Глава 3 (1/2)

На следующее утро только Адамс был на дежурстве, чтобы поприветствовать меня. Его улыбка была слишком широкой, голос — слишком звонким, а глаза — слишком счастливыми.

Или он вел себя совершенно нормально, а я был тем, кто сегодня вел себя странно.

Я надеялся, что это будет не он. Я бы предпочел кого угодно, только не его. Адамс поддерживал и был на моей стороне с самого начала. Он был моим защитником все это время, даже зашел так далеко, что свидетельствовал Совету, что я не опасен после физического нападения на нескольких назначенных стражей вместе с Роуз. Именно из-за него меня не заперли в камере рядом с ней.

Теперь он будет тем, кто даст показания о том, как я сбежал из этой комнаты. И сделал все остальное. Мысль о том, что должно было произойти, теперь казалась немного тяжелее.

— Поскольку сегодня мы вдвоем, Дмитрий, я подумал, что приготовлю нам завтрак. Прошло слишком много времени с тех пор, как я готовил блины, но я могу поджарить бекон и яйца с закрытыми глазами.

Его ухмылка стала немного шире, когда он заглянул вмой холодильник, и тяжесть в моем животе увеличилась. Я ни за что не смог бы позавтракать. Но я должен был согласиться. Я должен был вести себя нормально.

Он не врал, когда сказал, что приготовит отличные яичницу с беконом. Каким бы простым ни было блюдо, пахло оно великолепно. Особенно бекон. Мимолетная мысль о том, что «Розе это понравилось бы», промелькнула у меня в голове. Иногда, еще будучи в Академии, я отпускал Розу с утренней тренировки на несколько минут раньше, чтобы она могла добраться до кафетерия и положить на свою тарелку больше положенной порции бекона. Она не была большой поклонницей яиц, если я правильно помню, но яичница Адамса, возможно, была именно той, что могла бы ее соблазнить.

Эти мысли о ней, какими бы случайными они ни были, были быстрым и укрепляющим напоминанием о том, зачем я все это делал.

Похороны должны были начаться на закате. То есть примерно через час. Каждая минута между «сейчас» и «потом» казалась вечностью. Я пытался поддерживать простую беседу с Адамсом, но даже это, казалось, меня подвело.

— Ты в порядке, Дмитрий? Ты выглядишь встревоженным.

Я чуть не рассмеялся. Я не стал это скрывать. Тем не менее, если мои эмоции были заметны, то мне нужно было быстрое прикрытие. Я не хотел, чтобы он что-то заподозрил.

— Там много людей, — ответил я, бросив быстрый взгляд в окно. — Слишком много. Это заставляет меня немного нервничать, — тот факт, что это не было полной выдумкой, помог мне (и моей лжи) казаться более искренним.

Он слегка усмехнулся.

— Понимаю. Я думаю, что количество людей при Дворе удвоилось — нет, утроилось — из-за всех этих похорон и коронации. Уверен, мы все немного нервничаем.

Я негромко хмыкнул в знак согласия, снова глядя в окно на массу людей.

Он быстро понял, что, возможно, это не все, что меня заботит. К счастью, он снова неправильно истолковал это.

— Впрочем, не волнуйся. Тебе не придется иметь дело ни с одним из них. Никто из них не сможет побеспокоить тебя, если ты будешь здесь, наверху. Мы позаботимся о том, чтобы ты получил все, что нужно, до тех пор, пока Совет не примет официальное решение по твоему делу, и, к сожалению, это может произойти только после того, как все остальное закончится. С другой стороны, я действительно услышал несколько хороших новостей! Похоже, они собираются быть снисходительными. Они могут вообще не возбуждать уголовного дела!

Я ненавидел то, с какой гордостью он рассказывал этот кусочек информации. Я пытался подражать его энтузиазму, но не был уверен, что у меня все получилось или я просто немного не дотянул.

Наконец, после того, как, казалось, прошла вечность, солнце начало аккуратно целовать горизонт. Я прокрутил наш план в уме в последний раз. Василиса была с похоронной процессией, достаточно далеко от любой опасности и вне подозрений. Слава Богу. Кристиан был рядом с ней, и он позаботился бы о том, чтобы она быстро выбралась из толпы. Мазур все организовал раньше, и теперь он должен был выглядеть как можно менее подозрительным. Все это дело провоняло бы им, если бы он был где-то рядом со всей ситуацией, и публике нужно было поверить, что это полностью моих рук дело. Адриан был в…

Звук был похож на звуковой удар, от которого слегка задрожали окна. Адамс бросился к окну, и я последовал за ним на мгновение.

— Что, черт возьми, это было?!

Я молча повторил его восклицание. Несмотря на то, что я ожидал взрыва, он был намного сильнее, чем я ожидал, и я почувствовал мгновение неуверенности относительно того, как можно контролировать нечто подобное, чтобы никому не причинить вреда. Однако мне не пришлось долго задерживаться на этом вопросе.

Адамс начал оборачиваться, возможно, чтобы найти способ помочь, когда я замахнулся на него кулаком. Движение было не таким точным, как мне бы хотелось, но я был достаточно близко, и на моей стороне был элемент неожиданности. Это отбросило его назад с достаточной силой, чтобы он ударился о стену и соскользнул на пол. Я, не раздумывая дважды, мгновенно ударил его ногой по лицу, хотя звук трескающейся кости зазвенел у меня в ушах и слегка скрутил внутренности.

Прежде чем он смог подняться с поле, где он распростерся (и, что более важно, прежде чем он смог дотянуться до него сам), я схватил пистолет на его поясе. Я знал, что он бы так же неохотно воспользовался им, как и я, чтобы напасть на него, но у нас обоих была работа, которую нужно было выполнить. К сожалению, у нас просто были разные цели.

Я не направлял его прямо на него, но когда он медленно сел и попытался осмыслить все, что только что произошло, он быстро понял, что пистолет теперь у меня. У меня было преимущество. Он слегка поднял руки в знак уважения — не капитуляции, просто мгновенного подчинения, — переводя взгляд с меня на оружие. Я мог видеть расчеты, проносящиеся в его голове, когда он пытался найти способ добраться до меня, не будучи застреленным. В конце концов, стало ясно, что он ничего не мог сделать.

Прежде чем он смог принять решение попытаться достать пистолет, независимо от того, означало ли это получить пулю в процессе или нет, я заговорил.

— Мне жаль, Адамс, — он выглядел немного шокированным и немного испуганным, как и любой мужчина, даже страж, когда медленно отсчитывал секунды своей жизни. — Я должен спасти ее.

Шок и страх сразу же исчезли. Его взгляд немного смягчился, а плечи опустились, он точно знал, кого я имел в виду, даже не произнося ее имени.

Тогда ему удалось удивить меня.

Он кивнул, затем взглянул на дверь.

— Иди. Я даю тебе пять минут, прежде чем сообщу об этом.

Я уставился на него в шоке. На мгновение моя рука дернулась. Я никогда не хотел его убивать. Я не был уверен, что смогу. Я планировал просто вырубить его. Сейчас…Я подумывал о том, чтобы уйти, даже не сделав этого. Могу ли я просто поверить ему на слово? Пять минут могли бы все изменить…

— Иди! — он снова указал на дверь. — Быстрее!

И я это сделал. Я выбежал за дверь, оставив его в синяках и крови, и молясь, чтобы он подождал, чтобы вызвать кавалерию.

Я решил выбросить пистолет в мусорную корзину как раз перед тем, как выбежать из корпуса Стражей. Задержание с пистолетом в руке вряд ли сделало бы мой приговор хуже, чем если бы меня поймали без пистолета, но если бы страж заметил меня с пистолетом, когда я бежал по Двору, он, скорее всего, использовал бы свой собственный, чтобы расправиться со мной. Сведение ссор к физическим сражениям, а не к перестрелкам, значительно изменило ситуацию в мою пользу.

Мазур был прав. Хаос, созданный взрывом, обеспечил мне более чем достаточное укрытие. Меня трудно было назвать незаметным, но я сумел пробежать прямо мимо двух стражей, которые были слишком поглощены попытками позаботиться об истеричных посетителях похорон, чтобы понять, что кто-то, кто должен был находиться под длительным домашним арестом, был на виду.

Когда я пробирался сквозь толпу, мне удалось мельком увидеть все еще пылающий каменный труп бывшей статуи, и вопрос о том, как им удалось контролировать такой взрыв, снова пронзил меня. Несмотря на то, что несколько стражей окружали территорию, высматривая раненых, я все еще чувствовал непреодолимое желание присоединиться к ним и помочь в этом деле. Однако я справился с этим, зная, что моя миссия была гораздо более неотложной.

Как мы и надеялись в нашем планировании, когда я приблизился к тюрьме, я увидел, как несколько стражей покидают ее и бегут в сторону драки.

— Хорошо, — мысленно успокоил я себя.

Чем меньше там было людей, тем с меньшим количеством людей Эдди, Михаилу и мне придется иметь дело. Это означало, что тем легче будет весь этот процесс.

Я остановился, нырнув за стену, ожидая, пока не увидел, как три фигуры ворвались в здание — два стража и морой.

Это был мой знак. Я быстро последовал за ними, добравшись до вестибюля буквально по пятам за ними. И у Михаила, и у Эдди имелись колы, но в данный момент они не использовались. Вместо этого парни размахивали своими тактическими дубинками. Они предназначались для того, чтобы выводить из строя, а не убивать. Наша основная цель состояла в том, чтобы выбраться отсюда без жертв.

Там все еще был только один страж. Он смотрел в окно на творящийся хаос и еще не заметил нас. Михаил медленно вынул кол из кобуры и положил его на стол администратора. Ему не нужно было ничего говорить, чтобы я точно знал, чего он от меня хочет.

В тот момент, когда страж отошел от окна, мы сделали свой ход. Я схватил кол и бросился на мужчину. У него едва хватило времени схватить свое оружие и блокировать мою атаку, но это убедило нас, что он был полностью сосредоточен на мне, в то время как Эдди, Михаил и Адриан скользнули вниз по лестнице к Розе.

Я заставлял стража играть в кошки-мышки, пока не услышал, как остальные добрались до нижнего коридора и знакомого лязга стальных дверей. Он быстро узнал меня, что было сделано намеренно, и драка быстро перешла от его попыток просто задержать меня к применению смертельной силы «в случае необходимости». Он, безусловно, чувствовал, что это было необходимо.

Я увернулся от широкого удара, направленного в правую часть моего лица, и схватил его за руку, когда она замахнулась поперек моего тела. Его инерции в сочетании с моей собственной силой было более чем достаточно, чтобы нанести некоторый урон, когда мое колено ударило его в солнечное сплетение. Я практически чувствовал, как его ребра хрустят вокруг моей ноги. Однако мне нужно было, чтобы он был в отключке, а не просто лежал без сознания на полу. Поэтому, вместо того, чтобы позволить ему упасть, я еще раз подтянул его, слегка сдвинулся и ударил его головой о стол рядом с нами. От удара он практически отскочил головой вперед на пол. Этого было недостаточно, чтобы убить его, но этого было более чем достаточно для сотрясения мозга и, безусловно, сделает его неопасным на несколько следующих часов.

Звуки боя подо мной быстро подходили к концу. К тому времени, как я добрался до нижних ступенек, они полностью исчезли. Голос Розы эхом донесся из одной из камер.

— ЧТо, черт возьми, вы…

Я оглядывал зал и камеры, ища еще какие-нибудь проблемы, но в тот момент, когда мой взгляд прошел мимо нее, я остановился. Мы оба остановились. Ее рука все еще лежала на стальной перекладине камеры, моя нога все еще была на последней ступеньке лестницы, но мы остановились посреди всего этого, просто чтобы снова увидеть друг друга. Какая-то глубинная часть меня беспокоилась, что у меня больше никогда не будет такой роскоши.

Она пришла в себя первой.

— Ты тоже здесь? Разве вы не под домашним арестом?

Я осмотрел каждый дюйм ее тела, визуально проверяя, нет ли каких-либо травм, которые она могла получить за те несколько дней, что провела в этой камере. Не так давно они не позаботились накормить меня, и я хотел убедиться, что они не сделали с ней того же или еще хуже. Она казалась шокированной всем происходящим, но в остальном была в порядке. Она казалась почти… удивленной. В любой другой ситуации я бы ухмыльнулся ее очень типичной для Розы реакции смеяться перед лицом опасности, но сейчас, конечно, было не время.

— Он сбежал, — Эдди тоже казался удивленным, и глаза Роуз расширились, когда он продолжил, — Это то, чего люди ожидали бы от какого-нибудь жестокого парня, возможно, все еще являющегося стригоем, верно?

Михаил продолжил с того места, на котором остановился Эдди.

— Ты также ожидала бы, что он придет и вытащит тебя. Особенно учитывая, как он боролся за тебя на прошлой неделе. На самом деле, все будут думать, что он вытащил тебя в одиночку. Не с нами.

На мгновение она посмотрела в мою сторону, и я не мог сказать, просила ли она меня подтвердить или опровергнуть то, что они говорили. Поэтому я сказал единственное, что мог в данных обстоятельствах:

— Давай. У нас не так много времени.

— Они ни за что не подумают, что он сделал это в одиночку! — она вырвала свою руку из хватки Михаила, когда он попытался оттащить ее дальше от камеры ко мне на лестницу. — Они видели ваши лица.

— Не совсем. Не после небольшой амнезии, вызванной духом, — чересчур небрежный голос Адриана прозвучал из темного места неподалеку. Как ему удалось не побежать к Розе в тот момент, когда ее освободили, было выше моего понимания. Он продолжил, — К тому времени, когда они проснутся, единственным человеком, которого они запомнят, будет этот неуравновешенный русский парень. Без обид.

Он взглянул на меня, и я признал это пренебрежение.

— Никаких обид.

Ее глаза несколько раз метнулись между нами, ее рот открылся, как будто она собиралась что-то сказать. В конце концов, она покачала головой, как будто слова вырвались даже у нее, и ее внимание полностью переключилось на Адриана. Восхищение было трудно не заметить. Как и привязанность.

— Лисса солгала твоей маме, — усмехнулась она. — Предполагается, что ты где-то валяешься пьяный в стельку.

Он улыбнулся ей в ответ.

— Ну, да, это, вероятно, было бы разумнее — и приятнее — делать прямо сейчас. И, надеюсь, это то, что все думают, что я делаю.

Я оглядел комнату, чувствуя, как меня охватывает еще одна волна беспокойства. Не просто беспокойство. Страх.

— Нам нужно идти.

Они все посмотрели на меня, и я заметил знакомое выражение в глазах Розы. Это был не тот взгляд, которым она одарила Адриана, ни в коем случае. Это был тот самый, который я иногда видел на тренировках. Тот, который появлялся, когда мы сражались бок о бок с врагами. Мы собирались вступить в бой, и в бою мы были командой. Она сделала шаг ко мне, готовая присоединиться ко мне в драке, но рука Адриана взметнулась, чтобы остановить ее. Я напрягся, когда он остановил моего боевого партнера.

— Подожди! — Адриан притянул ее обратно к себе. — Прежде чем ты пойдешь с нами, тебе нужно кое-что знать, — я открыл рот, чтобы возразить, но он огрызнулся на меня, — Она должна знать!

Она снова посмотрела на нас, явно растерянная, но он нежно коснулся ее щеки и молча добился ее внимания.

— Роза, если ты сбежишь… ты подтвердишь свою вину. Ты станешь беглянкой. Если стражи найдут тебя, им не понадобится суд или приговор, чтобы убить тебя на месте.

Я не знал, просил ли он ее остаться или просил уйти, но его слова, казалось, заставили ее усомниться во всем. Все замолчали, ожидая ее ответа. Часы вели обратный отсчет, но на эти несколько секунд время остановилось. Я мог видеть легкую дрожь в ее теле, несмотря на то, как он держал ее за плечи. Я видел, как она прикусила внутреннюю сторону щеки и опустила глаза. Я мог видеть все признаки ее колебаний.

Пожалуйста, Роза. Пожалуйста. Нам нужно, чтобы ты сбежала. Мне нужно, чтобы ты сбежала. Я буду охранять тебя. Я обещаю.

А потом она посмотрела на меня.

Я кивнул. Она вдохнула, расправила плечи и кивнула в ответ. Сомнения, казалось, рассеялись в этих простых движениях. Быстро, как молния, она потянулась обратно к камере, схватилась за калитку и захлопнула ее за собой. Сквозь лязг и щелчок замка я услышал ее решительные слова:

— Поехали.

Я шел впереди всех по узким лестницам и проходам, неуверенный, что кто-нибудь не встретит нас до того, как мы доберемся до главного этажа, но я все еще мог слышать Роуз и Адриана позади нас.

— Ты должен использовать много духа, чтобы создать все эти иллюзии на охранниках.

— Так и есть, — согласился он. В его голосе послышалась легкая усталость, но пока не настолько, чтобы меня это беспокоило. Он мог бы продержаться еще немного. — На самом деле у меня нет сил делать это очень долго. Лисса, вероятно, могла бы заставить дюжину стражей думать, что они видели призраков. Я? Я едва могу заставить некоторых забыть Эдди и Михаила. Вот почему должен был быть кто-то, кого они помнят, чтобы привлечь внимание, и Дмитрий — идеальный козел отпущения.