Срыв номер один и знакомство (1/2)

Дверь в маленькую пекарню на углу улицы открывается с тихим и мелодичным перезвоном ветряных колокольчиков, и в лица сразу бьет запах ванилина, свежих ягод и горячей выпечки. Приветливая женщина по ту сторону витрины в это время рассказывает полной бабушке про все вкусы пирожных, так что только зашедшая девушка может спокойно осмотреться. Она сама была тут второй раз в жизни, раньше сладости покупала только ее подруга, принося их на праздники как подарок — Лиза просто обожала что-то шоколадно-кремовое. Ее черные волосы небрежно были завязаны в хвостик, а такого же цвета объемная куртка немного электризовала выпавшие из прически пряди. Ее темные глаза сияли изнутри чем-то таким счастливым, будто это был не обычный сентябрьский прохладный вечер, а какой-то праздник.

— Здравствуйте, Елизавета, вы вчера заказали торт, верно? — прерывает ее мечтания продавщица, вытаскивая из-под стола картонную коробку нежного голубого оттенка. В гурди защемило от чувств — этот день был ужасно важным для нее, очень счастливым и очень памятным. Она кивнула, вытягивая руки из теплых карманов, тянет вперед, касаясь гладкой поверхности, с замиранием дыхания прижимает коробку к груди.

— Кому бы вы не покупали это чудо, он обязан вас ценить, такой прекрасный подарок, — женщина тепло улыбается и выходит в подсобное помещение — забрать новую выпечку, чтобы обновить витрину. Она снова выходит с ароматным подносом, полным булочек с маком. Губы черноволосой почти растеклись в широкой улыбке, и та поставила на столик под кассой коробку, вытягивая из кармана карточку.

— Поверьте, меня никто не ценит так сильно, как он! Заверните, пожалуйста, два этих ароматных чуда, я прямо сейчас зайду к нему, поедем домой вместе на такси, хочу сначала подразнить его одними словами про торт, — легко рассказывает она, оплачивая свой будущий обед, с наслаждением вдыхая горячий воздух из бумажного пакета, который с тихим стуком поставили сверху на коробку. Булочки были спрятаны в гигантском кармане — чтобы не остыли.

— Ого, у вас какой-то романтический праздник? — кажется, эта пекарня жила не только десертами, но и счастливыми историями о любви. Атмосфера располагала, впрочем.

— Что-то вроде круглой даты. Ожидайте, я еще вернусь за свадебным тортом, — она подмигивает, вкладывая свой подарок в упаковочные ленты и выходя, точно так же весело звеня дверью.

— Крепкой вам любви! — кричит вслед улыбчивая хозяйка заведения.

Дорога до места встречи была довольно быстрой, так как девушка специально еще месяц назад выбрала себе работу так, чтобы она могла в любое время прийти к любимому человеку, встретиться с ним, набраться сил и вернуться с «перекура» в офис — снова работать, пусть немного скучающе, но заряжено и с какой-то особенной силой внутри. Всего-то надо было пройти пару улиц своими ногами, повернуть за угол и подождать у двери немного — обычно минут десять. Лиза шла осторожно и не спеша, придерживая торт как самое дорогое, что у нее есть, вдыхая через небольшие щели аромат душистого крема с ароматом мяты и лимона. Такой свежий и легкий, как и настроение в этот день.

Она задумалась о том, что последний месяц был самым лучшим в ее жизни. Именно сейчас она нашла то, чего ей не хватало все отношения — гармонию, единение и тихое счастье, которое с каждым днем становилось все больше, теплее, обнимая ее шерстяным одеялом. Только с этим человеком она не задумывалась о том, как ей противна ее улыбка. Нет, конечно, он мог пошутить над ней весьма резко, но он же все равно любит ее, верно?

Она встает, прислонившись спиной к колонне, смотрит на неприметную оранжевую дверь подъезда. Ей не нужно смотреть на часы, чтобы знать, что ровно десять минут разделяют ее от встречи с Ним. С ее милым Лешей, который, как обычно, самым первым выйдет из здания под тихий писк домофона, обнимает ее, запустив холодные ладони под кофту на спину, чтобы услышать визгливый смех. Но не сегодня. Сегодня они вместе пойдут к такси, по дороге уплетая булочки, а затем распакуют торт, она услышит длинную лекцию о том, что это все лишь условности, и что обычное время не стоит того, чтобы тратить столько времени — но девушка-то знает, что он просто так смущается. В итоге торт будет съеден за один вечер, потом он будет монтировать видео до глубокой ночи и под утро ляжет в кровать к ней под бок, засыпая до самой середины дня, когда Андрющенко уже вовсю работает.

Однако по ощущениям проходят все пятнадцать минут — а дверь все еще плотно закрыта. Оставаясь в хорошем настроении, она проверяет номер дома, хмурится. понимая, что это точно тот адрес. Перехватывает торт одной рукой, достает телефон — прошло двадцать минут с конца мероприятия. Отправляет сообщение — его телефон выключен. «Задержались, значит» — думает, успокаивая тревожность внутри, Лиза, однако успокоиться не получается — дверь открывается почему-то с оглушительным и мерзким на этот раз скрипом, который режет по ушам хуже ножа, и выходит… не он. Постепенно потом людей редеет, пока дверь не закрывается совсем. Но так же не могло быть? В глазах темнеет, в голове стучит пульс. Какой-то ступор, иначе назвать состояние невозможно. Дверь открывается снова — и Лизе чудится, будто она издает звук, напоминающий тот, что звучит из фильмов — когда человек умирает. Одного взгляда на выходящего хватает, чтобы что-то внутри действительно погибло.

— Чего встала, а, куколка? — насмешливый хриплый голос трезвит ее, заставляя поднимать глаза выше, чтобы встретиться с взглядом таким холодным, что казалось, что внутренности покрыло тонким слоем льда. Она много раз видела ее курящей у здания клуба. Высокая и мрачная, она только бросала в затылок тихие фразы, полные какой-то ярости и ненависти. Всегда непонятные и неизвестные, но каждый раз пробирающие до мурашек по шее. Но сейчас не время для того, чтобы бояться. Нужно просто сделать глубокий вздох, собраться с мыслями и спросить:

— Я жду молодого человека, Алексея, ты видела его?

Она была готова ко всему, но точно не к смеху, что отозвался где-то в сердце, повесив на него пару грузиков каждый весом в тонны три. Глаза напротив щурятся, прежде чем тонкие губы растягиваются издевательски, чтобы сказать то, что, казалось, было очевидным, но болезненным ровно на столько же. Но пока она молчит, смотрит куда-то внутрь, и Лиза проигрывает эти нелепые гляделки, смотрит куда угодно, но не в эти океаны, пропитанные всем негативным, что есть на свете. Она скользит взглядом по пшеничным волосам, что хвостом стекали по плечу, на кепку и на грязную футболку, пока мозг пытается переварить ситуацию.

— Его сегодня не было, прикинь? И прошлый раз он пришел только под конец, чтобы ты подобно заботливой мамаше забрала, но сегодня, кажется, вообще в говно нахуярился. А вы были такими идеальными, блять, с виду, смотреть было тошно, — ей уже все равно на злые слова. Перед глазами встал пьяный молодой человек. До боли знакомый образ, от которого жар идет по лицу, окутав привычным чувством — страхом.

— Что такое, уже не так любится? Понимаю, алкашей как мы любить сложно, ты же, сука, такая правильная вся. Ни грамма в нос, ни миллилитра в рот, ни сантиметра в жопу, да? — та только машинально кивает, не понимая, почему не уходит, почему слушает все это. Что-то мешало развернуться и уйти домой, скорее всего — надежда, что это все проверка и шутка, и вот-вот он выйдет, все будет как раньше, хорошо.

— Знаешь, я даже рада, что все так вышло. Меня-то блять любить некому, не было еще таких невинных дур, которые будут ждать меня годами под дверями, пока я вдуплюсь и брошу. Я тебя искренне ненавидела, а сейчас стала реальностью моя главная мечта — чтобы ты была так же несчастна, как я, — она грубо хватает за запястье, стреляя льдинами из глаз. Тут ее взгляд наткнулся на коробку. Грубо отобрав ее, русоволосая небрежно развязала бантик, откидывая крышку прямо на дорогу рядом, где ее откидывает дальше, сминая, ветер, закидывая на дерево. В глазах одной промелькнуло отчаяние, второй — замешательство.

— О, как мило! — его тут же сменило ликующее злорадство.

Под коробкой был светлый салатовый торт, на котором кремом был нарисован котенок с праздничным конусом-шляпкой на макушке. Девушка достает из кармана складной ножик, с кривой улыбкой выдвигая длинное лезвие, смазывает им надпись «Люблю», слизывая сладость прямо с острия, прикрыв глаза. Следом было размазано уродливым грязным пятном и бедное ни в чем не виноватое животное, а затем незнакомка будто в замедленной съемке со всей силы кидает торт на асфальт, придавливая тяжелым ботинком сверху так, что на серебристой поверхности остался четкий черный след.