Часть 1 (2/2)

И протянул стакан.

— Хотя я, если честно, посмотрел бы, как он тебя кормит. Интересное будет зрелище. Но Алтан же будет сваливать всё на меня. Давай ты побычишься завтра, чтобы само Золотейшество пришёл тебя кормить, и от меня убрали эту священную обязанность, ладно?

Отсмеявшись, Вадим поднёс стакан ко рту Серёжи и подождал, пока тот выпьет всё до дна.

Разумовский больше спорить не стал — провоцировать этого бугая не хотелось.

***

Сережа, в очередной раз проснувшийся от кошмара, устало потёр лицо. Он не знал, сколько сейчас времени, но спать больше не собирался — это всё равно было бесполезно.

***

Когда утренние лучи осветили сад, то непослушные солнечные зайцы решили, что пора поскакать по лицу явно не желающего этого и больше похожего на вампира человека — Алтана, тот недовольно открыл глаза и понял, что уснул в саду.

— Мда, — сказал он.

Видимо, вчера он очень устал, и это сказалось. Подумав, он решил проверить пленника. Мало ли что с ним.

Сегодня Дагбаеву не надо было ехать ни на какие встречи — если он кому окажется нужен, приедут сюда, а некоторые документы проще заполнять и дома. Времени, к тому же, было немного: буквально десять утра.

Он вышел из сада, прошёл к подвалу и спустился туда.

Пленник не спал, и при появлении своего тюремщика поднял голову.

Алтан посмотрел на Сергея. Тот был напуган, но вряд ли из-за него. Что же случилось? Не то что бы интересно, но всё же… Неужели и Разумовского мучают кошмары? Это был самый логичный ответ. Ни смерть, ни Алтан, ни Вадим его не пугали, это было очевидно.

— Недоброе. Что снилось? Лицо помятое и испуганное. Расскажешь, какой был кошмар?

— А есть разница? — Серёжа честно не хотел грубить, но сил на вежливость не осталось. Как и не хотелось снова вспоминать о реке крови и огромной крылатой фигуре, повторяющей: «Я — это ты!»

Серёжа, пытаясь отвлечься от сна, внимательнее посмотрел на Дагбаева, отметив, что тот тоже вряд ли спал спокойно.

— Нет, но всегда куда проще, если есть возможность поделиться. Кроме того, времени на то, чтобы делиться, у тебя не так много. Хочешь — можешь облегчить душу.

Сам Алтан вообще не помнил, что ему снилось. Так что даже было проще.

Разумовский на начало его фразы лишь недоверчиво поднял брови — он никогда не делился своими кошмарами даже с Олегом, разве что когда-то в детстве. А вот уточнение, что времени осталось мало, в равной степени как напрягало, так и вызывало почти обречённое любопытство.

— Что ты хочешь со мной сделать? — тон был почти спокоен, Сергей уже смирился со своей смертью, лишь где-то на задворках сознания тихо рыдал Тряпка, отчаянно боящийся Алтана.

— Сказать честно, или в красках расписать всевозможные казни? — Алтан поднял брови и впервые усмехнулся. — Я не знаю, какой вариант для тебя более предпочтителен.

Он вздохнул.

— Придумать что-то для убийцы твоего близкого человека, зная, что и другие жаждут расправы, довольно тяжело. Быть тем, кто вершит чужие судьбы, я не люблю. Люди сами выбирают всё.

Глаза Серёжи испуганно распахнулись, когда до него дошел смысл его слов — уж лучше бы Алтан и правда расписал и выполнил те самые всевозможные казни!

Нет, Разумовский не боялся того, что с ним могут сделать, в его груди похолодело от мыслей, что если информация о суде выйдет наружу, то тут вновь окажется Олег… Сергей знал, что так будет и его пугало то, насколько преданным был его друг, несмотря на всю боль, которую он ему причинил. Представив, как в руки толпы мстителей Чумному доктору попадет пытающийся спасти его от заслуженного наказания Волков, Разумовский неосознанно вздрогнул, отшатнувшись и обнял себя руками.

— Нет… — в ужасе вырвалось у него.

Алтан закатил глаза.

— Я ещё ничего тебе не сделал, хотя мог бы. И ещё не сказал, что конкретно будет. Ещё ничего не случилось. Ты ведь не боишься смерти, — сказал Алтан, и он был в этом уверен, — а всё же в ужасе. Из-за чего? Вряд ли из-за людей.

Разумовский закрыл глаза, нахмурился, пытаясь вернуть самообладание — нельзя показывать свои слабости, особенно человеку, который хочет мести.

— С чего ты решил? — голос немного дрогнул, но Сережа всё же смог затолкать эмоции поглубже, так, что выдавали лишь нервно подрагивающие пальцы.

Дагбаев немного наклонился, изучающе посмотрел на Сергея, особенно в его глаза, после чего ответил:

— Когда ты выращиваешь растения или воспитываешь животных, ты должен обладать нехилой долей эмпатии, чтобы знать: в этот момент нужно сделать то, сейчас он не в настроении, ему надо поспать, надо добавить света, и много других вещей. Человеку, которому терять уже нечего, и которого поймали, легко принять смерть. Только если у него нет цели, для чего жить. Твоей, Сергей, была месть Игорю Грому. Он справился, как ты уже знаешь. И Дима Дубин выжил. Твоя месть может и удалась… — тут Алтан замолчал ненадолго, но продолжил, — только вот Гром смог жить с последствиями того, что с ним было. А значит, всё сведено к нулю, все твои усилия. Но не будем об этом. Ты не утянул его за собой, в это болото мести, злости и разрушения.

Алтан отвернулся и посмотрел на стену.

— А я не такой. И ты всё равно не боишься ни меня, ни смерти, но есть кто-то, за кого и есть страх. Он не должен быть втянут в эту игру, верно?

Тут Алтан снова обернулся к Сергею.

— И если он будет втянут, то будет страдать, а ты страданий ему не хочешь. Спокойная жизнь для дорогого человека — единственное, что волнует тебя сейчас. Из-за этого ты и был один, и был пойман, ведь одиночку поймать легче. Знаешь, может лучшей местью будет убить его, как ты когда-то убил множество друзей и любимую Грома? Но я не хочу уподобляться тебе. Не хочу.

Впервые Алтан задумался, что чёткого плана о том, что делать с Разумовским, у него нет.

— Ты вроде просил сказки вчера. Я не Шехерезада, но одну расскажу. Когда Дракон тебя покормит.

Вадим как раз зашёл в подвал со стаканом воды, куском хлеба и овсяной кашей. В ней, по приказу Алтана, был даже сахар. Вадим лениво оглядел комнату, посмотрел на Алтана.

— Ваше Золотейшество, ну, я всё принёс. Как вы и просили.

По мере того, как Алтан говорил, Серёжа, не очень успешно скрывавший свои эмоции, пытался хотя бы не впасть в истерику. Тряпка жалобно плакал, подсовывая картинки ужасов с участием Олега, особенно, когда Дагбаев слишком проницательно предложил мстить не Сергею, а тому, за кого он боится.

Выдержать взгляд Алтана в тот момент было сложнее всего.

После слов Алтана, что он не хочет мстить так, как это делал Разумовский, Серёже стало хуже, хотя от облегчение и успокоился немного. Он и сам знал, сколько жизней загубил, они снились ему, не давая ни на миг забыть…

Появления Вадима он сначала даже не заметил, но когда тот подошёл ближе, Сергей смутился:

— Может не надо? — тихо пробормотал пленник.

Аппетита не было, что было давно привычным, а от мысли, что сейчас его опять будут кормить, ещё и в присутствии Алтана, щёки жгло.

Вадим хмыкнул. Кажется, Разумовского немного смущало есть в присутствии Алтана.

— Сами всё слышали…

— Прежде чем ты опять скажешь эту кличку — стоп. Да, услышал.

Дагбаев посмотрел на Вадима. Нет, он понимал, что аппетита может и не быть, но учитывая то, что особо тут Разумовского кормить никто не будет, и следующий раз только на ужин, это было странно. Дагбаев повернулся к Серёже.

— В следующий раз еду принесут только поздно вечером. Подумай. А если тебе не нравится мысль, что кормит Вадим, мы найдём другого.

С чего вдруг он решил услужить Разумовскому? Последнее желание — закон что ли? Но тот и не говорил ничего. Серьёзно, достать катану и всё, дело с концом. Почему же он до сих пор медлит? Пока что у Алтана было две возможные причины: либо он наслаждается мучениями, совсем как Дагбаевы, Юма и Батаар, его уже покойный дед, либо же он… Дагбаев гнал эту мысль дальше. Нет, нет и нет, никакого сострадания и понимания. Не тому, кто убил его мать.

Алтан вздохнул. Ему всё равно не нравилось своевольное поведение, даже в таком положении, Сергея. Но это и удивляло в приятном смысле, что тот не теряет гордости, и старается сохраниять самообладание. Разумовский стойкий. Алтан тоже.

— Я сам покормлю, — решил Дагбаев, взял стакан воды, поднёс ко рту Сергея. — Давай, и не вздумай рыпаться, моё терпение не всегда безгранично. А пока ты должен быть живым.

Серёжа определенно не мог понять — что от него хочет Алтан? Почему ещё не убил? Зачем пытается заботиться, как бы странно это не звучало, но для Разумовского это именно так выглядело.

Он не стал больше спорить, но вовсе не потому, что испугался угроз Алтана, просто не хотелось доставлять тому ещё больше неудобства.

Когда вода в стакане, наконец, закончилась, Алтан чуть отодвинулся, взял ложку. На лице его не было никаких эмоций, как будто это так типично: подкармливать пленников.

На самом деле Алтан ещё не определился, что об этом думать. Разумовский капризничал, понятное дело, и к тому же лучше оставить его относительно живым, хотя бы сейчас. Пока определяешь, что с ним делать. Разве это забота о нём? Но казалось, и даже немного чувствовалось, что да.

Вадим тихонько вышел из подвала. На лице его было то хитрое выражение. Во-первых, он прекрасно знал о Разумовском всё, и, что важнее, о Волкове — близком друге Сергея, ну и по совместительству напарнике на спецоперациях, и понимал, что рыжий защищает Олега и думает именно про него, но разъяснять Алтану, что сейчас с Серёжей и почему, он не собирался. У Вадима был свой план и своя игра.

Если Разумовский будет свободен, Чумной доктор будет жить, то значит, поднимется веселье, и всякая шушера, мешающая им с Алтаном, уйдёт. Сохранить его жизнь можно было в одном случае: чтобы Алтану стало жаль этого пленника. Чтобы он ощутил: Разумовский сполна искупил чашу вины. Возможно, даже заставив Дагбаева полюбить своего врага. Они удивительно похожи, но будут это отрицать. Просто у Алтана более молодая и горячая кровь. И они удивительно тонко чувствуют друг друга уже сейчас. Что будет после, когда до Дагбаева дойдёт несчастность его жертвы?

Да и Юма вряд ли одобрила бы убийство Разумовского, даже зная, кто это. Она по-настоящему хладнокровна, истинная Дагбаева. Вадим не заметил, что облизнул губы. Эти красные ноготочки обязательно пройдутся по его шее. Когда он вернётся в Гонконг. Ну, или когда его королева вернётся в Петербург.

***

Алтан чуть резко сунул ложку каши в рот Сергею, когда тот прожевал, следующую процию, и так пока от каши постепенно не осталась половина.

— Хватит, или ещё нужно? Я не тороплюсь. И история подождёт.

Сережа не знал, что лучше — согласиться или все же попросить перестать. У него уже почти кончились силы, чтобы держать маску, и он чувствовал — ещё немного и он просто спрячется мысленно в углу и будет рыдать.

Он был рад, что охранник куда-то ушел, а Алтану, кажется, всё равно. У Разумовского мелькнула мысль, что Дагбаев слишком беспечен — будь сейчас на месте Серёжи Птица, тот бы уже напал на Алтана, выгрызая себе свободу…

— Спасибо… — так и не определившись с ответом по поводу каши, произнёс Сережа. А затем, всё же предупредил — опыт жизни с Птицей оставиля свои следы, кроме кошмаров. — Тебе стоит быть осторожнее.

Алтан на эту фразу залился смехом.