[318] Лисья карта (2/2)

— За демоническим пеплом, — догадался Ху Фэйцинь и непроизвольно дотронулся до живота.

Ху Цзин между тем рассказал, какого цвета другие Великие Семьи и как отличать высших демонов от всех остальных.

— А это? — потыкал пальцем Ху Вэй в беловатое пламя. — Про белый цвет ты ничего не сказал, отец.

— Хм… — протянул Ху Цзин, — это, наверное, Недопёсок.

— Я? — восхитился Сяоху.

Все вздрогнули. Недопёсок забросил передние лапы на стол и умиленно глядел на карту, пританцовывая на задних лапах и виляя хвостами.

— Тьфу ты! — сказал Ху Цзин. — Когда он успел сюда пробраться?

— Недопёсок, — хохотнул Ху Вэй, — ты что, под каждый из павильонов поместья Ху подкопался?

Сяоху клацнул зубами, делая вид, что поймал блоху, — типичная лисья уловка, чтобы сбить других лис с толку: те непроизвольно тоже начинают щёлкать зубами и искаться. Но на высших демонов это не подействовало. Ху Цзин взял Недопёска за шиворот и сказал:

— Лисий ты катышек, я тебе хвосты побрею, если ты кому-нибудь хоть слово тявкнешь о том, что успел подслушать!

— Я ничего не слышал, — уверил его Недопёсок, — ни о какой волшебной карте я знать ничего не знаю!

Сболтнув это, он округлил глаза и зажал пасть лапами. Ху Фэйцинь вступился:

— Сяоху умеет хранить секреты.

— Я умею, — поспешно поддакнул Недопёсок.

— Пф! — сказал Ху Цзин, разжимая пальцы, чернобурка шмякнулась на пол и принялась встряхиваться.

— Поглядел бы я на бритый хвост… — задумчиво проговорил Ху Вэй.

Недопёсок тут же спрятался за Ху Фэйциня. Тот погладил его по голове.

— Лисий монах, — ядовито сказал Ху Вэй. — Фэйцинь, ты знал, что лисы бреют не головы, а хвосты, когда уходят в монахи?

Ху Фэйцинь вообще никогда не слышал о лисьих монахах.

— Я не хочу в монахи! — испуганно тявкнул Сяоху. — Мне нравятся мои пушистые хвостики!

— Тогда держи язык за зубами, — сказал Ху Цзин. — Нет, подумать только, тысячелетиями оберегаемые тайны пронюхал какой-то недопёсок! Лисья холера, а не лис!

Ху Фэйцинь преодолел искушение и не стал расспрашивать, кто такие лисьи монахи. Лисья холера, вероятно, была всего лишь ругательством. Ху Фэйцинь подметил уже, что большинство ругательств начиналось с глухих звуков, причём нередко добавляли «лисий» для усиления эффекта: лисья холера, лисий сын, лисий катышек… Исключением были небожители, которых называли не лисьими, а небесными хорьками. Хорёк было прямо-таки апофеозом оскорблений. За такое лисы друг другу глаза выцарапывали.

— Недопёска не стоит недооценивать, — хмыкнул Ху Вэй. — Может, однажды он войдёт в Лисью Историю или изменит её ход.

Сяоху даже рот разинул от столь заманчивой перспективы и решил подрыть и все остальные павильоны в поместье Ху. Пока в его достижениях значились лишь пять подкопов: к кухне (чтобы полакомиться чем-нибудь, если слюнки потекут), к лисьему амбару (если вдруг на кухне не найдётся ничего вкусненького), к юго-восточному павильону, где жили Ху Вэй и Ху Фэйцинь (чтобы проверять шисюна), к павильону собраний, где сейчас и находились лисы (невозможно было устоять и не подслушать, о чём они так долго беседовали за запертыми дверьми), и ещё один, просто так, ради собственного удовольствия, под ворота поместья Ху (ему показалось, что там пахнет мышами, и он, конечно же, не поленился проверить).