[556] Сто дней затворничества (2/2)

— Сто дней затворничества, — сказал Янь Гун. — А если она воспользуется этим и сбежит, как сделала в прошлый раз? За сто дней можно спрятаться так, что никогда не найдёшь!

— Не годится, — беспокойно сказал Синий Министр. — Если она это сделает, придётся её казнить.

— С какой стати? — нахмурился Ли Цзэ.

— Как же! По всем Десяти Царствам было объявлено, что она наложница царя. Если она сбежит, то опозорит царя, а это карается смертью, — объяснил Синий Министр.

— Что это за закон такой! — возмущённо сказал Ли Цзэ.

— Очень древний закон и очень правильный, — сказал Зелёный Министр. — Жёны и наложницы царя должны оставаться во дворце и быть сокрыты от посторонних глаз. Ни к чему лишние соблазны. Не считая евнуха и женщин, только один мужчина может входить в покои Юйфэй — сам царь.

— Покинуть дворец жена или наложница может лишь в четырёх разрешённых случаях, — добавил Синий Министр. — Сопровождая царя по его желанию. Помолиться в храме, исключительно в сопровождении придворных дам. Если царь даст ей развод. Если она умрёт.

— Последнее мне особенно нравится, — фыркнул Янь Гун. — Но они правы. Если Юйфэй задумала побег, то нужно её остановить… хотя бы и чтобы спасти ей жизнь. Но если спросите меня… — И он многозначительно замолчал.

Ли Цзэ сделал ему знак продолжать. Янь Гун прошёлся туда-сюда, сплетая и расплетая пальцы, потом остановился и постучал пальцем по виску:

— Это же Юйфэй. Она просто тебя проверяет. Какие сто дней затворничества! Она рассчитывает, что ты нарушишь запрет и придёшь раньше, потому и не запаслась едой. Это не загадка, которую нужно разгадать. Это насмешка.

Министры принялись совещаться и решили, что Янь Гун прав. Это могло быть проверкой характера Ли Цзэ. Если он выждет положенные сто дней, то не годится ей в мужья. Разгадывать загадки или исполнять капризы красавицы — это одно, это может считаться ритуалом завоевания женщины. Но совсем другое — безропотно подчиняться её воле. Какой настоящий мужчина так поступает? Это проверка, в которой скрыта насмешка.

Ли Цзэ сильно сомневался, что дело обстоит именно так, как говорят министры. Если верить им, так Мэйжун просто приценивается к нему и совсем не прочь занять место царской наложницы.

— Не думаю, что это так, — суховато сказал Ли Цзэ, которому стало… обидно за Мэйжун. — Насмешка и проверка характера? Что ж, может, и так. Но я ни за что не поверю, что её целью является положение Хуанфэй.

— Ты плохо знаешь женщин, Цзэ-Цзэ, — возразил Янь Гун. — Она нарочно ставит препятствия, чтобы возбудить к себе интерес. Хочет, чтобы её завоёвывали… как царство.

Ли Цзэ несколько смутился этим словам, но сказал решительно:

— Как бы то ни было… Наложница мне не нужна. Я уже говорил…

— Да, да, — покивал Янь Гун, — но поставить эту женщину на место ты должен. Ты Десять Царств завоевал, ты победил красноглазую змею-демона. Как она смеет сомневаться в твоей мужественности! Кто она такая, чтобы надо тобой насмехаться!

— Истинно так, — закивали министры. — Нижайше просим царя урезонить эту женщину. Царь станет посмешищем Десяти Царств, если узнают, что его собственная наложница его ни во что не ставит!

— Она не моя наложница, — сухо сказал Ли Цзэ. — Но вы от меня всё равно не отстанете, пока я не пойду и не поговорю с ней, так?

Министры неловко захихикали.

— Только голову береги, — беспокойно добавил Янь Гун, — вдруг она в тебя чем кинет?