[412] «Одна – для меня и Бай Э» (2/2)

— Мне не нужно спрашивать чьего-то разрешения, — напомнил Ху Фэйцинь. — Как я уже заметил, моя Воля одинаково хорошо действует и на небожителей, и на… хм… сущностей.

— Твоя Воля? Это не твоя Воля! — взбеленился Наставник Угвэй. — Ты, черепаший сын, даже не понимаешь, что говоришь словами Великого!

— Я не настолько глуп, — суховато возразил Ху Фэйцинь и ногтями взял одну ягоду из коробочки.

— Ху Фэйцинь! — зло сказал Вечный Судия. — Если Великий захватит тебя, я лично впишу твоё имя в Списки Смерти!

— Я не позволю тебе причинить вред Тяньжэню, — сурово сказал Ли Цзэ, кладя руку на меч.

— Заткнитесь оба, — велел Ху Фэйцинь спокойно и ногтями разломил ягоду надвое. По его пальцам потёк полупрозрачный сок, похожий на живицу. Внутри не оказалось ни косточки, ни семян, мякоть была волокнистая, будто он разодрал надвое кусок сырого мяса, а не разломил ягоду. Ху Фэйцинь потянул носом, теперь ягода ничем не пахла. «Интересно, на вкус она тоже… никакая?» — машинально подумал Ху Фэйцинь.

— Ещё не поздно остановиться! — воскликнул Наставник Угвэй. — Черепаший ты сын, нам действительно придётся убить тебя, если Великий пробудится!

— Бай Э, — позвал Ху Фэйцинь, кладя половинку ягоды на левую ладонь, а другую — поднося к губам, — мы должны съесть их одновременно.

— Как он вообще может что-то съесть? — пробормотал Юн Гуань, невольно проникаясь любопытством.

На ладони Ху Фэйциня вспыхнуло темноватое пламя, подобралось к половинке ягоды и застыло в ожидании, готовое в любой момент поглотить «угощение». Ху Фэйцинь, помедлив, сел на стул, пробормотав: «На всякий случай. Не хотелось бы разбить голову об пол». Он ведь не знал, что случится, когда ягода мэнь-хой будет съедена. Лучше перестраховаться.

«Не волнуйся, — сказал Бай Э, — я не позволил бы тебе упасть».

«Мы ведь не знаем, что с нами станет после этого», — возразил Ху Фэйцинь.

«У меня вовсе нет коварных планов на твоё тело», — после паузы сказал Бай Э.

«Я знаю», — сказал Ху Фэйцинь.

— Ну, разом, — велел он вслух и вложил свою половинку ягоды в губы. Тёмное пламя тут же накрыло другую половинку и буквально втянулось вместе с ней в ладонь. Ху Фэйцинь сглотнул, кадык его дёрнулся. «Да, на вкус никакая», — подумал он, погладив горло.

Все с напряжением уставились на него.

— Пока ничего особенного не ощущаю, — сказал Ху Фэйцинь.

— Может, на богов они не действуют? — предположил Наставник Угвэй, и в его голосе слышалось облегчение.

— Тогда вспомнит лишь Великий, — пробормотал Юн Гуань. — Что ж, с ним легче будет справиться, если Фэйцинь остаётся в сознании…

Не успел он договорить, Ху Фэйцинь кашлянул и прижал руку к солнечному сплетению, по лицу его разлилась смертельная бледность.

— Фэйцинь? — всполошился Вечный Судия.

Глаза Ху Фэйциня широко раскрылись, тело объял ослепительный свет вырвавшихся духовных сил. Он запрокинул голову и откинулся на спинку стула, руки его провисли вдоль тела.

— Духовный всплеск? — воскликнул Юн Гуань поражённо. — Никогда не слышал, чтобы при этом случался духовный всплеск.

Ослепительный свет вдруг померк, сменяясь тёмным сиянием. Нечто похожее Ли Цзэ уже видел во время Небесной Войны, но сейчас тьма, окружавшая Ху Фэйциня, была плотнее и осязаемее. Как круг по воде, раскатилась по малому тронному залу невидимая волна Ци, опрокидывая ширмы и светильники. Тело Ху Фэйциня напряглось, он сел прямо. Голова его вжалась сначала в левое плечо, потом в правое, раздался характерный звук потрескивания воздуха в позвонках шеи — так сделал бы человек, у которого шея затекла от долгого сна или неудобной позы.

— Фэйцинь? — позвал Юн Гуань, чувствуя, как неприятный холодок прокатился по телу.

Ху Фэйцинь медленно открыл глаза. Из-под ресниц расплескалась кромешная тьма, в которой не было даже зрачков.

Открыл глаза не Ху Фэйцинь, а Великий.