[474] Недопёсок лиспоряжается в Речном храме (2/2)
— Это что? — удивился Шу Э. Остаточную лисью Ци на фигурке он чувствовал, она точно принадлежала Ху Фэйциню, но, пожалуй, тех времён, когда Шу Э встречался с ним в Великой Пустоте.
Недопёсок ответил не сразу, припоминая сложное слово:
— Лисий Ку-культ. Они шисюну поклоняются.
— Но ведь это храм Речного Бога, — сказал Чангэ.
Глаза Шу Э вспыхнули озорством.
— Алтарь вон там, — моментально сказал он.
— Шу Э, — укоризненно покачал головой Чангэ.
Недопёсок деловито протопал к алтарю и водрузил на него глиняного лиса, сдвинув в сторону деревянные фигурки, посвящённые речным богам.
То, что его потеснили в его собственном храме, Речной Бог почувствовал сразу и незамедлительно явился.
— Что случилось? — воскликнул он, затравленно оглядываясь по сторонам, и тут увидел глиняного идола-лиса. — А это ещё что такое? Почему на моём алтаре стоит какая-то дрянь?
Он хотел было сбросить фигурку лиса с алтаря, но ему не удалось даже подойти: Недопёсок ощетинился, хвосты у него стали похожи на мётлы, так распушились от гнева! Выругать при нём шисюна было ошибкой, Юньхэ сразу превратился для Недопёска во врага номер один. Недопёсок хищно щёлкнул зубами и проскрипел по-лисьи:
— Непочтение к шисюну карается смертью!
— Плевать я хотел на твоего шисюна! — рассердился Юньхэ. — Это мой алтарь! На моём алтаре могут стоять только мои идолы! Да кто вообще такой твой шисюн!
— Небесный Император, — с нескрываемым удовольствием сказал Шу Э. — Небесным Императором теперь Лисий Бог стал, ты не знал? Иерархически он может потеснить тебя даже с твоего собственного алтаря. Но тебя же не спихнули, вон, стоят твои идолы с краешку. Что ты раскричался? Мы же в храме.
Речной Бог вытаращился сначала на него, потом на Недопёска.
— Что-что? — переспросил он, не веря своим ушам.
Шу Э не отказал себе в удовольствии повторить свои слова ещё раз. Юньхэ рассердился ещё больше:
— Тогда выстройте для него отдельный алтарь или вообще храм! Это испокон веков был мой храм! Мой! Почему я должен тесниться с краю, будь он хоть трижды императором! Ты, коротышка! — обрушился он на Недопёска. — Как тебя там? Немедленно убери эту дрянь с моего алтаря!
Хвосты Недопёска завились, как щупальца чудовищного осьминога. На оскорбления в свой адрес он никогда не реагировал, но этот тип, именующий себя Речным Богом, вот уже во второй раз оскорбил шисюна, назвав его идол «дрянью». Сяоху был очень близок к тому, чтобы стать первым на свете недопёском, покусавшим бога, но вместо этого хорошенько его отлаял — так, что у всех в ушах зазвенело от лисьего лая, Недопёсок, как известно, был голосистый.
— Юньхэ, — сказал Чангэ с некоторой тревогой, — нельзя говорить такое о Небесном Императоре. Тебя могут разжаловать в обычные духи за такие слова.
— Голову оторвут или на воротах повесят за шею, — со знанием дела подсказал Недопёсок. Он специально выходил из Небесного Дворца несколько раз, чтобы полюбоваться и даже показывал им при этом лисьи дули. Злорадным лисом он не был, но ведь они собирались убить шисюна…
— Что-что? — переспросил Чангэ.
Недопёсок тут же забыл о Речном Боге и стал пересказывать Чангэ, как высшие лисы расправились с заговорщиками. Конечно, Ху Фэйцинь запретил ему приходить на банкет, но кто бы остановил Недопёска, когда он под каждый дворец подрылся давным-давно и даже не по одному разу? Расправу над заговорщиками он видел собственными глазами, поэтому очень натуралистично изобразил, как вывалился язык у главного заговорщика, и неважно, что на самом деле не вываливался: Недопёсок решил, что так будет красочнее.
Рассказ его на всех произвёл впечатление, хоть Шу Э и знал о заговоре от Теней. Юньхэ взялся обеими руками за шею, будто хотел убедиться, что голова всё ещё у него на плечах, и потащился, шаркая ногами, к дверям.
— Ты куда? — окликнул его Чангэ.
— Пойду, — кисло сказал Речной Бог, — устрою наводнение.
Шу Э презрительно фыркнул ему вслед. Да ведь люди уже давным-давно оставляют приношения не ему, а Чангэ, и ничего с ним не сделалось, такой же зануда, как и прежде, зачем же сейчас так убиваться из-за места на алтаре?