Часть 1 (2/2)

Они проболтали половину ночи. Целовались, накрывшись одеялом с головой. Смеялись, пряча лица в подушку. Выискивали, где у каждого из них самое щекотное место. Обнимались, прижимались щекой к груди, слушая сердце, и снова целовались, заполняя комнату розмариново-медовым ароматом.

Когда за окном стало чуть светлее, Чимин снарядил друга теплыми штанами, шапкой и шарфом. Тот напялил куртку и выпрыгнул в окно, чуть не угодив в колючий вечнозеленый кустик.

— Будь осторожен, — попросил Чимин, помахав альфе на прощение.

— Ага, — кивнул тот, — увидимся через несколько часов.

Вернувшись к приюту, Юнги потратил минут пятнадцать на то, чтобы подтащить к приоткрытому окну несколько огромных досок, что валялись на месте разобранного склада. Установив их к стене под наклоном и проверив устойчивость, он стал карабкаться вверх. Заработав десяток заноз, он наконец-то добрался до окна. С трудом перебрался обратно в кабинку туалета и, быстро раздевшись, вернулся в спальню.

Лежа в кровати, Юнги выдергивал зубами занозы и чувствовал, как горит лицо, гудят ноги и пульсируют губы от бесчисленных поцелуев этой ночи. Он был счастлив.

Утром соседи по комнате вертели носами и клялись, что чувствуют явный запах медового омеги, а Мин лишь поддакивал и делал вид, что не понимает, откуда тот мог здесь взяться. Он поспешил отправиться в школу, чтобы те не успели это выяснить.

С тех пор Юнги старался не опаздывать, чтобы больше не получать наказание. Но припрятал самодельную деревянную лестницу в кустах у торца здания. На всякий случай.

***

На летних каникулах в приюте у старшего блока, куда перевели Юнги, было много работы. Но он, всё равно, каждый день находил пару часов, чтобы повидаться с Чимином. Иногда тот приезжал на велосипеде к воротам и поджидал, пока Юнги освободиться. После этого они шли гулять по улицам или отправлялись на ужин к Пакам.

Именно в один из таких вечеров, родители подняли серьезный разговор.

— Мы видим, что вы двое стали очень близки, — начала мама, — и мы уверены — вы ответственные мальчики и не натворите глупостей.

— Каких глупостей, мам? — переглянувшись с Юнги, спросил Чимин.

— Она имеет ввиду, — вмешался, посмеиваясь отец, — что в вашем возрасте многие начинают заниматься сексом и это, порой, приводит к нежелательным последствиям.

— Но мы не… — хотел было успокоить их молодой альфа, но Чимин положил ладонь ему на предплечье и заговорщицки улыбнулся.

— У нас будет ребенок, — сказал он торжественно. Бомсу опешил, держа вилку у рта, мать схватилась за сердце. Насладившись картиной несколько секунд, омега продолжил, — а точнее несколько. Но только, когда мы закончим учебу, поженимся и найдем себе хорошую работу. А до этого времени мы решили не «творить глупостей», как ты выразилась, мам.

Юнги сидел красный как рак, но усердно кивал, поддерживая друга.

— Но вам придется ждать несколько лет, — возразил отец, — Возможно будут моменты, когда станет трудно придерживаться этого плана.

— Мы просто хотим попросить вас, — мать быстро оправилась от шутки сына, — будьте внимательны, предохраняйтесь и если возникнут какие-либо трудности-обращайтесь к нам. Хорошо?

Молодые люди переглянулись и дружно кивнули.

— Спасибо, — поклонился Юнги. Он не мог поверить, что эта семья настолько приняла его. Мало того, что они не запрещали сыну общаться с сиротой без гроша за душой, так еще и поддерживали их желание быть вместе в будущем.

И они были вместе.

Время летело, а их отношения только крепли.

Спустя год занятий борьбой, Юнги заметно изменился, став на вид вполне внушительным альфой, хоть и не самого высокого роста. Чимину уже исполнилось шестнадцать и он тоже менялся — формы его тела стали более омежьими, бёдра чуть округлились, талия обрела изящный изгиб, детские пухлые щечки исчезали, оставляя на своем месте красиво очерченные скулы. Мать научила его пользоваться косметикой. Он не злоупотреблял ею, но иногда, особенно после долгой разлуки с Юнги, он спешил на свидание, чуть подведя глаза и нанеся ароматный блеск на губы.

Если Чимин приходил к приюту, то они здоровались за руку, откладывая поцелуи до безопасного расстояния, где любопытные друзья Мина не смогут разглядеть их через окно. Но когда они встречались на нейтральной территории, Чимин с разбегу запрыгивал на руки к альфе и не ослаблял объятий до тех пор, пока не начинал задыхаться от жарких поцелуев. Вот в таких случаях Юнги мог хорошенько распробовать все вкусы омежьей помады.

— Мне больше нравится твой собственный вкус, — ворчал он, нехотя выпуская из рук бедра омеги и ставя его на землю.

— Ну, хочешь, я больше не буду ее использовать? — предлагал младший, всё еще обвивая руками крепкую шею друга.

— Хочу, чтобы ты делал то, что хочешь сам, — всегда отвечал альфа, целуя пухлые губы любимого, которые были слаще всего на свете без любой косметики.

Приближался новый год. Родители Чимина устроили так, чтобы Юнги отпустили из приюта на два праздничных дня под их ответственность. В прошлом году они еще недостаточно хорошо его знали, но в этом-не могли представить себе праздника без нового члена своей семьи.

Приготовления начались еще за две недели: елка, венок на двери, золотистые шары, гирлянды, подарки. Всё это они устраивали каждый год. Но в этот раз им хотелось создать особенно праздничную атмосферу. Но одно непредвиденное обстоятельство изменило все планы.

Утром тридцатого декабря Чимин проснулся в очень плохом самочувствии. Ломило всё тело, бросало то в жар то в холод, ныло внизу живота.

— Приближается твоя первая течка, милый, — сочувственно сказала мать, выслушав симптомы, — останься сегодня дома. Сейчас тебе опасно находиться в общественных местах, рядом с альфами. Да и боль может прийти в любой момент.

— Ты рассказывала, как пережить течку одному… — сказал Чимин, пряча пальцы в рукава пижамы, а глаза в завитушках узора на ковре под ногами, — но теперь у меня есть Юнги. Может он сделать что-то, чтобы этот период прошел более безболезненно и спокойнее для всех?

— Вполне возможно, — кивнула Лиа, — но, насколько я знаю, вы не хотели начинать свою половую жизнь до свадьбы.

— Да, — подтвердил сын, сгибаясь пополам от очередного спазма, — но может есть что-то еще?

— Есть, — из спальни, услышав их разговор, вышел отец, — я сам с ним поговорю и всё объясню. А ты пока иди в комнату и постарайся отдохнуть.

— Да, родной, — соглашаясь с мужем, сказала мать, — тебе в ближайшие дни понадобится много сил.

Юнги весь день в школе не находил себе места из-за неожиданного отсутствия Чимина. Сбежав с последнего урока, он направился прямиком в дом Паков.

Едва приоткрыв дверь, он ощутил густой запах мёда. Тот мучительно горчил, обволакивая собой горло.

Альфа, не глядя по сторонам, направился в комнату Чимина, но Лиа, преградила дорогу:

— Сначала поговори с отцом. Он в кухне.

— Сам разберусь, — гораздо резче, чем планировал, ответил Мин.

— Знаю, но не спорь, — мягко, но настойчиво сказала женщина, — Чимини подождет еще минуту, а тебе могут пригодиться советы старшего.

— Юнгия… — послышался жалобный голос омеги из-за двери.

— Простите, — альфа быстро обошел хозяйку дома и влетел в комнату друга. Прежде чем закрыть за собой дверь, он обернулся: — мы справимся.

Лиа присоединилась к мужу и налила себе успокаивающего чая.

— Так тяжело видеть, как страдает твой ребенок, — грея дрожащие пальцы о чашку, сказала она.

— Он уже не ребенок, — Бомсу обнял жену, — хоть от этого и не легче.

Минут пятнадцать спустя, Юнги вышел из комнаты, тихо прикрыл за собой дверь и прошел к родителям Чимина.

— Я успокоил его, — сообщил он вполголоса, — обнимал, гладил и подавлял боль феромонами. Не знаю, как долго продлится этот эффект. Но пока он спит, вы можете рассказать, что еще я могу сделать и как?

— Ты всё правильно сделал, успокоив его, — похвалил Пак, — но да, это не на долго.

Лиа вышла из кухни, чтобы не смущать Юнги.

— Если вы сможете устоять и обойтись без совокупления, — продолжил старший, — то единственное, что ты можешь-это продолжать облегчать боль своим запахом и утолять его желание ласками. Руками, губами…как угодно, кроме непосредственного соития. Это будет тяжело. Ты должен набраться терпения.

— А как же метка? — нахмурился Юнги, — я думал ее наличие в разы облегчает страдания омег.

— Да, но вы же… — растерялся Пак, — еще так молоды. Метка может оставаться на омеге в течении многих лет, у всех это по разному. А если вы вдруг расстанетесь… Чимин не сможет больше ни с кем быть, пока она не исчезнет. Поэтому альфа оставляет метку только во взрослом возрасте и только той омеге, на которой женится.

Юнги хлопал глазами, всё еще ожидая слов о том, почему он не должен сейчас же пойти и пометить шею своего Чимина. Но старший замолчал.

— Мм, — наконец-то произнес Мин, — то есть Вы до сих пор думаете, что между нами всё не серьезно и мы можем расстаться в любой момент?

Голос повышался. Розмарин угрожающе обострялся негодующими кислыми нотками.

— Но вы же подростки…

— Вы хоть раз слышали, чтобы мы ссорились?

— Нет, но…

— Я когда-нибудь подводил Чимина, не выполняя обещания?

— Не знаю, — приподняв руки, покачал головой Пак, — я не знаю. Вроде бы, нет.

— Так вот, знайте: я пообещал ему, что у нас будет большая семья. Пусть не скоро и не всё сразу, но мы построим общее будущее.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул старший. Всё его волнение и напускной испуг мгновенно исчезли, — считай, что ты прошел проверку. А теперь поубавь свой запах и сядь, я объясню, как всё сделать правильно.

***

Чимин открыл глаза. Темную комнату слабо освещали золотистые огоньки гирлянды на окне. Тихо играла музыка.

Он не сразу вспомнил, как заснул и что с ним было. Потянулся, повернулся на другой бок и уткнулся лицом прямо в плечо Юнги. Тот спал рядом, одетый в пижаму отца.

Чимин не хотел его будить, но ему так сильно захотелось прикоснуться и ощутить тепло. Придвинувшись поближе, он положил голову на грудь альфы.

— Проснулся? — встрепянулся тот.

— Да, не помню как мы оказались в постели, — признался Чимин, — уже ночь?

— Нет, еще только вечер. Твои родители недавно уехали.

— Куда? Они вроде никуда не собирались.

— Твой отец сказал, что оставляет тебя под мою ответственность. А мать-велела позаботиться.

— Но я прекрасно себя чувствую, — все еще не понимал Чимин, — то, что было днем. видимо ложная тревога. Никакая это не течка, а просто что-то…

Но в этот момент его тело резко скрутило новым приступом боли. Юнги постарался облегчить состояние омеги, но получалось слабо.

— Нам нужно кое-что решить, — сказал он, когда младший немного опомнился и утер слезы.

— Что? — всхлипнул он.

— Чтобы помочь тебе, я могу поставить метку.

— Но это… — он посмотрел альфе в глаза. На ресницах всё еще блестели крохотные капли, — Ты возьмёшь на себя такое обязательство?

— Как ты можешь спрашивать?! Конечно!

— Не пожалеешь?

— Ну если ты сомневаешься, то мы можем просто заниматься любовью пару дней. Это тоже вариант.

— Иди ты, — засмеялся Чимин и стукнул друга в плечо, — я ведь серьезно.

— И я не шучу, — Юнги разглядывал лицо омеги, любуясь его светом и беззащитностью, — про метку. Я ведь обещал, что у нас будет куча детишек.

— Вообще-то, ты такого не говорил! — возмутился Чимин, тихонько ущипнув друга за подбородок, — это я к тебе всегда приставал с этими разговорами.

— Могу сказать сейчас. Пообещать, поклясться, написать расписку в конце концов.

— Ладно.

— Что? Написать? Давай! Где у тебя бумага?

— Нет, оставь на мне метку. Пусть она будет печатью, скрепляющей твое обещание.

— Хорошо.

Слово повисло в воздухе. Они смотрели друг на друга. Уютный теплый свет, спокойная музыка-ничего не располагало к спешке. Каждый думал примерно об одном и том же: мы всё сделаем правильно.

— Юнги, — тихо позвал Чимин.

— М?

— А ты хочешь меня?

Альфа округлил глаза и недоуменно улыбнулся.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что, я сам сейчас больше всего на свете хотел бы… — он немного замялся, не зная какое слово подобрать, — но это говорит моя природа. Я уже чувствую, как там всё становится сильно мокрым, а внутри просыпается какая-то сущность. Она просит… тебя внутрь. Это странно-так отчетливо слышать свои желания.

— Я чувствую, как усилился твой запах, Чимини, — Мин покрепче притянул друга в объятия, — и он одурманивает меня. Но мы хотели сделать все правильно. И ради этого, я готов держать себя в руках сколько потребуется.

— А если я начну соблазнять тебя, приставать или умолять?

— Твой отец сказал, что такое возможно, — Юнги чмокнул омегу в щеку, — за тебя это будет делать твоя сущность. Я постараюсь с ней справиться и подожду пока ты сам, в здравом уме, решишь, что мы готовы.

Новая порция боли заставила Чимина поджать колени и закусить угол подушки. У альфы сжалось сердце, при виде страдающего друга. Он приподнялся, готовый выполнить обещанное, как только спазм отпустит.

— Давай сейчас, — взмолился Чимин, подставляя шею.

— Дыши глубже, — Юнги погладил его по спине, успокаивая насыщенным запахом розмарина, — сейчас станет полегче.

Через несколько минут омега и правда почувствовал себя лучше. Но на смену боли пришло дикое желание. Его так сильно потянуло к альфе! Хотелось сорвать к чертям всю одежду, раздвинуть ноги и заставить Юнги войти так глубоко и сильно, как только тот сможет.

— Не поддавайся, — попросил его Мин, учуяв обострившийся медовый запах, — иди ко мне.

Он развернул Чимина к себе спиной, обнял за талию одной рукой, а другой приподнял волосы, кончиками прилипшие к взмокшей шее.

— А ты не помнишь, почему мы решили не спать до свадьбы? — спросил омега, когда Юнги уже приблизился к шее, готовый укусить.

— Не до свадьбы, а до совершеннолетия, — уточнил тот.

— Но ведь мы всё равно будем вместе, — гнул своё Чимин, не подозревая, что он находится под сильным влиянием своей животной сущности.

— Да, — альфа целовал плавные бугорки позвонков на шее омеги, — но, не забывай, я мальчик из приюта… и если кто-то сможет уличить нас в сексуальной связи раньше твоего совершеннолетия, мне грозит статья, — спокойным голосом сообщил он неприятную правду.

Чимин от этих слов вздрогнул и словно протрезвел.

— Да, прости, — сказал он, — я просто всегда думал об этом в более романтичном ключе. И не понимал, что помимо наших желаний, есть что-то еще. Что ж, значит, подождем еще пару лет.

— Конечно, — мягко проворковал Мин, потираясь носом по ароматной коже, — готов? Может быть больно.

Вместо ответа омега повернул голову и прикрыл глаза.

— Я тебе доверяю. И люблю, — сказал он шепотом.

Через секунду заостренные альфьи клыки прокусили кожу, вонзаясь в изгиб омежьей шеи. Точечная острая боль перетянула на себя все мучительные ощущения из остального тела, облегчая общее состояние. От этой блаженной легкости по всем конечностям стало растекаться приятное тепло, мурашки и еще одно, самое мощное чувство.

— Юнги, — простонал он, когда альфа уже аккуратно зализывал ранку, — пожалуйста, не останавливайся, — дыхание омеги стало таким частым и глубоким, что Мин всё понял. Он покрепче прижался к любимому, повел вперёд бедрами, чтобы тот смог ощутить, сквозь двойной слой одежды, тугую выпуклость его паха между своих ягодиц. Совсем маленькая, практически невинная, манипуляция. Но и ее было достаточно. Чимин выгнулся навстречу с громким стоном, достигая экстаза.

Юнги продолжал ласково лизать кровоточащий укус, до тех пор, пока стоны омеги не стихли, а тело блаженно не обмякло в его руках.

— Прекрасно, — выдохнул Чимин.

— Лучше и быть не могло, — согласился Юнги.

Эта ночь была долгой. Они несколько раз засыпали, растворившись в тишине и расслабленности. Но потом Чимина опять будила ноющая боль, смешанная с желанием. И с каждым разом, доля желания становилась всё больше, а боль отступала на второй план. Юнги раздел любимого, целовал везде, где мог, ласкал руками, доставляя удовольствие, заставляя вновь и вновь испытывать оргазм. Насладившись и опять почувствовав, что боль отступила, омега засыпал. Мин приводил постель в порядок, укутывал Чимина и отключался рядом, продолжая, даже во сне, крепко обнимать свое сокровище.

Под утро, после очередного такого пробуждения, Чимин виновато уткнулся лбом в грудь альфы.

— Это так эгоистично, прости меня.

— Что? — не понял тот. Он все ещё был оглушен волной медового аромата после длительного и особенно сильного оргазма омеги.

— То, что ты так заботишься обо мне… могу и я сделать то же самое для тебя? Хотя бы один раз?

— Боюсь, мы не сможем сдержаться, если оба окажемся во власти желания, — Юнги и правда было тяжело. Многократное неудовлетворенное возбуждение уже мешало трезво мыслить.

— Я оденусь, спрячусь под одеяло и даже не буду смотреть, — быстро сыпал вариантами Чимин, — ну разреши! Ну пожалуйста! Мы справимся.

— Твой отец сказал, что вы, омеги, очень хитрые в период течки, — хохотнул альфа, — готовы на всё, лишь бы получить желаемое.

— За эту ночь я получил своё уже…сколько? Раз восемь? Сейчас твоя очередь. И не спорь! — твердо закончил он, натягивая одеяло себе до подбородка.

— Как же я тебя обожаю! — засмеялся Юнги и притянул его в нежный поцелуй.

Как Чимин и обещал, они справились. Хоть ему и было нелегко устоять перед искушением, когда альфа в его руках беспомощно извивался, цепляясь за простыни, стонал, всхлипывал и, наконец кончил, оросив семенем руки Чимина и свой живот. Ничего криминального не произошло, как омега и обещал. А вот приятных ощущений было столько, что Мин обессилено распластался на кровати и не мог пошевелиться в течении нескольких минут.

— А ведь это могло стать нашими детками, — хохотнув, сказал Чимин, осторожно размазывая кончиками пальцев тёплую лужицу по животу альфы.

Родители вернулись к вечеру и тихо вошли в дом, ожидая всего чего угодно. Но застали ребят за самым неожиданным занятием — те накрывали праздничный стол.

— Как вкусно пахнет, — обрадовался отец, — мы как раз голодные.

— А где вы были? — спросил Чимин, помогая маме снять пальто.

— Погостили у твоего дяди за городом, — ответила та и внимательно посмотрела на сына, — как ты себя чувствуешь? Бледный, под глазами круги... но в целом выглядишь бодро.

— Всё хорошо, — порадовал ее омега. Он чуть оттянул ворот футболки, гордо показывая метку, — мы всё сделали как надо. Юнги помогал мне всю ночь и весь день. Так что, теперь, мне гораздо легче.

Женщина обняла сына, потом притянула Мина за рукав и тоже заключила в объятия.

— Молодцы!

— А когда сядем за стол? — вмешался старший альфа.

После нового года всё пошло своим чередом.

Учеба, тренировки, факультативы, сборы, зачеты… Но у этого круговорота была стабильная, устойчивая основа — отношения Юнги и Чимина. Они крепли, обрастали особыми моментами, интересными случаями и подробностями.

Медовый запах меченого омеги окрасился нотками душистого розмарина. Многие заметили эти изменения и косо смотрели на Чимина. Омеги с завистью и любопытством, альфы же с разочарованием и досадой, ведь этот лакомый кусочек мёда, только-только начал хорошеть. Многие желающие возлагали на него большие надежды. Но тот детдомовский, как-то успел их всех опередить и присвоить себе.

— Ты что, только что рычал? — спросил Чимин, подпрыгнув от неожиданного низкого звука рядом. Они с Юнги ждали автобус после тренировки, когда к остановке приблизились двое высоких альф. Те даже не посмотрели на омегу, но Мин инстинктивно утробно зарычал.

— Само так вышло, — оправдался он, поднеся кулак ко рту и делая вид, что кашляет.

— Ревнуешь? — Пак прижался к любимому и обвил его шею руками.

— Нет, — честно ответил Юнги, обнимая омегу за талию, пытаясь нащупать ее сквозь дутый пуховик, — обозначаю границы.

— Мне нравится, — признал тот и быстро поцеловал друга на виду у всех.

Ближе к окончанию учебного года, когда Юнги уже исполнилось семнадцать, он совсем пропал за уроками. Ему предстояло сдать несколько сложнейших экзаменов, чтобы в последнем учебном году его взяли в профильный класс по физике.

В течении почти двух недель Чимин видел его только в автобусе по дороге в школу и обратно. Все эти пятнадцать минут пути они прятались на заднем сиденье и…могли бы целоваться, но нет, Чимин помогал другу с подготовкой. Они вместе разбирались с трудными задачами, омега проверял, хорошо ли тот заучил формулы и засыпал каверзными вопросами.

— Слушай, а может лучше ты станешь учителем физики? А я пойду на завод-гайки тракторам прикручивать? — расстроился Юнги, когда в очередной раз ошибся с ответом.

— Какой из меня учитель? — засмеялся Чимин, — мне нужна такая профессия, чтобы можно было, большую часть времени, работать из дома.

— Это еще почему?

— По кочану, — омега улыбался, выжидательно глядя на любимого, до которого вот-вот должно было дойти. Но в этот момент автобус остановился около дома Паков.

Чимин вышел и, обернувшись, смотрел в след отъезжающему транспорту. И только тут до Юнги дошел ответ. Он вскочил с места, открыл окно и, высунувшись по пояс, громко крикнул, чтобы слова долетели до Чимина:

— Я понял! Понял! Чтобы ты мог быть дома со всеми нашими детьми!

Пак радостно помахал над головой двумя кулаками с поднятыми вверх большими пальцами.

Вернувшись на место, Мин увидел, что все сидящие в автобусе пялятся на него и едва скрывают улыбки. Но на этот раз это было похоже не на: «ох уж этот фрик из приюта», а на что-то вроде: «боже, как это мило». Но ему было некогда радоваться этим изменениям, нужно было готовиться к экзаменам.