[165] Ху Вэй предаётся размышлениям (1/1)

Солнце, заглядывающее в окно, нагрело веки, и Ху Вэй, проснувшись, первым делом заслонился от него ладонью. Он на удивление хорошо выспался, но тело казалось несколько онемевшим. «Отлежал спину», — подумал Ху Вэй, вытягивая руки и ноги вверх, как это делают лисы при пробуждении. Странное и уже подзабытое ощущение — хорошо выспался.

Он отвёл ладонь от лица, но глаза открывать не стал и какое-то время лежал так, забавляясь тем, что разглядывал золотых и зелёных светляков, которые плясали под смеженными веками. Если зажмуриться крепче, они начнут роиться. Солнце нагревает веки, и под ними заводятся светляки, но они сбегут и затеряются в солнечном свете, если открыть глаза. Когда он был лисёнком и не хотел засыпать, Сюань-гэ рассказал ему про светляков, живущих под веками. Ху Вэй тогда закрывал глаза, пытаясь их разглядеть, и непременно засыпал. «Надо Фэйциню об этом рассказать, — подумал Ху Вэй лениво, — хвост даю, он никогда не разглядывал светляков под веками!»

Мысль о Ху Фэйцине приятно отозвалась внутри: напряжённые мышцы расслабились, во рту появился сладковатый привкус, заглушивший горечь того чая, что он выпил, перед тем как лечь. «Фэйциня и на три чжана к кухне подпускать нельзя, — подумал Ху Вэй с ухмылкой. — Не чай, а помои. А его пилюли? Ими крыс травить можно!»

Губы его тут же сложились в ниточку, межбровье прорезала вертикальная морщина. Он вспомнил, что Великая Семья Мо пыталась наложить лапы на Лисьего Бога, прикрываясь сказочками о благодарности за чудесное спасение Мо-младшего. Что это вообще за история со спасением? Ху Вэй об этом ничего не знал. И знать не хотел!

Они просто хотят присвоить одного из богов, чтобы укрепить своё положение среди Великих Семей, поскольку думают, что семья Ху замышляет то же самое. Заполучить бога — очень заманчиво. Великая Семья У, если верить легенде, ведёт свой род от небесной богини и находится на особом положении среди Великих Семей. По другой легенде, предки семьи У попросту сожрали какую-то богиню и обрели бессмертие и могущество.

Правда это или вымысел, Ху Вэя нисколько не интересовало. «Я никому не позволю использовать Фэйциня», — подумал он. Ху Вэй немного знал о прошлом Ху Фэйциня, но и того, что он знал, хватило, чтобы понять: в Небесном Дворце тому жилось несладко.

Ху Вэй не понимал, почему людям так нравится травить других людей. У лис всё было иначе. Конечно, и отец, и Сюань-гэ нередко устраивали ему выволочки, но всегда для его же пользы, чтобы он вырос порядочным лисьим демоном. Но травить травли ради или чтобы позабавиться, как во время Небесной Охоты Тысячи Молний, — такого у демонов никогда не бывало. Так кто на самом деле демоны?

«Да ведь они по уши друг в друга влюблены!» — прозвучало в голове голосом отца. Губы Ху Вэя разъехались в широченной ухмылке.

Ху Вэй никогда об этом не задумывался прежде. Он жил, руководствуясь лисьими инстинктами, а они при первой же встрече с У Мином однозначно сказали ему: это он, тот самый, на всю жизнь, — и он воспринял это как должное, не пытаясь отыскать для своих поступков причины или оправдания и даже не пытаясь дать этому какое-то название.

«А, вот как оно называлось…» — подумал теперь Ху Вэй. Что ж, его это вполне устраивало. Интересно, что скажет на это Ху Фэйцинь. Они ведь оба были огорошены этими словами. Ху Вэй ухмыльнулся, подумав, что Ху Фэйцинь, должно быть, спит без задних лап, и протянул руку, чтобы проверить своё предположение. Постель была пуста, и, судя по остаточной ауре, которую почувствовали его пальцы, Ху Фэйцинь улиснул уже давно.

Ху Вэй распахнул глаза и уставился на пустую кровать. «Надо его разыскать, — подумал он хмуро, — пока он не впутался в какую-нибудь передрягу. Он наивный, как лисёныш, а этот Мо не упустит случая его облапошить». Ху Вэй нисколько не верил в дружбу между демонами.

Он спрыгнул с кровати, пошатнулся и едва устоял на ногах. Казалось, он все тело отлежал, ноги были ватные. Ху Вэй яростно помотал головой, отгоняя морок слабости. (Он проспал трое лисьих суток, не шелохнувшись, поэтому тело и онемело, но он об этом не знал.)

— Хоревый курдюк! — выругался Ху Вэй, похлопывая себя по ляжкам и по бокам. Чувствительность вернулась, под шкурой побежали сороконожки. Ху Вэй встряхнулся ещё раз, чтобы избавиться от них.

Он расправил одежду, несколько озадаченно размышляя, отчего он одет, когда ясно помнил, что раздевался. События прошлого дня помнились ему смутно. Он помнил, с чего всё начиналось, но напрочь забыл, чем всё закончилось. Ху Вэй поскрёб затылок и твёрдо решил, что больше не станет пить чай, который заваривает Ху Фэйцинь. Какие-то странные у него побочные эффекты.

Ху Вэй наклонился над бочкой, чтобы освежить себя умыванием, и замер. Отражение глядело на него яркими жёлтыми лисьими глазами, в которых не было ни толики Тьмы.

Ху Вэй был умным лисом, ему не составило труда догадаться, почему так.