[283] Шу Э показывается Чангэ (1/2)

Чангэ долго ещё не мог заставить себя дотронуться до сброшенной демоницей кожи. Он нащупал клюку, которой выгребал угли из алхимической печи, и потыкал ею в личину. Ничего не произошло. Потустороннее присутствие Чангэ тоже перестал чувствовать. Шу Э нужно было оправиться от потрясения, которое он получил при сдирании личины столь варварским способом. Никакого вреда это ему, разумеется, не причинило, но ведь это просто возмутительно, когда тебя хватают за волосы, словно какую-то потаскуху! О том, что он был именно в личине упомянутой потаскухи, пусть и столичной, Шу Э словно позабыл.

Чангэ собрался с духом, подполз к сброшенной коже на четвереньках и двумя пальцами приподнял личину с пола за ворот одеяния. Веса он её практически не ощутил. Странно, он всегда считал, что содранные шкуры — тяжёлые. Ему потребовалось много времени, чтобы определить, что эта сброшенная кожа — ненастоящая. Искусная подделка! Чангэ так и не смог понять, из чего она сшита. В мире смертных таких материалов не было. Но от сердца у него отлегло немного: какое облегчение знать, что это не содранная с какой-то несчастной кожа, а всего лишь одеяние!

Он прикусил губу, размышляя. Трудно поверить, что демоница на этом уймётся. Она или сменит одеяние на какое-то другое, или придёт за этим. Демоны всегда возвращаются за тем, что теряют или забывают, он это знал, и именно это помогало ему ловить и изгонять их. Талисман, вероятно, на демоницу подействует, иначе почему она метнулась в сторону, когда он на неё ринулся?

Чангэ встал, держа личину на вытянутой руке. Это послужит приманкой в новой ловушке.

Он провёл весь оставшийся день за устройством новой ловушки. Светильники и духовные сферы он убрал, они теперь были без надобности. Но он позаботился, чтобы место, на котором он оставил свёрнутую личину, было хорошо освещено. Демоница не сможет её взять, а пока она будет раздумывать, как ей дотянуться до личины через световое кольцо, он швырнёт в неё талисманом. И лучше, если это будет несколько талисманов. Если же она спрячется в тенях и будет выжидать, то он постарается выманить её на свет. Пригрози он сжечь её личину, она наверняка вылезет. Чангэ покивал своим мыслям и сел медитировать.

Шу Э пришёл на другой день: жаль было оставлять личину даосу, он всё равно не сможет ей пользоваться. Теней в хижине было предостаточно, и он скользил по ним, не проявляя себя. Новую ловушку он разгадал сразу же: слишком очевидная. Шу Э фыркнул. Как будто какое-то жалкое кольцо света его остановит! Быстрота реакции теней многократно превосходит человеческую, а Чангэ, несмотря на небесное происхождение, сейчас всего лишь жалкий смертный. Он и глазом моргнуть не успеет, как Шу Э утащит личину в тень.

— Я знаю, что ты здесь, — сказал Чангэ, не открывая глаз.

Шу Э слегка вздрогнул и поглядел на даоса. Тот сидел в позе Лотоса и медитировал… притворялся, что медитирует?..

— Я чувствую твоё присутствие, — продолжал Чангэ. Он открыл глаза и повёл ими в стороны. Отыскать Шу Э он, разумеется, не смог.

Шу Э выгнул бровь. То, что Чангэ с ним заговорит, он не ожидал. Враждебности в его голосе он не заметил. «Интересно…» — подумал Шу Э.

— Ты пришла за своей одеждой, — сказал Чангэ. — Можешь её забрать. Если покажешься мне, можешь её забрать.

— Вот как? — не удержался Шу Э.

Чангэ вздрогнул. Ему показалось, что голос звучит одновременно с нескольких сторон. Наваждение…

— Значит, даос Речного храма познал грех любопытства, — фыркнул Шу Э.

— Я не считаю любознательность грехом, — возразил Чангэ и нахмурился. Он ведь собирался выманивать демоницу, а не беседовать с ней!

— Я могу забрать её, и не показываясь тебе, — заметил Шу Э. Он прекрасно знал, что произойдёт, если он «покажется»: у даоса наготове с дюжину талисманов, Шу Э их чувствует.

— Я бы предпочёл получить ответы на мои вопросы, — сказал Чангэ, приглядываясь к теням. Откуда же она с ним разговаривает?

— Ты ещё ни одного вопроса не задал, — возразил Шу Э. — Пытаешься заговорить меня?

— У меня есть вопросы, я задам их, когда ты мне покажешься, — сказал Чангэ.