Часть 2. Сердце из стекла (2/2)

— Кажется, я начинаю сходить с ума, — Ёсан сказал это вслух, будто хотел, чтобы это было услышано кем-то. Возможно, каким-то невидимым духом, в существование которого молодой человек даже сейчас не особо верил. Странно, но после признания стало необъяснимо легче. Может, дух и правда был здесь и, дождавшись откровений, наконец дал Кану вздохнуть спокойно? Ёсан поспешил отогнать эту мысль, нырнул под воду и, задержав дыхание, принялся отсчитывать секунды. Нехитрое упражнение помогло: концентрация на счёте и нагрузка на лёгкие прочистили мозги лучше всяких духовных практик.

Вынырнув и переведя дыхание, молодой человек обтёрся найденным в недрах одной из тумб полотенцем и переоделся в то, что было не жалко: работёнка предстояла грязная, а большим выбором одежды он не располагал. После этого он спустился вниз и без особой охоты принялся за купленный давеча перекус. Поглощая смачно сдобренный кетчупом и горчицей хот дог на диване в гостиной, Кан впервые поймал себя на мысли, что тишина в доме стояла какая-то гнетущая, не такая, как в Лондоне. Да в Лондоне и тишины как таковой не было: за окном гудела оживлённая улица, а из-за стенки надрывался грудной ребёнок и ссорились его уставшие друг от друга родители. Поэтому здесь, в коттедже, где можно было слышать учащённое после горячей ванны биение собственного сердца, Ёсану было некомфортно. Настолько, что хотелось сбежать.

«Дурное влияние кипятка, не иначе, » — заключил молодой человек, однако решил всё же сменить гнетущую гостиную на салон «Мустанга». Едва ли это было удачным решением: машина хоть и стояла в тени коттеджа, успела прогреться за день и теперь внутри было слегка прохладнее, чем в духовке. Но, по крайней мере, здесь был проигрыватель и хоть какое-то подобие развлечений: можно было разложиться на заднем сидении и любоваться стихийным перемещением бурой амфибии коровьего стада по широким полям за дорогой. Ёсан вставил кассету в считыватель, разлёгся, уперев голову в боковое стекло, закурил и какое-то время просто наблюдал за коровами, пока Эриксон пел о ночи, слишком холодной для аллигаторов<span class="footnote" id="fn_32462360_2"></span>. Правда, такое однообразное сельское зрелище скоро наскучило закоренелому урбанисту, и Кан решил просто подумать. Чтобы воспоминания не увели его по ложному пути, на который он против своей воли ступал уже трижды, необходимо было зацепиться за какую-то сиюминутную деталь. Деталью этой оказалась вышка Юджина, расположившаяся прямо против коттеджа. Ёсан в который раз подивился тому, насколько это странная конструкция была не к месту, словно какой-то невидимый великан по глупости (а может, по пьяни) оставил её здесь и пошёл дальше по своим важным великанским делам. Помимо самого факта нахождения нефтекачки посреди поля напрягало её, кажется, необоснованное название. Почему вышка? На вышку куда больше походила водокачка у поворота на Кэрол-стрит. Почему Юджина?

Ёсан усмехнулся. Кажется очень много «юджиновского» за полтора дня с ним произошло. Нефтекачка, столкновение в музыкальном магазине, кассета в проигрывателе, сигареты в руках. Даже ожидание в «Мустанге» — и то по-своему принадлежало Юджину. Кан бросил взгляд на часы. 17.02. Ко сколько тот обещал прийти? К шести? Наверное, стоило бы подготовиться к его приходу. А именно — наконец определиться с выбором спальни.

Всего на втором этаже было пять комнат, каждая из которых была по-своему обжита. Значит, семья Томпсонов была не маленькой. Ходя от одной комнаты к другой, Ёсан пытался предположить, кому она могла принадлежать. Первые две — ближе всех к лестнице — были похожи, как старые девы: одинаково аскетичны и скучны. Отличал их разве что масштаб погрома. Самая крайняя комната была разнесена основательно, до развороченных шкафчиков и поломанных ножек кровати, вторая же пострадала чуть меньше, отделавшись лишь разбросанными по полу вещами, явно женскими. Третья комната была совсем иной — внутренности её буквально кричали о том, что раньше тут жил ребёнок: на полу валялись игрушки и картинки, сорванные со стен. Четвёртая — смежная с третьей — комната представляла из себя каморку нянечки, что лишь подтверждало догадку о детском присутствии в доме. Пятая — самая дальняя комната — скорее всего была гостевой. Подтверждения этой мысли у Кана не было, кроме разве что наблюдения, что разгромлена она была меньше всех остальных. Однако именно в ней нашлось то, что могло пролить хоть какой-то свет на личности былых жителей дома — семейная фотокарточка. Ёсан не решился вынимать её из рамы, опасаясь порезаться о треснувшее стекло. Он присел на корточки и принялся рассматривать лица запечатлённых на снимке людей. Их было пятеро: высокомерная женщина преклонного возраста, симпатичная девушка, улыбающаяся какой-то виноватой улыбкой, низенькая старушка в фартуке, поддерживающая за руку мужчину со смазанным лицом (вероятно, он неудачно двинулся во время съёмки) и статный молодой человек — не иначе как двойник Джеймса Дина<span class="footnote" id="fn_32462360_3"></span>. Был там, однако, кто-то ещё: Кан заметил чью-то руку, попавшую в кадр будто бы по ошибке. Ёсана посетили смутные сомнения — где-то он уже видел рукав с похожим клетчатым принтом.

Трель велосипедного звонка под окнами вывела молодого человека из раздумий. Он оторвался от рассматривания фотографии и спуститься на первый этаж.

— Привет, — Юджин поздоровался как самый порядочный человек, стоило лишь Кану открыть дверь. Надо признать, выглядел тот и жалко, и привлекательно одновременно: запыхавшийся от быстрой езды, с взъерошенными волосами и раскрасневшимися щеками, он выглядел как здоровый детина с агитационных плакатов годов эдак 50-х<span class="footnote" id="fn_32462360_4"></span>. С типичностью американского «славного малого» резонировали разве что азиатский разрез глаз и репутация изгоя. Ёсан на секунду задумался, могло ли первое быть причиной второго?

— Привет, — ответил вежливостью Кан и впустил Юджина в дом без особых предрассуждений.

«Забавно: если он решил убить меня — никто об этом даже не узнает,» — вдруг промелькнуло в голове Ёсана. Он усмехнулся.

— Что?

— Что?

— Ты усмехнулся, — пояснил местный, подозрительно осмотрев молодого человека. Тот лишь пожал плечами.

— Убивать тебя я не собираюсь, если ты вдруг…

«Неужели я сказал это вслух?» — подивился Кан, поспешив заверить:

— Да я и не думал.

Юджин повёл бровью, в мгновение ока распознав ложь, но, кажется, возмущаться не стало: видно, он был не из обидчивых. Или просто привык к подобному предубеждению в свой адрес. Так или иначе, парень поспешил перевести тему и принялся осматривать масштаб бедствий. Минорный свист был красноречивее любых слов.

— Начудил так начудил… — это смутное замечание между делом ничуть не прояснило произошедшее. Юджин будто что-то знал о бардаке в коттедже, но делиться информацией с новым владельцем дома не торопился. Ёсан подумал пока не лезть со своими догадками, решив ограничиться чисто прагматичным вопросом:

— Возьмёшься за работу?

Юджин выдержал драматическую паузу, но, кажется, скорее для эффектности, нежели из-за кавернозности вопроса.

— Возьмусь.

— Ты ещё не видел погром в ванной…

— Создаётся впечатление, что ты пытаешься меня напугать.

Настала очередь Ёсана поводить бровью: он очень сомневался, что такого, как Юджин, вообще можно напугать.

— Так с чего начнём?

Кану такой вопрос-ответ понравился: значит, с выбором наёмного работника он не ошибся.

— Со второго этажа. Хочу наконец отоспаться на нормальной кровати.

Юджин поджал губы с некоторым скепсисом, будто сомневался в том, что эпитет «нормальный» применим к коттеджу Томпсонов, однако заявил:

— Веди.