Часть 6 (1/2)

Мне шестнадцать лет. Прекрасный возраст, если подумать. Все, кому за тридцать, кажутся стариками, а те кто младше даже на пару лет, не достойными твоего внимания субъектами. Ну… Это в теории и если ты нормальный подросток с нормальными подростковыми проблемами.

На самом деле шестнадцать лет для меня было важным возрастом потому, что я вступал в частичное совершеннолетие и теперь, наконец-то, мог распоряжаться семейными активами, несмотря на то, что реальное совершеннолетие в штате Нью-Йорк, где находится Готэм, наступает аж в 21 год. А все благодаря чудному явлению, именуемому англосаксонской правовой системой, где огромную роль играют прецеденты. Если есть прецедент в виде закона или судебного решения, то он может быть применен. Как не трудно догадаться, в мрачной истории Готэма было немало прецедентов, когда по разным причинам молодых парней вроде меня эмансипировали до совершеннолетия. Так что судебное дело оказалось формальностью и в свои 16 лет я стал совершеннолетним. Но алкоголь в магазинах мне не будут продавать вплоть до 21 года. Такой вот интересный казус. Хочешь ворочать миллиардами — милости просим, а купить пиво — ни-ни, мелкий еще!

Впрочем, пиво я, по правде говоря, никогда особо и не любил. Да и не нужно оно сейчас, когда я стал активно заниматься делами. Мера эта была вынужденная, потому что Альфреду все сложнее и сложнее было отбиваться от настойчивых просьб разных «друзей» семьи, вроде передачи или продажи части активов под управления знающих и опытных людей. Так что оказалось легче по быстрому провести мою эмансипацию, нежели и дальше отбиваться от них.

Так что теперь мне, параллельно обучению на психолога, пришлось по быстрому вникать в дела компании. Благо, Альфред и здесь не подкачал. Всего пара толковых экономистов с опытом преподавания и я уже более-менее понимаю, что творится в собственной компании. Правда, никакой должности я не занял. Оставил все как есть, с теми же директорами и менеджерами. Судя по ситуации, дела шли не очень хорошо, но в сравнении с разваливающимся на глазах Готэмом радовали позитивной динамикой. И когда я говорю разваливающийся Готэм — это не метафора. Город действительно стремительно деградировал

Со смерти наших с Брюсом родителей прошло четыре года, а город, который раньше был символом успешности наряду с Нью-Йорком все больше и больше превращался в одну сплошную помойку. И ладно, если бы то были какие-то гетто, вроде Гарлема в Нью-Йорке. Но нет! Даже условно «белые» кварталы стремительно криминализировались, особенно в центре города, в районе Старый или Северный Готэм. Один за другим кварталы ускользали из под контроля полиции и никто не рисковал даже соваться туда, не говоря уже о полноценной борьбе с преступностью.

На этом фоне Южный или Новый Готэм выделялся своей современной архитектурой и, в целом, более ухоженным видом. Да и офисы компании находились именно там, так что в редкие визиты туда мне не приходилось ездить в Старый Готэм. Вот и сейчас мы с Альфредом вернулись с очередной встречи Совета Директоров, где мне пришлось дать бой всем этим старикам и ретроградам. Причина была в том, что они хотели сковырнуть с поста Совета Директоров Люциуса Фокса, человека, безусловно, умнейшего и, что более важно, абсолютно лояльного нашей семье. Будь распорядителем Альфред, то все бы у них получилось, но я как человек, обладающий контрольным пакетом акций, пресек все игрища на корню.

— Все-таки вовремя мы решили вопрос с моим совершеннолетием. Потеря Люциуса стала бы невосполнимой, — сказал я Альфреду, въезжая на коляске в поместье.

— Он был одним из ближайших друзей хозяина Томаса, — заметил Альфред, — его преданность семье безусловна.

— И я так думаю, — кивнул я, — а значит сейчас всем нам необходимо быть вдвойне осторожными. С этих «радетелей о благе компании» станется устроить и покушение.

— Я думаю, вы преувеличиваете, хозяин Чарльз, — не очень уверенно возразил Альфред

— Ой ли? — иронично протянул я, обернув к Альфреду коляску, — учитывая криминогенную обстановку в городе и насыщенность его оружием, я совершенно не удивлюсь, если какую-нибудь банду попросят «решить проблему». И не говори мне, что это невозможно, — сказал я, всматриваясь в нашего дворецкого. Тот лишь вздохнул, никак не привыкая к тому, что Готэм стал превращаться в Чикаго 30-х.

— Может тогда лучше сделать распоряжение об усилении безопасности? — спросил он меня.

— Да. Лучше перебдеть. У нас достаточно производств в Старом Готэме. Да и охрану топ-менеджеров компании стоит усилить. Но Люциуса — особенно. Он нам нужен, — сказал я и, передав Альфреду фетровую шляпу серого цвета, что когда-то принадлежала отцу, направился в гостиную на первом этаже. Вообще, дела принято вести в кабинетах, но я наотрез отказался покидать полюбившуюся мне гостиную, где были широкие окна с отличным видом. А еще там находился выход на мансарду. Сидеть там было сплошное удовольствие. Вот и сейчас я въехал в гостиную и сразу же позвонил начальнику службы безопасности Уэйн Энтерпрайзес.

Здесь я провел лучшие часы и дни своей жизни с момента смерти родителей. Именно здесь мы, вместе с Затанной, Брюсом и Рейчел собирались по вечерам, играя в игры, делая домашнее задание и просто приятно проводя время. Сейчас их уже здесь не было. Затанну забрал отец, а Рейчел уехала в частный пансион. Впрочем, с ними мы продолжали переписываться и перезваниваться.

Раздав распоряжения, я покатил в сторону лифта, чтобы переодеться в домашнее. Задача хоть и не очень простая, но вполне выполнимая, особенно, когда приноровишься. Я вообще многое стал делать сам, благодаря чему Альфред несколько сократил общий штат обслуживающего персонала, оставив лишь необходимый минимум. Да и за Брюсом не надо было больше следить. Ему уже было четырнадцать и он вовсю занимался силовыми видами спорта.

Лифт поднял меня на второй этаж и я остановился рядом с дверью комнаты брата. Не знай я, что мой брат будущий Бэтмен, посчитал бы все эти занятия подростковой придурью. Вот и сейчас из его комнаты раздавались характерные звуки карате типа «Киа!». А ведь и не скажешь, что заниматься карате он начал всего-то пару месяцев назад. Видел я его тренировки. Там все более чем серьезно.

Вот и еще один вопрос, который надо обдумать. Стоит ли тормозить его или все-таки дать ему стать тем, кем он столь страстно хочет стать? Тот еще вопрос, если покопаться.

Откуда я это знаю? Альфред принес мне наброски спец-костюма пол-года назад. Наброски откровенно сырые. Без характерных дизайнерских особенностей, с так себе защитой и кучей других недочетов, но не это главное. Главное сама идея. И она уже поселилась в голове брата. И, что самое паршивое, запретить-то я не смогу. Я хоть и эмансипированный, но прав опекуна просто не имею.

Набрав воздуха в легкие я постучал по двери брата. Никакого ответа. Постучал громче. Опять никакого ответа. Вздохнул и все-таки решил войти без стука, как вдруг дверь открылась и передо мной возник запыхавшийся Брюс.

— О, прости, Чарли. Ты стучал? — спросил он меня, обливаясь потом, но пропуская меня внутрь. Мда, колоритно же мы оба выглядим. Полуголый вспотевший Брюс в шортах и одетый в костюм за пару тысяч баксов я.

— Стучал. Опять был в наушниках? — спросил я, обозревая беспорядок в комнате брата.

— Да. Под Survivor лучше тренируется, — ответил он, начав обтирать себя от пота, — Как прошло заседание? — спросил Брюс.

— Плодотворно. Удалось отстоять Фокса, но взамен пришлось оставить всех топ-менеджеров на местах. Так что статус кво сохранен, — сказал я, прикидывая, как бы начать неудобный разговор.

— Ну, мы же знали, что так и будет, да? — весело заметил брат, на что я хмыкнул. Странное дело. Мне шестнадцать, ему пару дней назад стукнуло четырнадцать, а мы преспокойно обсуждаем не самые простые вопросы, при том, что наши сверстники и не думают о чем-то серьезном.

— Да, знали. Но от этого не легче. Того же Уильяма Эрла давно пора отправить в Синг-Синг<span class="footnote" id="fn_30612698_0"></span>, — заметил я, на что Брюс пожал плечами, натягивая свою любимую футболку с принтом Зорро, — Брюс, я волнуюсь за тебя, — сказал я прямо.

— Почему? — спокойно, даже слишком спокойно, словно он ждал этого, спросил Брюс.

— Дзюдо, айкидо, а теперь каратэ. Причем занимаешься ты этим так, словно тебе уже завтра выступать на чемпионате мира. А твое увлечение криминальными хрониками? Да, посмотреть выпуск новостей или перечитать пару колонок в Gotham Gazette даже полезно, но не собирать информацию о всем том мусоре, что твориться в Старом Готэме, — сказал я, вздохнув,

— Альфред сдал, да? — спокойно спросил Брюс.

— У меня тоже глаза есть, если что. Трудно не заметить ворох газет, которые доставляют в поместье. А поскольку ты всего на пару лет младше меня, то мне интересно, как ты видишь свое будущее, — спросил я его. Нельзя сказать, что мы с ним не говорили по этому вопросу, но как-то без конкретики.

— Ну, если ты не помнишь у нас как бы компания есть. Я не собираюсь бросать бизнес, — чуть насмешливо сообщил мне Брюс, развалившись на свою кровать.

— Отрадно это слышать. Только то что я вижу, как-то не вяжется с тем, что ты только что сказал, — упрекнул я его, на что тот легкомысленно взмахнул рукой.

— Да ладно тебе, а то ты не знаешь, что я уже могу поступить в любой колледж, — сказал тот, а я был вынужден признать, что Брюс прав. И дело ведь не в деньгах, точнее, не только в них. Если я выезжал за счет более взрослого сознания и наличия знаний университетского уровня, то Брюс был просто гением. Смерть ли родителей на него так повлияла или с самого начала он был таким, но уже сейчас он проявлял феноменальные способности в обучении.

— В этом-то и вся проблема. Ты можешь стать кем угодно, но я не понимаю, кем. Ты слишком явно увлекаешься криминалом и меня это настораживает, брат, — поделился я с ним своим беспокойством, — как ты еще не умудрился в полицейские архивы залезть, с твоим-то интересом? — задал я риторический вопрос. Но к моему ужасу, он на него ответил.

— Уже, — тихо сказал Брюс.

— Что?! Ты… ты обнес полицейский архив!!! — закричал я, слабо представляя, как он провернул это дело.

— Не обнес, а одолжил. Мне нужна была информация, — уверенно, как ему показалось, сказал Брюс, но меня уже несло.

— Информация?! Тебе четырнадцать, Брюс!!! Какая к черту информация?!

— Неважно! К тому же, я ничего не взял! — закричал он в ответ, нависая надо мной.

— А если в следующий раз тебе будет нужна другая информация, к кому ты вломишься? В Пентагон? К президенту? — не отставал я, чувствуя, что Брюс уже не так уверен в своих действиях. Все-таки кое-каким авторитетом я обладал.

— Если это поможет достать убийц папы и мамы, то да! Я это сделаю! — закричал он, а я замер в шоке.

— В смысле?

— Их убили! Как ты не понимаешь?! Они их убили! — кричал Брюс, продолжая нависать надо мной, а я старался вычленить из его криков что-то полезное.

— Кто они? — спросил я спокойным и твердым голосом, вернув себе самообладание и смотря брату прямо в глаза. Брюс тоже начал успокаиваться.

— Смотри! Вот! — тот достал из какой-то папки исчерченный схемами лист бумаги и дал мне. Внимательный осмотр показал, что схемы, написанные Брюсом указывали на тех кому была выгодна смерть наших родителей. Было много знакомых имен и да, у меня тоже возникали мысли о том, что их убийство было не случайным. Но все это меркло перед тем, кого Брюс записал в главного заказчика.

— Совы?! — с неподдельным удивлением воскликнул я, — Брюс, ты разыгрываешь меня! Это же сказки! Сов не существует! — говорил я, вспоминая одну из самых известных городских легенд Готэма, дескать есть тайная организация, состоящая из самых богатых граждан города, управляющая всем с помощью наемных убийц и шантажа.

— Нет! Они убили наших родителей! — с фанатизмом воскликнул мой брат.

— Но почему Совы? — спросил я Брюса.

— Да потому что все те, кому выгодна смерть родителей это богатейшие и влиятельнейшие люди города, — как маленькому ребенку стал мне объяснять Брюс, — эта организация состоит из таких же.

— Допустим. Хочешь сказать и наш отец состоял в этой организации? — спросил я его и заметил, что Брюс с удивлением посмотрел на меня, словно эта идея не приходила ему в голову, — а наша мама? Напомнить, какая у нее фамилия? А, Брюс? Какая у нашей мамы фамилия? — задал я ему вопрос, на что тот, нахохлившись, буркнул.

— Кейн.

— Вот-вот. Кейны мало чем уступают Уэйнам, если ты не забыл. Две богатые семьи… а таких лишь пара десятков во всем городе. И ты хочешь сказать, что наш отец или мать имели бы что-то общее с организацией, промышляющей политическими убийствами, шантажом и подкупами? — продолжал я давить на логику Брюса, видя, что в своих максималистских подростковых идеях он даже не мог предположить, что такое вообще возможно, — к тому же, даже если именно Совы стоят за их убийством, то я не вижу мотива. А то что ты предлагаешь, слишком абстрактно.

— Я не знаю, какой был мотив. Но я его найду! — уверенно объявил мне Брюс, на что я лишь покачал головой.

— Мы можем поступить гораздо проще. Спросить у убийцы, — сказал я ему спокойным тоном и с удовольствием заметил, что Брюс был сбит с толку.

— Что?