[203] Ху Фэйцинь идёт на поправку (1/2)

Жаркое из каплунов было восхитительно. Ху Фэйцинь плюнул на церемонии и набивал себе рот с лисьей жадностью. Запах жаркого пробудил зверский аппетит и напомнил, что он два небесных месяца ничего не ел. Ху Вэй подливал ему чаю и изредка осторожно похлопывал по загривку, если Ху Фэйцинь давился. Ху Вэй тоже был голоден, но к жаркому не притронулся, словно бы позабыв об этом. Он просто сидел рядом и смотрел, как Ху Фэйцинь ест. На сердце у него было очень тепло, хотя уксусный червячок всё-таки умудрился погрызть край. Ху Фэйцинь заснул, не донеся очередной кусок до рта. Ху Вэй уложил его, накрыл одеялом и сидел возле него, чуть покачиваясь, как в состоянии медитативного сна, вот только глаза были открыты.

Вернулся. Ху Фэйцинь вернулся.

Недопёсок просунул голову в дыру, понюхал воздух. Изнутри очень соблазнительно пахло жареной курятиной, у него слюнки потекли, но он преодолел искушение и остался снаружи. Ху Вэем ведь изнутри тоже пахло. «Я отсюда буду за шисюном приглядывать», — подумал Сяоху и распластался у дыры, как меховой коврик, в самом деле, только хвосты стояли штопором и вертелись, отгоняя мух.

Ху Фэйцинь проспал беспробудно десять дней. Он не просыпался, даже когда Ху Вэй его лисьелизил. Ху Сюань сказал, что сон — это хорошо, и велел Ху Вэю Ху Фэйциня не будить.

— Тебе бы и самому поспать не мешало, — заметил он, поглядев на младшего брата в упор. Тот был встрёпанный, сонный, но упрямо щипал себя за скулу, чтобы не заснуть.

— Сначала вылечу Фэйциня, потом всё остальное, — сказал Ху Вэй однозначно.

«И он тоже приоритеты расставил», — подумал Ху Сюань.

Инь и Ян лисьего мира, всё верно.

Лечение между тем пошло Ху Фэйциню на пользу. Лисья слюна заживляла раны лучше, чем травяные отвары. Края ран стянулись, слиплись, покрылись беловатыми корочками нарастающей кожи. Шрамы останутся, но не такие явные, как после штопки. Ху Сюань был доволен.

Проснулся Ху Фэйцинь на одиннадцатый день. Ху Вэй всё же позволил себе немного поспать, и когда Ху Фэйцинь проснулся, то обнаружил Лиса-с-горы, свернувшегося клубком в лисьем обличье, прямо на полу, но сон его был нервный: хвост подрагивал, а лапы беспрестанно двигались. Вероятно, ему снилось, что он бежит: когда лисам снится, что они бегут, у них всегда дёргаются лапы.

Ху Фэйцинь сел, просунул руку за спину и пощупал где достал. Пальцы ощутили неровную поверхность свежих шрамов. Больно не было. Почти. Он проверил свой пульс, потом Лисье Пламя и всё, что было подле него: запечатанного Бай Э, каплю драконьей крови… Тьма молчала, быть может — дремала. Драконья кровь слегка вращалась, из капли сформировавшись в сферу чуть больше горошины. Сложно было сказать, «прижилась» она или нет. Скорее всего, нет, иначе бы Ху Фэйцинь обрёл способность к мгновенной регенерации.

Тут он заметил, что и Ху Вэй проснулся, положил голову на лапы и смотрел на него так.

— Очухался? — вполне миролюбиво спросил Ху Вэй. Кажется, он больше не злился. Аура у него была спокойная, даже несколько расслабленная. Ху Фэйцинь даже подумал: а уж не успел ли Ху Вэй, часом, разобраться с Лао Луном, пока Ху Фэйцинь спал? Уж больно морда у него довольная.

— Сколько я спал? — спросил Ху Фэйцинь осторожно.

— Почти одиннадцать дней, — сказал Ху Вэй, садясь, но всё ещё оставаясь в обличье лиса.

— А ты что делал? — ещё осторожнее спросил Ху Фэйцинь.

— Кроме того, что врачевал и сторожил тебя? — уточнил Ху Вэй. — Не трогал я твоего союзничка, не волнуйся.

Прозвучало очень ядовито. Ху Фэйцинь покраснел: