XXIV (2/2)

— А она не рассказала вам?

Река усмехнулась.

— Любишь ее?

Теперь глухой смешок сорвался с уст Сано. Он медленно опустил свой взгляд на одну руку черноволосой.

— Я продолжу говорить только после того, как вы уберете нож.

С широкой улыбкой Река встала и приступила к заправке своего салата. Конечно, ничего отвечать на этот вопрос он не собирался, но Реке и не нужен был ответ. Она увидела в нем уверенность. И давить вообще не хотела. Но как и любая мать, она должна быть уверена, что ее дочь будет в безопасности рядом с этим человеком. В голову пришли воспоминания, как ее сын приходил вечно избитый. И сделать это мог лишь один человек — Манджиро Сано. Его твёрдо можно назвать талантливым, и может даже профессиональным бойцом. Следовательно, в беде Эбири он не оставит. Но волновало немного не то.

— Я могу быть спокойна за дочь? Ей ничего не будет угрожать из-за вашей связи?

Парень понял, что это серьезный вопрос. Именно поэтому он и дал такой же ответ. Ей никто и ничто не посмеет угрожать. Также попросил не волноваться насчет того, что он может разбить ей сердце, если говорить словами Реки. Он более чем уверен, если они разойдутся, то только потому, что этого будет хотеть сама Эбири. Либо он будет вынужден, а она его поймёт. Но этого он не стал говорить.

В соседней комнате послышался какой-то шум, и Река спросила, может ли Сано пройти уже к ней в комнату. После положительного ответа, парень направился в комнату уже своей девушки. Оглядел ее маленький беспорядок, облокотившись на рабочий стол.

— До скольки вы будете гулять?

— Не знаю, вроде до семи или восьми. А что?

Манджиро пожал плечами, кидая Эбири небольшой пакетик со словами: «лови». Вопросительно посмотрев на блондина, она потянулась и высунула мягкую игрушку железного человека, которую они видели пару дней назад. Наверное, если бы Эбири могла нормально коллекционировать что-то, то это точно было бы связано с этим персонажем. Она обожала и актера, и того, кого он играл в фильме. Действительно, настоящая фанатка. Во всех социальных сетях Эбири следит только за ним, весь телефон заполнен Тони Старком, есть дневник, обклеенный разными стикерами с его участием, его фразами и цитатами. Вещи с принтом железного человека. Манджиро тоже очень нравились эти фильмы, но не настолько, чтоб обклеивать все поверхности любимыми персонажами. Со стороны парня это безумно мило. Он не был похож на того, кто дарил бы просто так без повода подарки, кто замечал бы какие-то детали или мелочи. Так считала Эбири. Но стоило ей блестящими глазами посмотреть на игрушку и сказать, какая она крутая, как Манджиро сразу отметил это у себя в голове. Даже спрятал игрушку подальше, чтоб никто не смог купить ее раньше него, пока Эбири отошла от него. Так такового свидания у них не было, но зато есть подарочки без повода. Простые, но до безумия приятные, ценные и памятные. Громко выкрикнув имя парня, почти прыгая на месте и прижимая объект своей неподдельной радости к себе, она подлетела к Манджиро, обнимая его со всей что есть силой, несколько раз повторяя слова благодарности. Смотрит снова на игрушку, а потом на Сано, не зная, кому больше умиляться. Мягкому, приятному на ощупь железному человеку, или блондину, что подарил данную вещь. Кажется, это та самая игрушка, которая уйдет не на полки к остальным, или вообще в какой-нибудь шкаф, а та, с которой Эбири будет проводить все свои ночи. И не исключено, что дни тоже.

Пока она радовалась, не заметила, что Сано собрался уже уходить.

— Ты пришел только из-за этого? — слабо улыбается девушка.

— Ну, вообще-то твоя мама хотела поговорить со мной. А это так… решил заодно и передать.

Эбири подошла к нему, не спуская свою улыбку с лица.

— О чем говорили?

— А вот это уже тебя не касается, — показав язык он вышел из комнаты. — Дашь знать, когда освободишься.

Река и Эбири потеряли счет времени. Неизвестно, сколько они уже гуляли по городу и парку. Казалось, за несколько часов у них шагов больше, чем за неделю. Иногда застревали в красивеньких бутиках, пока черноволосая женщина устраивала показ мод своей дочке, давая ей разные советы, касавшихся моды. А Баджи была обязана оценивать все образы женщины. И откуда у нее столько энергии? Учитывая то, что они никогда не выходили на совместные прогулки вместе, Эбири решила, что не будет наглостью с ее стороны попросить маму отвести ее в ресторан перекусить. Она с утра не ела. А так мечтала съесть ароматную, запеченную, сочную курицу. Наесться салатом Реки не вышло. Поэтому они сидят в очень уютном заведении и уже ждут свой десерт.

— Манджиро говорит, встречаетесь вы уже давно, — неожиданно начала Река, отпивая маленький глоточек кофе из своей чашки.

Зеленоглазая свела брови на переносице, поглядывая на мать со странной улыбкой.

— Даже месяца нет. И мне неловко обсуждать эту тему!

— Если он действительно так нравится тебе, а ты ему, то я рада за тебя. Ну, а ему невероятно повезло, — мама подмигнула и своровала маленький кусочек тортика у Эбири. — Только… я просто дам совет. Не вздумай отдавать всю себя. Обычно, в первых отношениях так и бывает. Никогда не забывай о себе. Так от тебя ничего не останется, и ты просто потеряешь интерес ко всему. Как к окружающим людям, так и к себе. Ярким примером может послужить твоя мамка.

Эбири улыбнулась. Возможно, именно сейчас пришел момент узнать подробности, но пока что не хочется рушить эту идиллию.

— Недавно его дедушка, представляешь, увидел, как мы лежали в обнимку! Подумал не о том, попросил подойти Майки и начал объяснять что-то по типу: так вести себя с девочками нельзя, нужно проявлять больше уважения и тому подобное.

Река глухо засмеялась и добавила, что у него очень хороший дедушка. Мама рассказывала, что вел он себя точно так же, как Кейске или сам Манджиро. Всегда был в центре внимания и нравился почти каждой девчонке. Что не так с его внуками?

Слово за словом, и речь снова зашла о Атсуши. Тут уже Эбири не сдержалась и попросила рассказать все. Река предупредила, что это будет не самый приятный разговор. Она до сих пор не знала правду о том, изменял ей муж или нет. Ей хотелось верить в последнее, но никаких доказательств не было. Звучит крайне странно, но тем не менее. С Лори он познакомился на борту, в одной из командировок. Пилот и стюардесса — отличная пара. Роман закрутился слишком быстро. Она была младше на двенадцать лет. Тогда ей было примерно двадцать восемь, но у нее уже был достаточно взрослый сын, которого она родила в раннем возрасте. Это не остановило Атсуши. Однажды ночью, когда в возрасте тринадцати лет у Эбири поднялась высокая температура и она просилась поговорить с папой, Река набрала ему, но на том конце услышала мягкий женский голос. Тогда ей стало ясно. Тогда и пошли крепкие, нерушимые и доверительные отношения под откос. Недавно Фэаст связалась с Рекой, как бы поддерживая ее и выражая свое сочувствие. И конечно, она не была бы собой, если б не выдала фразу, которая навсегда отпечаталась у Реки в памяти: «Живя со мной, он спал с тобой». Здорово. Учитывая то, что это говорит любовница.

Единственное, что могла делать Эбири — открывать рот в удивлении и пытаться удержать свои глаза на месте, дабы те не выкатились. Никаких слов подходящих не было. Речь правда о ее отце? О том самом благородном мужчине с честью. Не поверила бы ни за что, если бы это не рассказывала ее родная мать, которая ненавидит больше всего ложь. Ну и если бы не удивлялась тому, как быстро Атсуши нашёл себе новую… невесту? Ненависть к Лори переходила все грани. И если бы отец был еще жив, к нему, Эбири уверена, тоже. То ли это от временного гнева, то ли от искреннего желания, но Баджи пообещала, что эта особь больше не появится в ее жизни. Ни она, ни ее поганый сын ДЦПшник.

Река рассказывала все это с легкостью, будто год прорабатывала данную тему с очень профессиональным психологом. Ну или пережила это сотни, а то и тысячи раз. А вот Эбири, чтоб принять всю информацию полностью, точно понадобится время. Много времени.

Медленно взглянув на свою мать, она не понимает, как что-то могло пойти не так. Она настолько невероятная. Ее красота сравнима с ненаглядным закатом, от которого в самом деле не хочется отрываться. Неужели разницы в пять лет ему было мало, и он решил найти себе девушку еще помоложе! Не настолько же он дурак. Ничем нельзя заменить эти кофейные, широко распахнутые, чуть раскосые глаза. Черные, блестящие волосы, что подобны самой ночи. Такой до невозможности аккуратный нос и четкие брови. Нежные, пухлые, розоватые губы, что растягиваются в улыбке, когда она берет телефон, чтоб запечатлеть свою дочь. Ей сорок лет, но выглядит она на двадцать пять, без утрирования. Такая яркая, энергичная и живая. Наверное, как раз в этом и была проблема. Она слишком идеальна. Слишком превосходна для любого человека. И, казалось бы, даже такой здоровый и уверенный мужчина не смог вывезти характер Реки. Она прекрасно понимала, на что идет. Не собиралась умолять его остаться. Даже ради детей. Смысл от этого? Стало бы еще хуже. Играть любящую жену, как раньше, она бы не смогла. Дети чувствовали бы негативное чувство и неприязнь родителей друг к другу. Потом все дошло бы и до скандалов. Это не выход. Эбири предположила, что возможно, у них не было никакой любви, но Река не согласилась. Она до сих пор его любит, но как показала практика — себя больше. Несомненно, ей было неприятно, казалось даже, что ее женское эго и самооценка были задеты, но… злости не было. Не было, потому что она выбрала себя. А то, что сделал он, было его выбором. А осуждать кого-то, даже за самые идиотские поступки женщина не любила. Ну и, как оказалось, Река просто была уверена больше чем на миллион процентов, что он снова прибежит к ней, а она красиво прогонит его. Если бы это слушал Манджиро и еще некоторые знакомые Эбири, все вопросы по поводу ее самовлюбленности, которую она яростно отрицала, отпали бы.

Наверное, черта уметь принимать реальность, какой бы она ни была и отпускать людей Эбири досталась именно от Реки.

Подходя к дому, Эбири сказала, что немного задержится. Черноволосая поняла, а Баджи пошла на встречу к Манджиро, устало обвивая его шею руками, как будто пыталась передать всю свою тяжесть ему. Человеку, который не откажет в помощи и которому она доверяет. Сано весь день валялся на диване и ждал Эбири. Поэтому сейчас его настроение поднялось, и он, крепче обнимая девушку, потащил ее в сторону своего дома.

— Куда? Ты хочешь, чтоб нас снова твой дед увидел?

— Он привык, — тихо отвечает парень, прикусывая мочку уха Эбири.

Она тихо смеется и прижимается к плечу, наблюдая, как Манджиро закрывает за ними дверь, после чего сразу ведет ее к своему месту.

— Почему так долго?

Даже если бы Эбири хотела ответить на этот вопрос, у нее ничего бы не вышло, ведь блондин накрыл ее губы своими. Баджи даже немного растерялась от такого напора и прилива нежности с его стороны. Обычно в ход идут какие-нибудь колкие шуточки, но в этот раз она ничего подобного не заметила. Только нежные касания рук, что блуждали по спине девушки, и горячее дыхание, что обжигало ее шею. Лежа на ней, он без умолку о чем-то рассказывал. Он всегда много говорил, но сейчас в несколько раз больше. Парень вел монолог на тему искусства, что было очень странным. Но Эбири слушала его с интересом. Поделился, что последнее время он видит его во всем. В зданиях, в лучах солнца, в картинах, книгах, живой музыке, фотографиях… в людях. На все это ему открыла глаза Баджи. Сама жизнь и есть искусство, которое творит человек. Он создает все. Порождает любовь и ненависть, добро и зло. Жизнь Манджиро — это холст, а Эбири в ней яркие краски. Такой неоднородный человек. В один момент заставляет обожать себя больше всего на свете, а в другой — хотеть придушить. Он не знал, чего от нее ждать через день, но в то же время знал ее полностью. От и до. Каждый день Манджиро открывал что-то новое для себя в ней. Каждый раз менял мнение. Не стоял на месте, так же как и она.

— Я ждал тебя тогда. Почему-то был уверен, что ты будешь. Но твой папа был один, — голос его звучит так спокойно, будто медленно стекающая вода.

— Я хотела, но он строго запретил мне.

Когда Баджи узнали про историю с братом Манджиро и двумя друзьями, не отходили от шока. Отец грубо приказал сидеть на месте и даже не думать лететь в Японию. Говорил, что это далеко не детские дела. Сколько бы Эбири не умоляла и не ревела, свой ответ Атсуши не поменял. Эбири было очень стыдно. И перед дедушкой, и перед Эммой с Манджиро, и перед самим Шиничиро. Она очень уважала его. Считала даже кем-то вроде крутого старшего брата. А вот он частенько называл ее красавицей, сразу же надувая губы из-за такой большой разницы в возрасте. Но он был готов ждать. Конечно же, это были обычные шутки, которые нужны были только чтоб позлить брата. Шиничиро каким-то образом узнал, что ему нравится Эбири, а ей на тот момент Казутора, что послужило причиной насмешек над мелким. По этой же причине он пригласил его в свой личный клуб отшитых парней, на что Манджиро его, конечно же, послал.

Услышав эту историю, настроение Эбири немного поднялось. Она не стала рассказывать о разговоре с мамой, но хотела в ближайшее время.

— Ты вел себя как дурак. А Казутора между прочим часто делал мне комплименты. Может это меня тогда и зацепило.

— Подкупило, — исправил парень.

— Уйди вон! Ты правда никогда не делал мне комплименты.

С одной стороны в этом она не видела ничего страшного, но с другой, было немного обидно. Ей было не сложно лишний раз похвалить его за какие-то даже очень мелкие успехи или сделать комплимент. Сказать, что у него очень приятная внешность, что он невероятно смышленый. И что в принципе свой идеал парня она предстояла примерно так; умный, смешной, красивый, подтянутый, смелый, честный. С ним ей не было никогда страшно. Она полностью могла довериться ему.

— А зачем? Разве не очевидно, что я бы не стал дружить с человеком, который мне не понравится. И уж тем более заводить с ним отношения?

На его речь она ничего не ответила. Возможно, очевидно, но дело в другом. Он вечно только подшучивал над ней, от чего серьёзность всех его действий давала сбой.

— Ты красивая. У тебя красивая улыбка и очень красивые глаза. Тебе вот их цвет не нравится из-за того, что они слишком темные и не понятно, какого какого оттенка, но это не так. Если в них заглянуть, можно уйти в другую реальность. В какой-нибудь волшебный лес, наполненный живой зеленью. Хочется плюхнуться на мягкую, мокрую траву и смотреть на танцующие ветки и листья деревьев, наблюдать за тем, как плывут облака, наслаждаться пением разных птиц. Что-то в этом есть. Когда тебе грустно, это место наполняется туманом и серыми тучами, но даже так оно не теряет своего великолепия.

Он уже не понимал, что говорит все это вслух. Да и останавливаться не хотелось. Лоно природы, морская пучина, весенняя листва — он мог подбирать тысячи эпитетов для сравнения, но даже этого было бы мало. До этого он не особо понимал фразу : «в глазах целый мир».

— Я уже давно решил, что когда-нибудь подарю тебе чистый изумруд. Потому что этот камень больше всего тебе подходит.

— Он дорогой очень, — первое, что пришло в голову, ответила Эбири. Сейчас она несколько раз, будто запись на диктофоне, переслушала в своей голове сказанные несколько секунд назад слова Манджиро.

— И что?

Баджи улыбнулась и потянулась к парню, оставляя на губах сладостный поцелуй, в который попыталась вложить всю благодарность. Через полминуты, инициативу на себя взял Манджиро, перекинув ее под себя. Двоим показалось, что так далеко они еще не заходили. Все ограничители будто были сняты. Ее толстовки на ней уже не было, а футболку парень задрал чуть выше, оголяя всю талию и живот девушки. Поцелуи обжигали не только лицо, но и шею с ключицами. Своими пальцами она выводила непонятные узоры на рельефном торсе Сано, как будто высчитывала кубики пресса. Его руки гуляли по ее груди, слегка сжимая ее и заставляя Эбири немного напрягаться. Казалось, Манджиро пытался нащупать почву, так как боялся перегнуть палку. По девушке было видно, что ей безумно неловко, но в целом, против она не была. Внизу живота странно тянуло, и она не могла понять это чувство. Оно было приятным, но каким-то тягучим. Заставляло тело немного трястись, а ладошки потеть. Сано на секунду останавливается и, поднимая голову, коротко чмокает ее в опухшие алые губы, тяжело дыша.

— Не смогу остановиться, если не уйдёшь.

Не против не значит, что готова. И он это видел. Буквально считывал по глазам. Ей ничего не осталось, кроме как выдохнуть, быстренько встать с дивана и, надевая толстовку, поцеловать его в щеку, желая спокойной ночи.

Скорее всего, эту ночь она не забудет никогда. Не сможет забыть.