[332] Конец не начавшейся войны (1/2)

Ху Фэйцинь во время забытья пребывал сознанием глубоко внутри себя, оказавшись буквально на месте Тьмы. Крохотной крупицей, не имеющей физической формы, он плавал у короны Лисьего Пламени, ощущая себя его частью. Огонь искрил, языки плясали и буйствовали (это Бай Э вливал в Лисье Пламя украденную Ци, чтобы подпитывать его). Зёрнышко человечности, сплавленное с драконьей каплей, пульсировало, как сердце. Обычно Ху Фэйцинь заглядывал внутрь себя, но теперь он глядел изнутри себя. Это было странно.

«Интересно, — подумал Ху Фэйцинь, — Бай Э точно так же воспринимает реальность?»

Внутри было спокойно и уютно, покидать это место не хотелось. Ху Фэйцинь пригрелся у Лисьего Пламени и едва не слился с ним. Как хорошо было бы заснуть и забыть обо всём, что мучило его… Ещё бы не мешал странный звук, кажущийся чужеродным в этой расслабленной тишине! Словно сиплый хруст болотной жижи под сапогом. Сознание переместилось ещё глубже, и Ху Фэйцинь увидел флёр Тьмы, окутывающий сердце. Его мёртвое сердце, которое Тьма сдавливала, пытаясь запустить сердцебиение.

Ху Фэйцинь опомнился. Поединок ведь в самом разгаре! Почему он очутился здесь? И он сумел пробиться обратно — к неудовольствию Бай Э.

Лицо Ху Фэйциня стало прежним, не считая разлившейся по нему смертельной бледности. Он пошарил ладонью по разодранному на груди доспеху. Сквозная рана стремительно затягивалась: драконья кровь запустила регенерацию тканей, едва сердце вновь стало биться, перегоняя кровь и Ци по венам и духовным каналам. Благодаря своевременному вмешательству Тьмы, крови он потерял совсем немного.

К своему удивлению, Ху Фэйцинь заметил, что Небесного Императора Бай Э успел основательно потрепать, и теперь Небесный император был вдвое, а то и втрое злее прежнего.

Ху Фэйцинь крепче сжал Лисье Копьё. За его спиной взвились девять призрачных хвостов, которые тут же обволокло Тьмой. «На всякий случай», — уточнил Бай Э. Сам он вернулся на прежнее место.

— Я же говорил, — пробормотал Лао Лун. Он прикусил запястье, неотрывно глядя на магическую формацию. Поединок близится к завершению, он это чувствовал. Каков будет его исход?

Ху Вэй несколько пришёл в себя и следил за сражением с не меньшим вниманием. Хвост его вилял из стороны в сторону, что у лис было признаком сильнейшего возбуждения или волнения. До него дошло, что Ху Фэйцинь каким-то невероятным образом управляет Тьмой, значит, власти над ним она не имеет. Какое же облегчение Ху Вэй испытал, осознав это! Мысль о том, что Тьма захватила Ху Фэйциня, была невыносима!

Девять призрачных хвостов Ху Фэйциня взметнулись и ударили разом, переламывая очередной духовный меч. Концы их вонзились в землю, во все стороны полетели камни.

— А вот это было хорошо! — оживился Ху Вэй. — Я же не учил Фэйциня Хвостовой Технике. Откуда он её знает?

— Лисий Бог знает всё, что касается лис, учили его или нет, — сказал Ху Цзин. — Он кладезь лисьей мудрости.

Лао Лун весь подобрался. Ху Фэйцинь обезоружил Небесного Императора и ранил его в плечо. Тот упал на колени, хватаясь за рану, лицо его перекосило. А вот теперь наступил критический момент в поединке. Тот самый момент, которого так долго ждал Лао Лун.

— Тайцзы, — воскликнул Небесный Император, — других наследников не осталось. Мы могли бы договориться…

— Добей его, — прошипел Лао Лун. — Нельзя слушать то, что он говорит!

Ху Фэйцинь опустил Лисье Копьё. Взгляд его был спокоен и равнодушен. Небесный Император обещал золотые горы, если Ху Фэйцинь сохранит ему жизнь. Язык у него хорошо был подвешен.

— Почему он его не добьёт? — пробормотал Ху Вэй.

— Так и знал, он слишком добросердечен, чтобы убить собственного отца, — с досадой сказал Лао Лун. — Придётся мне вмешаться и прикончить его самому.

— Хорошо, что на его руках не будет отцовской крови, — угрюмо сказал Ху Цзин. — Это стало бы для него слишком тяжёлой ношей.

Ху Фэйцинь слушал вполуха и не верил ни единому слову. Небесное Зрение, которым он относительно неплохо владел теперь, позволяло видеть многое сквозь напускную шелуху. Ху Фэйцинь знал, что в рукаве у Небесного Императора кинжал и что Небесный Император выжидает момента, когда Ху Фэйцинь наклонится к нему, чтобы вонзить кинжал сыну прямо в сердце.

— Мы могли бы договориться, — торопливо сказал Небесный Император, решивший, что Ху Фэйцинь колеблется.

Ху Фэйцинь поглядел на трупы старших братьев, вспомнил, как трещины пронизывали руки матери, когда она прощалась с ним, как бледно и болезненно улыбался Шэнь-цзы в Посмертии, как дымилась срезанная начисто вершина горы Хулишань и как рассыпались под пальцами обугленные лисьи трупики…

— Могли бы, — сказал Ху Фэйцинь.