[463] Ху Вэй приходит в ярость (2/2)

Тощая понизила голос и продолжила:

— Но я должна была сказать тебе правду, гэгэ. Можешь мне уши откусить за это, но я всё равно скажу.

— Какую правду? — насторожился Ху Вэй. — О чём?

— О твоём гэгэ. Они тебя обманывают! — зашелестела тощая девчонка-лиса. — Он не умер! Я сама видела!

Она тут же испуганно тявкнула, потому что Ху Вэй схватил её за шиворот, приподнимая над землёй, и процедил:

— Рассказывай.

Тощая принялась рассказывать.

Когда лисы почувствовали, что аура Лисьего Знахаря исчезла из мира демонов, то они потянулись к поместью Ху, чтобы выяснить, что случилось. Лисы-слуги бегали по поместью кругами и паниковали. Дядюшкам Ху было не до них: старые лисы набились в Павильон Собраний, чтобы обсудить происшествие, и были настолько заняты, что даже не удосужились проверить за окном, где и подслушивала любопытная Тощая.

Вообще-то девчонка-лиса не подслушивать туда пришла, а сделать лисью нычку: ей удалось слисить с кухни приличный кусок баранины, а делиться с другими лисами не хотелось, поэтому она решила его спрятать в дыру под фундаментом. Об этом месте знал только Недопёсок, поскольку сам эту дыру и вырыл, но сейчас его в мире демонов не было, так что Тощая с чистой совестью воспользовалась этой дырой для собственных нужд.

— Не отвлекайся, — раздражённо велел Ху Вэй, встряхнув девчонку-лису.

— Но это важный момент, — возразила Тощая опасливо, — кусок баранины играет в этой истории не последнюю роль! Это ведь была целая лытка!

Пока Тощая прятала баранину, она успела услышать, что Ху Сюань нарушил Лисье Дао, самовольно покинув мир демонов, и что Ху Цзин собирается выпустить Лисий Манифест.

А вот когда Тощая пришла к нычке, чтобы забрать баранью лытку и съесть её, она невольно подслушала то, что происходило на Малом Лисьем Судилище. Ху Сюань тогда вернулся вместе с драконом, и Ху Цзин сказал, что его будут судить за нарушение Лисьего Дао. Уж такое Тощая ни за что бы не пропустила и, забыв про баранью лытку, принялась старательно подслушивать.

— Твой гэгэ сказал, что Лисье Дао не право, что нельзя душить лисят лисьих знахарей, — принялась пересказывать Тощая, загибая пальцы, чтобы ничего не пропустить, — что он не хочет быть лисьим знахарем.

— Душить лисят? — переспросил Ху Вэй гробовым голосом.

Но Тощая подробностей не знала: не запомнила, потому что старшие лисы выражались сложными словами и всё время цитировали Лисье Дао, которая сама Тощая знала очень плохо, — поэтому она пересказывала подслушанное так, как могла.

— А потом твой гэгэ что-то сделал и стал как мёртвый, — свистящим шёпотом сказала Тощая, — но только он был не мёртвый, а всё-таки как мёртвый.

— Как это? — не понял Ху Вэй. — Что гэгэ сделал?

— Фьють! — изобразила Тощая. — И из головы как фонтаном хлынул синий свет. А потом он стал как мёртвый. Даже лисий запах пропал. Начисто.

— И что было дальше? — разволновался Ху Вэй. — Где гэгэ теперь?

Тощая подняла палец вверх:

— Старый ящер его унёс с собой, потому что ему сказали, что твой гэгэ умер для лисьего мира. Я не знаю, что это значит, — чистосердечно призналась Тощая, — но они так сказали. А старый ящер сказал, что тогда заберёт твоего гэгэ, раз твой гэгэ им теперь не нужен.

Ху Вэй задрал голову вверх:

— Унёс на Небо? И гэгэ был живой?

— Живой, живой, он даже что-то сказал, только я не расслышала, — виновато добавила Тощая. Она вспомнила о бараньей лытке, полезла проверять, на месте ли та, и так ударилась головой, что в ушах зазвенели лисьи колокола, тут уже было не до подслушивания.

Ху Вэй наконец поставил Тощую на ноги, повёл глазами по сторонам, размышляя, что делать теперь. Гнев его несколько поутих, когда выяснилось, что Ху Сюань всё-таки жив, но ему очень хотелось разнести в щепки пару-тройку павильонов или хотя бы сараев, чтобы выпустить пар, и оттаскать всех дядюшек Ху за хвосты поочерёдно. Он прекрасно понимал, что без них не обошлось: он помнил, как судили его самого, и все старые лисы тогда присутствовали. Но Ху Вэй всё-таки сдержался.

«Сначала, — подумал он, — выясню, что с гэгэ, а уж потом вернусь и расчешу им шерсть вдоль и поперёк!»

Ху Вэй похлопал обалдевшую от неожиданного счастья Тощую по голове и, превратившись в поток Лисьей Ци, взмыл в небо.

Если с Ху Сюанем что-то случилось, то в этом мире одним драконом и десятком высших лис станет меньше.