[531] «Не царское это дело…» (1/1)

Ли Цзэ стал самым молодым царём-завоевателем в истории: в семнадцать лет он уже завоевал пять соседних царств, а когда ему исполнилось двадцать три, он управлял уже девятью, не считая собственного, которое к тому времени переименовали в царство Ли. Последнее, десятое, именуемое Дикими Землями, завоевать ему удастся лишь через несколько лет, а до того времени он будет отражать набеги племён, живущих в степях и на равнинах не завоёванного царства. Но об этом будет сказано в свой черёд.

Министрам новый царь доставлял хлопот, потому что не был царём в истинном смысле этого слова. Ли Цзэ не прельщался роскошью, царские покои были обставлены весьма скромно, носить он предпочитал доспехи, а не золотые царские одеяния, которые надевал с большой неохотой на пиры, которые давали во дворце в честь какого-нибудь праздника или знаменательного события в истории царства Ли, скажем — завоевания и присоединения нового царства.

Ли Цзэ необыкновенно везло: за всё это время, проведённое в сражениях, его ранили всего два раза. Когда ему было восемнадцать, его плечо оцарапала стрела, рана была такой пустяковой, что Ли Цзэ этого даже не заметил. Когда ему было двадцать, вражеское копьё ткнуло его в бок, но доспехи выдюжили, и Ли Цзэ отделался лишь синяком.

Не все царства оказывали Ли Цзэ сопротивление. Так, один царёк, прослышав, какая участь постигла его соседей, направил в царство Ли послов, которые сообщили, что царёк согласен отдать Ли Цзэ царство добровольно, при условии что Ли Цзэ назовёт его младшим братом и оставит при власти хотя бы в качестве наместника, чтобы царьку не было стыдно глядеть в глаза покойным предкам. Ли Цзэ действительно побратался с царьком (хотя тот и был в два раза его старше) и назначил его наместником, поскольку царёк оказался книжным червём, далёким от войн или интриг, а люди в его царстве занимались земледелием и жили, в общем-то, неплохо, хоть и зависели целиком и полностью от капризов природы, нередко выжигающей посевы засухой или стихийными пожарами.

Когда Ли Цзэ не завоёвывал царства, он, в отличие от типичных царей, не проводил время праздно и всегда находил себе дело: к вящему ужасу министров, сам чистил свои доспехи и оружие, перековывал своего любимца-коня Грома и частенько, переодевшись в обычную одежду, уходил из дворца в город, даже не взяв охраны, чтобы в столичном трактире потягаться силой с кем-нибудь из посетителей, в те времена популярны были поединки на руках: сцепившись пальцами и упершись локтями в стол, нужно было прижать руку противника к столешнице. Люди знали, что Ли Цзэ им никогда не победить, но всё равно вызывали его.

Прежде о том, чтобы прикоснуться к царю, и речи не было: даже случайное прикосновение грозило смертью не только самому преступнику, но и всей его семье, — но при Ли Цзэ этот закон упразднили. Он нисколько не возражал, когда люди похлопывали его по плечу в знак приветствия, и играл с городской ребятнёй, которая его просто боготворила, и его часто зазывали поесть в какую-нибудь семью, и Ли Цзэ никогда не отказывал.

Министры уже заработали по сотне сердечных приступов каждый, но Ли Цзэ всегда поступал так, как считал нужным. Янь Гун, ставший его личным евнухом и советником, всегда был на стороне Ли Цзэ и даже теперь, когда Ли Цзэ стал царём, называл его по-прежнему Цзэ-Цзэ, несмотря на брюзжание обоих министров.

— Недопустимое панибратство! — возмущался Синий Министр каждый раз, как слышал это.

— Не царское это дело! — вторил ему Зелёный Министр, когда Ли Цзэ делал что-нибудь полезное, вместо того чтобы бездельничать.

— Вот же зануды, — каждый раз удивлялся Янь Гун. — Их же оставили при царе, чего им неймётся? Сидели бы и радовались, нет же, нужно людям мозг выносить…

— Может, они в чём-то и правы, — возразил Ли Цзэ. — Ни в одной сказке не сказано, что царь сам конюшню чистит.

Янь Гун, прижав к носу шёлковый платочек, сказал:

— Это, думаю, в самом деле, не царское дело. Цзэ-Цзэ, зачем тебе самому навоз разгребать?

Ли Цзэ попросту устал от безделья. Царям, по его мнению, жилось скучно. Когда он не завоёвывал царства, он принужден был сиднем сидеть во дворце. Если бы он не выбирался в город, если бы не придумывал себе занятия, он бы со скуки помер в первый же год! Министры предлагали ему развлечения, которые его вовсе не интересовали, потому что призваны были обезопасить драгоценную жизнь царя, а это ещё та скукотища!

Если устраивали охоту, то не на дикого вепря или медведя, как бы того хотелось Ли Цзэ, а на зайцев или фазанов. А какое удовольствие стрелять по такой добыче? С диким вепрем или медведем можно было сразиться врукопашную… Но министры всегда выбирали такие леса, где ни дикие вепри, ни медведи не водились. Когда Ли Цзэ это понял, он отказался выезжать на охоту.

В банкетах принимать участие Ли Цзэ тоже не любил. Они были церемонные и навевали тоску. Он уже пил вино, но какая радость перед каждой чаркой выслушивать длинные хвалебные тосты в его честь? Вино он предпочитал пить с Янь Гуном и Цзао-гэ, как было принято у банды Чжунлин — прямо из горлышка кувшина.

Когда ему исполнилось двадцать два, министры значительно осложнили ему жизнь тем, что единогласно решили: царю пора жениться.