[587] Тягостное ожидание (1/2)

Янь Гун опомнился, поглядел на свой кулак, который успел прикусить до крови, и вытер руку об себя. Теперь, когда опасность миновала — ведь миновала же?! — к евнуху вернулась трезвость рассудка. Он обвёл глазами покои, зацепился взглядом сначала за бесчувственного змеиного демона, потом за сломанные доспехи…

— Нужно замести следы, — пробормотал он. Ему почему-то казалось, что всей правды никому знать не стоит. Он воспрянул и принялся за дело: нужно было смыть с Ли Цзэ оставшуюся кровь, перевязать рану — которой не было — и уложить его на кровать, а потом избавиться от… нет, не от змеиного демона, как бы ему того ни хотелось, а от обрывков окровавленной одежды, и доспехи отмыть. Янь Гун полагал, что Ли Цзэ, когда очнётся, пожелает увидеть и то, и то. Чем он и занялся.

Одежду и испачканные кровью и грязью полотенца Янь Гун связал в узел, чтобы потом сжечь, доспехи положил на стол сушиться, а до змеиного демона он бы и пальцем не дотронулся! Пораскинув мозгами, Янь Гун позвал придворных дам и велел им унести царскую наложницу, которая «лишилась чувств при виде раненого царя», в павильон Феникса, причём наказал им сторожить Мэйжун и не дать ей сбежать.

— А зачем Юйфэй сбегать? — не поняла старшая придворная дама.

— А затем, что царских наложниц полагается хоронить вместе с царём, если тот умирает, — сказал Янь Гун сердито. — Если Цзэ-Цзэ умрёт, Юйфэй отправится следом. А если она сбежит, то с царём похоронят всех вас, понятно?

Придворные дамы всполошились и клятвенно пообещали глаз с неё не спускать. Янь Гун ещё и охрану приставил к павильону и тихонько наказал стражникам, чтобы они убили Мэйжун, если попытается самовольно покинуть покои Хуанфэй.

Теперь предстояло разобраться с министрами, которые горели желанием узнать, что с их царём. Янь Гун в царские покои их не впустил, заявил:

— За Цзэ-Цзэ следить буду я сам, никто к нему не войдёт без моего позволения!

Янь Гун уже никому не верил. Если даже царская наложница оказалась демоном…

— Так… что с царём? — не понял Синий Министр. — Юйфэй спасла его или нет?

— Скоро узнаем, — ответил Янь Гун. — Цзэ-Цзэ лежит без памяти, но он не умер, когда он… она, — с запинкой сказал он, — вытащила обломок копья из его сердца.

— Какая искусница! — восхитился Зелёный Министр. — А кто зашил рану?

— Я, — солгал Янь Гун.

Министры восхитились и его мастерством, но при этом пытались заглянуть через его плечо в царские покои. Они видели смутные очертания тела Ли Цзэ, лежащего на кровати, но разглядеть подробности мешал опущенный предусмотрительным евнухом полог.

— Когда Цзэ-Цзэ очнётся, вы сможете войти, — категорично сказал Янь Гун и сделал себе мысленную пометку, что нужно будет сговориться с Цзао-гэ, чтобы он с молодцами из сотни Чжунлин по очереди дежурил у покоев Ли Цзэ и никого не впускал. В этом дворце, не считая самого Ли Цзэ и, разумеется, Юань-эра, доверять Янь Гун мог только им — издавна проверенным товарищам.