[657] Принц-сирота (1/2)

— А что стало с ребёнком царя Вэнь и принцессы Мин? — спросила белая змея. Странная реакция наложниц на вопрос её озадачила: тем явно не хотелось об этом говорить. «Да что с ним станется?» — вот какого ответа белая змея дождалась на свой вопрос.

Наложницы, переглянувшись, всё-таки досказали историю. Ребёнка спасти удалось, но назвать его пришлось согласно традиции — Мин такой-то. Царь выбрал для него имя Мин Лу, потому что ребёнок родился на дороге в царство Мин. И теперь вся любовь доставалась ему.

— А-а, — протянула белая змея, — понятно…

Наложницы считали ребёнка виноватым в том, что царь к ним равнодушен: раз у него есть наследник, так и к наложницам входить незачем, можно предаваться воспоминаниям и скорбеть о смерти жены, которая и слезинки-то недостойна. Царя, как выяснилось, нисколько не волновало, что династия Вэнь оборвётся на нём, а на смену ей придёт династия Мин. Мальчика он любил и баловал, души в нём не чаял, исполнял все его желания и капризы. Забытые, а то и вовсе ненужные наложницы затаили на него злобу и, как выяснилось позже, отыгрывались на ни в чём не повинном ребёнке.

Белая змея осталась жить в гареме. Распорядитель не обманул, виноград ей приносили каждый день. Но жилось скучновато: с другими наложницами белая змея не сошлась характерами, они её раздражали своей болтовнёй и глупостью, поэтому она предпочитала оставаться в отведённых для неё покоях, вышивая, или читая, или рисуя тушью. Изредка белая змея всё же приходила в общий сад, чтобы послушать последние новости, которые зачастую повторялись: ещё одна наложница прибавилась!

Один раз белая змея заметила в саду мальчика — принца Мин Лу. Ему было шесть лет, он был невысок и коренаст, как сам царь. Глаза у него были большие и печальные, как у потерявшегося щенка. Сопровождал его другой мальчик, тех же лет, худой и бледный, как позже выяснилось — молочный брат и товарищ по играм принца, Ван Жунсин. Назвали его так будто бы потому, что мать его, узнав, что станет кормилицей для сына царя, воскликнула: «Вот мне повезло!»

Мальчику явно хотелось поиграть в саду вместе с наложницами, но женщины обращались с ним холодно и даже грубо: не обращали на него внимания или отталкивали. Белая змея сообразила, что женщин настроила главная наложница: некоторые очень неохотно прогоняли мальчика, явно совестясь, но принужденные подчиняться приказу.

Белой змее стало жаль сироту, но вмешиваться она не стала: настраивать против себя весь гарем ей не хотелось, как и привлекать к себе лишнего внимания.

В другой раз, когда белая змея сидела у себя и рисовала, конечно же, бога войны, принц Мин Лу заглянул к ней через окно. Белая змея подняла голову, мальчик тут же исчез, но стоило ей заняться рисованием, как он снова выглянул, а за ним и второй, и оба, вытянув шеи, старались разглядеть, чем она там занимается. Так продолжалось несколько дней, и любопытство мальчиков было вполне понятно. В гареме они белую змею не видели и теперь гадали, что за новая женщина объявилась во дворце и почему целыми днями сидит в одиночестве. Белой змее не слишком нравилось, что за ней подглядывают и отвлекают от работы.

— Или входите, или кыш отсюда, — велела она, поднимая голову в очередной раз.

— Он принц, ты не можешь его прогнать, — запальчиво возразил Ван Жунсин.

— Да что ты говоришь, — фыркнула белая змея и сделала вид, что тянется за туфлей, чтобы кинуть в него.

Оба мальчика пригнулись, но не убежали. Белая змея дёрнула бровью: хочется сидеть в засаде — пусть сидят, сколько вздумается, — и вернулась к работе. Она так этим увлеклась, что вздрогнула всем телом и выронила кисточку, когда рядом с ней раздался голос:

— А это кто?

Оба мальчика уже стояли возле её стола, незаметно пробравшись в покои, видимо, через всё то же окно. Оба явно храбрились, но были похожи на двух кроликов, пританцовывающих от страха перед змеёй, на которую случайно наткнулись. Впрочем, любопытство всё же пересилило.

— Разве ты не знаешь, как выглядит бог, которому вы поклоняетесь? — спросила белая змея.

Мин Лу привстал на цыпочки, поглядел на портрет и, сопя носом, сказал:

— Совсем не похож. Бог войны должен… свирепеть.

— Свирепствовать, — тихонько поправил его Ван Жунсин.

— Он вовсе не такой, — обиделась белая змея.

— А какой? — тут же спросил принц, явно обрадовавшись, что она их не гонит, а снизошла до разговора с ними.