[455] «Назови меня по имени» (1/2)

Ожидание было тягостно. Лао Лун невольно возвращался мыслями к тому, что с ним было. Разрубленный, он провёл в темнице тысячи и тысячи лет. Сначала он клокотал от бессильной ярости, потом им овладело тупое безразличие. Ему стало всё равно, увидит ли он когда-нибудь небесный свет. И поскольку он ничего не ждал, то особенно и не мучился. Но теперь каждая мысленно отсчитанная секунда тяготила его.

Беспамятство Ху Сюаня было беспокойно. Лао Лун набрал небесной росы, смочил в ней платок и отирал лицо Ху Сюаня от проступавшего пота. Ху Сюань изредка что-то бормотал по-лисьи. Лао Лун прислушался.

— Сяньшэн? — повторил он. — Что ещё за Сяньшэн?

К великому его сожалению, пока Ху Сюань не очнулся, Лао Лун не мог определить, вернулась ли память. По пульсу или духовной силе ничего не поймёшь: пульс у Ху Сюаня был лисий — частый, аура не изменилась, поскольку «Круг Золотой Рыбки» воздействовал только на память, то есть на мозг, а не на Лисье Пламя. Нужно было дождаться, когда Ху Сюань откроет глаза…

Лао Лун спрашивал себя, что станет делать, если Ху Сюань, очнувшись, снова спросит: «Кто ты?» — ведь волшебные ягоды могли и не сработать. Ху Фэйцинь ведь тоже не был полностью уверен. «Должно сработать», — он сказал. И Лао Луна не оставляла мысль, что Ху Фэйцинь как-то изменился: что-то неуловимое появилось в его ауре. А если и Ху Сюань изменится? «Да какая разница! — оборвал Лао Лун сам себя. — Если к нему вернутся воспоминания, любые изменения не будут иметь никакого значения!»

Ху Сюань вдруг вздрогнул всем телом и сел. Глаза его были закрыты. Сердце Лао Луна пустилось вскачь, он выронил платок себе на колени, но ни дотронуться до Ху Сюаня, ни окликнуть его не решился, только впился в него напряжённым взглядом. Ху Сюань зевнул, клацнув зубами, и открыл глаза. Сердце Лао Луна оборвалось: глаза у Ху Сюаня всё ещё были синие, но уже не такие ядовито-яркие, как прежде, а приглушённо-синие. Лао Лун сглотнул комок в горле. Ху Сюань растерянно смотрел на него с полминуты, потом отвёл взгляд и с той же растерянностью оглядел всё вокруг. «Ему незнакомо то, на что он смотрит», — с болью подумал Лао Лун и осторожно похлопал Ху Сюаня по руке, чтобы тот перевёл взгляд обратно на него.

— Как меня зовут? — скрипучим голосом спросил Лао Лун, решив не дожидаться первого вопроса.

Глаза Ху Сюаня раскрылись чуть шире обычного, бровь поехала вверх, но он ничего не ответил, вот только взгляд, пожалуй, стал ещё растеряннее.

— Как меня зовут? — повторил Лао Лун скрипучее прежнего. — Ты знаешь, как меня зовут?

— Почему ты скрипишь? — с искренним удивлением спросил Ху Сюань.

— Назови меня по имени, — проскрипел Лао Лун.

— Не скрипи на меня! — В голосе Ху Сюаня прозвучало возмущение. Лисы скрипели, когда были чем-то недовольны, скрипение приравнивалось к ругани.

— Назови меня по имени, — повторил Лао Лун. Скрипа в его голосе не убавилось, но к нему примешалось едва ли не отчаяние.

— Да что на тебя нашло? — цокнул языком Ху Сюань и опустил ребро ладони на голову Лао Луна, не ударил, просто опустил. — Ты ведь знаешь, я не люблю, когда на меня скрипят.

— Что я знаю? — без выражения спросил Лао Лун.

Ху Сюань нахмурился:

— Ты странно себя ведёшь, Лунван… Лунван!..

Услышав это, Лао Лун повалил Ху Сюаня на кровать, прижимаясь лицом к его груди. Ху Сюань взбрыкнул, но Лао Лун пробормотал:

— Я побуду так… позволь…

Силы его разом покинули. Будто разрубили на части и снова собрали в тот же самый момент. Он не смог бы сдвинуться с места, даже если Ху Сюань приложил бы его со всей силы. Ху Сюань выгнул брови, но спихивать Лао Луна с себя не стал, положил только руки ему на голову. То, что с Лао Луном творится что-то неладное, он почувствовал. Но и с ним самим было что-то не так: у него кружилась голова, сознание туманилось, очень сложно было собрать мысли в кучу и подумать что-то конкретное, словно перепил лисьего винишка, но он ведь точно не пил лисьего винишка, так почему?

— Мне нехорошо, — сказал Ху Сюань.

Лао Лун тут же отстранился, помог ему сесть. Ху Сюань прижал ладонь к виску, вновь оглядел покои.

— Почему я здесь? — неуверенно спросил Ху Сюань. — Мы ведь вернулись в мир демонов.

— Вернулись, — сказал Лао Лун, стараясь избавиться от скрипа в голосе.

— Но ведь это Верхние Небеса? Твой дворец?

— Да.

Ху Сюань поморщился, прижал ладонь к виску ещё плотнее, глаза его вдруг округлились.

— Я… — задохнулся он, — я же применил «Круг Золотой Рыбки»!

Лао Лун утвердительно кивнул. На лице Ху Сюаня проступил неописуемый ужас.