[154] Ху Фэйцинь познаёт окружающий мир и бесцеремонность одного лисьего демона (1/2)

Несколько дней Ху Фэйцинь пролежал в кровати, не вставая. Стоило ему сесть или даже перевернуться на бок, червь оживал и шевелился, и Ху Фэйциня немедленно начинало тошнить. Ху Вэй не успевал подставлять ему миски.

— Лежи спокойно, — велел Ху Сюань, который приходил проверять своего пациента каждое утро. — Пока червь не замрёт, не пытайся встать.

— Пока не — что? — не понял Ху Фэйцинь.

— Пока не сдохнет, — пояснил Ху Вэй, хоть его и не спрашивали.

Ху Фэйциня опять затошнило.

— Червь чувствителен к перемещениям в пространстве, — пояснил Ху Сюань, тут же воспользовавшись секретной техникой лисьих знахарей (Ху Вэй схватился за голову). — Он всегда ползёт в одном направлении — по горизонтали. Любое изменение положения вызывает агрессию. Пока лежишь на спине, он пребывает в состоянии покоя. Не стоит его тревожить. Если он выползет из раны, придётся всё начинать заново.

Ху Фэйциня передёрнуло, и он больше не пытался сесть или перевернуться на бок.

Питаться приходилось инедией. Покои Ху Вэя находились на солнечной стороне, он распахнул все окна, чтобы солнечный свет свободно мог проникать внутрь и поддерживать силы Ху Фэйциня. Солнце здесь было точно такое же, как и в мире смертных, что немало удивляло.

— В мире демонов тоже есть солнце, — проговорил Ху Фэйцинь, подставляя ладонь под солнечных зайчиков. — Я всегда думал, что в мире демонов тьма кромешная.

— Это всего лишь ещё один мир, — возразил Ху Вэй. — Небожители надумали невесть что… Разве на Небесах солнца нет?

Ху Фэйцинь призадумался. Солнца в истинном понимании на Небесах действительно не было. Небеса были озарены золотистым светом, к ночи появлялся сумрак, но диска солнца он не видел ни разу. Вероятно, его скрывали облака. Но тогда он воспринимал это как должное, потому что ничего другого не знал.

— Не уверен, — сказал Ху Фэйцинь. — Небеса отличаются от других миров.

Луна в мире демонов тоже была, и вот луна-то отличалась от той, что он видел в мире смертных. Она всегда была круглой, не убывала и не прибывала, всходила каждую ночь и была такой громадной, что ночи как таковой не было: ночами в мире демонов стоял сумрак, похожий на вечерний, только без алых отблесков заката, а серебрящийся лунным светом. К этому ещё нужно было привыкнуть.

— Ещё один мир, — задумчиво повторил Ху Фэйцинь, размышляя, сколько ещё миров, о которых он ничего не знает, существует. Он побывал у Реки Душ, так что знал: есть, по крайней мере, ещё два мира — собственно мир Реки Душ, Пограничье, и Великое Ничто, куда он ненадолго попал после своего второго низвержения с Небес. Вероятно, существовал ещё и Ад: куда-то же переправляли умерших по Реке Душ?

Размышления его прервало то, что Ху Вэй полез к нему целоваться. Если бы этим всё и закончилось, Ху Фэйцинь, быть может, и не стал бы сопротивляться: он устал и намучился с раной, сладость поцелуя могла бы его даже утешить. Но, как у лис говорится, ты ему палец, а он — за всю лапу. Ху Вэй поцелуем не ограничился и полез на Ху Фэйциня с явным намерением делать что-нибудь ещё. Ху Фэйцинь резко поставил между ними руку:

— Что ты делаешь! Прекрати!

— Вот ещё! — отозвался Ху Вэй, трогая Ху Фэйциня за шею и заползая ладонью на ключицу.

— Я не стану с тобой этого делать в доме твоих родителей, — отрезал Ху Фэйцинь, ухватывая его за одежду на плечах и пытаясь спихнуть с себя. — Ху Вэй! Прекрати!

— А что не так с домом моих родителей? — отозвался Ху Вэй, и не думая прекращать.

— Это бесстыдно!