[500] Кто осмелится возразить Великому? (2/2)

Страх, наполнявший её существо, сменился яростью. Гу Ши сообразила, что её не просто обманули — её подставили. Грешная душонка солгала ей, а остальные Владыки, вероятно, сговорились против неё. Великий назвал Небесного Императора своим Сосудом, это значит, что он добровольно остаётся в теле этого мальчишки с льдистыми глазами, и не просто остаётся, но и защищает его, потому что смерть одного означает смерть и другого. Что бы она ни говорила теперь, это будет звучать как жалкие оправдания.

Ху Вэй, слушая их, нахмурился. Кто-то подговорил эту демоницу убить Ху Фэйциня, причём момент был выбран куда как подходящий. «Опять заговор?» — подумал он, но тут же отогнал эту мысль. Если он всё правильно понял, то эта демоница явилась прямиком из Ада.

— Мне думалось, что ты умнее, Гу Ши, — сказал Бай Э, и в его голосе прозвучало разочарование. — Неужели годы не пожалели тебя и ты поглупела? Ты полагаешь, кто-то может быть настолько силён? Настолько, чтобы я не смог разрушить печать, если бы она была наложена? Настолько, чтобы подчинить меня и распоряжаться мной? Меня, Великого?

Гу Ши опять ткнулась лбом в землю, чувствуя себя полной дурой. За честолюбивыми планами она упустила очевидное. В самом деле, кто бы посмел возразить Великому?

— Гу Ши, — сказал Бай Э с ноткой раздражения в голосе, — я ведь велел тебе смотреть, когда я с тобой разговариваю.

Гу Ши неохотно подняла голову. Лицо её было покрыто пятнами досадливого стыда.

— Посмотри хорошенько, — предложил Бай Э, чуть разводя руки в стороны. — Это мой Сосуд. Драгоценный Сосуд. Единственный Сосуд, в котором я хочу пребывать до конца времён. Как ты полагаешь, что я сделаю, если кто-то попытается отнять у меня такую драгоценность, а, Гу Ши? Как считаешь, пощажу ли я этого кого-то? Способен ли Великий проявлять снисхождение? Великий, которого вы сами и создали?

— Великий Ада, — пролепетала Гу Ши, — никого не щадит, никому не сочувствует, ни к кому не проявляет снисхождения.

— Так ты помнишь Догматы Бездны, — протянул Бай Э с насмешкой.

Ху Вэй, который всё это внимательно слушал, чувствовал, что ему нисколько не нравится, как этот Бай Э, или кто он там, отзывается о Ху Фэйцине. Может, демоница и не расслышала, что Ху Вэй-то прекрасно различил, как дрогнул голос Бай Э, когда он говорил о своём драгоценном Сосуде.

— Запомни хорошенько, Гу Ши, — сказал Бай Э, и его голос опять лезвием прошёлся по точильному камню. — Я не Великий Ада. Я не великий Небес. Я не Великий любого из миров и не Великий любой из Сфер. Я даже не Великий Небесного Императора. Я Великий Ху Фэйциня, такое имя у моего Сосуда, и я говорю тебе: если кто-то хотя бы пальцем коснётся его, я обрушу на того Гнев Бездны. Ты меня услышала, Гу Ши?

— Да, Великий, — выдавила Гу Ши.

— Тогда ты в состоянии услышать и это, — продолжил Бай Э. — С этого момента ты будешь делать то, что скажет тебе мой Сосуд. Если он велит тебе говорить, ты будешь говорить. Если он велит тебе ползать на брюхе, вымаливая прощение, ты будешь делать и это. Ты меня услышала, Гу Ши, или мне стоит воспользоваться Волей Великого?

— Я услышала тебя, Великий, — спешно подтвердила Гу Ши, содрогнувшись при мысли о том, что её ждёт, если на неё обрушится упомянутая Воля.

— Помни же, — сказал Бай Э и сморгнул, и в ту же секунду вместо него уже стоял перед Седьмой Ху Фэйцинь, несколько ошеломлённый стремительным перемещением.

Ху Вэй досадливо прищёлкнул языком: он опять не уследил, как это произошло.