Урок 2 (2/2)

Наблюдая эту мерзкую картину, Андрей цокнул языком.

— Вот же тупоголовые молокососы, небось все пьяные вдрызг. И себя не боятся покалечить, и не думают о том, что могут покалечить других. Пойдём отсюда быстрее, а то ещё заедут на тротуар.

Вопреки опасениям Андрея учитель Хай не сдвинулся с места. В темноте зрение подводило его ещё больше, чем при свете дня, однако ему показалось, что голос упавшего парня звучал знакомо. Он прищурился и постарался разглядеть молодого человека, которому помогли встать на ноги. На нём была чёрная толстовка с вышитыми на спине объёмными белыми иероглифами «太虚»<span class="footnote" id="fn_33172949_3"></span>.

Учитель Хай точно не знал, было ли верным его предположение, но интуиция подсказывала ему, что, если он окликнет парня и выяснит, что обознался, это всё равно не будет ошибкой.

— Что ты делаешь? — недоумевающе спросил Андрей.

Учитель Хай отошёл от своего друга и приблизился к нетрезвой компании. Обращаясь к юноше в чёрной толстовке, он сказал:

— Ян, вы же с утра говорили, что хотите писать диплом. Неужели уже передумали и собираетесь садиться за руль в таком виде, чтобы не доживать до защиты?

Парни тупо уставились на подошедшего к ним человека.

— Мужик, лучше за собой следи. Сколько ты выжрал, что несёшь такую херню? Какой нахуй диплом? — один из молодых людей сделал шаг к учителю Хаю.

— Подожди, — другой парень остановил вспыльчивого товарища за плечо. — Ян, ты знаком с этим чуваком?

Яну всё происходящее вокруг казалось нереальным. Он мечтал как можно скорее запрыгнуть на свой байк и отправиться гонять по опустевшим ночным дорогам. Он не понимал, какое дело было незнакомцу до того, что он собирался делать, и откуда тот вообще знал его имя и про диплом.

Уловив пустой взгляд юноши, который при более близком рассмотрении действительно оказался его студентом, мужчина произнёс:

— 你听得懂吗?<span class="footnote" id="fn_33172949_4"></span>

Учителю Хаю было хорошо известно, что алкогольное опьянение разрушает языковой барьер, и перешёл на китайский для того, чтобы вернуть парню хотя бы какую-то сознательность. Переключение с одного языка на другой запускает в мозгу определённые когнитивные процессы и требует сосредоточенности, поэтому необходимость обработки информации, транслируемой на иностранном языке, могла заставить соображать даже пьяного.

Но Ян по-прежнему молчал.

— Совсем ёбу дал? — не видя какой-либо реакции, подтверждающей, что Ян знал этого ненормального, агрессивно настроенный парень решил больше не церемониться и с силой пихнул мужчину в грудь. — Катись, куда шёл, и не доёбывайся.

Учитель Хай не устоял бы на ногах, если бы его не поддержал стоявший сзади Андрей, который, хоть и не одобрял безрассудство своего сердобольного друга, тоже не стал оставаться сторонним наблюдателем и последовал за ним. Андрей почувствовал, как спина напряглась под его рукой, и обеспокоенно придерживал Костю, не давая ему упасть. Через несколько секунд после грубого толчка учитель Хай задохнулся в глубоком надрывном кашле. Ему были противопоказаны сильные удары, тем более в грудную клетку.

Врач мысленно обматерил друга за глупую попытку вразумить неадекватную молодёжь, но также подумал о том, что, должно быть, в силу извечного неудержимого стремления вправлять другим мозги, ему в самом деле суждено было стать преподавателем. Жаль только, что на него самого при этом повлиять было очень сложно, с этим практически ничего нельзя было поделать.

Андрей смог подавить в себе гнев только тогда, когда удостоверился в том, что ничего непоправимого не произошло, и кашель друга затих. Костя был в порядке и был в состоянии стоять сам.

Понимая, что злость могла привести лишь к разжиганию ещё большего конфликта, Андрей как можно более мирно бросил:

— Мы обознались, с кем не бывает. Ни к чему распускать руки, мы уже уходим.

Мотоциклисты не были заинтересованы в развязывании драки, к тому же их напрягли сиплые звуки, издававшиеся из чужой грудной клетки, поэтому они только пожали плечами. Стоило мужчинам оставить парней в покое и отойти, они перестали обращать на них какое-либо внимание. Только Ян покосился вслед незнакомцам. Его взгляд задержался на тонкой фигуре блондина, и в глазах парня на мгновение мелькнуло нечто, похожее на узнавание.

Удалившись от нетрезвой компании на безопасное расстояние, Андрей и Костя какое-то время шли молча. Костя то и дело продолжал покашливать, но, несмотря на нехватку воздуха в лёгких, старался идти не совсем медленно. Врач слишком хорошо знал нрав своего лучшего друга, который, даже если бы у него вываливались органы, ни за что не подал бы виду, что с ним было что-то не так. Из-за этой его черты всегда приходилось спрашивать обо всём напрямую.

— Как ты? Давай сядем куда-нибудь. А лучше съездим в больницу. Твоя аневризма не терпит механических воздействий, и лучше обследоваться.

— Всё в порядке. Любому бы дыхание перехватило, рука у парня всё же тяжёлая была, — хриплым голосом отозвался Костя. — Я не чувствую особого дискомфорта или боли, нет смысла проверяться.

Андрей покачал головой. Уговоры в сложившейся ситуации были бессмысленными: как уже можно было понять, в отношении некоторых вещей Костя был крайне упрямым.

Спустя несколько минут мужчины подошли к метро. Здесь они должны были попрощаться. Припаркованная машина ждала Андрея возле станции, а Косте предстояла поездка домой на подземке.

Глядя на то, как его друг достаёт из кармана ветровки ключи от автомобиля, Костя улыбнулся:

— Только мы с тобой можем ходить в бар и ни капли там в рот не взять.

— Ага. И всё это ради того, чтобы ты потом нарвался на что-то более серьёзное, чем выпивка. С тобой точно всё нормально?

— Точно.

Андрей усмехнулся.

— Стоит ли мне говорить, чтобы ты написал мне, как доберёшься домой? И завтра утром. Удары могут привести к тяжёлым последствиям, сам знаешь. Поэтому будь особо внимателен к себе в ближайшие часы.

— Хорошо. Не беспокойся, обещаю прислушаться к себе и написать о любых изменениях, если они будут. Доброй но…

За спинами мужчинами раздался взволнованный голос.

— Константин Александрович！

Андрей и Костя обернулись. Их нагнал свалившийся с мотоцикла юноша, по вине которого, как считал Андрей, и произошёл весь инцидент.

К Яну, осознавшему, что он не смог опознать своего нового преподавателя, вернулась некоторая трезвость. От мысли, что он напился настолько, что даже не узнал явно выделяющуюся внешность мужчины, ему сделалось не по себе. Он задался вопросом, как он вообще умудрился нажраться до того, что его память напрочь стёрла из сознания образ человека, от которого он ещё утром испытывал невероятный восторг. Пожалуй, учитель Хай был прав, и в таком состоянии куда-то ехать было небезопасно.

К удивлению своих приятелей, Ян принял решение оставить свой мотоцикл на стоянке возле бара и сообщил им, что отправится домой на метро. Товарищи видели парня за рулём и более невменяемым, поэтому внезапный отказ покататься ввёл их в ступор. Они попытались переубедить его, но Ян был непреклонен.

Парень не счёл нужным объяснять причину изменения своих намерений. Изначально приподнятое настроение Яна, в котором он каждый раз пребывал во время лихорадочного предвкушения высокой скорости и трёхзначных цифр на спидометре, было разбито вдребезги его собственной тупостью. На смену желанию прокатиться с ветерком пришёл страх того, что его взаимоотношения с учителем Хаем могли быть так нелепо испорчены в первый же учебный день. Парень не имел ни малейшего представления о том, как теперь на занятиях смотреть преподавателю в глаза, и это напрочь убило в нём всё веселье. Всё же он не был невоспитанным человеком и испытывал неловкость за своё поведение и случайно спровоцированное столкновение.

Ян попрощался со своей компанией и направился к метро. Он нёсся по пустой улице широкими шагами, смотря себе под ноги, и настолько погрузился в лихорадочные мрачные мысли, что непременно бы налетел на двух мужчин, остановившихся у входа на станцию, если бы вовремя не поднял голову и заранее не замедлился.

Парню показалось, что его переполненный алкоголем желудок перевернулся вверх тормашками. Он не отдавал себе отчёт в том, стоило ли ему заговорить или этим он сделал бы только хуже. Он намеревался извиниться, но ему было не по себе из-за того, что преподавателю могло быть неприятно общаться с ним сейчас. Он ведь был пьяным. Тем не менее, развязанный алкоголем язык сработал раньше, чем парень понял, что даже не знал, что именно должен был сказать.

Когда мужчины обернулась и посмотрели на него, Яну захотелось провалиться под землю, особенно из-за взгляда незнакомца. Андрей грозно смотрел на молодого человека. Он считал, что, если парень был знаком с Костей и предпочёл проигнорировать его, это было возмутительно омерзительным и до смешного детским поступком. Врач предполагал, что напившийся сопляк просто не захотел терять лицо в компании своих друзей и поэтому наплевал на беспокойство более взрослого и сознательного человека, который предпринял попытку образумить его и предостеречь. И вот из таких молодых людей его друг хотел что-то лепить?

От острого взгляда Ян почувствовал ещё большую растерянность и, несмотря на чувство стыда, посмотрел в лицо своего преподавателя, чтобы разорвать зрительный контакт с разозлённым мужчиной.

Учитель Хай, напротив, был спокоен и не выказывал признаков каких-либо негативных эмоций или неприязни. Но в искусственном свете фонарей, освещавших станцию, его лицо выглядело не просто безмятежным, а напоминало застывшую в безжизненном умиротворении посмертную маску. Молодой человек сглотнул.

Разумеется, Ян не знал, что его преподаватель был болен, и подумал, что его обманывают собственные глаза. Парень тряхнул головой, однако из-за привидевшегося он уже успел окончательно растерять остатки всей своей решимости.

— Рад, что сегодня вечером вы всё-таки решили воспользоваться общественным транспортом, — одобрительно произнёс учитель Хай немного охрипшим голосом. — Вам в какую сторону?

Вопрос был простым, но захмелевший разум парня никак не позволял ему придумать, что ответить и каким образом выразить то, что он изначально собирался сказать. Ян судорожно пытался выстроить в голове какую-нибудь приличную фразу, но в русском попросту не существовало категорий, которые со всей полнотой могли бы передать его мысли. Более того, ему также не нравилось, что враждебно настроенный мужчина, стоявший рядом с преподавателем, был свидетелем его замешательства. Непонятно почему, но Андрей его раздражал, поэтому Ян в конечном счёте бессознательно ответил на китайском, чтобы никто больше не смог понять сказанное, кроме того, кому были адресованы его слова.

— 海老师，这个学生后悔<span class="footnote" id="fn_33172949_5"></span>.