Глотай таблетки, давись ядом, но ни за что не снимай маску. (2/2)

Мэтт оглянулся через плечо на окно спальни.

— Попробовать можно, но сегодня я к чудовищу и близко не подойду.

Новичкам такое прозвище по духу не пришлось, но все тактично промолчали, ожидая, что будет дальше.

— Ладно, завтра нас тоже устроит, — согласился Ники. — Только, это, надо бы успеть до того, как тренер заглянет проведать Кевина. Три сотни баксов, если справишься до обеда.

Джессика отметила про себя, что в дальнейшем не станет мелочиться в спорах с Лисами, при таких-то ценах.

— Уведи Эндрю, и я посмотрю, что можно сделать.

— Крутяк. — Ники перевел взгляд на троицу. — Эндрю хочет вас видеть.

Нил посмотрел на часы и прикинул в уме: если Миньярд вовремя принял дневную дозу лекарства, он вот-вот должен закинуться следующей таблеткой. Девушек же, впрочем, это не волновало. Они впервые за долгое время таинственно переглянулись между собой, поднялись на ноги и отправились в комнату вслед за Ники.

Они, как и Нил, не заявлялись туда с тех самых пор, как тот ворвался и наорал на них за то, что они рылись в его вещах, а после этого их дверь всегда была надёжно заперта, поэтому, войдя внутрь, Элизабет, Джессика и Нил почувствовали себя неуютно. Хотя волноваться было особо нечего.

Первым он увидел Кевина, который лежал в огромном кресле-мешке, подтянув ноги к груди и уткнувшись лицом в стену (ох, Элизабет машинально представила, что было бы держи он в руках бутылку водки). Аарон мыл посуду на кухне и даже не повернулся, когда Хэммик с гостями прошли мимо. Ники показал рукой на коридор, а сам присел на кресло к Кевину. Нил, к счастью, не в одиночестве вошёл в тёмную спальню и закрыл за собой дверь.

Все трое заметили, что близнецы сделали перестановку, сдвинув два комода к стене под окном, где сейчас как раз на одном из них восседал Эндрю, уложив локти на согнутые колени. Нил почувствовал запах крови и посмотрел на окно у него за спиной. В гостиной Эндрю снял с окна москитную сетку, чтобы курить, но на этом окне она была, и, вероятно, спасла его кулак, когда он пробил стекло.

Однако, если Эндрю и заметил прибывших, то смотрел он вовсе не на новичков, а на свою болтающуюся кисть, залитую кровью. Время от времени он шевелил пальцами, словно проверяя, насколько сильно поранился.

— Ты так вообще мог расхерачить руку, — заметил Нил.

— Ой-ей-ей, и где бы я тогда был? — хохотнул Эндрю.

— Явно не в команде. Другой вопрос: где бы тогда был Кевин?

Эндрю промолчал. Нил подошёл к нему. Не поднимая головы, Миньярд во весь рот ухмыльнулся. (Джессика соврёт, если скажет, что ей было совсем неинтересно наблюдать за взаимодействиями этих двоих).

— О, этот Нил, невероятный и непредсказуемый, — насмешливо произнес он, но тут же обратил своё внимание на девушек. — В прошлый раз, в нашей очень увлекательной совместной поездке, вы боялись, что Рико обратит на вас внимание. Либо вы мне соврали, либо круто поменяли мнение. Я бы предпочел второй вариант. Ненавижу, когда мне врут.

— Мы не меняли мнения, — ответила Элизабет, — просто у нас не было выбора.

— Выбор есть всегда.

— Взял цитатку из сопливых пабликов? — Джессика насмешливо ухмыльнулась.

Миньярд сделал то же самое в ответ.

— Джессика-Джессика, в опасную же ты игру играешь.

— Ты не понимаешь. Мы должны были высказаться, — встряла Элизабет.

— И твоя подруга высказала, да ещё как! Наехала на Рико в прямом эфире на всю страну. Имей в виду, он этого просто так не оставит. Как оно тебе — ходить с мишенью на спине, а, Джессика?

— Это не твоя война, Эндрю.

— Через пару дней он захочет прихлопнуть кого-нибудь из вас, — произнёс Эндрю и снова расплылся в улыбке, встретившись с Элизабет глазами. — Деньги смазывают колеса мира лучше, чем кровь, а Рико способен и заплатить, и убить. Знаешь же, что он до вас доберется, и очень скоро. Как думаешь, сколько времени потребуется человеку с его связями, чтобы нанять убийцу или раскопать правду про Нила?

— В любом случае, наши проблемы, — Элизабет продолжала игру в гляделки, не желая сдаваться первой.

— Да и не думаю, что он станет возиться с ним. Нил не привлёк его внимание, а значит, и копать Рико незачем. Сейчас его цель — мы. Или же кто-то из ваших. Я предполагаю, что Сет. И в данный момент мы хотим предотвратить смерть вашего взрывного нападающего, а ты слегка усложняешь нам задачу, — любезно пояснила Уайт.

— Ну, тогда пусть Нил останется, а вы можете идти воображать героев.

— С удовольствием.

— Сегодня едем в Колумбию, встречаемся в девять. Если вы, конечно же, успеете наиграться к тому времени.

— О'кей, — бросила Джессика, закрывая за собой дверь под заинтересованными взглядами остальных «Монстров», которые молча проводили их глазами.

Когда они зашли в коридор, Элизабет немедленно озвучила волнующий вопрос:

— И как нам успеть? Ты в своём уме, Джи?.. Чёрт, не смотри на меня так. Это не значит, что я тебе не доверяю. Ты же сама понимаешь, что мы не сможем так просто остановить его.

Элизабет зашла в комнату вслед за Джессикой. Щёлкнул замок.

— Ты так хочешь успеть в Колумбию, что пренебрегаешь планом, серьёзно?

— Планом? Каким к чёрту планом? Мы так и не довели его до конца, так что нет у нас ничего!

— Понятно. Ты пила свои таблетки сегодня, Элизабет?

— О, антидепрессанты? Нет. Я устала, что после них я бываю либо сонливой, что аж противно, либо овощем, Джессика.

— Ты вообще не пила сегодня не одной? Ты должна придерживаться графика!

— Пф, нет... да что ты понимаешь, — Элизабет потёрла лицо руками и горько усмехнулась. Этот жест выдавал всю её усталость, накопившуюся за последние несколько недель.

— Элизабет, где твои таблетки? — девушка начала терять самоконтроль и, громко хлопнув дверцей навесного шкафчика с эмблемой в виде зелёного креста, она развернулась лицом к подруге.

— А, — голубоглазая махнула рукой, — я их ещё с утра перед шоу смыла в унитаз, когда зашла умываться после Дэн, — её губы растянулись в злорадной ухмылке.

— Элизабет, ты ведёшь себя как маленький ребёнок! Эти таблетки — твой путь к нормальной жизни!

— Хах.. эти таблетки — верный путь к погубленной жизни! У меня от них куча побочек! Они мне уже не помогают, понимаешь? Хотя, что ты понимаешь? Тебе всегда нравится оставаться в своём грёбанном мирке, где не нужно смотреть на вещи под правильным углом.

Джессика до крови закусила щёку изнутри, стараясь сдерживать обиду и злость. Они всегда знали друг о друге всё, но никогда не давили на самое больное. Но эта ссора просто выбивала весь воздух из лёгких, и Джессике впервые хотелось верить, что всё сказанное — просто из-за непринятых лекарств, ведь в действительности её самый близкий человек не может так думать, верно? Джессика знала, что самовнушение — самая смертельнаявещь на свете, и, когда они сядут поговорить обо всём позже, то, скорее всего, она будет истекать кровью от десятка колото-ножевых, однако, в данный момент она не могла противиться желанию давиться этим ядом.

— Элизабет...

— Ой! Что, по больному ударила? Какая жалость, прости!

И Джессика, впервые за всё время дружбы с Элизабет, позволила себе пренебречь её чувствами:

— Элизабет, заткнись! Ты просто не хочешь смириться с тем, что при любом раскладе продолжишь их пить. Фирм ещё много, — Джессика чувствовала, как её маска, ставшая словно как защитный механизм швейцарских часов, ещё больнее впивается в лицо. Она ничего не может с этим сделать, потому что — её всё устраивает?— она не верит, что под маской окажется кто-то настоящий. — Ой, надавила на больное? Не обижайся, подруга. Мы квиты.

— Боже.. да как же... Как же я тебя ненавижу, — девушка упёрлась локтями в колени и, зарывшись пальцами в волосы, сжала их до побеления костяшек.

— О, а это что-то новенькое! — гадкая, ядовитая ухмылка сама собой расцвела на лице. Джессике не суждено снять свою маску, и иногда ей даже кажется, что она может посоревноваться в этом с Миньярдом. Сумасшедшая, жалкая, фальшивая, беспомощная, лицемерная, эгоистичная — вот какой Джессика себя считала и всегда будет считать. Да, такие люди как она никогда не смогут найти себя, потому что они слишком заигрались и затерялись в куче созданных масок, среди которых разглядеть себя настоящего, — уже невозможно.

Элизабет, не найдя подходящих слов, резко вскочила на ноги и, с грохотом роняя стул, выскочила за дверь. Уайт быстрыми шагами достигла дверного проёма и крикнула партнёрше, что они позже об этом поговорят. Она не могла понять, испытывала ли чувство вины за то, что, возможно, сделала больно человеку, которого любит до безумия? Уайт <s>не знала</s> не хотела. Либо же уже не понимала всего того, что чувствует.