[117] Ху Фэйцинь становится Лисьим богом (1/2)

Небесный Император расправил веер и взмахнул им. Остановленное время потекло дальше. Ху Фэйциня, всё ещё сжимавшего пальцы на древке копья, вздёрнуло вверх, окружило небесным сиянием.

— Высочайшей Волей, — сказал Небесный Император, вытягивая руку вперёд, — я повышаю Циньвана Фэйциня в ранге. Он назначается Лисьим Богом.

Когда он это произнёс, сияющая аура вокруг тела Ху Фэйциня стала ослепительной. Небесное Копьё само выползло из его тела, отлетело в сторону и воткнулось в щель между каменными плитами пола. Ху Фэйцинь медленно опустился на подставленные руки отца и матери. Голова его была запрокинута, сознание не вернулось, кровь продолжала вытекать из раны.

— Разве так должно быть? — воскликнула Императрица.

— Не должно, — раздражённо сказал Небесный Император. — Угвэй, разве ты не говорил, что обожествление спасёт Первого Принца?

Наставник Угвэй пошарил за пазухой, достал платок и крепко перетянул рану на животе Ху Фэйциня.

— Говорил, но у него нет желания жить, поэтому рана не затянулась после обожествления. Лучше препоручить его небесным лекарям. И как можно скорее. Если он истечёт кровью, то хоть трижды его обожествляй…

Ху Фэйциня перенесли в его покои. Лекарям удалось остановить кровь, но края раны они закрыть не смогли: небесные снадобья на него не действовали!

— Что это за выкрутасы! — сердито сказал Небесный Император. — Ни один Циньван ещё не пытался покончить с собой на глазах у всех Небес! Нет желания жить? Я Высочайшей Волей велел ему жить и повысил до бога, как он смеет сопротивляться мне!

— Душевная рана у него пострашнее физической будет, — сказал Наставник Угвэй, неодобрительно покачав головой. — Когда справится с ней, зарастёт и дыра в животе. Но когда он очнётся, я бы в оба глаза за ним следил.

— Ты ведь не думаешь, что он попытается сделать это снова? — раздражённо спросил Небесный Император.

Ху Фэйцинь пришёл в себя через пять небесных часов. Он открыл глаза, увидел над собой потолок Южного Цветочного Павильона и пробормотал:

— Почему я ещё жив?

— А-Цинь!!!

Он перевёл глаза на заплаканное лицо матери, увидел стоявшего поодаль Циньвана Хуашэня, бледного как смерть.

— Матушка… гэгэ… — проговорил он, сделав попытку сесть. — Почему я ещё жив?

— Не вставай, — поспешно сказала богиня Небесных Зеркал, удерживая его за плечи. — У тебя такая страшная рана на животе, нельзя, чтобы снова открылось кровотечение.

— Я странно себя чувствую, — сказал Ху Фэйцинь.