14 - Принцесса в беде - 1 (Бартокав) (1/2)

Бартоломео с самого детства был если не одиночкой, то просто парнем, с которым никто особо не хотел иметь дело. Он был безбашенным пацанёнком, ломающим приютские игрушки, разбивая их об пол или отрывая головы медведям и куклам, качающимся на качелях до «солнышка» и разрушающим чужие песчаные замки и куличики. В школе он дрался с одноклассниками, кусал соседей по парте и громко кричал, срывая уроки и раздражая учителей. Он плохо пах, выглядел неопрятно и носил пожертвованные фондами обноски. Никто не хотел иметь с ним дела, никто не обращал на него своё внимание. И если находился кто-то, с кем Бартоломео хотел подружиться, то этот человек бросал на него полный ненависти и презрения взгляд и уходил. И тогда мальчик подумал, что всем на него плевать.

В двенадцать лет какие-то идиоты, увидев, как он надрал задницу главному отличнику класса, захотели тусоваться с ним, стать «подпевалами», и Бартоломео почему-то согласился. Именно в эти времена другие школьники начали обидно обзывать его «каннибалом» из-за его дурацкой фамилии. Фамилии людей, родивший его, фамилии людей, которых он не знал и даже не видел никогда. Он и родителям своим не нужен был.

Тогда и начались все его загоны. Он стал ещё более злым, теперь он прогуливал занятия, сбегал по ночам из приюта, отбирал деньги и обеды в школе и угрожал другим, если те не помогут ему решить сложный тест по математике, учебник по которой он не открывал с момента, как ему выдали его в библиотеке.

В тринадцать он с ужасом для себя осознал, что ему не нравятся девочки. Они были слабыми, развратно одевались и не давали списывать. С мальчиками было проще найти общий язык, с ними было интереснее проводить время и они подсказывали на контрольных, если сильно попросить и обещать не посягать на деньги и обеды. Но людям не нравились мужчины, которые любят мужчин, он спрашивал у воспитателей и учителей: они говорили, что это мерзко и так быть не должно. Ну и ладно, будто в Барто было что-то не мерзкое.

В четырнадцать он узнал, что мальчики, которые раньше считали его крутым и слёзно умоляли его стать их другом, за спиной обзывали его и поливали помоями. Их было трое, никаких проблем с тем, чтобы избить каждого, не было. Ещё и помочился сверху после драки.

Это была его первая ночь в полицейском участке.

Никому не нужный, он продолжил не ходить в школу. За несколько месяцев до пятнадцатого дня рождения воспитатели впервые нашли его пьяного, валяющимся под кустом неподалёку от приюта. За неделю до следующего дня рождения он впервые попробовал героин. Он уже несколько лет грезил о сенсорном телефоне: они были у всех, с ним было удобно, можно было бы проще списывать, смотреть фильмы и сериалы, а не мультики в игровой комнате с дошколятами, а ещё фотографировать всех тех котиков и собачек, которых он гладил по пути «домой». Но теперь все деньги, что он откладывал, спускались на наркотики и алкоголь.

В шестнадцать он понял, что скоро его выбросят из приюта, и ему нужно браться за голову. Он устроился на подработку, начал учиться, чтобы получить высшее, хотя и понятия не имел, кем хочет работать в будущем. Он вообще не видел себя не то что через год, а даже через неделю. Нужно иметь чуть более чёткий план, чтобы выжить. Он всё ещё продолжал баловаться веществами, из-за чего здоровье его сильно подкосилось, и молодой подросток выглядел как тридцатилетний мужчина, работающий в автосервисе. Прогуливать он старался всё меньше и меньше, иногда его можно было заметить в библиотеке, а учителя открывали рты от искреннего удивления, когда Бартоломео подходил к ним, чтобы те помогли разобрать непонятные ему темы или взять дополнительные задания.

А ещё… он не любил об этом много думать, а уже тем более говорить, но… в этом году в их класс перевёлся новый парень, у него была бледная, идеально-ровная кожа, огромные голубые глаза и густые длинные блондинистые волосы чуть ниже плеч. Свободный стол был только рядом с Барто, поэтому парень, изо всех сил стараясь сдержать отвращение, прошёл в конец помещения и занял пустующую парту, и когда он прошёл мимо зеленоволосого, у того сердце как будто в пятки упало. Блондин был красивым, очень красивым, умным, судя по тому, как часто он отвечал на уроках, хорошо одевался и всегда всем помогал. Он был полной противоположностью Бартоломео и это сводило с ума.

Кавендиш, как потом выяснилось, так его и звали, очень любил быть в центре внимания и пользовался большой популярность среди девчонок. Почти каждая мечтала сходить с ним на свидание, поделать вместе с ним уроки или провести обед наедине с ним. Глубоко-глубоко, в самых тёмных уголках его души, Барто хотелось чего-то похожего, но он прекрасно понимал, какая у него репутация и как к нему относятся окружающие, поэтому держался в стороне.

…но с ним хотелось общаться и узнавать о нём всё больше и больше. И привлекать его внимание тоже хотелось.

— Эй, Кав!

Парень обернулся на звук своего имени с доброжелательной улыбкой, но, увидев перед собой ожившее чучело попугая, улыбка пропала с лица.

— А, это ты, — небрежно сказал он, поворачиваясь к нему всем телом и отводя взгляд обратно на экран телефона.

— Э-э-э, да, я, — такая сильная смена эмоций больно кольнула грудь, а в животе появилось неприятное чувство, будто он падает. — Я… я… ладно, это не так уж и важно, знаешь, я могу подойти к кому угодно, и мне помогут.

— Вот и иди.

Барто и с места не сдвинулся, оставшись стоять, как вкопанный. Кавендиш знал, прекрасно знал, что он, похоже, единственный во всем учебном заведении с такой «большой душой» (тягой к всеобщему одобрению), что помогает какому-то беспризорнику, поэтому особо на счёт получения внимания от него не переживал. Это как постить лучшую свою фотографию в совершенно новый и чистый аккаунт, а не в старый, проверенный и давно уже раскрученный.

Спустя минуту зеленоволосый нашёл в себе силы, чтобы пошевелить ногами, развернулся и быстрым шагом удалился.

***

Теперь уже ему было всё равно, как получать внимание Кавендиша, главное, что тот потратит на него несколько драгоценных секунд. Бартоломео дёргал его за невозможно мягкие на ощупь локоны, критиковал его наряды, на уроках садился позади и бросал разного содержания записки через плечо, натягивал на лицо шляпу, когда у блондина появлялось настроение украсить образ головным убором и таскал еду вилкой прямо из чужой тарелки. Всё ради мимолётного взгляда, раздражённого щелчка языком, усталого вздоха или уже привычной фразы «попугай неандертальский». Да-да, Кав даже кличку ему дал! Это, наверное, значит, что он на верном пути.

Кавендишу он откровенно не нравился. Постоянно ворочал от него нос и отправлял помыться и ещё, желательно, переодеться, но Барто не виноват, что в детдома не жертвуют дизайнерскую одежду, а тряпьё, которое и выбросить не жалко. Не нравилось блондину и его поведение, манера общения, язык его тела, привычки, запах, волосы, торчащие в разные стороны и… почти всё остальное. Единственное, чем он мог быть полезен — это составление групповых проектов.

Сердце в груди Бартоломео радостно подпрыгивало, когда Кав подхалимнически подходил к нему и закидывал руку на плечо, слегка обнимая, и просил таким очаровательным голосом делать проектную работу вместе, что зеленоволосый сдавался и соглашался каждый чёртов раз.

Как-то раз они сидели над очередным проектом в библиотеке, и Барто узнал, что родители Кавендиша забрали его документы из предыдущей школы, частной, дорогущей, и перевели его сюда, потому что он «стал плохо себя вести». Они избаловали его и слишком поздно взялись за голову. Поэтому сейчас он делает всё возможное, чтобы родители убедились — он хороший мальчик, чтобы вернули его в привычную среду. Узнавать что-то новое о блондине, о чём мало кто знал или не знал вовсе, было так захватывающе и приятно, что у Бартоломео слабели колени и в животе появлялось странное чувство.

Они уже вышли из библиотеки и направлялись в сторону главного выхода, как вдруг Кав рухнул на колени и стал пытаться ухватиться то за голову, то за грудь, то за концы идеальных волос.

— Эй, эй! Пендиш, всё в порядке? Ты меня слышишь?

Парня мелко трясло, взгляд его стал стеклянным, а на лице появилась странная гримаса, и Бартоломео понял сразу: у него припадок. Зеленоволосый не раз видел подобное в притонах, поэтому, недолго думая, он сбросил с плеча свою сумку, снял футболку с тела и достал запасную из сумки. Скомкав одну из них, он засунул её в рот блондина, второй — перевязал руки за спиной, перевернул парня спиной вниз и сел на него верхом, подложив сумку под голову и осторожно придерживая её руками, зарываясь пальцами в шелковистые на ощупь пряди. Он бы испытал удовольствие от подобного, если бы не ситуация.

Припадок продлился не больше десяти минут, тревога всё это время не покидала его. Когда всё закончилось и чужой взгляд вновь стал осознанным, Барто с ужасом отнял ладони от чужих волос, вскочил, как ошпаренный, и принялся развязывать бедного парня. Тот был молчалив и не брыкался, наверное, ему было стыдно. Но ему действительно было не о чем беспокоиться, в конце концов, припадок не вызван дикой ломкой или наоборот, слишком сильным кайфом.

— Ну, спасибо, что ли, — пробормотал Кавендиш, встав с пола и поправляя рюкзак, — ловко ты с Хакубой.

— С кем? — недоумённо склонил голову Бартоломео, но блондин лишь легко покачал головой.

— Забудь, — сказал он вместо объяснений. — Я, наверное, забыл сегодня принять таблетки. Это… спасибо.

Зеленоволосый густо покраснел, пытаясь спрятать румянец.

— Ага, расшибся бы тут ещё, а меня бы выперли, подумали бы, что я тебя избил.

Кав не поверил ни на йоту.

Махнув рукой на прощание, он убежал в распахнутые двери главного входа, а Барто всё смотрел в его удаляющуюся спину и развевающиеся на ветру лёгкие светлые локоны.

***

Ему недавно исполнилось семнадцать, жизнь как будто бы налаживалась, но, скорее всего, ему просто так казалось. Он всё ещё немного отставал по некоторым предметам, он всё ещё не знал, как будет выглядеть его будущее и он всё ещё сидел на наркотиках, с каждым днём он выглядел всё хуже и хуже, несколько раз ему самому предлагали толкать дурь, но он вежливо отказывался. Одно дело потреблять, но вот за распространение сесть он ой как не хочет.

Ощущение улучшения жизни, наверное, появилось от того, что они с Кавендишем стали чуточку ближе. Он больше не фыркал в сторону одноклассника так часто, как раньше, сам иногда начинал отвлечённый диалог и даже (даже!) один раз пригласил его домой, чтобы закончить один из многочисленных школьных проектов.

В голове зародилась странная, но приятная мысль: может, хотя бы Каву не плевать? Может, он тоже хочет подружиться? Ну хотя бы чуть-чуть.

В один день примерно за месяц до конца учебного года по школьным коридорам прошлась автоматная очередь. Стрелков было двое — один повыше и потолще, со светлыми волосами, другой пониже, с тёмными. Кавендиш в это время тоже был в коридоре, но в другом, соседнем, и как только услышал стрельбу забрался в ближайшую подсобку и запер дверь. Здесь он будет в бóльшей безопасности. Изначально он отправлялся в класс, на урок, и Бартоломео видел, как знакомый блондин недолго колеблется, выбирая, где будет безопаснее. Учительница шокировано посмотрела на Барто, тоже услышав звуки пальбы. Каждый ученик и работник школы был уверен, что если в учебном заведении и начнётся теракт, то его точно устроит бедовый сирота из детдома. Но вот он, бежит запирать дверь и помогать учительнице баррикадировать вход в помещение, пока остальные молча прячутся, пытаясь не завопить от ужаса.

На душе у зеленоволосого было неспокойно. Как там Кавендиш? С ним всё в порядке? Вероятнее всего, да, но тревоги это не умаляло.

Стрелки поднялись на другие этажи, продолжая этот кошмар, и в один момент что-то громко взорвалось где-то сверху, Бартоломео затаил дыхание. Заработала пожарная сигнализация, начался переполох, ведь нужно эвакуироваться, но снаружи кабинета всё ещё не безопасно, если выйдешь — могут и черепушку снести.

Минут десять они сидели спокойно, пока гарь не проникла к ним в класс через вентиляционные шахты, и дышать становилось всё сложнее и сложнее с каждой минутой. Особо крепкие парни открыли окна и сиганули вниз — лететь со второго этажа было конечно страшно, но сохранить свою жизнь было куда дороже. Через минуты две стало понятно, что в коридоры начали высыпать ученики из всех помещений и учительница тут же сорвалась разбирать баррикаду. Всё ещё находившиеся в классе школьники под строгим надзором педагога неровной колонной вышли из помещения. Сирен с улицы всё ещё не было слышно, а это значит, помощь всё ещё в пути.

Машины полицейских, пожарных и скорой помощи подъехали, когда класс Бартоломео вышел наружу. Он осмотрел передний двор школы, на котором стояли и пересчитывались люди. Здесь были все: работники администрации, преподаватели, уборщики, повара, учащиеся, директор, но вот что-то… кого-то нахватало, Барто сердцем чуял. Он снова прошёлся взглядом по школьникам и понял, кого недоставало. Кав! Он же заперся в кладовке перед входом в класс, вдруг он всё ещё там?

Он тут же рванул с места прямо в уже прилично горящее здание, не обращая внимания на крики остальных, и направился в известном только ему направлении. Так, лестничный пролёт, второй этаж, прямо, затем налево до конца и снова налево, дверь в подсобку была прямо на углу, закрытая. Изнутри по поверхности кто-то слабо бил, хоть зеленоволосый прекрасно понимал, кто. Гарь просочилась в малюсенькое помещение без единой дырки, кроме двери, там заканчивался кислород и, следственно, силы ждущего помощи паренька. Нельзя было это так оставлять, нужно срочно что-то делать!

— Кав, Кав, ты там? — закричал он, пару раз ударив ладонью о дверь

С той стороны постучали чуть более энергично, чем в прошлый раз.

— Так, хорошо, отойди как можно дальше от двери.

Несколько мгновений у него заняло прицеливание руки к жёсткой деревянной поверхности. Отойдя на шаг назад, он резко ударился о дверь, налегая всем своим весом, но та не поддавалась, и он продолжал пробовать ещё и ещё, стал отходить дальше и бить с разбега, и дверь наконец-таки поддалась на восьмой удар. Бартоломео буквально впрыгнул в кладовку, едва не расшибая практически бездыханное тело блондина в лепёшку, и улыбнулся, радостно и широко.

— Господи, я так обосрался, что ты тут в шашлык превращаешься!

Силы на то, чтобы закатить глаза, у Кавендиша ещё оставались.

— Пойдём, нужно уходить отсюда, — сказал Барто и потянул второго парня за руку, но ноги того еле-еле держали, он грозился упасть в любой момент. Из-за этого зеленоволосый почти сразу же подхватил его на руки, прижимая Кава грудью к своей груди, и, насколько это было возможно, быстро побежал к выходу тем же маршрутом, каким сюда и пришёл.

Чего он не ожидал, так это заваливших обломками коридоры. Единственный путь к отступлению был перекрыт горящими кусками не пойми чего. Дыхание Кава стало всего лишь слегка более глубоким, чем в той каморке, и это было очень нехорошо. Больше кислорода им здесь не найти.

Найдя самый дальний от огня угол, он аккуратно присел, стараясь не беспокоить свою ношу. Его голова упёрлась в плечо блондина, Кавендиш едва оставался в сознании. Неужели, это конец? Вот так, вот тут?