[622] Весна и вёсны (1/2)
Некоторое время спустя принц Чанцзинь вновь стал пропускать тренировки, а если и приходил, то был очень рассеян и скоро отпрашивался, ссылаясь на какие-то неотложные дела или нездоровье. Ли Цзэ был уверен, что никаких дел у принца нет (если присутствие циньвана Чанцзиня требовалось на каких-то государственных советах, Саньжэнь сообщал об этом Ли Цзэ заранее). Насчёт нездоровья принца Ли Цзэ справился отдельно, потому знал, что принц Чанцзинь к лекарю не обращался ещё с прошлого небесного года.
Ли Цзэ преодолел искушение устроить принцу марафонский забег по саду в наказание за небрежность к занятиям и решил за ним проследить, когда тот в очередной раз отделался от занятий каким-то неубедительным предлогом.
Времяпровождение это можно было счесть праздным, но принц Чанцзинь сбегал от Ли Цзэ, чтобы встретиться и совершить прогулку, держась на почтительном расстоянии, но всё же ближе, чем полагалось дворцовым этикетом, от какой-то феи. Девушка была миловидная и смешливая, как и все феи. Принц казался несколько смущённым, но с лица его не сходила улыбка.
«Так принц Чанцзинь влюбился», — подумал Ли Цзэ.
На Небесах свободные отношения не порицались, как это бывало в мире смертных, а непорочность не считалась непременным условием заключения свадебного соглашения. Небожители даже шутили: если выбрать из толпы наугад небожителя и небожительницу, то наверняка окажется, что между ними уже была любовная связь, а если ещё нет, так будет. Это не было распутством, романы заводили обстоятельно и по всем правилам этикета, с долгими или не очень, зависело от характера и нетерпения будущей пары, ухаживаниями, и многие длились годами, а то и веками. Расставания редко сопровождались скандалами. Странников южного ветра в клетки для свиней тоже никто не сажал: многотысячелетняя жизнь необыкновенно скучна, пикантные подробности лишь добавляют ей остроты. Некоторые пары сохранялись на всю жизнь. Первый бог дождя, к примеру, и бог радуги уже не одно небесное столетие шли по жизни рука об руку и ничего не желали знать о других. Эта была на редкость счастливая и гармоничная пара: один устраивал дождь, чтобы другой мог устроить радугу, но они слишком часто друг друга этим радовали, потому на западе Небес, где поселились влюблённые, небожителям всегда приходилось носить с собой зонт.
Прямого запрета, что принцам нельзя влюбляться и заводить романы, не было, но существовал ряд ограничений. Заботиться следовало не о ранге выбранной партнёрши, а о том, чтобы эта связь не стала угрозой Небесному трону: детей всё же предполагалось заводить от жён или официально выбранных наложниц. Незаконная линия наследования могла посеять смуту.
О личной жизни принца Чанцзиня Ли Цзэ ничего не знал, но небожители шептались, что принц Гуанси весьма несдержан на нефритовый жезл и счёт его романам идёт на десятки.
— Генерал Ли, — с некоторой мечтательностью в голосе сказал принц Чанцзинь, когда понял, что Ли Цзэ знает его тайну, — была в вашей жизни Весна?
Ли Цзэ не хотелось это обсуждать, поэтому он отозвался весьма и весьма пространно:
— В жизни каждого мужчины однажды бывает Весна.
«Или не однажды», — добавил он мысленно, вспомнив о заведённых на Небесах порядках. Сам он был однолюбом, потому даже представить себе не мог, что это может быть кто-то другой, а не Су Илань.
— Вы не женаты, не заводите романы, — сказал принц Чанцзинь. — Вы как монах, генерал Ли.
— Мне это не интересно, — попытался отделаться общей фразой Ли Цзэ.
— Но на Небесах так много красавиц, неужели никто не смог тронуть ваше сердце? — продолжал настаивать принц Чанцзинь.