

Были раньше те, кто считал, что наука не должна стоять на передний план. Это с учетом использования всех благ технологий, которыми пользовались потребители. Многие шли по тропе лицемерия из-за желания быть особенными. Многие даже тогда считали, что земля плоская, а эзотерика должна стоять выше медицины, а биологический пол должны определять они сами, а не хромосомы. С приходом генной терапии, виртуалнета, вечного двигателя и телепортации, глупость так и не уступила человеческому прогрессу. Скорее напротив. Прогрессировала.

— Рассказывайте, — сухо ответила Лиям, унимая дрожь и проглатывая горечь. Плечо всё ещё ныло, а дырка в щеке била режущей болью с каждым движением челюсти, но всё это ерунда перед неведением.

Солдат молчал. Приказа всё рассказывать гражданскому не было. Но и молчать тоже. Колеблется.

— Меня же будут вводить в курс дела, верно? Так что рассказывайте, что это за Волна? Всё что знаете. И имя то у вас есть или только номер?

— До инициации, меня называли Ригс, — спокойно ответил военный.

Толп людей не было, это радовало, что позволило Лиям перевести дух. Вскользь она заметила, как на улице валяются машины. Нет, не работа мародёров. Боты будто просто упали, дроны валялось в случайных местах. Электромагнитное излучение? Но часть машин работало. Что их отключает?

Лиям быстро посмотрела назад и отвернулась. Небо вдалеке было ненормально чёрным. Казалось, издали были слышны крики. Неужели работа Волны? Вырубает выборочно? Оно разумно? Или скорее по принципу радиации, когда излучение бьет случайным образом со случайной силой?

— Хорошо. Теперь рассказывайте.

Ригс приступил к краткому рассказу. Официально это произошло менее чем через двое суток. В трёх местах. Официально об это не сообщалось из-за нежелания паники. Неофициально — отказ техники. Один из них возник на границе Темного полушария, в Восточной тектонике, он же Восточный тектонический континент. Остальные два в Южной и Центральной тектонике. Поток чёрной волны хлынул, будто из неоткуда, и начал медленно заполонять сначала всё вокруг, а потом стремительно плыть на восток. Никто не знает, что это и из чего оно состоит, но судя по действиям, оно определенно имеет некие признаки жизни. Восточная волна вышла в форме дымчатой струи и стремительно идёт по экваториальной области. Южная в форме вязкой каши обладает сравнительно низкой скоростью. Северная в форме чёрной воды. Ту, что видела Лиям. Там, где ступает Волна, города пустеют и будто бы стареют, покрываясь трещинами, пылью и изнашиванием. Людей не остается. Их будто бы и не было, даже одежды нет. Были свидетельства, что они будто растворяются в черноте или вроде того, но это лишь догадки. Никакое оружие её не берет. Скорость Волны непостоянная, в безлюдном поле достигает до сотни километров в час, в городе примерно в десять раз медленнее, есть предположение, что это из-за людей. Днём почти останавливается.

Сейчас собирают Парламенты: Исследовательскую Коллегию (Группа лучших учёных по количеству полученных Премии, IQ и подсчётам открытых формул), Военный Конгресс (Группа Генералов, сильнейших солдат сверхдержавы, или Нации) и Экономический Конгломерат (группа политиков во главе трёх президентов, обеспечивающие работу всей сверхдержавы) всех, кого возможно, на изучение свойств этого существа. Ханна была в их числе, как исследователь по геологии, тектоники и аномальным и виртуальным частицам.

Лиям сильно поморщилась, стараясь отогнать мысли о прошлой угасшей жизни.

— Работа СИР? — спросила она не совсем своим голосом.

— Многие так считают, но доказательств нет, — ответил Ригс, — вас временно отправят Лабораторный Штаб. Там вы присоединитесь к остальным.

— «Не окончив учебу и сразу на работу, да?» — Мысленно горько усмехнулась Лиям. Сарказм служил ей защитным механизмом против всего навалившегося, и мелкой натянутой бравадой для самой себя. — Я только учусь, знаю лишь только азы, я не знакома с продукцией и изменений атомов в зависимости от изменения периода полураспада, как и способы контроля суперпозиции электронов и принудительной добавление энергии в нейтрино…

— Сейчас кто угодно подойдёт, — несколько спешно ответил Ригс. Ему эта «магия» ничего не значит.

— «Ха, магия», — Лиям медленно подняла голову, глубоко вздыхая. Всё слишком на неё навалилось за день. — «Интересно, мне платить за это будут?»

Глядя на небо, она невольно улыбнулась, смывая в себе тревоги. По космосу летала большая точка. Новая Станция «Мир». В честь станции Старой эпохи. Одна из величайших творений человека, после тысяча парусников и полсотни КЭС (Космические Электростанции), дающие энергию прямо из космоса от звезды на землю. Из-за цветочного строения их называли в честь цветков. Роза-3, Тюльпан-2, Одуванчик-9 и так далее. Но «Мир» был величайшим.

— «Мы не забыли» — мысленно ответила про себя Лиям. — «Мы не забыли, когда впервые полетели в космос».

Станция была снабжена первым прямоточным межзвёздным двигателем. Она буквально «пылесосила» протоны в космосе для термоядерной реакции. Размером она была до 4-х километров, играя роль огромного транспортного перехода между планетами системы, летая от карликовой планеты Гам до планеты-скорлупы Эпси. Вот как удачно она сейчас летела как раз мимо Земли. Она уже совершала пару прыжков для соседних планет, но… Как Лиям уже понимала, глупость человечества идёт вместе с её прогрессом.

Она встряхнула головой, незачем думать о грустном. Лиям осмотрелась на предметы жизни. Но ничего. Голографические светофоры, энерготропы для зарядки техники, неоновые трехмерные вывески, всё стихло.

Среди мертвой пустоты, сильно выделялись отдельные ещё горевшие анимированные плакаты. Они придавали малые проблески жизни города. Благодаря им казалось, что город ещё не до конца умер, а скорее впал в кому, из которой его ещё можно реанимировать. Глаз Лиям застыл на одной из них. Если люди хотят жить на пути гедонизма, разве это не их право? В конце концов, она тоже имеет некоторые радости. Плакат был с её любимой певицей. Та была одета в подобие японского кимоно. Юката кажется. Чёрного цвета с фиолетовыми мотыльками. Сама девушка была объята в сиреневом пламени. Её кожа была снежного цвета с чёрными губами и веками. Шана. Вокалистка её любимой группы «Бойня в День Рождения», которое она слушала ещё подростком. Лиям невольно убрала волосы за ухо, представляя, как могла бы ещё раз её послушать.

— «Не всё потеряно», — подумала она. — «Может быть однажды, я…» — Она вновь повернула голову к небу.

— Берегись! — Тут же крикнул Ригс, сбивая Лиям в сторону. Произошел громкий металлический стук об землю. Сверху упал один из аэромобилей. Один из подвидов флаер-транспорта. Стандартная летающая техника для гражданских на воздушной подушке.

Всего есть три вида двигателя для полёта.

Первые это воздушные подушки, с крыльями с системой охвата потока воздуха или ионизированным двигателем, возникающий при эффекте Бифельда-Брауна. Самые безопасные, но и самые медленные и ограничены в давлении воздуха. Выше полсотни-сотни метров обычно не поднимаются, редкие экземпляры до полкилометра, идеально для гражданских.

Вторые это стандартные химические, химико-механические и электрические двигатели на батареях. Чаще пользуются военными, вроде вертушек и летучек. Быстрее в скорости и в мощности.

Третьи это гравитационные двигатели. Потенциально мощнее всех остальных, но значительно дороже и требуют индивидуального строительства из-за квантовых точностей. Чаще используются в уникальных операциях и космических путешествиях.

Когда Лиям встала, она растерянно отряхнулась. Звук шелеста листьев стал громче. Аэромобиль был в таком виде, будто ему сотни лет. Куски отвалившего проржавевшего металла брызгами рассыпались вокруг изношенного и покорёженного кузова. Внутри кто-то сидел.

— Волна снова здесь, — с тревогой ответил Ригс. — Мисс Лиям, нам надо идти!

— Подождите! Там человек! — Лиям указала на кузов.

Ригс едва заметно вздрогнул и без слов включил фонари на плечах и на голове. Насыщенный свет осветил сиденье водителя. Лиям осторожно подошла первой к кузову постаревшего транспорта. Взглянув на освещенный силуэт её глаза в ужасе расширились, и она резко отвернулась, подавляя тошноту. В ушах противно звенело.

Ригс осторожно подошел и напрягся. Водитель был похож на высушенную мумию. Кожа была столь тонкой и столь плотно обтянутой, что его можно было сойти за скелета. Но это было бы не самым страшным, если он не был полностью чёрного цвета. Глазницы высушенного безволосого черепа были столь непроницаемо черны, что свет не мог увидеть дна. Рот был неестественно широко открыт в немом крике, растянувшись даже ниже груди. Внутри рта такая же непроницаемая чернота. Ригс мог поклясться что слышит что-то похоже звук сверчков изнутри тела, а чёрная текстура кожи будто бы напрягается под лучами света.

Похоже, водитель пролетел прямо сквозь Волну и по инерции летел какое-то время, пока двигатель просто не умер.

Отдышавшись, Лиям услышала рокот смеси криков и стонущего металла, заглушающие более зловещий, но нарастающий звук похожий на шелест листьев. В голове странно шумело и Лиям это не нравилось.

— «Растворяют тела, значит?» — Злобно прокомментировала она про себя.

— Давайте. Нам надо уходить, — тихо ответил солдат, прибавляя шаг. Лиям отставала, пытаясь понять, что это за шепот в голове. — Скорее, мы почти пришли!

Нехотя она побежала. Никто не заметил, как в глазницах высушенной головы загорелись две белые точки.

***</p>

Вертушка действительно была недалеко. К счастью для Лиям. Когда добежали, она уже старалась делать больше вдохов, чем выдохов от нехватки кислорода. В боку болело. Физическая подготовка не её сила.

Стингер был готов вылететь. Когда Ригс подошел к другому солдату, те не произнесли ни слова, ни приветствия, ни жестов чести. Общались иными способами. Было предположение у Лиям, что общались скрытой радиопередачей, как раньше общались рацией.

— Она? — спросил кратко солдат уже вслух.

— Её дочь, — сухо ответил Ригс.

— А что с ней? — спросил он про Ханну.

— Её нет.

— «Громче скажите и в подробностях, а то вдруг до меня не дошло!» — кричали эмоции Лиям. Внешне она лишь слегка опустила голову и сжала руки.

Солдат проворчал что-то не очень вежливое. Но приказ есть приказ. Лучше исполнить на половину, чем не исполнить вообще.

— Ладно. Забирайтесь, — обратился он к ней.

Лиям слегка пожевала с челюстями. Похоже, придется привыкать к посторонним жестким фактам. Шелест листьев становился всё громче. Странное дуновение ветра ледяной струей коснулось её макушки, заставив обернуться.

— Мисс Бёрн, скорее.

— «На кой Хокинг, мать, решила последовать старой традиции с переноской фамилии. Наверное, она думала, что это будет смешно». — Лиям прищурилась, смотря на странный силуэт. — А это кто?

— Скорее, Волна приближается!

— Но там человек.

Солдат, ругаясь, вышел, направляя фонарь в чёрный силуэт.

— Кто там? — свет коснулся далеких зданий, освещая ещё не почерневшие дома, но силуэт человека оставался чёрного цвета. — Это военный транспорт, идите в ближайшую точку эвакуации, она за улицей Левского!

Силуэт продолжал идти. Шелест листьев исходил от него, был слышен некий шепот. Голова у Лиям подозрительно скрипела.

— Вы меня слы…. — лишь на расстоянии пяти-шести метров они увидели его. Лиям остолбенела от ужаса. Он шел бесшумно, плавно, словно призрак, при этом лениво переставляя ноги, изображая неуклюжую ходьбу. Формой так же был похож на скелет, только его будто искупали в нефти и сажи. Челюсть всё так же была широко растянута в немом ужасе. В глазах сияли белые огоньки. Когда он подходил, кажется, сам звук приглушался, оставляя лишь странный стрекот сверчков.

— Какого х-х-х… — застал солдат. Не теряя время, он вскинул винтовку и направил на мумию. — Стоять!

Четыре метра. Тело продолжало идти. Солдат сделал предупредительный выстрел вверх. Продолжало идти. Три метра. Солдат поспешно отступил к вертолёту. Выстрелил пару раз в ноги. Тело покачнулось, ноги хрустнули, но под черным цветом кожи, лишенной объёма, сложно сказать, принесло ли ему какой-то ущерб. Лиям заметила, что пули прошли на вылет и приземлились на землю совсем недалеко от тела, утратив инерцию. Звук шелеста всё так же неприятно щекотал голову, в голове лезли неприятные мысли о смерти матери. Два метра.

Солдат не стал строить из себя героя. Сделав ещё несколько выстрелов, чтобы затормозить существо, он быстро сел в Стингер. Метр.

— Всё! Взлетаем! Взлетаем!

Стингер успел взлететь, но руки существа успели коснуться шасси и корпуса. Лиям заметила, как в нижнем корпусе образовалось пятно ржавчины. Пятно быстро расползалось секунды две и остановилось, обхватив примерно десятую часть корпуса своим уродством. Лиям спешно отсела.

— Что с ним стало? — спросила она, наблюдая за тем, что когда-то было человеком.

— Вот вы как раз и будете это выяснять! — Нервно ответил солдат, стрелявший в то, что могло, похоже, одним прикосновением ускорить энтропию.

— «Спорим, вас не волнует, что у меня не полное образование, но, в случае провала, всю ответственность за смерти людей будете взваливать на меня?» — Печально подумала Лиям.

— Очки то у вас есть? — Спросила она вслух.

***</p>

На полёт ушло несколько часов. Лиям собиралась хотя бы вздремнуть, но вот уже половину времени она убирала рекламу с нового устройства. Хорошо, что очки ещё не вышли из моды.

— «У нас тут какая-то чума, люди гибнут, жуткими мумиями становятся, в самое время срать демонстрацией исключительным качеством и якобы низкой ценой своего товара», — устало думала Лиям, лениво убирая всплывающие окна, вшитую рекламу, рекламу местных технологий, рекламу новых технологий, рекламу каждой страны, рекламу совершенно бесплатного увеличения пениса одним уколом. Любого пола. Рекламу по смене пола на хромосомном уровне в течении двадцати лет. Рекламу по изменение гендерного влечения с целью раскрепощения своих увлечений…

— «В самое время заняться размножением для восполнения потерь, да?»

…Рекламу на сонную пыльцу, которая посылает сигналы в мозгу, чтобы видеть рекламу во время сна. Рекламу на другие распрекрасные сны. Рекламу лотерей, выигрыша, эзотерике по системе новых знаков зодиака по местной звездной системе. Рекламу миров у виртов (так называли активных пользователей виртуалнета, которые часто ещё этими мирами зарабатывают, аналогично блогеры интернета). Рекламу пожертвования религиозным и генным культистам. Первые ради их воображаемого друга, вторые ради раскрепощения общества перед новыми фетишами. Рекламу на посещение открытия очередного мироздания. Рекламу на скримов (вирты, которые активно кричат о том, чтобы обязательно посетили их мир и стали его гостями и о том, как их мир важен, чтобы им подписались, поставили кармы одобрения, прозвенели в колокольчики, посетили зоны выплаты, пожертвования, посетили другие миры и там всё это повторили). Рекламу о найме техники с ИИ, от пылесоса, до копбота. Рекламу на покупку новой версии, новой модели, новой техники, нового поколения, нового обновления, с новым интерфейсом и всё это за девятьсот девяносто девять миллионов девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять…

В общем, так прошло часа полтора-два. И храни его знакомого, она знала как всё это убирать не оплачивая. Особенно раздражала реклама, встроенная в технику. Сколько не удаляй, какие модули не ставь, всё равно всплывает, заслоняет весь экран, требуя регистрации, пожертвования, новой покупки, нового обновления, новой версии, обратиться к кому-то и купить у него, пожертвовав всего ничего… Лиям в такие моменты видела ещё одну причину уехать, вместе с крышей, в космос. Говорят, в Эпси нашли новый аромат виртуальных кварков. Хотя может это тоже дезинформирующая реклама, чтобы она что-то опять купила.

Ещё час, она осторожно подсоединилась к старой интернет сети. Хлам. Но можно хотя бы почитать новости. Предварительно убирая ещё рекламы, ища бесплатные и нелегальные способы.

Когда Лиям, наконец, смогла кое-как посмотреть новости, то увидела повсюду новости о странном дыме, которая обращает людей в мумию. Она заметила, что мумии продолжают меняться, покрываясь странной чёрной тканью, похожие на бинты. В первом же мире вирта, перед ней «прыгнул» как чёрт из табакерки, ведущий, находящийся в топе лучших новостников.

— Внимание! Внимание! Передаём экстренный выпуск новостей! В эфире программа «Великое дерьмо», на станции «Дерьмо случается» и сегодня у нас, внезапно, дерьмо. Люди говорят о каком-то чёрном дерьме, который, сделает всё ещё более дерьмовым, делает здания дерьмовыми, а людей совсем дерьмовыми, сейчас я обращусь к одному такому дерьму. Дерьмо, здравствуйте! — Ведущий на полном серьезе с серьезным лицом, получивший тысяч наград как самый любимый новостник среди виртов, подошел к одной мумии с расширенным ртом. Новостника совершенно не смутил, что его голос заглушался в немой тишине, и непонятно откуда взявшийся звук сверчков.

— Скажите, во имя какого дерьма, вы совершаете такое дерьмо? Вы пытаетесь людям что-то сказать? Вы делаете это во имя сексуальной свободы? Вы делаете это ради нового политического режима? Вы делаете это ради спасения экологии? Вы пытаетесь всем доказать, что именно вы правы, а другие нет? На сколько дерьмовым, вы расцениваете своё решение по шкале от одного до десяти? — Больше договорить он не успел. Чёрная волна захлестнула его. Камера-дрон так же быстро упала и выключилась. Вирты говорят, что это розыгрыш и им смешно и кинули пожертвования уже мертвому миру вирта.

Лиям тяжко вздохнула, отключившись от сети. Голова устало облокотилась об обшивку Стингера. Глаза закрылись.

— Мы почти на месте! — Тут же прокомандовал кто-то. Лиям сейчас желала смерти всему живому, неохотно открыв потяжелевшие веки. Всмотревшись в линзы, она ждала, когда музыка в очках закончит скачиваться. Скорость измерялась в мегакубайтах из-за того, что она отказалась регистрировать себя в мире очередного вирта и внести пожертвования. Возможно, не успеет.

Устало Лиям посмотрела в окно. В ночной мир огромной планеты Сверхземли площадью более восьми миллиардов квадратных километров. В четыре раза больше обычной Земли, насыщенной богатейшими минералами от алюминия, осмия, кобальта, до кремния, золота, платины и вольфрама. Металлы не успели уйти в кору из-за юного возраста. Однако гравитация в ней равна лишь 1.2 старой Земли, ускорение свободного падения 10-12 метров в секунду.

Бесконечное разнообразие минералов можно благодарить, освещаемой звездой Новому Солнцу, она же Нова Солар, сокращенно Нолар. Класса A, 2.1 массы Солнца. У неё достаточный срок, чтобы сформировались каменистые планеты. Благодаря чуть более мощному излучению она обогатила землю и большими минералами, прежде чем в ней появилась плотная атмосфера. Жизнь здесь, до прихода людей, сформировалась небольшая, в основном лишь в океанах, составляющие лишь 30% пресной воды и 1% соленой, где остальное 69% это суша и многочисленные каменистые и километровые горы. Остальное из воды утекло внутрь сквозь тектонические плиты.

Точно сказать, из-за чего масса Новой Земли, она же Дель, столь мала неизвестно, но есть несколько версии. Первая и самая правдоподобная — благодаря огромному количеству полых мест внутри коры и мантии, где многое заполнил мировой океан. То есть, получается, когда-то эта была водная планета, но вода как бы вытесняла землю на поверхность. Вторая, из-за извержения вулканов, воды и земли, под тектониками (тектонические плиты) образовалось много пара, образуя газ и густейшие пузыри. Интересный феномен. Тектонические плиты двигаются под вязкими «воздушными» пузырями, ещё более снижая массу, что и способствует мощным землетрясениям, и высвобождая часть массы газы прямо в воздух, что возможно и поспособствовало образованию самой атмосферы, и высоким горам и тем же вулканам. Поэтому все страны, города, цивилизации обитают ближе к центру тектонических плит, ставшие названием и аналогом континента. Всего плит десять, не считая совсем мелкие куски. Места хватает с избытком. Например, данная территория принадлежит Соединенным Штатам Империи, чья площадь владения равняется более сотни миллионов квадратных километров, которых за тысячелетие охватил не больше половины. К ней входит в состав все те, кто когда-то были американцами, британцами и азиатами. Последние в основном были японцы. Однако из-за бесконечного скрещивания, объединения, у них остались самые выразительные черты своей прошлой расы. У азиатов сохранился разрез глаз, у темнокожих, собственно, затемнённая кожа, а у американцев более жесткие и точеные черты лица. Теперь представляют собой наибольший состав из американоидов, негроидов и монголоидов, последнее как новое определение всех видов азиатов.

Как точно сформировалась атмосфера, воздух и давление, пока тоже неизвестно. Есть предположение, как было сказано ранее, что из-за гейзеров и паровых вулканов, извергающие воду изнутри в больших количествах, а за кислород отвечают бактерии. В мире старой Земли произошел похожий случай с кислородной катастрофой, но, из-за малого количества здешней воды, кислорода в новой Земле должно быть меньше. Тем не менее, воздух почти идентичен Земли: 64% Азота, 30% Кислорода, 6% другие газы, это 1% водяной пар, 0,5% аргон, 0,5% углекислый газ, и 1% это водород, метан, гелий и неон. Немножко привыкания, чуть-чуть терраформирования и готово! Новый дом, причем больше соответствующий своему названию. И, несмотря на рог изобилия, люди по-прежнему не далеко ушли от… себя.

— Приземляемся! — Скомандовал кто-то там. Лиям смотрела на штаб из окна, похожий на современный закрытый стадион, окруженный толстыми паутинами-тоннелями посреди плоского участка. Антировское плато. Лиям знала, что это очень красивое место. В отдельных участках паутины базы виднелись «стадионы» поменьше или скорее купола-секции. Лабораторный штаб имел такую же конструкцию как в других планетах. Это Лиям насторожило. Штаб никак себя не выдавал себя посреди равнины. Никакого света, мигалок или вроде того. Эмблем, названий, пафосных гербов тоже нет. Если бы не солдат, Лиям бы не заметила даже при приземлении.

Стингер приземлился криво, из-за повреждения одного колеса, открывая вид на плоскую пустыню. Рассвета не будет ещё долгое время. Дель вращается медленно, почти вдвое дольше Земли. Ну, точнее 47 часов 56 минут 59 секунд, раз в десять лет добавляют високосную неделю. Людям приходилось к этому привыкнуть так же долго, как к чуть более плотной атмосфере и более сильной гравитации. Пришлось пройти ряд процедур базовой генетической редакции по увеличению продолжительности жизни через поколения. Раньше люди жили здесь не больше двадцати лет. Теперь, по здешнему календарю, в среднем, лет 70 или лет 200, по старому календарю. Не так уж много.

История старается умалчивать, через что людям пришлось пройти. Например, пожилые люди, сошедшие сюда, жить здесь уже не смогли и возвращались обратно. В гиблый и затерянный мир Старой эпохи, о котором Лиям знает лишь по истории.

Астрономы-исследователи составили полноценный календарь. Он, на удивление, очень удобный. 16 месяцев, но не по системе спутника, у Деля их нет, а по удобной категоризации сезонов, и просто удобное чётное число. Зимы в привычном смысле нет. Растительности до человека здесь почти не было, но почва оказалась крайне плодородной, что многих очень удивило. Всё здесь растёт, плодоносит, цветёт постоянно и почти везде.

В каждом месяце 32 дня, 8 дней в неделю, где шесть дней рабочих, два выходных. Всего в году 512 дней (точнее 511.976878…). Коэффициент времени по соотношению Старой Земли 2.8. Удобно. Но и неудобства тоже есть.

Климат здесь в основном жаркий, средняя температура составляет 40 градусов по системе Цельсия, холодно только в полюсах и в местах тщательной климатизации. Из-за гравитации, человек здесь не мог покорить космос долгое время. И как будто этого мало, человечество минимум два раза откатывалась назад в прогрессе и один раз чуть не осталась в периоде средневековья. Тысяча лет со дня основания новой Земли, а прогресс технологий замедлен в десятки раз. Никто больше не хочет жертв.

— «Если бы не СИР…» — с жесткой сухостью ответила себе Лиям. — «… мы бы давно, как минимум, заселили, а то и жили в соседних системах».

Музыку она так и не успела скачать.

— Сюда, — солдат сопроводил к внутренней части ангара. Свет освещая оттуда, создавал эффект длинных теней у гостей. Снизу штаб выглядел больше. Возможно, есть и подземка. Строительство обычных зданий сейчас занимают не больше местных суток. Обустройство такого штаба занимает от недели до месяца, в зависимости от архитектуры, функции и обустройствами. И вот Лиям увидела главных виновников такого быстрого строительства. Роботы. Они же рабочие боты.

Как незаметные муравьи-рабочие, волочили грузы тут и там, устанавливали аппаратуру, следили за контролем техники. Чиботы. Кратко — чибы. Кличка — муравьи или анты. Когда их много, они кажутся насекомыми, переносящие большие грузы. Основаны в 305-м году по СНК или в 850-м по ССК, со дня основания человеческой цивилизации. Похожи на смесь кукол и скелетов, соединенные шарнирами, в темноте они даже выглядят зловеще. На свету же обычные тощие машины с набором простых программ и микропроцессов. Искусственный Интеллект 3-его класса. Сообразительные, способны на автономную работу, но не способны выйти за пределы своей программы. У Лиям они вызывают ассоциацию с питомцами. Выдрессировать можно, умиляться помощи можно, но на возможности написания, за тебя, научной диссертации лучше не рассчитывать. Старые, но удобные, их главный плюс, дешевизна и универсальность. Легко заменить, починить, если что-то у них сломалось.

— Помочь? — Как раз часть чиботов подошла к солдатам.

— Выложить в оружейный склад, — ответили те, снимая багаж. Отвлеклись на пару минут, позволив Лиям ненадолго отойти подальше.

— Помочь? — Тут же прыгнул к ней чибот, как собачка.

Лиям отрицательно повертела головой, чибот сразу же ушел, распознав мимику и жесты человека.

Над штабом летели обыкновенные дроны. Такие, либо управляются вручную, либо имеют интеллект не выше 5-го класса, способные лишь следовать шаблону программы и автоматическую починку. Но если бы чужой человек посмотрел на более массивные летающие машины, похожие на геометрические фигуры, он бы подумал, что они ничем не отличаются от дронов. А нет, это бамблеры. Кратко — бамби. Шутовское название некогда неуклюжих машин. Шутка актуальной быть перестала, название осталось. Подвид — дроботов (дрон-бот). Основанные в 322-м году по СНК или по 902-м году по ССК. Они уже самостоятельные. 4-й класс. Тоже следуют шаблону, но уже способны реагировать на необычные обстоятельства. В основном, случись что, обращаться к администратору.

По бокам у входа в ангар стояли роботы похожие на людей. Глаза Лиям жадно впились в новую модель машин. Обвешанные футуристической прочной броней, при этом сохранившие толику обтекаемости, для быстрого передвижения. Головы массивные, корпус сверху их обволакивает как капюшон, вместо лица множество хаотично расположенные зловещие окуляры. В руках у них были оружия Лучевик «B-16». Индуцированный излучатель. У таких мощные электромагнитные щитки. Такими же, что удерживают антиматерию в AT-двигателях, только компактнее и мощностью поменьше, для когерентного выброса фотонной энергии. Лиям это одновременно удивило, восхитило и встревожило. Это была элита. Не какие-то помощники роботы-полицейские копботы или роботы-псы с 3-ий классом, с которым всегда ходит обычный человек. Это мекорпы (мехик-корпорейтед). Кратко — меки. Пока что последняя нынешняя боевая модель, служащая людям. 2-й класс ИИ. Боевые действия в любых условиях, в космосе, под водой, под землей, им всё пофиг. Оказание помощи, самопожертвование в любых обстоятельствах — всё могут сами.

Лиям осторожно, как бы по-детски с прыжками подошла к ним. Роботы стояли неподвижно.

— «Видимо установили мою личность ещё при входе сюда», — поняла она, — «нельзя упускать такую возможность».

— Здравствуйте, — Лиям подошла к мекорпам. Те всё ещё стояли неподвижно. Их прочность и непоколебимость ощущалась каждой деталью. Если в них полетит ракета, скорее сам штаб слетит, чем они сами.

— Можно задать вопрос?

Голова мекорпа медленно повернулась к Лиям. Множество окуляров смотрели на неё зловещими огоньками. Ей стало не по себе, но она быстро собралась с духом.

— Двум людям угрожает опасность. Взрослому мужчине и маленькой девочке. Мужчину можно спасти с вероятностью 70%, девочку с вероятностью 10%. Кого вы спасёте первым?

Мекорп обрабатывал информацию не больше секунды и заговорил механизированным голосом.

— Мужчину. Какова причина вопроса?

Лиям грустно улыбнулась.

— Ничего существенного, спасибо, вы мне очень помогли.

— Лиям, что вы делаете? — Тут же подбежал обеспокоенный солдат.

— Общаюсь с охраной, — ответила она, сложив руки сзади и невинно улыбнувшись, всем видом показывая хулиганский характер.

Солдат осторожно повел её в ангар. Мекорп вновь застыл, будто ничего не было.

— Идёмте, капитан уже уведомлен, он дал добро на вашу помощь. Вам надо в медотсек, оказать помощь, умыться, переодеться…

— А можно мне одного, … — она с веселым огоньком указала на мекорпа.

— Лиям, пожалуйста, не дурите!

Лиям улыбнулась ещё шире. Познавать миры всегда весело. Познавать мир робота не менее увлекательно, как мир космический. Для того она изучает технологии.

Далее её провели по базе. Массивные стены, плотная конструкция, герметичные двери, резервные полки с медикаментами в каждом кабинете, комнате, коридоре, с оружием для самообороны, и баллонами для искусственной атмосферизации, повсюду камеры, охрана, комнаты для стерилизации. Определенно космическая инженерия. Лиям понимает, что ей ещё многое не рассказали. Ну и ладно, ей любопытно, но она рада, что уже можно поучаствовать в столь интересном феномене. Особенно когда речь идёт о поиске средства уничтожения того, что виновно в смерти её родного человека.

Сначала отвели её в медпункт. Местные врачи уже не столько лечат таблеточками и шприцами, сколько являются узкоспециальными биомеханиками и этот был не исключение, только этот относился к тем категориям, к которым относятся проктологи прошлых эпох, которые каждый день смотрят по сотни своих пациентов в день. Хмурый врач доктор Уайт, повидавший множество механического и кишечного содержимого, встретил очередную пациентку сонно и вяло, будто Лиям сама к нему явилась и беспокоит по каким-то пустякам. Увидев щеку Лиям, бесцеремонно вырвал прокладку. На вопли так же реагировал сонно, будто он всю жизнь провел в детском саду, леча капризных детей. Может так и есть?

Затем шли замеры дыры, врач проверял щеку, целостность зубов, взяв анализ крови одним пальцем со встроенным шприцом, и полез в холодильник. Посмотришь ведь и не подумаешь, что это станет новой кожей Лиям. Врач достал пакет с бледным комочком внутри. Партия выращенной кожи со стволовыми клетками, прямо из растений. Раньше растения использовали ради искусственного съедобного мяса. Теперь вот на них можно хоть органы растить. По восстановлению кожи есть два иных варианта.

Можно принтером создать кожу с нуля. Меньше суток и готово. Но оно того не стоит, надежности меньше. Это всё-таки не еда, а кусочек тела, который должен стать родным, так что предпочитают выращивать на запас и с осторожностью. Были прецеденты вроде рака, отторжения, некроза, старения и просто ускоренного распада.

Есть и обратный эквивалент — вырастить прямо в щеке, используя те же стволовые клетки. Щека зарастёт сама собой. Самый безопасный, но и самый долгий. Месяц заживления. А если уж говорить о кости, то время измеряется годами. Врачам часто приходиться выбирать наиболее эффективный вариант лечения.

Фантасты часто писали о безмятежности будущего, считая, что если придёт термоядерная энергия, квантовые технологии, телепортация, то всё. Все заживут, купаясь в шоколаде в золотых ваннах, пожирая живых омаров и запивая вином тысячелетней давности. Но никто не учитывал, что с ростом прогресса, есть такая вещь как потребление и энтропия. Есть такие вещи как малая вероятность самых разных непредсказуемых аномалий, случайностей и непредвиденных обстоятельств, а так же человеческие ошибки, факторы халатности и естественная глупость, а ещё износ, старость, расходы, и многое, многое, многое другое. И Лиям оставалось лишь удивляться, как же много сейчас нелепых проблем, вроде сект верящих в бога и как вообще люди раньше жили, без возможности отрастить зубы или даже глаз. Да и жили ли они?

Уайт вколол шприцем трубку пакета с плоть каплю крови, и местные крошечные машинки с размером меньше эритроцитов, начали редактировать кожу, внося в неё гены Лиям. На удаленном доступе куба Уайт внесет точные размеры щеки и начнёт потом сращивать, регулируя размер, остаток отправит обратно в холодильник.

Процедура генной терапии искусственной кожи занимает пару суток, а вот приживить кожу к щеке понадобиться подольше. Важно соблюдать косметические изменения, чтобы не осталось шрамов, слепка, пятна или торчащих участков кожи.

Лиям заметила в уголочке скромный материализатор (он же принтер на повседневном языке), с полным набором резервных белков в сотни кубометров. На крайний случай. Иногда лучше быстро приживить обрубок, чем надежную родную руку, на экстренный случай. Действительно основательно подготовились.

Врач перевязал рану новой прокладкой и велел зайти к ней через пару дней.

Позже Лиям сопроводили дальше, пока не привели к коридору с дверьми по бокам. Комнаты сотрудников. Открыли по счету двадцать третью слева. Та, что должна была принадлежать Ханне. Дверь с шипением съехала вверх. Даже тут герметика.

— Вот ваша комната. Ванная, одежда. Мы подождём, — скомандовали дисциплинированные солдаты.

— «То есть вы будете за дверью ждать, пока я приведу себя в порядок? Ну, спасибо, вы явно обучились давлению у социоников», — мрачно подумала она. Неприятно когда тебя кто-то ждёт. Давит. Ещё больнее, когда у них есть власть тебя потревожить, могут в любой момент постучаться в дверь, и ты не знаешь когда, нарушив личное и интимное пространство.

Когда дверь закрылась, она оказалась одна в темноте, позволила себе перевести дух. Облокотившись спиной к стене, она глубоко выдохнула. Ночь вышла слишком тяжелой, и не собирается становится легче. Повседневная жизнь прервалась и пришла череда странных вещей.

Комната была скромной. Кровать, туалет, ванная, полки с растениями и пищевым принтером с не более чем десяток кубометров материи со всеми необходимыми элементами для создания протеина на более сотни видов еды, стол, стул, куб. Всё выглядело безжизненно и стерильно. В уголке лежал бытовой принтер с не более сотни кубометров собственной материи на тысячи видов материала.

Лиям провела ладонью по лицу и, медленно, в темноте, дошла до туалета. Нажала кнопку света, включив минимальное освещение, вспоминая дурачков-писателей и кинорежиссеров, считающие, что свет должен включаться по голосовой команде. Видимо никто из них не подумал, что когда ты возвращаешься домой уставшим, то меньше чего ты хочешь, так это надрывать глотку и создавать шум своим голосом, а больше всего — покоя, тишины и размеренности. Никто не подумал о практичности. Зачем впаивать опознание голоса какого-то процессора, когда проще просто, молча, пошевелить рукой, включив простой механизм? Лиям так же не любила и сенсорные включатели. Не нравилось, что свет включался сам, без твоего желания. Иногда приятнее побыть в темноте. Так спокойнее. Особенно когда у тебя есть очки с ночным виденьем. Баловство, а ей нравилось. Чувствуешь себя чуть более защищенным от потенциально возможных чужих взглядов, в том числе пространственных. Чтобы глаза не цеплялись за лишние детали вещей, за пылинки, грязь и прочие несовершенства мира, в том числе и своего тела.

Лиям медленно снимала одежду, та была вся рваная. Брюкам тоже досталось от катастрофы. Пока снимала, она горько улыбнулась, смотря в зеркало. Лицо удалось, милое, только обычное. Овальной формы со слегка заостренным подбородком, карие глаза, путанные лохматые, прямые, ломкие, тёмные волосы уже почти у поясницы. Ничего необычного из того, что любят делать подростки на себе, принимая плоды современных технологий. Есть даже те, кто использует нелегальную технологию СИР-ов, и тогда они вообще себя превращают в непонятно что.

— «Но у них есть хотя бы выбор», — грустно ответила она себе. Грудь второго-третьего размера, но сплюснутая, будто с неё воздух сдули, на бедрах и ягодицах прослеживается жирок, живот уже немного выпирает, к среднему возрасту она наверняка располнеет, руки наоборот худоватые, создавая в теле не очень красивую грушевидную пропорцию. Бледная кожа легко открывала вены на руках и ногах. Обычное несовершенное телосложение обычного человека без ГП.

— Пятнадцать процентов, — с болью и шепотом произнесла она. Поэтому предпочитала мужскую одежду, ремень, что зажмёт живот, строгие брюки из жесткой ткани, что скроют ещё и болезненную кожу и вены на ногах. В одежде она выглядит строже, презентабельно, и всё внимание сосредотачивают на её лице.

Лиям в обнаженном виде, выбросив одежду в камеру хранения мусора, где потом дезинтегрируют на атомы, в темноте, подошла к принтеру. Тот теперь стал заменой интернет сервисов и заказов, когда зовешь курьера, и тот приносит товар со склада. Больше всего современный напоминал смесь офисного ксерокса старой эпохи и большого чемодана, только сверху лежала лазерная насадка для приготовления веща.

Для создания грамма вещества с нуля нужно минимум 90 000 000 000 000 джоулей энергии. Подобное возможно только в AT и AG-двигателях. Но для бытовых машин, всё стоит гораздо дешевле, когда есть уже готовый материал из необходимой эктоплазмы свободных частиц в картриджах.

Поэтому все материализаторы отличаются так же, как кубы. То есть они очень разные. Есть те, что готовят только еду, а есть, что приготовят вам почти всё подряд, но такие отличаются громоздкостью и сложной конструкцией. Всё дело в материи, содержимом и разности молекулярных соединений. Например нормальную органику создавать значительно тяжелее и требует больше ресурсов и энергии, чем простую синтетику. И ещё это связано с цензурными, моральными и даже экономическими ограничениями. Золото, оружие, и другие нелегальные товары в каком-попало принтере не создать. На боку был интерфейс компьютера. Сейчас там написано 87% материи готово для создания материального предмета. Обычно это и 87 кубометра. Не новый. Теперь вводи слово предмета, его шаблон, параметры, размер, цвет или просто включи «по умолчанию» и начинай творить.

Лиям тут же в материализаторе перешла в закрытый виртуалнет, скачав через свои очки, сервис с черными товарами, давно вышедшие из моды. Заказала бритву с микроклеточными захватывающими лезвиями со встроенным кремом на блокиратор роста корней, для быстрого снятия волос с кожи одним движением и менструальную чашку. Ох, знали бы мужчины, что приходиться писать в параметрах чашки, чтобы она правильно влезла. Хорошо, что есть модификации с правильными мышечными захватами, как у пластырей. Лишний повод любить ИИ, который спокойно всё это делает безо всяких комментариев. Ничего из этого, обычно, в этой комнате нет. И лишний повод любить военные разработки, материализаторы у людей отсталого мира, если и есть, то воспроизводят медленнее, шумят, барахлят, а то и вообще создают такое, что проще купить. Лиям помнит, как она использовала школьный принтер, для создания джинсов. «Вылезло» оттуда полужидкое расплавленное тесто. То, что должно быть тканью. Запах гари, пластмассы и химии ещё неделю витал в коридорах.

Лиям медленно вошла в ванную, наслаждаясь легким моментом. Иногда ей немного нравилось ходить обнаженной. Чувствуешь себя свободной от оков обязывающей одежды и ощущения приятного дыхания кожи. Это было её главной причиной эпиляции. Как же приятно, когда гладкая кожа просто дышит.

Войдя в кабинку душа, она сразу же включила горячую воду, смывая грязь и наступающего легкого горя.

— «Откат лекарства», — поняла она, плача. — «Хорошо хоть морфий не вкололи».

Прямо в процессе омовения она легко провела лезвием бритвы по телу. Кожа не испытывала раздражения и не оставляла красные следы. Никакой пены или крема больше не надо. Только лезвия хрупкие, придется выбросить после использования. Всё же маленькая благодарность будущей цивилизации, в бритве даже встроен маленький чип, который легко находит разницу в миллиметрах, чтобы не коснуться кожи, но легко вытащить волосы. Процедура чистки заняла не больше пятнадцати минут.

Процесс менструального цикла, что на её более интеллигентно бытовом языке, называют красными днями, ещё не начался, но Лиям чувствует, что скоро. Появляется легкая раздражительность. Так что заранее заказала несколько чашек и обезболивающих. Надо быть во всеоружии.

Из одежды вновь заказала у принтера носки, брюки, легкая тонкая футболка, пуловер-кардиган, плотный халат, похожий на смесь лабораторного и пальто-дастера. Удобно. Ходи в нём хоть в лабораторию, хоть на улицу, хоть домой, хоть в пир, хоть в мир, хоть в добрые люди, всё равно она не химик и подобные боевые шрамы ей не встретить. Ботинки оставила прежние, что там бы эта железка не сотворила, но ей никогда не создать поношенную обувь, к которой привыкли ноги.

Белье предпочитает со специальными силиконовыми насадками, чтобы немного грудь и зад приподнять. Неприятно когда кожа вот так постоянно провисает. Снова спасибо прогрессу, что всё можно подобрать прямо возле этого современного 3D принтера, не боясь раздражения и царапанья кожи или едких комментарий. Даже рекламы здесь нет, которую пришлось бы в виде чипа или нашивки выковыривать охотничьим ножом. У которого, в свою очередь, тоже была бы встроенная реклама.

Выйдя из душа, одевшись, Лиям подошла к пищевому принтеру, похожего на микроволновку старой эпохи, только еду класть не надо. Она прямо там и печется на протеиновых картриджах. Вновь она вспомнила старые и дешевые модели. И предпочитала бы больше не вспоминать. То, что они могли сотворить, даже уличные собаки в голодный год посчитают несъедобным и мухи не захотят садиться.

Лиям хотела было поесть нормально, но стража бдит, так что испекла из протеина и лазеров простой батончик с набором витамина и белков. На вкус не очень, но можно не бояться отравиться. Волосы заплела в крайне грубый хвост. Вроде бы хочет состричь… а вроде бы и нет. Волосы ей придают какую-то женственность, но иногда они очень мешают, вот и не знает что выбрать. И вообще она боится сделать что-то неровно и будет совсем как чучело. Пофиг, и так сойдёт. Надела очки, предварительно всё там почистив, переведя на личный пользовательский режим. Вроде всё. Она открыла дверь, выходя из комнаты.

— Вы не торопились, — сделал выговор солдат.

— «Ой, извините, может вы, тогда, мне заранее таймер поставите?» — Мысленно ворчала она, закрывая дверь и ничего не ответив.

Когда пошла, она заметила, что её провожатые притормозили.

— Что? — Спросила она в халате-дастере, брюках, с неровной растрепанной прической, повязкой на щеке и в сверкающих квадратных очках.

— Вы так пойдёте? — Спросил солдат.

— «Я же не на показ моды иду, верно?.. Верно ведь?» — Лиям не поняла, что не так. На всякий случай посмотрела на себя. Штаны не забыла, осторожно провела рукой по туловище и поясу, белье не забыла, очки на месте. — Ну да.

— Ладно, пошли, — резко ответил он.

— «Чего они хотели то?» — Не поняла она.

Главный купол был, конечно, будь здоров и не болей. Административный центр. Лиям была в окружении больших голографических экранов, воспроизводимые большими кубами, повсюду сидели тех, кого можно отнести сразу ко всем четырем группам людей, служащие на благо общества. Ну как группам, это очень условное разделенное, созданное лишь для внедрения первой карты индивидуальных генетических, а иногда и биологических и механических, улучшений. Есть четыре группы людей, служащие во благо общества: исследователи (учёные, первооткрыватели), социологи (соционики, как чуть более детский грубоватый вариант), рабочие (строители) и стражи (солдаты).

Исследователи — это первооткрыватели, путешественники и ученые, все те, кто ищет и открывает что-то новое. Лиям была, естественно, одной из них.

Рабочие — рабочий класс как есть, те, кто просто хочет жить спокойно и не мешать жить другим, следуя шаблонным программам. От обычных строителей до уборщиков, от мусорщиков до водителей, от сортировщиков до кладовщиков. Самая многочисленная и разносторонняя группа.

Социологи — общаются с людьми, от информатора-социолога до психолога, от политика до администратора, от юриста до консультанта, от президента, до члена парламента. Лиям была знакома с некоторыми из них, и знает некоторые их психологические штучки.

Стражи — те, кто желает проявить силу во благо. От обычных охранников до полиции, от обычных вышибал до мировой армии.

Но все эти группы очень условны и имеют много размытых границ. Например, учителя в школах это сразу и рабочие и соционики, они те, кто следует базису, для внедрения знаний младшему поколению, но в тоже время они профессионально обучены общаться с людьми младшего возраста. Архитекторы это те, кто следует и базовым шаблонам рабочего, чтобы здание, для начала, просто стояло, а уже потом применяют творческую жилку исследователя и начинают создавать строения, пытаясь побить искусство Эшера, порою в ущерб первоначальной функции здания. Но если желаете иметь карьеру в стражах несколько выше, чем обычного рядового, то нередко полезен и здесь навык общения с людьми, чтобы те быстро научились работать сплоченно. А детективы так вообще: работают с документами, следуют протоколу безопасности, раскрывают новые дела, общаются, допрашивают людей, и ведут, бывает, боевые действия.

Но, тем не менее, редко, где встретишь столько разных групп в одном месте и возле мониторов. Тут были ученые со всего мира, были психологи, что общаются по звонку с другими людьми, были командиры солдат, отдающие приказы по операциям. В такой какофонии голосов, криков и механических звуков её отвели в центральный кабинет. Охрана осталась снаружи. Снова ждать.

— «Спасибо хоть в туалет не сопровождают, а то мало ли».

Кабинет, как по уставу полагается, был захламлен. Только теперь не бумажными офисными принадлежностями, а всякой электроникой, кубами и редкими бумагами. Бумага вообще роскошь, деревья все со старой земли принесли, как выросли, так сразу спиливают. Иногда в принтере делают искусственную древесину, но на нормальную органику это слишком большие расходы. А за Лесом на темной полушарии никто не сунется.

Человечек, что сидел за столом наглядно доказывает, что, как себя бы не совершенствовал, не относил себя к какой либо группе — это всё ничто перед тем, кто не работает, или перестал работать, над собой.

То был стражем и социологом. Капитаном и директором местного штаба. Но на вид уже пожилой, широкий, с сединой, слегка сгорбленный, с заметным животом. Сохранился лишь уверенный голос.

— «Похоже, он всё же тоже не принял ГП-34», — с грустью и сочувствием подумала Лиям. Люди без ГП намного чаще имеют такие заметные несовершенные черты телосложения.

— Макс, каковы теперь подсчёты? — Спросил он.

— Уже более сотни тысяч пятьсот сорок пять жертв, плюс минус тысяча, — ответил кто-то мягким мужским голосом. Таким голосом можно детей успокаивать, даже когда они голодны.

Капитан-директор выругался.

— Проклятье! Эти головастики ничем не преуспели!

— «Ага, мы прямо валяемся у себя в лабораториях, попивая искусственный сок из пробирок», — хмуро подумала Лиям.

— Значит так. Усильте разведку, вызовите дополнительную команду, чтобы обеспечить круглосуточное наблюдение. Нам понадобится замена для большинство стингеров, как только они начнут процесс материализации.

— Понял, — ответил голос.

— Держи меня в курсе.

Трансляция закончилась. Внимание обращено к ней.

— Лия Бёрн?

— «А кто же ещё?» — Подумала она резко и поправила:

— Лиям.

— Капитан Викертс Мортон, — представился он официально, протягивая руку.

— «Надо же, эта традиция не у всех улетучилась» — удивилась она, пожимая руку. — «И тоже с фамилией».

— Лиям… вы же девушка верно?

Тут Лиям едва не сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха:

— «Вау. Какой ты проницательный! С хрена в детективы не пошел?»

— Какие-то проблемы? — Спросила она вслух.

— Да просто… имя то мужское.

Теперь Лиям поняла, почему он не принял ГП. И все остатки сочувствия мгновенно улетели, как одуванчик на ветру.

— «О нет, он из этих. Держитесь, мои глазки! Держитесь! Не закатываетесь!»

— С этим что-то не так? — Так же спокойно спросила она.

— «Ну всё, у меня теперь пенис отрастёт! Какое горе!»

— Понимаете мисс Лия…

— Лиям.

— Неважно, — поморщился он как от назойливой мухи.

— «Важно!» — Лиям держалась, но мысли кричали.

— Прежде всего, я хочу выразить соболезнования по поводу вашей утраты, вы же понимаете, что сейчас в нелегкое время…

— «Ох, Ньютон, начинается…»

— …Я уверен, что вы делаете великий вклад в нашу молодежь, ради науки…

— «Помогите!»

-…от лица всего мира и Соединённых Штатов Империи, федерации, республики и совета высших сил…

— «Серьезно, почему я должна это слушать? Может, вы мне просто работу дадите? Мою мать замочила какая-то чёрная каша, я хочу узнать, что это и замочить в ответ! Какие в этом проблемы?! Эгей! Там люди помирают!»

— …Я, конечно, понимаю, что с приходом нового века и технологий, когда тяжёлая работа ушла на задний план…

— «Как же людям важно самоутвердиться. Даже если умрут тысяча, да?»

— …унисекс стал достоянием не только в моде, но и в более глубоких аспектах…

— «Вот поэтому никогда не доверяй политикам и большим шишкам!»

— …Позволяя мужчинам и женщинам носить любые инициалы, которые они пожелают, но вы понимаете, что есть некоторые правила…

— «Я бы лучше порно бозонов посмотрела, то, как они рожают массу, это намного увлекательнее», — Лиям улыбалась, изображая всю свою покорность, мысленно радуясь, что её терпение возможно спасёт несколько дополнительных жизней. Славься толерантность! Славься!

— …В древние времена, когда женщина являлась важным фундаментом в семье мужчин, потому что с самого начала именно женщина способна дарить жизнь…

— «Серьезно. Вы слышали о механизме Хиггса? Бозоны H0, H- и H+ устраивают групповушку с бозонами W1, W2, W3, рожая W+, W- и Z-бозон с массой для слабого фундаментального взаимодействия, только вот после оргии оставляют за собой часть W3-бозона и B-бозона. А поскольку их никто не любит, они остаются вдвоём и становятся фотонами, уже без массы. Никакая тварь этим не может похвастаться, отвечаю!»

— …Таким образом, вы понимаете всю ответственность данной ситуации? — Подытожил великий директор-капитан Викертс Мортон.

— «Неа, а давай всё повтори ещё. Желательно раза три!»

— Я всё очень прекрасно поняла, мистер Викертс, спасибо за пояснение! — максимально ласково ответила Лиям. Не зря она общалась с одним социоником на курсе. Кое-что от него она таки почерпнула.

Викертс одобрительно кивнул.

— Хорошо. Искренне надеюсь, на ваше сотрудничество.

— «Спорим, ты это каждому говоришь, а потом покрываешь грязью за спиной? Если получу мекорпа, ты умрешь первым!»

— Обязательно, — чуть более холодно ответила она.

— Вас отправят в кабинет №6, там как раз изучают первые частицы этой аномалии. Вы с ним уже столкнулись с ним верно?

— Угу.

— В дальнейшем освоитесь и можете передвигаться самостоятельно. И передайте Хоберту, что я уже жду отчет больше сутки! Макс и так на пределе, управляя эвакуацией.

Лиям на мгновение застыла.

— «Профессор Хоберт?!»

— Лия, вы поняли?

— «Лиям!»

— Да. Да. Я поняла.

— Свободны.

Снова гулянки по тоннелям и кабинетам. Глазам Лиям вновь осматривали местность, вот есть армейский склад, вот одного она увидела солдата без шлема. Ожидаемо, в них уже порой больше железки, чем человеческой кожи. Стражи редко следят за внешностью, предпочитая эффективность, так что механические усовершенствования для них предпочтительнее, чем биологические, чего не скажешь о социоников, которые чаще вкладывают всё в феромоны, харизму, красоту, эстетику и интуитивные ощущения собеседника.

Вот здесь, похоже, склад оружия. Судя по окошечку, там обитает тяжёлая артиллерия. А вот тут первая лаборатория, Лиям услышала хриплые крики за дверью, за окошечком было что-то чёрное. Видимо, какую то мумию всё же словили. А вот тут…

— А это кто? — С подозрением и настороженностью спросила Лиям, смотря на подростка в коридоре, сидящего на стуле.

Есть группы, работающие на благо общества. А есть верующие, что предпочтут полагаться на своих воображаемых друзей, которые якобы ставят свои условия. Как удобно управлять человеком, сказав, что смерти нет, зато есть специальное место полного огня, жара, дыма, страданий и боли, и если не будешь слушаться его воображаемого друга, то в это самое место он тебя отправит, чтобы ты мучился, горел, плакал до скончания времён. А если верно служишь — то будешь вечно ему отсасывать в белоснежных небесах. Гадость.

А есть вирты, которые прожигают жизнь ради собственного удовольствия. Лиям не раз сталкивалась в виртуальном мире с оргией людей, изменившие облик в не самые зрелые формы, а то и целые миры подростков, сотканные на манер туалетного или непристойного юмора. Гедонисты! Те, кто ищут лишь удовольствие от жизни и зарабатывают за счёт своих же поклонников, повышая риск оступиться человеку и пойти по Кошмару Хаксли. Миру вседозволенности в ущерб прогрессу, когнитивного развития и науки.

А когда они приходят в реальность, то становятся генными фанатиками, которые меняют пол, гендер, даже расу и цвет кожи, как хотят, создают ориентацию, влечения и фетиши как хотят. И считают, что их образ, либо некая истина, которую они должны донести, либо некий образ, который подчёркивает их индивидуальность и все должны их за это уважать. И все они делятся на множество видов и подвидов, пойди, разбери всех, кто есть кто.

И тот, кто сидел здесь, называют куклами. Потому что похожи на красивые куклы, с которыми игрались дети, совершенно не разбираясь в моде и красоте. Носят пышную и яркую одежду, чаще платье, косметику, порой толстый грим. Не всегда можно понять, кто это, мальчик или девочка. И даже если заглянуть исподнее, то всё равно можно оставить этот вопрос открытым.

Вот и здесь. Существо неопределенного пола, в пышных ботинках с толстой подошвой, в белом платье, на лице белый грим с чёрными слезами. Подросток по-детски махал ногами, лицо было застывшим, смотрящим строго в одностороннюю голограмму. Это значит, что он перевел интерфейс в анонимный режим и видит его только он. Тиара была не видна, вероятно, спрятана за копной длинных до пояса волос. Поскольку он не двигал руками, то легко предположить, что он управлял силой мысли. Не тяжела возможность для тиары, только время на тренировки и концентрацию требует. Лиям так ещё не умела, из-за недостаточно частого использования.

Она не очень любила таких… неформалов. Ничего не имела против их личного выбора, но её несколько раздражало, что они не учитывают внимание людей и редко, что приносят конструктивное в общество. Вообще их можно было отнести к соционикам, как творцы веселого медийного творчества, если бы не слишком много попыток доказать свою значимость и исключительность там, где это неуместно. А обычно это нигде не уместно. Ну и не скрывала, что отчасти она им завидовала из-за широких возможностей генной редактуры, которую выпускают принявших ГП.

— Говорит, его отец здесь работает. Его дом разнесли, — ответил солдат.

— Хм-м-м, — только и ответило Лиям. Кукла в военном штабе. Ну вот, часть естественной человеческой глупости.

Пройдя ещё ряд тоннелей, они добрались до её места работы. Белая стерильная дверь и ещё один охранник. Человек. Лиям, секунду спустя, поняла, как же она скучает по роботам.

— Лиям Бёрн? — спросил охранник.

— «Нет, Лайма Ватер, вы обознались и привели сюда чужака, поздравляю!»

— Да, — с усталостью ответила она.

— Сюда, пожалуйста.

Открыв дверь, Лиям застыла. В институте были свои технологии. Переносные инъекторы, микроботы размером не больше сантиметра, микроскопы способные легко зафиксировать конфайнмент виртуальных кварков внутри протонов и нейтронов, статические атомарные компрессоры, способные продлевать изотоп простейших элементов.

А здесь глаза девушки мгновенно охватили огромный микроскоп, от корпорации СШИ «ГМТ или ГМ-технология», «Виви-3000», способный видеть потенциальные струнники, то, что относится к продвинутой версии теории струн, с учетом расширенной модели многомерности, их ещё называют по версии Пландера — планковские утвердители. Вместо склянок, здесь были электронные герметичные ёмкости со встроенным компьютером. То есть каждая колбочка, ступка, пробирка была со встроенной электроникой с полноценной химической и водонепроницаемой защитой! Такие стоят в десятки раз дороже обычных ёмкостей. Переносные ядерные реакторы с защитой от радиации. Внутри них был голубоватый свет. Эффект вавилова-черенкова. Были и фотонные импульсаторы. Вдалеке были стазисные капсулы в человеческий рост. Такие, обычно, используют в шаттлах для сна. В одном как раз была мумия. Были и универсальные анализаторы, гигантские кубы со встроенными суперпроцессорами для сложных операций. Исследователи чаще ходили в тиарах, из-за большего удобства, так как руки были заняты инструментами и образцами.

Внезапно Лиям почувствовала себя как дома.

— Разберетесь? — Осторожно спросил охранник, посчитав остолбенелость Лиям как растерянность.

— Угу, — ответила она не своим голосом.

— Если вам нужна помощь, просите Макса, он всегда на связи.

— Угу.

Дверь закрылась. Лиям неловко сделала пару шагов. Все тут работали, суетились, иногда под ногами сердито жужжали боты, объезжая ноги. Перебивать людей за столь ответственной работой ей казалось святотатством и стыдобой.

— Эм, здравствуйте, — неловко пробурчала она.

— Лиям? — Спросил один старик. Выглядел биологически минимум на восемьдесят, практически, больше двухсот. Низкий, сморщенный, скрюченный, но голос, глаза и движения были полны энергии. Один из тех людей, которые так обожают свою работу, что будто питаются ей. Такие готовы яростно спорить, обсуждать, рассказывать лекции, даже когда тело готово оказаться на краю смерти, они будут с неутолимой жаждой в глазах и до последнего углевода попытаться поставить искусственный элемент с более 213-и протонов и электронов, и воспроизвести ядерный распад просто, чтобы посмотреть какое веселое шоу оно выкинет. С учетом безопасности людей, разумеется. Кто иначе потом отправиться чистить пробирки?

— Хоберт? Профессор Хоберт?! — Лиям тут же бросилась к профессору института. Хоть один родной человек!

— Лиям, как ты… — старик смущенно застыл, от объятия молодой девушки.

— В-вас тоже сюда привели? — Не менее смущенно проговорила она, а потом поняла, что спорола глупость. — «Нет, только частично, идиотка!»

Но Хоберт сразу же оживился.

— Вот не поверишь! Экспериментировал вот в виртуалке, проводили опыт с одним представителем старой негроидной цивилизации, я ему всегда говорю, что если нейтрино зарядить достаточной энергии, можно создать адронный ливень как средство связи. Слышала про восстановление разработки мюонного коллайдера? Вот и я о том же! А он не верит! А я говорю, подержи мой априорно аттракторный функционал, сейчас сделаю, только подожди. И вот проводили мы, значит, сначала первую симуляцию по распаду мюонов, никого не трогал, как вырубают из виртуалки, а я говорю «Не понял, уважаемый», думал кто из соседей. Ты же знаешь, дверь закроешь, так всё равно найдётся кто хакнет эти электронные замки, вирты совсем наглеют. Так вот. И тут они вламываются, смотрю, все снаряжены эквивалентом унион версии 157, с броней класса А, со шлемом расширенным диапазоном охвата светового спектра. И что думаешь? Я сразу спрашиваю — шлем дадите посмотреть? Я как раз пытаюсь ввести в другом мире виртуалки кугельблиц из фотонов, всегда предполагал, что масса в фотонах возможна. Так что думаешь? Они забирают меня в одном белье, даже в туалет не дали пойти. Даже шлем не дали! А? — И только сейчас он спохватился. — Что у тебя с лицом?

— «Порезалась, когда брилась» — съехидничала она мысленно, умиляясь его лекциям. — Ерунда. Восстановят. Мне, говорят, я нужна.

— Да. Да! Нам сейчас рук не хватает. А ты что? Уже закончила курс? — Тут же прищурился он. Вот она беспощадность профессора. Все занятия лекции читает, а как проверять, так сразу «А не слишком ты о себе возомнил, невежа? Ну-ка докажи!»

— Нет, нет, меня забрали из-за Ханны…

— А! — Хоберт чуть ли не подпрыгнул. — Она тоже с нами? Прекрасно-прекрасно. Она то мне и нужна, я не раз обсуждал возможности продления полураспада сверхактиноидов и о дальнейшем перспективе тяжелого водорода. Я ведь знаю, что создание более массового калифорния, как переносного источника энергии дело времени. Ты не знаешь, когда она появится? Или уже пришла?

— «За что мне всё это?» — Лиям пришлось рассказать.

Пожилой исследователь тут же сник, отражая старость всего тела. Руки и губы задрожали от негодования, тело тряслось, и готово было сломаться, такой ценный человек для него и для общества пропал.

— Ах. Лиям, прости я…

— Я в порядке, — Лиям с огромным трудом проглотила очередной комок в горле. — Мне сказали, что раз забрали, то я лучше, чем ничего. Раз уж в этом виновата эта чёрная субстанция, то я буду только рада узнать, как побороть её, так что, если нужна помощь…

— Да-да, — слегка растеряно ответил он. Мысли заняты невосполнимой утратой. — Сейчас руки полные дефицит, но, говорят, привезут ещё коллег. Прости за предвзятость, но я этим железкам бы уж точно не доверил держать даже пробирки. Особенно в такое положение. Пойдём.

Лиям вошла вглубь лаборатории, быстро вливаясь в работу.

***</p>

Лиям погрузилась в родной мир прогресса, как рыбка в океан. Её глаза желали увидеть новое, уши услышать ранее неслыханное, а разум наполнять себя новой информацией. Тут кого только не было, и кого тут только не приводили, и с кем только не общалась в соседних Лабораторных Штабах: физики, химики, геологи, океанологи, аэрологи, астрономы, специалисты по роботехники, биологи, генетики, даже сейсмологи, гравитологи, когнитивисты, а так же механики и техники самых разных мастей. Отдельных Лиям уже знала по имени, которым она читала в виртуалнете. Доктор Курт, один из основателей, раскрывший новые возможности мясных растений. Профессор Хаукинс, биохимик, что участвует в проекте на создании первых примесей живого металла. Известный профессор Кросс, физик-ядерщик, который выдвинул новые теории о переброски термоядерной энергии через новые виды водорода. Профессор Стаут, что высчитывал такие математические формулы, которые не могла понять даже Лиям. Каждый был хранителем безумных теорий, жаждущие их опровержения или подтверждения, каждый желал открыть что-то новое, или раскрыть новый потенциал уже открытого. Те, кто поведут человечество к новым вершинам прогресса, те, кто покорят саму Реальность от лица всего человечества! При виде лишь малую часть из них у Лиям текли слёзы. Встреча с каждым вызывал волнение, восторг, мление, неловкость и обожание. Она не заметила, как быстро пролетел первый день, общаясь с каждым.

Жаль, больше однокурсников или знакомых преподавателей, она не встретила. Лиям не отличалась социальными навыками, как и многие исследователи, прогресс человечества был для неё куда более важной пищей, чем какие-то там общения. Тем не менее, она немного скучает по однокурсникам. Например, она вспоминала Лизу Кадуировну, одна сокурсница, но другого факультета. Соционик. Не то чтобы подруги, она ведь понимала, что та гуляет с ней, только чтобы выглядеть ещё красивее, но она хотя бы из вежливости притворялась, что слушает её.

Она была виртом, генным культистом, блевотником. Такие люди крайне активно себя редактируют генетически, следя за внешностью и красотой, чем Лиза и отличалась. Она была на самой грани между модельной внешности реальной и почти нереалистичной для стандартных человеческих пропорций. Но вот беда, покушать такие тоже любят. А тут вот есть проблемка. Сколько там себя не коли, какие редакторы в гены не заноси, хоть вирусы, хоть нанороботов, но закон сохранения энергии не обманешь. Еде надо куда-то деваться. Можно себя там нахимичить, чтобы еда как влетала, так и вылетала, но что станет с телом — уже не тот вопрос, который хотят решать такие культисты. Проще насладиться едой и отрыгнуть её, прежде чем она переварится. Блевотники это те, кто следят за внешностью, но так же обожают набить желудок. И чтобы найти компромисс между красотой и чревоугодием, они стараются не просто выблевать еду, но и сделать это максимально красиво, не порча красоту отредактированную. Смотреть, как Лиза в туалете, в эротичной позе, пускает себе пальцы в рот для Лиям был одним из множества переломных моментов, когда она поняла, что хочет улететь в космос. Звезды и планеты не блюют в туалете, мастурбируя и пытаясь делать вид, что это красиво. Теперь такой одушевленной мотивации рядом нет. Досадно.

Как Лиям считала, генные культисты очень специфичный народ.

Разумеется, с учетом отсутствия полного образования, она работала скорее как помощник, курьер, бюрократ и посредник между головастиками (грубое выражение исследователей) и главой административного отдела. Чаще пришлось писать отчёты начальству, об успехах изучении новой формы существования, чем вместе с профессором Хоберт изучать этот интересный феномен. Но Лиям не унывала. Если таким положением она принесёт больше пользы и даже косвенно спасёт жизни и поможет раскрыть способ уничтожения этой тьмы, то она этому только рада.

Через пару дней, когда к полку исследователей прибыло ещё несколько людей, Лиям вновь пришла к врачу. Тот снова бесцеремонно снял повязку одним движением (на крики пациентки даже не почесался). Кожа была готова. А вот дальше самое сложное. Лиям лежала на кушетке, левой стороной лица вниз. В правой щеке, Уайт ввёл наркоз, Лиям почувствовала, как онемели зубы. Сделал надрез во многих частях под сформированной воронкой и ввёл специальный гель, держа капилляры открытыми и не сворачивая кровь. Проблема в том, что идёт постоянное кровотечение. За это время нужно кожу «приварить» и сделать надо быстро, но аккуратно. Но Уайт знал своё дело. Уложился менее чем за 15 минут. Профессионалы так же любят соревноваться, кто быстрее вживит руку или ногу.

После опять пришлось ходить с плотной повязкой. Надо чтобы кожа прижилась. Была бы конечность, вообще бы пришлось ещё месяц инвалидом быть. И на вкус ощущалось она странно, будто горькая пластмасса. Ну да ладно.

Лиям вновь приступила к работе. Разумеется, её любопытный нос и цепкие глаза так и желали, так сказать, провести инспекцию. Ради отчёта, разумеется. Вот бы узнать какие оружия тут хранят. А вон тот солдат, что у него там за спиной? Какие имплантаты носит? Что изучили геологи? А можно поменять спиральность нейтрино, методом усиленного сжатия длины свободного пробега? Но, не тут то было. Макс всё фиксировал через камеры.

— «Видимо это отдельный администратор-охранник-секретарь, следящий за порядком внутри и снаружи». — Лиям так и не поняла кто он такой, но куда бы она ни ходила, стоило ей только шажочек в сторону сделать, как Макс невинно говорит «Квантовая лаборатория №6 находится в другом месте, мисс Бёрн, очень надеюсь, что в этот раз вы запомнили маршрут».

— «Ещё и ехидничает», — злобно пробурчала она. Ничего Макс не понимает. Ведь это так весело узнать что-то новое и прыгать от радости, что ты стал свидетелем сего знаменательного события. А что если прямо сейчас кто-то создаёт первые чертежи двигателя на основе гипериона? А?! Как она может пропустить такое?! Ни за что! Надо всё знать!

Но даже если бы Макса не было, то абсолютно во всех дверях впаяны замки распознаватели, детекторы и замки с ручным управлением для старшего персонала. Стоит только просто подойти, как дверь холодным механическим голосом говорит «Доступ запрещен».

— «Ещё бы на *цензура* посылали», — более злобно пробурчала она, отворачиваясь от очередной закрытой двери.

Так что полюбопытствовать Лиям пришлось только в месте собственной работы.

Прошло ещё пару дней, путешествия между собственной комнатой и лабораторией, прежде чем профессор позволил ввести в курс дела.

— Экзотическая материя?! — Опешила она.

Будто вновь оказалась в институте, профессор показывал кубические полупрозрачные ёмкости, где была видна знакомая субстанция тьмы. В одном она была похожа густой пучок плотного дыма, в другом на парящую жидкость, в третьем на чёрный огонь, а в четвёртом похоже на органику, вызывая ассоциацию с хитиновым панцирем насекомых. Все они стояло отдельно, каждый на собственном столе, освещаемой тусклым светом со всех сторон. Лиям заметила, что они парили внутри ёмкостей, странно перетекая внутрь себя и изнутри, создавая иллюзию аморфного строения.

— Материя с отрицательной массой и плотностью, — подытожил гордо профессор.

— Но мы уже создавали примеры для миниатюрных кротовых нор, разве может?..

— Эх, Лиям, чья твоя голова? — упрекнул профессор студентку. — Экзотическая материя бывает такой же разнообразной, как и обычная. Все мы принадлежим к миру обычной материи. А вот это… это определенно внеземное, и я бы сказал, внемировое живое существо основанной на экзотической материи. Живое существо с отрицательной массой и отрицательной плотностью!

Чем больше, слушала Лиям, тем сильнее удивлялась, впиваясь взглядом в эту субстанцию.

— Оно из… как это сказать то, органическое? — То, что смогла спросить Лиям.

— «То есть происходят ли в них какие-то реакции и связи, которые можно хотя бы соотнести к реакциям и связям идентично в материи, что создают органические соединения, вроде углерода», — пыталась спросить она устно.

— Ха! — Хоберт с азартом поднял указательный палец. — А вот это действительно интересно. Там такое разнообразие совершенно иных частиц, что вещество сложно вообще соотнести к чему-то биологическому. Вот, например, знакома ли ты с ароматами кварков?

Лиям отшатнулась. Ух, не забыть такое. Учить частицы начинают с начала курса так же, как в химии учат все элементы и их свойства. Причем с прогрессом технологии к каждому химическому элементу выучивают периоды полураспада и многочисленные формулы. Один элемент с другим преобразует третий, но какой первый элемент, какой второй и какой получится третий — надо выучить назубок! Но как будто этого мало, нужно учесть в какой порции, в каких связях, в какой последовательности, в каких условиях (ведь воздух тоже состоит из элементов как водород, кислород, азот, другие газы) — всё это надо учить.

В квантовой физике всё ещё сложнее. Намного сложнее. Более того, в квантовом мире, в мире бесконечных кирпичиков есть такие законы, которые перестают работать в более глобальных, в привычных для человека или в привычных для космических, масштабов. Если очень-очень грубо говоря, каждая частица-кирпичик — это маленькая программа, как в компьютере, с собственными свойствами. У программы есть масса, заряд, спин, время жизни, спиральность и прочее. Взаимодействуй её с другой и смотри, какой эффект. То называют взаимодействием.

Взаимодействия бывают разными, можно программами-кирпичиками бомбить как из пулемета, можно делать прицельный выстрел близко к световой скорости. Взаимодействия также отличаются в зависимости от разности параметров программ. Если у программы другая масса, то могут уже совершенно иные эффекты взаимодействия. Один параметр порождает миллион формул и последствий взаимодействия всего одной частицы. Более того, сами программы тоже отличаются в зависимости от условий. Более того, программы тоже делятся на ещё меньшие программы, и у них тоже свои взаимодействия! Более того, сами взаимодействия тоже могут меняться в зависимости от наблюдателя, как было с суперпозицией электрона! И так до бесконечности! И это лишь касаемо одного трехмерного измерения. А есть же замкнутые квантовые измерения! И в них тоже есть взаимодействия! Уже с первого курса на неё навалилось миллионы формул. Разумеется, прямо всё учить не надо, тут спасибо технологиям, но самые базовые обязательно. И вот что шокировало Лиям, это вопрос то с подвохом. Как тут ответить на один из множество подвидов частиц? Что есть базовые шесть ароматов? Или что есть ещё симметричные кварки с обратным спином? Итого их двенадцать! Или что есть ещё антикварки с противоположным зарядом? Итого их двадцать четыре. Это спасибо ещё не рассказать, сколько комбинаций и новых они образуют вместе! Или что есть кварки экзотические. Итого их уже полсотни. Или что ещё есть виртуальные? Или что есть конфайнмент прионов. Или те, кто не пользуются глюонами для передачи взаимодействий? Итого их…

— «Пощады, о мой повелитель!» — Закричал её мозг.

— Ну, если брать основных, исходя из CPT симметрии, то примерно сорок восемь, плюс тысяча виртуальных… — промямлила она.

Профессор лишь покачал головой. Мученик. Тем не менее, продолжил.

— Так вот, у меня есть основание полагать, что оно основано… на легких экзотических кварков с обратным спином, однако спин их весьма нестабилен. Он меняется! И вот что интересно, есть предположение, что обратная масса тоже! Предположительно мы наблюдаем суперпозицию двух масс, но это ещё не подтверждено, так как масса меняется, скорее всего, крайне мало, но, тем не менее, я вынужден полагать, что либо это иные частицы, либо у него, м-м-м, это возможно разные частицы. То есть он их меняет! Обратной массы их достаточно, чтобы создавать миниатюрные кварковые норы, где переносит одни на другие. Ты ведь знаешь, что вакуум непостоянен, верно?

Лиям кивнула. Материя состоит из бесконечных квантовых флуктуациях. И чем ближе смотришь, тем сильнее их колебания. Можно сказать, что оно состоит из маленьких-маленьких потенциальных норок, которые образуют совсем редкие частицы с обратной массой. Но это аналогично с антиматерией. Она знала, если материя столкнется с антиматерией, возникнет аннигиляция с последующим гамма всплеском. Однако, антиматерии в пространстве так мало и живёт так коротко, что эти маленькие «взрывы» человек попросту не замечает. Тоже и с кротовыми норками. Они измеряются в квантах и попросту никак не влияют на человеческий мир. Тем не менее, Лиям читала проблемы космологической постоянной, когда энергия кванта значительно различается с энергией во вселенной в совокупности (Энергия вакуума по квантовым флуктуациям 10 в 91 грамм на кубический сантиметр, энергия вакуума по расширенной вселенной 6 в -30 грамм на кубический сантиметр), и читала возможность расширения норок экзотической материей. На этот счёт уже есть некоторые опыты, по раскрытия смысла тонкой настройки вселенной. Вот-вот и они узнают, почему разница массы между электрона и протона строго 1 на 137. Но… живое существо из экзотической материи?! Это значит…

— Следовательно, — продолжил тот. — Перед нами живое существо, способное создавать кротовые норы. Причем удивительно, без нужды, в большой массы и энергии. И…

— Подождите, профессор Хоберт, вы хотите сказать, что это… существо, способно… телепортироваться? — Лиям чуть не задыхалась от удивления. И от нарастающего ужаса. Эта тварь может перемещаться в материи и быть где угодно?! И оно живое?!

— Очень даже да, причем перемещает оно выборочно, пока мы смотрим, он меняет местами одни кусочки тела на другие. Это весьма интересный феномен, но крайне сложно ощутить. Она способно уходить в другое измерение, и мы даже не знаем куда.

— А оно… не может уйти? — Лиям будто осторожно отошла от образцов.

Хоберт нездорово улыбнулся.

— В том то и дело, что теоретически может. Только как её удержать то? Мы пробуем электромагнитное поле, это препятствует ускоренного старения, которое оно оказывает, но, как видишь, эффекта немного.

— Но её можно как-то победить? Солдаты говорят, что оружие её не берёт!

— Конечно, не берет! — Возмутился тот, как учитель, услышав от ученика, что дважды два не равно пяти. — Обычная материя, особенно с массой, для них ничто. По что им свинец и железо?

— А без массы? Как на счёт света? — спросила Лиям.

Хоберт одобрительно кивнул.

— А! Вот тут ты уже похожа на свою мать! Днём она замедляется, чтобы защититься от фотонов. Помнишь новости? Ну вот. Конечно, ночью они тоже есть, но, большая концентрация, похоже, способна ему навредить! Смотри!

Хоберт поставил один инструментов с потолка. Если убрать в названии этой дуры тридцать два слога, то его можно перевести просто — электромагнитная пушка. Идентично, что носят мекорпы, называемой лучевиком, только у них это оружие со встроенным индуцированным когерентным излучением со строгим диапазоном и мощной тепловой батареей. А это целый универсальный инструмент со встроенным импульсатором, который диапазон этот меняет. Если говорить по-простому — орудие пускающее электромагнитные волны, что светят разными спектрами, будь то видимым спектром, радиосигналом или рентгеном. Электромагнитной пушке можно менять ещё мощность, интенсивность, температуру, а если добавить кинетическую силу, то вот получится то, что используют роботы. Юмора ради, ученые называют его просто фонариком.

«Фонарик» светил сверху вниз на кубическую ёмкость с тьмой видимым красным спектром цвета. Спустя минуты две на поверхности темной субстанции, что, кажется, поглощает весь свет, начали появляться лепестки огня. Лиям заметила, что огонь искажался, а воздух вокруг него колебался не как у обычного огня, а будто образовывал жидкую среду или как бы смотришь через жидкую линзу.

— «Оно что? Перемещает повреждения?» — Подумала она.

— Хм, реакция замедленная, — слегка встревоженно ответил Хоберт. — Интересно.

— Что-то не так? — Лиям была готова поклясться, что в голове послышался странный шелест, похожий на шелест опавших листьев. Такой же, как был у волны.

— Раньше она всегда реагировала быстрее. Интересно.

— Может ли быть что существо… это… разумное?

— Не знаю, Лиям, — поморщился Хоберт. Что-то в нём тревожило, старость, казалось, вновь опало на его тело. — Вы понимаете, что мы не можем даже сказать, органическое ли.

— Там этот консервативный шовинист нас торопит. Люди умирают, — мрачно ответила она. И тут же пожалела, что это ляпнула.

— Лиям! — Возмутился Хоберт. — Мы стараемся, как можем! Но мы ничего не знаем о ней. Представь, ты столкнулась с миниатюрной черной дырой, причем с открытой кротовой норой, и оно живое! А ты говоришь, ещё может, разумное!

— Профессор, я всё понимаю, просто там люди…

— Если хочешь отдохнуть, то можешь отпроситься.

— «Запрещенный приём всех кто выше по чину. Знают ведь как это больно. «Если не нравится, можешь валить», вот как это звучит на самом деле. Будто тебя уже выгоняют, но при этом ещё и всю ответственность перевешивают за уход на тебя». — Лиям знает этот приём у социоников, но не знает, как ответить. Она не соционик.

— Нет! Нет! Мне интересно, простите, прошу, продолжайте, — покорно и умоляюще ответила она.

Хоберт мрачно смотрел на неё и продолжил, но уже без того живого огонька в глазах.

— Как помним, чёрная дыра влияет не только на пространство, которым они пользуются, но и на время. То, что видим, на примере их воздействия, это связано с настоящим эффектом пространства-времени. То есть, при воздействии, мы наблюдаем ускоренную перемотку времени, когда всё вокруг стареет.

— Значит, мумия тоже получила такой эффект?

— Мумия? — Спросил он рассеяно. — Какая… А! Ты об этом, в капсуле. Да, это интересный феномен ускоренного старения органики. Однако в ней, как и во многих участков зданий, мы замечаем, что часть этой темной субстанции остаётся, и заменяет часть обычной материи своим, экзотическим. И, то, что ты видишь, это уже не человек, а скорее некая копия. К счастью стазис их способен задержать.

— Их челюсть, — с боязнью ответила она, смотря как их рты непропорционально открыты.

— Видимо при эффекте экзотической материи, тела обычной материи искажаются.

— А энтропия?

— Энтропия?

— Когда мы сбегали от одной мумии, оно коснулась корпуса вертолёта, и тот покрылся ржавчиной.

Хоберт замер. Голос стал ещё чуть более рассеянным.

— Весьма странно.

— Странно? — Лиям было странно считать это странным. Тьма вообще вызывала у неё ассоциацию с вирусом.

— Когда мы одного поймали, никакого подобного эффекта не было, — ответил Хоберт не своим голосом.

У Лиям появилось плохое предчувствие.

— Скорее всего, коснулась субстанция, что на ней. В любом случае, это надо рассматривать отдельно, — ответил он рассеяно.

Что-то с Хобертом. Лиям показалось, что профессор старается не схватиться за голову. Его мучают боли? Впрочем, если подумать, у Лиям тоже иногда в голове что-то шелестит.

Но если она об этом упомянет, он снова может воспользоваться приёмом социоников.

— Но, значит, свет ей может навредить? — Спросила она.

— Как вариант, я уже прислал отчёт по использованию светошумовых гранат, но эффект воздействует в основном на потенциальное воздушно-водно агрегатное состояние. Тот, что поглотил Томборг.

— Вы сказали, что нужно много света? Что если добавить интенсивности?

Хоберт отмахнулся.

— Ай, Лиям, ты думаешь, мы это не пробовали? Прожекторы, конечно, работают лучше, но недостаточно. Стандартное излучение мало чем поможет.

— А импульс?

— Импульс?

— Что если энергия не влияет не сам эффект отсутствия массы, вернее не только, а импульс? Энергия фотона?

Хоберт несколько секунд смотрел на Лиям. Замер.

— Ты хочешь увеличить импульс?

— Рентген излучение! Или даже гамма-радиация! — ответила она с надеждой. Импульс и энергия фотона увеличивается вместе с сокращением волны. Это и образует более высшие спектры света.

В следующий момент лаборатория оживилась сильнее прежнего. Хоберт созвал коллег и связался с соседней лабораторией. Субстанцию поместили в отдельную камеру пол толстым слоем свинца. Все смотрели через мониторы, камеры оставались внутри, так же экранированные от излучения. Лучевик выстрелил маленьким пучком гамма-излучения. Если уж экспериментировать, так на полную.

Тьма на мониторе загорелась намного быстрее и сильнее. Лиям была уверенна, что она видела, как тьма дрожала и тряслась от боли и с неё бросались ошметки, которые горели как огненные лепестки на ветру, как сгусток загорелся странным бесцветным пламенем, а потом вспыхнул, издав глухой хлопок, оставив после себя лишь обычное родное пространство.

— «Кротовая нора захлопнулась. Точнее миллиарды квантовых. Их было так много, что человек может их услышать, как столкновение частиц в счетчике Гейгера или эхо в раковине, если приложить к уху», — поняла она.

Часть ученых ахнула от удивления, вторые радостно хлопали, третьи были в растерянности. Как они не смогли додуматься? Да, были тесты на предмет излучения, очевидно, но не такой мощности и размаха. Тьма будто хитрила. Тот же свет, который показал профессор Хоберт, он реагировал раньше иначе на одни и те же раздражители, поэтому пришлось сосредоточиться на корне проблемы. Они так сильно пытались изучить её природу, её этот самый корень, что считали, что именно так и можно найти способ её уничтожить.

Лиям не думала о природе тьмы, ей было просто интересно «а что если вот так сделать?» для них бы это звучало бы точно так же, как «а что если спустить штаны и испражниться на неё и это её убьет?» Никто просто не мог подумать, что вот так просто это сработает. Неделю пыхтели и вот те на. Студентка всех уделала.

— Чтоб меня… — ответил Хоберт в удивлении.

— Так вот почему он уничтожил мироздание, — ответила Лиям шепотом.

— Что?! — Часть ученых тут же к ней повернулись

.

— Я была в институте, когда эта тьма напала, она уничтожила мироздание с маленьким термоядерным реактором!

— Это в Томборге который? — Спросил кто-то.

— Только вот, гамма-радиация это немного не то, что практично, — с сомнением ответил кто-то. — Сжигать радиацией, это то же самое, что сжигать город зараженный чумой.

— Но эффект есть! Я немедленно вышлю отчёт Викертсу, — Хоберт резко встал. На пути он повернулся к Лиям и вновь улыбнулся той самой юной энергией. — Похоже, вы начинаете неплохие успехи, мисс Лиям. Мать бы вами гордилась.

Лиям застыла от смущения. Все ученые, выходящие из камеры, пожимали ей плечо или жали руку. Из её глаз впервые от горечи вышли предательские капли.

— «И почему мама этого никогда не увидит?» — Выходила она последней, опустив голову. — «Когда-нибудь, я обязательно полечу…».

***</p>

Отчёт воодушевил капитана. Ну, как воодушевил. Обычно он всегда ворчал и орал, что это головастики ничего не делают, и, пользуясь своим положением, сидят себе кайфуют за счёт мирового государства. Сейчас он ограничился лишь ворчливым бурчанием с настроением «ну хоть что-то» и «давно пора».

Но прогресс был мал. Свет спасает от мелкой тьмы, гамма-излучение от крупной. Но проблема в том, что тьма то, как раз распространяется по городам. Бомбить три источника, которые ещё и прилично распластались по тектоникам, термоядерной бомбой, это немножко не то.

Теперь все взялись за разработку технологии, которая хотя бы сузила масштабы повреждения к максимальному минимуму. Третьей глобальной катастрофы и Мирового Конфликта с СИР-ами не хотел никто.

Похвала и результаты должны была взбодрить Лиям, отправиться в бой с новыми силами, но ей стало как-то тоскливо. Сказывались близкое пришествие красных дней. Отчасти. Но, как и все исследователи, её внимание часто концентрируется на своём ремесле и не замечает внешнего мира. Узнав о смерти матери, она старалась заблокировать это в себе и сосредоточиться на работе. Но ей напоминали об этом вновь и вновь. И вот, как только ей сказали, что она хоть чего-то добилась, она поняла, что никто её больше не обнимет за успехи.

— «Сознание какое-то замедленное, будто только сейчас дошло, что я потеряла» — ответила она себе с грустной усмешкой.

Лиям в своей комнате лениво махала перед очками, скачивая маленькое приложение. Она никогда не считала себя исключительно хорошей и послушной, никогда не считала себя выше других. В большинстве случаев, если вспоминать её общение с виртами. В ней тоже есть и капля лицемерия, непослушания и тоже есть маленькие слабости. В такие моменты она себя очень не любила, но иногда ей это необходимо. Чтобы просто расслабиться и забыть обо всём.

Лиям распласталась в кровати и загрузила приложение.

Сначала всё вокруг расплылось, тело стало легким как перышко, в ушах блаженная симфония электронных музыкальных инструментов. Как же она соскучилась по группе Шаны, по её волшебным композициям. Вся комната постепенно исчезла, вместе со стенами и потолком. Осталось только сознание студентки, временно сбежавший от реальности. Перед глазами явился прекрасный мир сиреневых и фиолетовых огней, что горели ярко-ярко. У Лиям они ассоциировались с бесконечным океаном пронзительно ярких и немигающих звёзд, куда она летит далеко-далеко, подальше от человеческой глупости, суеты и несовершенства. И вот она уже протянула руки к звёздам, как она с ними будет весело танцевать, смеяться, паря посреди бездонного космоса, как красивая балерина на подиуме. И все зрители будут отныне массивные гиганты из водорода и гелия. Как их сверхновые обволакивают её в красивейшую мантию из малюсеньких алмазов на бархатном небосводе. Как галактики украшают вуалью звёздных проблесков. Как совершенный свет в бесконечное и пустое ничто с бесчисленными крошечными дырочками, из которых сиял блеск чуждых невообразимых вселенных, принимает её. Все под музыку бесконечных огней, любят её, обнимая…

И тут всё померкло.

— То-то, думал, почему отпросилась. Всё ещё балуемся этой игрушкой, Лиям? — Ответил старческий голос.

Лиям заметила, как застыла, протягивая одну руку вперёд к потолку, а другой обхватила себя, обнимая. Она резко встала. В голове кипела ярость, смущение и желание впервые убить своего излюбленного профессора. Но в его голосе звучали лишь упрек и грусть.

— «Вот о чём я и говорила. Нет здесь места уединения. Доступ к вышестоящим открыт всегда и везде», — мрачно поняла она.

Профессор Хоберт сидел возле стола, осторожно осматривая очки. Те до сих пор играли мелодию. Женский нежный голос исходящий оттуда всё по-прежнему вызывал легкие мурашки у Лиям.

Голосом Лиям заговорила сухо и с нескрываемой агрессией.

— По данным государственного общественного здравоохранения, сформированного в 480-м году, аудионаркотик не вызывает необратимые повреждения и привыкания…

— Тем не менее, пользы от неё тоже нет, — теперь он заговорил не как преподаватель, а как строгий…

— Это не значит, что он вреден, — пробурчала более злобно Лиям.

— Всё вредно, если не знать меру, — парировал профессор.

— «Вот пристал, паразит!» — Кричала эмоциональная злоба.

— А это ещё и не полезно, — с грустью он добавил, поставив очки на стол.

Прощай сигареты, прощай алкоголь, в новой эпохе новые двойные стандарты, где запрещено одно, но почему то разрешено другое.

Аудионаркотик — на самом деле просто стимулятор и результат прогресса музыки, ничем не имеющим с выдумкой Старой эпохи. Лиям помнит, как изучали музыку на предмет синхронизации ритма и жанра музыки с ритмом мозга. И многие песни, что стали хитом, обладали эффектом «паразитного» звучания. То есть, как только их послушаешь, они не выходят из головы. Причем далеко не факт, потому что эта музыка нравилась или отличалась интуитивно объективным качеством.

Музыка относится к предмету искусства. А искусство это то, что изучать намного сложнее, чем науку. С наукой всё просто, в ней есть цифры, четкие границы, понятия логики и эмпирики и потому в ней любой человек должен быть знать такие азы как математика, астрономия, биология, физика, как естественные ходы вещей. Незнание элементарных вещей должны порицаться, а свобода слова не должна стоять выше образования. Человек не имеет права считать, что земля плоская, если у него нет весомых доказательств. Такова была позиция Лиям и считала самой собой разумеющимся.

Но как судить музыку? По каким качествам? Ритма? Исполнению? Инструментам? Очевидно, конечно, что оркестр значительно выше стоит по интуитивному качеству, чем у любителя, который фальшивит на изношенных самодельных инструментах. Но что говорить об электронных? О жанрах? К этому знаменателю очень тяжело подойти. И что говорить о той музыке, которая паразитирует особым ритмом, не обладая особо выдающимися качествами, где даже текст может изобиловать в основном примитивными сексуальными и туалетными подтекстами? Таким стали первые прототипы песен, не вылезающие из головы. То что популярно и играет на примитивных и поверхностных чувствах слушателей, заставляя слушать вновь и вновь, ощущая этот эффект навязчивого желания слушать и даже подпевать. Эффект паразита. Обычно он работал на тех, кто не имел личного вкуса к музыке и не смог выработать к нему иммунитет.

Имеет ли право человечество слушать музыку-паразит, даже если та не отличается интуитивным качеством, в отличия от той же обязательной математики — вопрос, скорее всего, если не навсегда, то надолго, останется открытым.