Глава 13. Последняя стоянка (1/2)
- Что ты делаешь со своим лицом? – глаза Дани расширились от изумления, стоило ему подняться на небольшой каменистый утес над рекой, где обосновался для отдыха Алекс.
- Бреюсь, – мужчина пожал плечами, усмехнувшись удивлению эльфа, и отодвинул маленький нож от щеки, заметив обеспокоенное выражение лица Дани.
Алекс провел ладонью по уже выбритому участку кожи и пояснил:
- Убираю волосы. Бороду, – он кивнул головой: «Понятно?» и, видя сомнение в глазах юного спутника, продолжил, – Ты никогда не брился, Дани?
Коури отрицательно покачал головой и ответил так, словно Алекс его обидел:
- У меня нет бороды, я ведь не гном, – он посмотрел на мужчину исподлобья, переводя настороженный взгляд с лица на нож.
- Я тоже не гном, поэтому я убираю бороду, – широко улыбнулся Алекс, чтобы разрядить обстановку.
- А ты не боишься себя порезать? – с тревогой спросил Дани, опускаясь на корточки перед сидящим на камне спутником и робко касаясь его руки с зажатым между пальцами лезвием. Страх перед холодным оружием был в крови берсерка, даже если это был всего лишь крохотный раскладной нож.
- Нож заточен о камень и хорошо скользит, – успокоил его Алекс, – Я брился много раз. Правда, чаще перед зеркалом. А сейчас ты встал прямо в ту лужу, которая мне его заменяла.
Он едва заметно улыбнулся, наблюдая за тем, как Дани отскакивает в сторону, смущенно глядя под ноги. Тонкий слой чистой воды в каменной ложбинке расплескался под босыми ступнями эльфа. Алекс перевел глаза на лицо юноши, который сел сбоку от него на подушку из темно-зеленого мха, покрывавшего камень. Светлые щеки коури, едва тронутые румянцем, и вправду не знали бритвы – гладкая и нежная, как у девушки, кожа, отражала теплый свет вечернего солнца. Однако черты лица Дани никак не были девичьими, как и его тело с широкими острыми плечами, узкими бедрами и маленькой плотной задницей. Отчего же эльф неизбежно притягивал взгляд Алекса, приводя в волнение?
Мужчина отвернулся, принявшись искать другую лужу. Желая скрыть легкое замешательство от нечаянных мыслей, он заговорил:
- Я думаю, завтра или послезавтра мы выйдем на тракт. Хотелось бы выглядеть не как бродяги, – Алекс с улыбкой потряс в воздухе ножом, – А то в таком виде нас могут не пустить в трактир, – он засмеялся, оглядывая эльфа со спутанными волосами, одетого только лишь в изодранные штаны неясного грязного цвета.
- Ты думаешь, мне можно будет зайти в трактир? – спросил Дани, – Вряд ли люди будут рады коури, – он опустил лицо, опечалившись.
- Это же земли Красной луны, – Алекс отмахнулся, – Тут сам демон не разберет, кто за кого, и кто кому рад. Думаю, трактирщик будет рад лишь деньгам, а у меня они есть, – он не без удовольствия отметил, как Дани вопросительно вскинул взгляд после этих слов, – Я хочу накормить вас чем-то кроме полусырых перепелок. Так что приведи себя в порядок!
С этими словами Алекс повелительно указал повеселевшему Дани на оранжевую в закатных лучах реку, журчащую внизу под утесом, и долго смотрел вслед темноволосой тонкой фигуре коури, пока тот не скрылся из вида.
***
- Ты выглядишь совсем иначе без щетины, – усмехнулась Соле, встретив Алекса у костра на погруженной в сумерки полянке, – Прямо не узнать.
- Лучше или хуже? – засмеялся мужчина.
- Лучше, – девочка отвернулась к огню и принялась ковырять угли в костре.
Алекс присел рядом, думая, как заговорить на тему, которая не давала ему покоя, раз уж разговор так удачно зашел о внешности. Вздохнув, он начал небрежно:
- Тебе нравятся парни, Соле?
- Нет! – девочка резко развернулась к нему, возмущенно округлив глаза, – Никто мне не нравится!
- Да не пугайся ты так, – примирительно сказал Алекс, – Может не кто-то определенный, но в целом? Ты ведь уже созрела, верно?
Он не знал точно, сколько лет девочке, но был уверен, что по возрасту она уже должна быть плодовита.
- Зачем ты спрашиваешь об этом? – Соле отпрянула, – Ты не должен говорить со мной о таких вещах! Это невежливо! – она демонстрировала напускной гнев, однако Алекс четко видел интерес в хитрых глазах, как и то, что упоминание ее зрелости польстило девчонке, ведь каждый ребенок хочет быть взрослее.
- Да, я знаю, это невежливо. Прости, Ваше Высочество, – Алекс усмехнулся и откинулся назад, упершись руками в землю за спиной.
- На самом деле… – Соле склонила голову набок, – Есть один юноша, который нравится мне – там, дома. Но я не скажу тебе, как его зовут. – Соле интригующе посмотрела на Алекса.
Тот едва сдержал улыбку: будто бы имя таинственного юноши из королевского дворца что-то значило для него, назови его девочка. Да и Алекса на самом деле мало интересовала личность объекта воздыхания.
- Значит, ты разбираешься в юношах: кто хорош собой, а кто так себе?
- Да, так и есть, – Соле самодовольно улыбнулась, – Моя фрейлина говорит, что у меня хороший вкус! Она рассказывала мне о своих любовниках, и я говорила ей, кто…
Девочка резко осеклась, должно быть, осознав, что говорит сейчас с чужим мужчиной на ночной поляне, а не со своей ветреной подругой или хихикающей служанкой в располагающей обстановке будуара. Алекс с облегчением выдохнул – меньше всего он хотел бы сейчас слушать о надушенных любовниках фрейлины. Его волновал совсем другой вопрос, такой личный и близкий, не идущий из головы. Он посмотрел на тот край поляны, что терялся в темноте, где сейчас почти голый коури развешивал на дереве постиранные в реке штаны. Алекс отдал ему свою рубашку и заставил обмотать ею бедра, иначе не ведающий стыда наготы эльф так и ходил бы, шокируя спутников. Все былые раны на теле Дани затянулись без следов и шрамов за последние спокойные дни путешествия, холодная вода реки смыла всю грязь и пыль с его кожи, и юный коури предстал перед людьми во всей своей изящной красоте.
- А вот Дани, – решившись, спросил осторожно Алекс, – он нравится тебе? Каков он на твой вкус?
- Он? – Соле ткнула пальцем в сторону не слышащего их разговор коури с таким изумлением, что казалось, потеряла дар речи, – Он же ушастый, как он может мне нравиться?
- Ну и что, что ушастый, – Алекс пожал плечами, не отводя глаз от Дани. – Он ведь тоже юноша. Разве он не красив? – почему-то ему очень хотелось услышать подтверждение этих слов, хоть от глупой девчонки.
- Боже, нет, о чем ты говоришь! – Соле была совершенно искренней, пораженная вопросом мужчины, – У него странное лицо, странные глаза, уши эти. Да они уроды! – Соле сморщилась с отвращением, воскликнув слишком громко, и Дани обернулся, но не расслышал, а лишь улыбнулся Алексу, – Никому они не нравятся! Это же не люди, а звери скорее, хоть и владеющие языком. Почему он опять голый? – она брезгливо сжала губы, – Животное.
Она насупилась и демонстративно отошла на другую сторону костра, когда коури, справившись, наконец, с развешиванием штанов, подошел ближе к огню, встав прямо напротив сидящего на земле мужчины. Что ж, в чем-то Соле права – Дани не человек. Но, проклятье, он очень красив! В который раз при взгляде на него сердце Алекса ускоряло ход, а в груди зарождалось странное волнительное чувство, столь сильное, что он с трудом подавил желание протянуть к эльфу руки, схватить за выступающие кости таза, чуть прикрытые соскальзывающей рубашкой, сжать тонкую талию и уткнуться носом в плоский пупок…
Пупок. Зачем пупок тому, кто не бывал в утробе матери? Нечаянная мысль о пупке коури сбила настрой Алекса, который уже грозил залить жаром его тело, наполняя низ живота тяжестью. Тряхнув головой, он сбросил наваждение, размышляя о том, что, верно, давно не бывал с женщиной – а это действительно было так, его вынужденное воздержание началось почти с момента вербовки в армию – и о том, что необходимо было это исправить и срочно, пока его рассудок совсем не помутился.
- Душно сегодня, – проговорил Дани, присаживаясь к костру, – Пахнет влагой, как будто идет гроза.
- Да, душно.
Алекс отозвался тихо, почти прошептав, невольно проведя рукой по своей шее, покрытой испариной от недавнего волнения, и уловил, что Дани следит за его движениями, искоса поглядывая, водя взглядом по его обнаженной груди, плечам, рукам. Почему смотрит? Заметил что-то? Смутившись, Алекс отвел глаза, посмотрев в огонь, когда на его спину упали первые крупные капли дождя.
Внезапный дождь зарядил сразу сильно, залив костер и переполошив всех. Вытирая с лица бегущую потоком воду, Алекс крикнул, едва перекрывая шум барабанящих по листве капель:
- Надо укрыться где-то! – он задрал голову в мгновенно почерневшее небо, где в стороне западного моря вспыхивало пока беззвучное зарево далекой грозы.
- Я видел грот у берега реки, под утесом, - обратился к нему Дани, возбужденно тряся за руку.
- Хорошо, пойдем туда, – согласился Алекс, вздрагивая от холода. – Главное, чтобы река не поднялась от такого ливня.
Идти в кромешной темноте по скользкой траве на спуске к реке было почти невозможно. Лишь при вспышках молнии быстро приблизившейся бури удавалось разглядеть дорогу и пройти пару шагов. Алекс хотел сказать Соле, что она могла бы зажечь свой магический негасимый факел. Однако чувствуя страх девочки, которая вцепилась в него, обхватив полностью предплечье обеими руками, и почти висела на мужчине, норовя опрокинуть на землю, он не решился ее тревожить. В какой-то момент Алекс потерял из вида коури, но при очередном разряде молнии увидел его голову, облепленную мокрыми волосами, за кустарником. Дани махнул им рукой, показывая черный провал в скале.
Грот оказался крошечным – трое спутников могли поместиться в него лишь сидя в ряд, поджав колени в груди и прислоняясь спиной к холодному камню задней стены. Но пол углубления в скале находился выше уровня галечного берега разбушевавшейся реки примерно на пару локтей, поэтому внутри было сухо, не считая воды, стоящей в ложбинке у самого входа в грот, переполнявшейся от залетающих косых струй дождя.
- Неплохо! – сказала Соле.
Оглушительный удар грома прямо над их головой заглушил дальнейшие слова девочки, Алекс лишь увидел в вспышке молнии, как двигались ее губы, когда она, чуть нагнувшись вперед, пыталась что-то сказать Дани, сидящему справа от мужчины, зажатому между спутниками в тесном убежище. Не зная, что хотела сказать девочка, Алекс, однако, наклонился к самому уху коури и сказал:
- Соле говорит, что ты молодец, спасибо, что нашел пещеру, не то нас бы уже смыло в реку.
Дани отозвался на похвалу открытой детской улыбкой. Какое-то время Соле пыталась разжечь магический огонь, но то ли от волнения, то ли по другим, одной ей ведомым причинам, магия в эту ночь ей не подчинилась. Это было и к лучшему – гореть огню было совершенно негде, на полу пещеры едва помещались сами путники.
- Что ж, ночь обещает быть холодной без костра, – заключил Алекс, который пытался справиться с пробегающей по телу дрожью, растирая плечи ладонями, – Давайте прижмемся теснее, чтобы согревать друг друга, и скоротаем время болтовней.
Казалось, сесть теснее было уже невозможно, однако после своих слов Алекс почувствовал, как юные спутники зажимают его с обеих сторон так, что он едва мог двинуться, однако, ему и правда стало теплее, особенно справа, где в спину мужчине дышал коури и прикасался кожей к коже, в то время как Соле повернулась к Алексу спиной и к тому же была одета в промокшую насквозь одежду. Болтовня, как и магический костер, в этот вечер не задалась – вымотанные многодневной гонкой, замерзшие и полуголодные, «дети» уснули, несмотря на грохот грозы, устрашающие вспышки молний и бьющую по ногам воду, настолько холодную, что, казалось, дождь пришел не с моря, а с далекого Севера, где вечные льды сковывают океан.
Только Алекс не мог уснуть. Его тревожила не гроза и не холод, который совсем растаял между двумя окружающими его горячими телами. Мысли мужчины постоянно возвращались к Дани. Если постыдное волнение Алекса связано с любовным голодом, который мучил его молодое горячее тело, то почему его не беспокоит юная девушка, лежащая сейчас прямо в его объятиях? «Она же просто ребенок!» – ответил он сам себе и отпрянул от Соле.
Резко развернувшись на другой бок, он сразу же попал носом в мокрую кипу волос почти такого же ребенка, только другого племени и пола. Дани к тому времени отвалился во сне от Алекса, и полулежал спиной на каменной стенке, расслабленно раскинув руки и свесив одну ногу за пределы грота под ливень. Волосы его были холодными и скользкими, словно водоросли. Алекс поморщился и потянулся к колену коури, желая затянуть его ногу обратно в укрытие. Во время движения нос его проскользнул ниже по голове эльфа и уткнулся в горячую ямку над левой ключицей юноши. Теплый живой запах тела Дани проник в ноздри Алекса, заполняя его грудь томлением, губы случайно прикоснулись к острой ключице коури, он чувствовал, как тихо и равномерно вздымается худощавая грудь юноши, рука Алекса почти тронула гладкую кожу живота, когда он внезапно содрогнулся и отскочил от по-прежнему доверчиво спящего Дани.
В смятении Алекс вывалился из грота прямо под струи холодного ливня. Он стоял в темноте, не обращая внимания на гром и молнии, дрожа всем телом, до тех пор, пока чья-то рука настойчиво не дернула его за плечо сзади. Обернувшись, Алекс разглядел встревоженного Дани, по лицу которого бежали беспрестанные потоки воды, заставлявшие юношу прикрывать глаза. Рубашка, которая была повязана на бедрах коури, от воды сползла ему на ноги, и другой рукой Дани неловко пытался высвободиться из нее, балансируя на одной ноге на скользкой гальке речного берега.
- Пойдем, Алекс, здесь опасно! – он тянул мужчину внутрь укрытия, показывая пальцем на небо, где в очередной раз сверкнула молния.
- Ты так переживаешь за меня? – крикнул Алекс не то вопросом, не то утверждением, – Что я порежусь ножом, что меня убьет молния, – натянутой улыбкой он давал понять, что шутит.
- Да! – перекрикивая шум бури, ответил Дани.
- Что «да»? – не понял Алекс, покорно следуя за коури в грот.
- Я переживаю за тебя, – Дани обернулся, стараясь смотреть в глаза, несмотря на мешающий дождь. Как и раньше, он понимал любой вопрос прямо и отвечал на него столь же прямо, не чувствуя иронии, а заметив замешательство в лице Алекса, воспринял его на свой счет. – Я правильно говорю это?
- Да, правильно. Ты хорошо говоришь на общем языке, – Алекс одобрительно похлопал его по плечу, пытаясь за покровительственным тоном скрыть смущение.
Он силился вспомнить, когда в последний раз кто-нибудь переживал о нем, и не мог. Казалось, с тех пор, как погибла его мать, а после – добрый старьевщик, единственным, кого хоть мало-мальски интересовала его жизнь, был он сам.
- Еще я боюсь, что ты можешь простудиться, – уже внутри грота прошептал ему коури, – Мне говорили, что люди очень хрупкие. Я не хочу, чтобы ты болел.
- Со мной все хорошо, я не хрупкий, – только и смог выдавить из себя Алекс, совсем теряясь от простых и нестерпимо теплых слов Дани, которые, словно пика, пробивали броню его сердца раз за разом, причиняя почти физическую боль. Желая прекратить разговор, мужчина сделал вид, что заснул, откинувшись головой на плечо девчонки, и вскоре действительно погрузился в тревожный сон.