[506] Правители царства Вэнь (2/2)

Ху Фэйцинь перевёл взгляд на Вдовствующую Императрицу. Смертные, насколько Ху Фэйцинь знал, не могли сохранять молодость и старели, поэтому смело можно было предположить, глядя на неё, что она ненамного старше императора Мин Лу. Может, чуть за двадцать. Матушкой императора она быть точно не могла, а вот Вдовствующей Императрицей вполне. Ничего удивительного: смертные, особенно те, что побогаче или при власти, имеют по нескольку жён и наложниц, не всегда по возрасту им подходящих. Отец Мин Лу вполне мог жениться на молоденькой.

«Так она ему мачеха», — подумал Ху Фэйцинь и не без сочувствия поглядел на Мин Лу. Но юный император, похоже, в сочувствии не нуждался. Вдовствующую Императрицу он приветствовал почтительно, но по лицу его видно было, что заставлять себя ему не приходится, он действительно относился к ней с сыновней любовью. «Может быть, не все мачехи такие, как моя», — подумал Ху Фэйцинь с невольным облегчением.

Вдовствующую Императрицу сопровождали придворные дамы, разряженные и размалёванные, но сама она была одета очень скромно и едва накрашена. Её белое одеяние хоть и было украшено золотой вышивкой и жемчужными аппликациями, но не чрезмерно, а волосы были убраны под серебряную тиару. Ху Фэйцинь слышал, что в мире смертных белое носят в знак траура.

Вдовствующая Императрица улыбнулась императору Мин Лу, и в этой улыбке не было ничего предосудительного. Называла она его, как позже выяснилось, Хуан-Эр — царственный сын, как и подобало при занимаемом ею положении.

Даже на взгляд Ху Фэйциня она была слишком красива для смертных. Такими изображают богинь в храмах. Что ж, неудивительно, что покойный император не только женился на ней, но и сделал её императрицей. Ху Вэй, поглядев на неё — зрачки его при этом были лисьи, точно он приглядывался не к ней, а к чему-то внутри неё, — снова фыркнул. Ху Фэйцинь со значением вкрутил ему два пальца в бок: как бы это фырканье не сочли оскорбительным.

Вдовствующая Императрица, степенно и неспешно, держа руки на животе, как и полагается женщинам, подошла к беседке, но остановилась, не входя и даже не поднимая глаз на небесных гостей. Поклонилась она, не складывая кулаков, продолжая держать руки на животе. Мин Лу хоть и подошёл вместе с ней, но кланяться не торопился. Мальчишеская дерзость так и сквозила в нём. «Выдрать бы его за уши!» — подумал Ху Вэй, потому что ему не понравилось пренебрежение во взгляде Мин Лу. Может, он и не верил даже, что во дворец явились небожители — стараниями Правого Министра, надо полагать.

— Вдовствующая Императрица приветствует небожителей, — сказал Лао Энь небрежно.

— Вдовствующую Императрицу должен представлять я, — возмутился Лао Хань.

Можно было предположить, что при дворе после смерти старого императора образовалось две партии — Правого Министра, опекавшего наследника, и Левого Министра, поддерживающего Вдовствующую Императрицу.

— Представиться я прекрасно могу сама, — отрезала Вдовствующая Императрица. Голос у ней был мелодичный, но слишком низкий для женщины и с хрипотцой. Быть может, она простудилась.

Ли Цзэ, который всё это время стоял, глядя на Небесного Императора, при звуках этого голоса вздрогнул и резко развернулся, задевая мечом по краю стола. Ху Фэйцинь удивлённо воззрился на Ли Цзэ. Такого выражения на его лице он никогда прежде не видел, сложно было разобрать, что именно на нём отразилось: так смотрят, когда не верят своим глазам, но при этом безошибочно понимают, что видят именно то, что видят, и это вызывает у смотрящего немыслимую радость, смешанную с дичайшим гневом.

Если вычеркнуть эмоцию гнева, то Ху Фэйцинь видел точно такое же выражение на лице Ху Вэя, когда они впервые встретились после принудительного вознесения Ху Фэйциня на Небеса. Ху Вэй тогда полагал Ху Фэйциня умершим: на Церемонии Становления Ху Фэйцинь попытался убить себя Небесным Копьём и выжил только благодаря обожествлению.

— С вами всё в порядке, генерал Ли? — спросил Ху Фэйцинь на всякий случай.

Вдовствующая Императрица наконец подняла голову, вероятно, раздосадованная, что на её приветствие небожители не ответили, а продолжают переговариваться между собой, и тут увидела Ли Цзэ. Глаза её широко раскрылись, а лицо стало белее траурных одеяний. Но смотрела на Ли Цзэ она лишь мгновение, потому что уже в следующее повалилась на землю в глубоком обмороке.