Пролог (1/2)

СНК (Система Нового Календаря): 507 год, 01.01 (1-е Унтября), 43:32

ССК (Система Старого Календаря): 1420 год, 1-го Августа, 21:48

Планета: Нова Терра/Новая Земля. Кодовое название: Дель.

Численность населения: не установлено

Место: СШИ. Город — Альмит. Подземный бункер. Название отсутствует.</p>

Холодно. И так темно. Впереди виден лишь длинный металлический коридор, освещаемый тусклым бежевым светом с потолка.

Девушка тяжело вдохнула и выдохнула, прижимая что-то свернутое в жёсткую ткань к груди обеими руками в позиции крест-накрест. Даже звук здесь приглушен. Шаг, ещё шаг и вот теперь более-менее уверенная походка. Руки чуть расслабились, перейдя в горизонтальное положение, но они продолжали держать вещь крепкой хваткой.

Девушка старалась дышать ровно, стараясь слушать своё сердцебиение и как можно меньше погружаться в раздумья. Сильнее всего эффект был не в давлении узкого пространства, холода и темноты. Это лишь побочные эффекты. Настоящая тяжесть ощущалась на эмоциональном уровне. Вязкая, липкая, жирная, прессующая, лишая чувств мотивации и катализируя потаённые комплексы, угрожая погрузить в бесконечные кошмары. Такие ощущения могут оставлять за собой только они.

Девушка в халате, с пышным воротником и низом выше колен, как у пальто-дастера, медленно прошла по коридору, пока её не встретили перед глухой дверью. Метр толщины из нержавеющего свинца всё равно покрылся пятнами неизбежной энтропии. С точки зрения стандартного процесса это было невозможно. Теперь этому никто из местных не удивляется. Неоновые подсветки интенсивной мощи уже давно потускнели. Тоже их работа. Как же холодно. Мысли просто вязли в потоке сумбурного внутреннего помешательства, жаждущего выпрыгнуть наружу, как газированная жидкость после встряски. Хотелось рассмеяться самой себе изнутри и осознать всю бессмысленность жизни, удерживаемой лишь кандалами из смеси воли и рационального разума.

Девушка мгновенно отогнала в себе эту мысленную грязь из вязкости и жира. Когда это дойдёт до той стадии, когда она не сможет его более игнорировать, её уже здесь не будет. Она пройдёт стандартный очистительный процесс фотонного очищения, умоется и ляжет спать. После такого все хотят отдохнуть.

— Лейтенант! — Охранник встал по стойке смирно. Его голос был будто бы приглушен. Вид у него был не очень, но держится. Опыт сказывается. На камеры, датчики, множество видов сетей, и прочие приборы здесь нельзя было подолгу полагаться. Ломаются. За людей, что бывают здесь больше суток, тоже. Пост постоянно меняют.

— «Никогда к этому привыкну» — подумала она. Ей ужасно не нравились эти военные звания и ту ответственность, которую они оказывают. Это противоречило её темпераменту.

— Я уже как год как капитан, — сухо ответила девушка, мысленно надев маску своего назначения. Руки старались держаться увереннее, будто они теперь ничего не держат и это их стандартное положение.

— Понял. Поздравляю, — сдержанно ответил охранник, вводя код. Замок был механический как у старых сейфов. Тоже необходимость. — Вас ждут.

Ещё один тоннель, потом дверь, уже тоньше, тоже с механическим, но примитивным, замком. Её надо открывать самому, что не так просто как кажется из-за постороннего влияния.

Девушка перед открытием сделала ещё пара вдохов и отпустила одну руку, сжимая сильнее другую, в которой была вещь, с которой она не расстается даже во сне. Коснулась металлической ручки. Как же холодно! Казалось их эмоциональная вязкость и холод проникает через руку. Не исключено что так и есть. Когда был открыт принцип возникновения виртуальных кварков, ещё до её рождения, но ставшей фундаментом её профессии, очень многое пришлось пересмотреть.

Девушка силой двинула ручку. Дверь неохотно открылась. Войдя, девушка медленно закрыла за собой дверь. Повернуть ручку обратно было чуть заметно тяжелее.

Лаборатория больше напоминала жестокий приют для душевнобольных из классического ужастика. Ровные и холодные стены пепельного цвета, темнота, выпуклые глухие двери с окошками, ведущие к подопытным, и приглушенный звук. Меж коридоров будто призраки…

— «Ха, призраки» — гостья горько мысленно усмехнулась.

…бродили работники в халатах с тяжелым взглядом и опущенными лицами. Наметанный глаз девушки моментально их захватывал и анализировал. Вон те, что с фонариками на плечах сразу видно, что новички. Не понимают, что свет их скоро потухнет. Придется привыкать к темноте и к собственному тяжелому звуку дыхания и глухому стуку сердцебиения. Те, кто уже давно здесь, жалуются на посторонние голоса и чужое дыхание за спиной. Критическая стадия — раздражающий шепот. Такие сразу же уходят и проводят долгую реабилитацию.

— А Лиям! Хорошо, что пришли! — Радостный, но усталый голос исходил из местной темноты. Только потом из покрова вышел её знакомый. Если девушка его бы не знала, то, из-за местной атмосферы, можно было бы его посчитать неким злодеем, который радостно встретил жертву в собственном скромном жилище. Высокий, но слегка сутулый, заметная небритая щетина, что большая редкость в мире генной терапии и гладкокожих, и звонкий голос, таким в самый раз на представлениях. Лиям помнила его когда-то намного моложе, жилистый, живой, немного эксцентричный, но те времена, что они пережили, сильно изменили их. Теперь на вид он намного старше, чем он казался.

— «Даже ГП-34 перед ними теряет актуальность» — холодно подумала Лиям. Но внешне она приветливо улыбнулась.

— Джозеф! Рад новой компании?

Ген Пакет версия №3.4, сокращенно ГП-34 уже давно стал массовым продуктом. Небольшой ряд процедур и привет здоровье и долголетие. Только вот не все могли принять этот Пакет. И факторов было очень много, от бюрократических штучек до… не самого благоприятного генетического древа. Проверяли и вкалывали строго индивидуально, после проверки генетической карты.

Коллега приветственно пожал ей руку. На голове блеснула едва заметная тиара. Лиям её сразу же заприметила. Ничего общего с украшением Старого мира она не имела. На вид простой полупрозрачный обруч обхватывал затылок и виски, слегка утолщаясь в области лба. Но один лишь взмах руки и тебя приветствует голографический интерфейс. Передача информации на расстоянии и улавливание мозговых сигналов, для мысленного управления интерфейсом лишь малая часть его способностей. Возможности гибкости и настройки интерфейса ограничены лишь фантазией человека и всё ещё несовершенством технологических разработок. Через настройки можно сделать материал головного убора так мягким и гибким, так и твёрдым и жестким. Комфорт, прежде всего. Это определенно получше чипов, что лежат непонятно где конкретно в теле, которых нельзя ни убрать, ни улучшить, ещё и неудобства может доставить. Если чип сломается, придется идти к хирургу и хорошо, если ничего с телом не сделает. Если ломается тиара — достаточно снять с головы.

И это лишь малая часть, созданной людьми, олицетворяющей эпоху современной технологии, где больше нет ни батареек, ни скромные объемы памяти. Квантовые компьютеры стали общедоступными, передающие миллиарды терракубайтов информации менее чем за секунду между зданиями в тысячи квадратных километров. Это был мир, где человечество освоило термоядерный синтез, ввело генетическую редактуру в домашних условиях. Поменять органы или отрастить потерянную конечность стало делом времени и практики. Очень скоро люди смогут это делать самостоятельно у себя дома. Это был мир, где существуют материализаторы, или просто новые виды 3D принтеры, способные создать любую еду, одежду или мебель. Мир, где площадь городов и стран измерялись в миллионы квадратных километров. Мир, где подчинили антиматерию и даже создали огромную виртуальную сеть, через которую можно перенести всё что угодно и передать кому угодно. Телепортация всё ещё была несовершенной, но определенно стало технологией завтрашнего дня. Вот-вот и даже самые обычные люди смогли бы постичь далёкие звёзды. Бы. Если бы не…

— Я всегда рад вас видеть, — мягко улыбнулся он. — Учитывая, какое влияние они оказывают, я был бы рад встречи даже нашему начальству.

— Неужели давят? — спросила Лиям.

Но современной молодежи полюбилась технология тиары. Весело же вокруг себя создать голографический рабочий стол в собственном стиле и проводить в нём операции, размахивая руками, чувствуя себя волшебником.

— «Ха, волшебник».

Местное влияние, будто, специально ей об этом напомнило, хотя тиарой можно управлять и силой мысли. Ручками двигать — баловство и для удобства концентрации.

— Не то чтобы, но… когда ты рядом с ними, очень сложно сохранить толерантность. Начинаешь злиться на тех, кто вызывает меньше всего симпатии, даже когда раньше они казались душой компании.

Лиям ещё сильнее поморщилась. Джозеф тут же осекся.

— Извините, я не имел виду…

— «И теперь душа… От этих аналогий не сбежать. Архаизм выражений так просто не сотрешь».

— Всё нормально, — ответила она. — Это же просто фразеологизм. С ними сложно сохранить рассудок.

— Да. Уже третью дозу освещения прошли. Слышите этот шум?

— Слышу. — Попробуй не услышь его. — Но он гораздо слабее, чем у этих тварей.

— Не представляю, что вы там пережили, — горько вздохнул он. И повел к серии коридоров с камерами. Здесь людей в халатах было особенно много. Ввели записи, диагностировали, старались ничего не упустить, прежде чем подопытных выселят.

— Это они? — спросила она, подойдя к одной из закрытых дверей. Она открыла окошко.

— М? — проснулся Джозеф. Он о чём-то задумался, пока вёл. — О, да-да, мы уже привели несколько контактов. На удивление, они довольно смирные и послушные…

За окошком двери было то, где обычно сидят с психопатологическими болезнями. Комната с мягкими стенами. Только вместо потенциального умалишенного здесь сидела девочка. Полностью в чёрной одежде, с виду похоже на облегающий костюм помеси футболки или фуфайки, а кожа болезненно белого цвета. Сверху её освещал тусклый бледный свет. Длинные чёрные волосы спадали с головы и расползались по полу во все стороны, будто чёрный водопад образующий такие же тёмные реки. Её лицо относилось к степному виду людей. На старом именовании — азиатскому или монголоидному. Голова откинута назад. Челюсть слегка приоткрыта и сдвинута под неестественным углом. Глаза белые, смотрят вверх. С потолка слышался более чёткий шепот. Надпись на двери гласила лишь краткое наименование «Йома.» и данные «Шесть лет. Найдена в Ампервиле».

— «И их собираются отправить в приют» — мысленно съязвила про себя девушка.

— А шум? — спросила она.

— Не все способны отключить свою силу.

— Откуда вы знаете?

— Мы с ними общались.

Лиям удивленно повернулась, закрывая окошко.

— Вы?!

— Они далеко не все опасны. Ну, исходя из нашего небольшого опыта.

— Прецеденты были?

— Несколько, — чуть не охотнее ответил Джозеф. — Со стороны сотрудников. Один пытался вырезать себе вены в ванной. Его успели спасти, привели в чувство и отправили в отпуск.

Лиям осторожно отошла от двери. Всё же эти не так сильно отличаются от них, даже одежда чернеет, хоть и действительно выглядели как дети.

— Но пока серьезных случаев вроде не было… — добавил Джозеф.

— Я хочу с ними поговорить.

— М? — Джозеф будто вновь проснулся.

— «Плохо» — подумала она. — «Слишком погружается в мысли. В такой местности это плохо».

— Можете дать список наиболее безопасных и опасных для сравнения? Надо узнать их максимальный эффект и проверить с их родственниками.

Джозеф обеспокоенно включил тиару. Как и опасалось, голограмма была непривычно тусклой.

— Х-хорошо, сейчас, а… — он посмотрел на неё, — а где ваша?..

Лиям легонько ударила пальцем по оправам, губы изогнулись в легкой весёлой улыбке.

— Очки? — удивился Джозеф. Только сейчас их заметил. Определенно плохо. — Ну же, Лиям, какой год нынче?

— Мне нравится их носить. Настоящие линзы под их эффектом слабее тухнут.

— И всё же у них более ограниченный объём памяти.

— Мне хватает.

Джозеф вздохнул, и попытался сменить тему. В такой атмосфере очень неприятно проигрывать даже в самом пустяковом споре. Разговор с людьми это всего игра с самооценками, где каждый либо покорно соглашается с другим, поддерживает его, либо выражает несогласие и критикует. А любая критика здесь это подобно удару ножа в живот.

— Это то, о чём я думаю? — указал он взглядом на то, что держала Лиям.

— «Опасно!» — она уже не один раз сталкивалась с безумцами. И то, что он коснулся взглядом книги это уже тревожный звоночек. Возможно, сам шепот ему об этом упомянул. Во тьме никому нельзя доверять.

— Да. Гоэтия, — мысленно добавила «Подлинная версия Соломона».

— И вы не могли бы…

— Нет.

— Это могло бы нам очень помочь…

— Я никому её не отдам. Никогда, — глаза жестко всмотрелись на Джозеф, ожидая его реакции. Если нападёт, она к этому готова. Ногти пальцев, сквозь ткань, коснулись меж страниц, не боясь их память.

Челюсть его дернулась, но он неохотно кивнул.

— П-понимаю.

— Боюсь, нет, Джозеф. Боюсь, нет.

— Я включил допуск ко всем, с кем я, думаю, можете контактировать. Думаю, вы понимаете, что те, кто несут наиболее опасное влияние, вам следует проявить осторожность. И… не касайтесь их дверей.

— Почему? Заразные?

— Холодные, — ответил он отстранено.

***</p>

Возможно, это была не такая уж хорошая идея, но ей надо было удостовериться. Они такие же или другие? Есть ли в них что-то человеческое? Или лучше принимать за их же потомков?

Глубь коридора с дверьми была столь темной и глубокой, что ей казалось, как она погружается в колодец. Даже местные ученые будто бы рассеивались с поля зрения, когда она «спускалась на дно». Перед каждой дверью были записи тех, кто лишь возможно казались детьми. В зависимости от находки некоторые имели имена изначально, включая возраст, место рождения, другие же получили имя здесь и больше о них ничего не известно. Как раньше было с источником заразы.

— «Сначала безопасных», — подумала она. Возможно, она сможет с ними вступить с ними в контакт. Свободной рукой она сложила пальцы в щепоть, приблизила к краю линз очков, а затем вытянула резко вперёд, переводя лист линзы в голографическое изображение. Тоже тусклое.

Возле дверей появились отдельные неоновые огоньки с надписями.

— «Итак, первый. Иветта, Возраст — шесть лет. Обнаружено в Красном каньоне. Всё» — Лиям подошла к двери открыла окошку. И была рада, что проявила осторожность.

— Безопасная значит… — пробормотала она, наблюдая за шоу.

Вся комната была охвачена пламенем. В центре сидела худощавая дитя с светлыми волосами, одетая ткань, будто сотканная из алых лепестков и смотрела куда-то вниз. Из языков пламени были слышны мучительные крики, смешанные в безумной булькающей какофонией. Огонь, похоже, был иллюзией, ничего в комнате не сгорало.

Лиям закрыло окно. С такими не поговорить. Опыт с их предками позволил девушке интуитивно понимать с кем стоит вообще контактировать, а с кем нет. То, что Джозеф говорил, что он общался с ними, ещё не значит, что они отвечали в ответ или отвечали что-то вразумительное. И отвечали ли именно они, а не его мысли. Следующий.

— «Анвар, семь лет, родители погибли при родах, рождён в Тинных землях», — Лиям поморщилась. Это близко к Тёмному полушарию. Там имена больше по обозначению свойств местности. За дверью было всё искажено, будто создано из множество разбитых зеркал. Мальчик был едва заметен в таком калейдоскопе, одетый в чёрный халат или в некое пальто с запахом, смотря куда-то вдаль.

— «Ломанное Зазеркалье», — Лиям стало дурно и закрыла окошко. Следующий.

От этой двери исходил холодный пар. Даже едва коснувшись выступу металлической дверцы окошки, она почувствовала, как закоченела её рука.

— «Адель. Семь лет, обнаружен в центре Топтауна», — Вся комната покрыта ледяными кристаллами, а пол мелкой холодной лужицей жидкого кислорода. — «Наверное, с ней общались в скафандре».

— «Не, так не пойдёт» — Лиям вычеркнула большую часть из списка. Вязкость мыслей продолжала напирать, она так потеряет много времени. — «Может, есть более человечные? Может быть те, кто имеют более полные инициалы?» — подумала она, смотря на список. Вот несколько есть.

— «Диана Багаутдинова. Семь лет. Тоже в центре города. Урун. Недалеко от Минтграда».

Лиям открыла дверь окошки. Обычная комната с мягкими стенами. Девочка одета в чёрную одежду с некое подобие корсета и футболки. Похоже на одежду архаичного периода старой эпохи, но из-за чёрных переливающихся оттенков точно не разглядеть. Цвет одежды поглощал так много света, что образовывал почти единую чёрную текстуру с отсутствием возможных складок. Ноги обнажены, но уже прослеживается первые примеси темной ткани. Скоро на ней появятся чулки или гольфы. Губы и веки уже слегка потемневшие. Волосы каштановые. Скорее всего, тоже временно.