Часть 3 (2/2)
— Но куда тебе спешить? Поступишь на следующий год.
— Мама так же сказала, — кивнул Пак, — но кто знает, что там будет. Вдруг мы уже будем ждать малыша. Уверен, что моя омежья сущность не даст мне по-долгу засиживаться над работой во время беременности.
— Ох, Чимини, — воскликнул Юнги, — ты слишком много на себя хочешь взять. Давай решать вопросы по мере их поступления, хорошо?
— Ну мне просто уже не терпится начать жить нашу взрослую жизнь, — в сердцах сказал омега, — а приходится только и делать, что ждать.
— А что если тебе попробовать сдать экстерном и закончить школу вместе со мной?
— Думаешь я справлюсь? — с сомнением посмотрел на друга Пак.
— У тебя есть еще почти три месяца до экзаменов, — уверенно ответил тот, поцеловав тыльную сторону его ладони, — точно справишься.
Уверенность альфы передалась Чимину, поэтому в то же утро он пошел в кабинет директора и заявил о своем желании сдать выпускные экзамены годом раньше. Тот потребовал письменного заявления от родителей, похвалил парня и сказал, что школа гордится такими выдающимися учениками.
На работе Юнги устроили небольшую вечеринку. Это, конечно, слишком громко сказано, но для парня, который праздновал дни рождения только два раза в жизни этот именинный торт и шампанское были настоящим праздником. В качестве подарка ему вручили именную поварёшку и большую коробку самодельных пирожных. Повар-наставник приложил, подробно описанный, рецепт их приготовления.
— Я знаю, что твой омега без ума от этих сладостей, — добавил повар и, подмигнув, удалился к плите.
С этой коробкой и широкой улыбкой, Юнги зашел в дом Паков для ежедневного обмена. Родители поздравили именинника вкусным кексом и горячим чаем. Сразу после этого Чимин уволок его к себе в комнату и, пока они менялись одеждой, облапал и расцеловал везде где смог.
— Обожаю твой запах. И тебя, — приговаривал он, порывисто перескакивая поцелуями по обнаженному торсу любимого, — я знаю, что тебе пора бежать, но дай еще минутку. Так хочется надышаться тобой.
— Ох, какой ты сегодня! — у Юнги перехватило дыхание от такого Чимина. Резкого, но нежного, ласкового, но развязно-страстного. Он чередовал поцелуи с легкими покусываниями, иногда переходя на откровенное облизывания той или иной чувствительной зоны. Именинник хватался на стену, скреб ее ногтями и отрывисто дышал. Опускаясь всё ниже, омега добрался до пояса брюк, крепко затянутого ремнем. Покрыв поцелуями кожу над ним, Чимин встал и обнял альфу.
— Жаль, что тебе пора, — сказал он игриво. — Я бы очень хотел сегодня сделать для тебя массу приятных вещей. Но мы не сможем ими насладиться, пока знаем, что Гуки плачет там в одиночестве.
— Да, пойду к нему, — согласился Юнги, натягивая водолазку Чимина, — но то, что ты успел сделать было уже очень приятно. Буду думать о тебе, пока не усну.
— Обещаешь? — сощурив глаза уточнил Пак.
Конечно же Юнги пообещал. После чего поцеловал на прощанье и, оторвав от пола, покружил омегу в крепких объятиях.
Вернувшись в приют, он уже в коридоре услышал громкий голос сына. Да, Юнги уже давно про себя так называл Чонгука.
— Бросили тебя, да? — он подошел к ребенку и, взяв на руки, стал успокаивать. Тот успел дореветься до икоты, поэтому обычное укачивание не помогало.
Выругавшись в адрес нерадивых сотрудников, Мин перепеленал плачущего малыша, обернул его вещью с медовым ароматом и приготовил питье. Потом быстро разделся сам и, прижав крошку к своему теплому телу, стал тихонько напевать и покачивать его. Постепенно тепло, запах розмарина и меда успокоили Гуки и он смог присосаться к бутылочке.
Юнги устал. Долгий день, много дел и событий. Много впечатлений и мыслей. Он выключил, ярко светившую, лампу под потолком и нажал на круглый ночник, который купил на днях. Слабый желтоватый свет помог немного расслабиться. Придерживая чмокающего ребенка одной рукой, Юнги откинул покрывало на своей кровати. Здесь она была чуть шире и удобней, чем в общей спальне мальчиков. Положив младшего ближе к стене, Юнги прилег с краю и, поддерживая бутылочку, наконец-то смог выдохнуть.
За дверью слышались топот и голоса, по стеклу тихо застучал дождь, Гуки усердно посапывал и кряхтел, старательно уплетая глоток за глотком. Все звуки слились в белый шум и убаюкивали уставшего альфу.
Он резко проснулся от, раздавшегося по коридорам, сигнала к отбою. После него все питомцы приюта должны быть строго в своих комнатах. Юнги сонно осмотрелся — мелкий спал, балдёжно раскинув ручки, а его пустая бутылочка откатилась к стене.
— Давай-ка ты пойдешь к себе, — прошептал Мин и хотел было уже переложить ребенка, как вдруг услышал тихий стук по стеклу. Ему показалось? Нет, стук повторился. Юнги подошел к окну и увидел, что там, прикрываясь капюшоном куртки, стоит Чимин. Быстро открыв одну раму, альфа высунулся наружу:
— Что ты здесь делаешь?
— Я же обещал тебе сюрприз, — улыбаясь, ответил омега, — поможешь забраться?
Чимин подтянулся на руках и, стараясь быть бесшумным, ввалился в комнату.
— Когда я был здесь в последний раз, то обратил внимание, что на этом окне не стоят решётки, как на всех остальных, — сказал он шепотом, вставая на ноги.
— Потому что это комната персонала, — пояснил Юнги, помогая другу снимать сырую куртку. — Ты что, из дома убежал? Родители же с ума сойдут.
— Они в курсе где я. Отец даже подвез меня до остановки.
— Если тебя здесь увидят, то нам не сдобровать, — серьезно сказал Мин, но потом улыбнулся и добавил, — но я рад что ты пришел.
— Никто ничего не увидит. Мы просто ляжем спать, а утром я так же уйду, — заверил именинника Чимин. Тут он увидел спящего в белых ползунках Чонгука и тихонько воскликнул, — боже, какой он сладкий! Можно я его съем?!
Пока Юнги закрывал окно и плотно задергивал шторы, омега уже скинул с себя уличную одежду и присел на край кровати рядом с младенцем.
— Я как раз хотел переложить его.
— Пусть немного поспит тут, — попросил Чимин, — и сам ложись, ты устал сегодня.
Юнги не стал спорить. За почти три года общения с семьей Пак, он понял, что спорить с ними бесполезно. Чуть подвинув Гука, альфа забрался на кровать и прижался спиной к стене. Чимин примостился с краю и натянул на них троих одеяло. Чонгук мелко дернулся во сне и почмокал губами.
— Конечно, я планировал немного иначе провести эту ночь, — шепотом признался омега, посмотрев в сонные глаза любимого, — но вижу, что отдых тебе сейчас гораздо нужнее. Поэтому засыпай, а я за вами присмотрю.
Придвинувшись чуть ближе он стал поглаживать альфу по волосам. Пальцы мягко скользили между прядями, чуть вплетаясь в них и накручивая. Иногда он делал то же самое с тонким пушком на голове Чонгука. Тот не двигаясь, отзывался на каждое такое прикосновение едва заметной улыбочкой. Юнги прикрыл глаза и стал плавно погружаться в крепкий сон.
Сердце Чимина сейчас наполняло непередаваемое теплое чувство. Будто кто-то взял рыжее закатное солнце и поместил в его грудь. Такое огромное, живое и горячее, что он мог бы согреть весь мир этим теплом. Но рядом были только эти два спящих, так похожих друг на друга, альфы и все, что было внутри Чимин отдавал только им двоим.
Проснувшись на рассвете, Юнги обнаружил, что крепко обнимает спящего омегу. Чонгук кряхтел в своей кроватке и о чем-то по-свойски беседовал сам с собой. Он всегда так делал после пробуждения.
Пора было вставать, но Чимин так тепло прижимался к нему своей упругой попой, что не хотелось даже думать о том, чтобы выбраться из постели. В голову сейчас настойчиво лезли совсем другие мысли.
— Мм, какой приятный будильник, — тихим шепотом сказал омега и плавно повёл бедрами навстречу утреннему привету, крепко упирающемуся в его ягодицы. Он, не оборачиваясь, просунул руку под резинку штанов альфы и, мягко погладив, сжал горячую плоть в кулаке. — Войди в меня, — попросил Чимин всё так же тихо, чтобы не отвлекать Чонгука от его разминки и болтовни, — всего один раз.
— Не шути так, любимый, — еле слышно проговорил Юнги. Он уткнулся лицом в мягкие волосы на затылке друга и вдыхал сладкий, возбуждающий аромат.
— Я не шучу, — отозвался омега и, стараясь двигаться медленно, стянул с альфы штаны до середины бедра. Потом чуть повозившись, спустил и свои.
Юнги, словно в каком-то полубреду, был загипнотизирован запахом и этим пограничным состоянием между сном и прекрасной реальностью.
Прижавшись к омеге обнаженным участком тела, он почувствовал, что у них сейчас нет выбора. Они просто не могли не сделать того, о чем попросил Чимин. Осознав это, альфа немного приподнял любимого за бедра и, плавно, очень медленно, погрузился внутрь. В горячее, узкое и опьяняюще влажное пространство. Не было ни единой мысли о том, что они совершают что-то плохое или торопятся. Было только блаженство от того, как тесно его обволакивает сладость долгожданного проникновения и полное ощущение правильности выбранного момента.
— Останься так не надолго, — едва различимым шепотом попросил Чимин, когда Юнги погрузился на всю длину. Омега хотел прочувствовать и насладиться этим мигом до последней капли. Внутренняя сущность истекала слюной, скулила от желания, но держала себя в руках. А вот сам Чимин не смог. Он сделал маленькое движение вперед, а потом еще плотнее прижался к альфе. Тот задохнулся от остроты новых ощущений. И тоже не смог устоять перед искушением. Он стал плавно двигать бедрами, помогая себе руками сильно насаживать омегу. Своего горячего, податливого и до головокружения сладкого омегу. Теперь Юнги понял, что означает выражение «потерять голову», потому что был близок к этому состоянию, как никогда.
Чонгук насторожился и затих. Видимо слабые ритмичные звуки покачивающейся казенной кровати всё же отвлекли его от важных разговоров с самим собой. Сунув кулачок в голодный ротик, он заворочался и начал хныкать.
— Наш сын требует внимания, — замерев, сказал Юнги.
— И еды, — согласился Чимин. Напоследок сжав мышцы таза, он тягуче соскользнул с крепкого члена альфы. Тот зашипел, втягивая воздух и, нехотя отодвинувшись, натянул штаны.
— Иду-иду, — вставая, сказал он Чонгуку, — видишь, я уже здесь. Чего ругаешься? — альфа склонился над ребенком и стал снимать подгузник, приговаривая хрустящим после сна голосом, — голодный? Ну конечно, ты голодный. За ночь только один раз просыпался, соня. Молодец, вот так, давай проветрим жопку, — он перевернул голенького малыша на живот. Тот сразу перестал плакать и занялся трудным процессом удерживания своей тяжелой головы на тонкой шее.
— Сходи за питанием, а я пока побуду с ним, — сказал Чимин, подходя сзади и целуя альфу между лопаток. — Только оденься, — добавил он, мягко ощупав слишком явную выпуклость сквозь ткань пижамы.
Через пятнадцать минут Чимин уже вылез из окна и, пробираясь в тени вдоль здания, прошмыгнул к воротам, которые недавно открыли. Он немного подождал на остановке, пока Юнги передавал Чонгука нянькам в ясельный блок. Потом они вместе пошли в дом Паков, чтобы привести себя в порядок, позавтракать и отправиться в школу.
Всю дорогу, держась за руку, они не произнесли ни слова. Иногда кто-то чуть сильней сжимал ладонь друга, вспоминая тот или иной момент сегодняшнего пробуждения. Второй понимал и пожимал в ответ. В груди каждого из них всё еще трепыхалось волнение, которое бывает, если решился сделать что-то важное и результат оказался во много раз лучше, чем ты мог ожидать.
— Мы не будем ждать до свадьбы, — кивнув, сделал вывод из их немого диалога Чимин, когда они уже подошли к его дому.
— Ни за что, — отозвался альфа и придержал перед ним дверь.