Ячейка общества (1/2)

***

Весна приходит прохладная, с нотками свежей грусти. Арефьева курит у черного вдоха, медленно, наслаждаясь каждой затяжкой. Пить она перестала, а от никотина отказаться не смогла, приходилось тщательно скрываться и украдкой выкуривать пару сигарет в день. С очередной затяжкой возникает легкое головокружение, она прислоняется к кирпичной стене и закрывает глаза.

С момента их откровенного разговора с Рыковым прошла пара месяцев. Паша оказался очень понятливым, даже более чем. Он сначала запил на неделю, Арефьевой пришлось прикрывать его на подстанции и договариваться о выдаче больничного. Если бы на его месте был другой сотрудник, она бы пальцем не пошевелила, но это был Рыков. А искры, не переродившиеся в большой пожар, всё ещё потрескивали, просто теперь доктор старался избегать начальницу.

Иногда на её столе появлялись зелёные яблоки или мандарины, подношения без опознавательных знаков, но женщина прекрасно понимала откуда растут ноги. Ольга скучала, ей не хватало их с Пашей перепалок и вечерних посиделок в сумраке кабинета. Сейчас она осталась один на один со своими горестями и проблемами. Беременность развивалась нормально, почти не мешая Ольге работать. Иногда по утрам мутило и дико хотелось спать, небольшой дискомфорт женщине добавила рассеянность. Приходилось постоянно ходить с записной книжкой, фиксируя важные моменты, чтобы ничего не забыть.

Арефьев всё больше отдалялся, стараясь избегать общения с женой, а она не настаивала – чувствуя его безразличие, просто плыла по течению изображая визуальное благополучие семьи. Жизнь жестока и не справедлива, но и в браке своем Ольга виновата сама. Она сама выбрала удобного тюфяка, который в первые пару лет брака смотрел на нее с восхищением, а потом все резко сошло на нет, заела бытовуха, частое отсутствие жены дома и ее трудоголизм. Бешенные нагрузки, работа с административным аппаратом – он не понимал, почему жена выбирает работу, а не семью. Не хотел понимать. Когда в ночи, Арефьева переступала порог квартиры от нее пахло коньяком и сигаретами, а непьющий муж недовольно морщась уходил спать на диван. Потом идея фикс – родить ребенка. Она захватила женщину спонтанно, засев глубоко на подкорке, время шло, возраст неумолимо напоминал о себе, тянуть не было смысла. Роман объективно понимал, что мать из Ольги никакая, как только ребенку исполнится полгода, она спихнет его на нянек, и снова умчит поднимать свою подстанцию. Арефьев ещё не созрел становиться отцом, но в очередной раз подчинился воле жены, старательно исполняя супружеский долг, пока на горизонте не появилась Инга. К миловидной гадалке Роман бежал с воодушевлением, ища то, что не могла дать ему жена – тепло и семейный очаг.

Ольга не заметила, как на подстанцию прибыла очередная машина скорой, Рыков появился будто ниоткуда, недовольно поморщился и забрал у нее недокуренную сигарету.

— Зря вы так, Ольга Кирилловна, - фыркнул доктор и раздавил окурок в пепельнице.

Арефьева недовольно хмыкнула, закатив глаза, но комментировать не стала. Она уже взрослая девочка и со своими потребностями может разобраться сама. Павел ушел так же стремительно, как и появился, старается не развивать тему и не задавать лишних вопросов.

— Дурак ты, Паша… - безвольно бросает ему в след начальница.

Сердце щемит от угасающей дружбы, ведь все могло бы быть по-другому…

Новый доктор появился на подстанции за полгода до вступление Ольгой в должность. Нахальный, резкий, с неуемным характером. С ним никто не хотел работать с самого первого дня. Циник, коих ещё поискать. От него шарахались все фельдшера и медсестры, водители тоже часто жаловались на хамоватого эскулапа, но работу свою он выполнял нормально, а значит на подстанции задержался – всегда не хватало врачей, поэтому ими и не раскидывались.

Ольга помнит первый вечер, когда они говорили за жизнь, распивая коньяк в комнате отдыха врачей. Рыков устало потирал руками лицо и глубоко вдыхал, со стоном безысходности на выдохе. Смена кончилась, и доктор Оля предложила поговорить.

— Да не ершись ты так, Рыков! Тут нет лишних зрителей, а на меня твое напускное хамство не действует!

— А это я ещё не хамил, - он по-хозяйски разваливается на диванчике ожидая, когда Ольга разольет коньяк.

— Что случилось, Пал Дмитриевич? – стаканы с характерным звоном опустились на стол.

— Закуску хоть взяла? – не унимался Паша.

— От ответа не уходи.

— Прибыли на констатацию, а там труп, уже породнившийся с обшивкой дивана, приятного мало, пока торчал до приезда ментов пропитался этим отвратным запахом. А ты чего отмечаешь?