12 - Тайничок - 4 (зосан) (2/2)
Руки сами по себе сжались сильнее, а нос оказался в чужих волосах, вдыхая запах слишком сладкого для мужского шампуня, и не сдержался, поцеловал Санджи в лоб — крепко и успокаивающе. Брюнет в ответ сильнее уткнулся в его грудь и обвил своими руками его бока. Прогресс.
В тишине раздался громкий звук дверного звонка, и полицейский, отстранившись, стал поглаживать Винсмоука по голове.
— Санджи, я сейчас, хорошо? Подождёшь здесь?
Повар неуверенно кивнул.
— Молодец. Молодец. Я сейчас, подожди, я скоро.
Он ринулся в прихожую так быстро, как мог, и открыл пресловутую дверь.
— Не спится тебе, Ророноа, — пробасил Драгон, впуская внутрь остальных. — Три часа ночи, а ты ещё одного Винсмоука поймал.
— Ага, третьего не хватает.
— Хватает, — вдруг сказал Сабо. — Сегодня в участок явился, сказал, мол, знает больше третьего, он больше поможет.
— И это всё?
— Сказал ещё, что на третьего готовилось покушение, но кто ж знал…
Да уж! Зоро невесело усмехнулся, злобно выдыхая и опуская голову.
— В моём доме, Сабо. Это было бы на моей совести, — он обернулся, смотря вглубь квартиры, о чём-то размышляя. — Ты проигнорировал показания свидетеля, посчитав их заведомо ложными.
В этот раз молчали все, не найдя что ответить. Ророноа был прав от начала до самого конца.
— Делайте свою работу, что ли, мать вашу!
— Зоро, я запомню это, — выдал Драгон, проходя ещё глубже. — Где?
Хозяин квартиры провёл полуночных гостей на место преступления. Ниджи всё ещё лежал навзничь на полу с разбитым лицом и простреленными коленями, с ампулой и шприцем в руке.
— Нападавший проник через окно в коридоре, — констатировал Ророноа, — затем пробрался в комнату жертвы и начал угрожать. Я обезвредил его, он живой, но без сознания. Предположительно собирался…
— Зоро! ЗОРО!!!
Душераздирающий крик донёсся из его собственной спальни, и Зоро сорвался, побежал к зовущему. Санджи снова рыдал, пытаясь вытереть слёзы одеялом, но их было всё больше, и это никак не помогало. Ророноа тут же вновь его обнял, стал вытирать лицо уже чуть высохшим кухонным полотенцем и качать в объятиях.
— Он… он хотел убить меня…
— Да, поварёшка, да, хотел, но ты живой, всё хорошо.
— Он сказал, что отец убил маму, — всхлип, подавленный крик, — и что отходит от дел. Он закрыл все счета, распродал весь товар другим кланам, даже бракованный. И что… и что…
— Нет, нет, всё, хватит, не говори ничего.
Так и сидели. Успокаивать у Зоро получилось хорошо.
В этот момент их застала Коала. Появилась в дверном проёме и смотрела на них.
— А ты хороший любовник, Зоро-кун.
— Перестань.
— Да ладно тебе. Я же от всего сердца. Ты и правда хороший, смотри, какой он спокойный.
Ни черта он не спокойный, Ророноа чувствует, как чужие пальцы крепко вцепились в его рёбра, завтра там точно будут синяки. И дыхание у него было такое, будто он неделю бежал от оголодавших шакалов посреди пустыни.
— Пакуют его?
— Пакуют.
Зоро кивнул.
— Ты же знаешь…
— Да.
Вот и поговорили. Девушка, обидевшись на такую резкость, развернулась и ушла к другим, оставив их наедине. Коала тоже хороша — Ророноа не новобранец, знает, что сейчас они поедут в участок на допрос, а квартиру опечатают, зачем спрашивать лишний раз?
Второго Винсмоука уже нарядил в наручники и привели в чувство, и когда Зоро это увидел, сразу понял, что так не должно быть. Если бы тогда, неделю назад, они остались сидеть дома, как и обычно, этот ублюдок и носа бы сюда не сунул, а так получилось, что идея Драгона всё же сработала.
Зайти к себе Санджи строго-настрого запретили, вполне ожидаемо, впрочем, но сейчас им нужно ехать в департамент, а на нём только трусы и одеяло. Он уже готов был снова расплакаться из-за того, что выйдет на улицу голым, но отбросил панику и понял, что в хозяйской комнате тоже есть шкаф, и что Ророноа сейчас найдёт ему что-нибудь.
Тело брюнета было слишком маленьким, гораздо меньше, чем у накаченного полицейского Зоро, который упражняется в зале на завтрак, обед и ужин. И грудная клетка была разы меньше, отчего любая футболка зеленоволосого была ему свободной, в то время как на Ророноа они едва не трещали по швам. Штаны тоже висели, но это лучше, чем идти по осеннему холоду с голой задницей, так что Санджи не возникал.
Они собрали некоторые необходимые вещи на несколько суток с позволения Драгона и вышли в прихожую. Обувшись и накинув верхнюю одежду, Зоро великодушно натянул кроссовки на ступни Винсмоука, после чего на него одел куртку. Сабо и Коала поглядывали на них, перекидываясь многозначительными взглядами и по-доброму ухмыляясь. Ну ничего, Ророноа потом им пропишет по первое число, чтоб знали, как издеваться над ним.
Перед тем, как пересечь порог, он забрал вещи, которые обычно клал на полку у зеркала при входе: ключи от квартиры и машины, паспорт и бумажник, которых почему-то там было два. Ладно, потом разберутся, времени нет.
— Всё, выходим.
***
В участке было всего полторы калеки на ночном дежурстве, и никто не выглядел особо удивлённым от увиденного. Типичный вторник, наверное. Целых три Винсмоука за последние сутки в одном и том же месте.
Допрос прошёл быстро и спокойно, брюнет взял себя в руки и рассказал всё, что помнил с момента пробуждения: как Ниджи растолкал его, как тот рассказал, что никто не направлял его, что тот пришёл сам, чтобы отомстить за «Джерму», что сейчас там осталась только сама верхушка, сыпящаяся, правда, но преданная. И Санджи рассказал всё то, что говорил Зоро в новом приступе плача, и то, что сказать не успел — тоже. Ророноа же поведал обо всём от своего взгляда.
После, он подписал все нужные документы для формальности, что квартиру опечатать он разрешает, и с чистой совестью вышел на улицу.
— Кстати, не знаю, повлияет ли это на дело, но проверьте дверь в квартиру, — бросил Винсмоук Драгону перед тем, как выйти из участка и пойти вслед за Сабо и Зоро. — Ниджи мог попытаться попасть внутрь через парадный вход, но он самый херовый взломщик, особенно обдолбаный.
— Спасибо, учтём, — шеф пожал его руку.
— Надеюсь, я вам полезен.
Он отошёл от входа в департамент и стал искать взглядом своих «надзирателей». Нашлись они недалеко — стояли у машины блондина и о чём-то тихо беседовали, пока Ророноа забрасывал рюкзак со своими вещами на заднее сидение. Вообще-то, там были и вещи Санджи тоже, так что он вполне имел право знать, что с ними станет.
— Что происходит?
— Мы будем ночевать у Сабо, — ответил Зоро, подходя к брюнету.
— Не-не-не, нет, я на такое не подписывался, — он замахал головой в разные стороны, сложив руки крест-накрест на груди, — и вообще, мне есть, где спать. Вот щас туда и поеду…
— Ага, и тебя грохнут по дороге, — Сабо не влезал в чужие разговоры без надобности, так что это действительно было необходимо. И он был как никогда прав. — Будь реалистом, Аши, на дворе пять утра, тебе никто не ответит. А ещё, в квартире будет сразу два копа. Раз с одним на тебя было совершено неудачное покушение, то с двумя никто даже не посмеет в твою сторону двинуться.
…а ещё их будет пятеро в одном доме, но блондин об этом умолчал. Сами всё поймут.
— Так что не дури и садись в машину. Потом спасибо скажешь.
— Да, — Зоро встал рядом с другом и тоже сложил руки, и попытался сказать это так круто, как мог. Как подпевалы школьников-хулиганов, которые ничего по сути не делают, но поддакивают.
— «Патом шпашыба скжищщ», — передразнил Санджи, после чего угрюмо прошагал к двери автомобиля и сел, вслед за рюкзаком, на заднее сидение.
Через несколько секунд открылась дверь с другой стороны, и рядом с ним сел Ророноа. Нахмурившийся и задумавшийся.
— Как думаешь, через сколько мы вернёмся?
— Понятия не имею, друг, — блондин что-то настрочил в телефоне, отложил гаджет и завёл мотор. — Не я же этим занимаюсь. С учётом обыска, думаю, неделю, может, дней десять.
— Десять дней!.. — взмолился Винсмоук. — Десять дней без моих шикарных костюмов и рубашек, десять дней без моих любимых ножей, десять дней сухой кожи на лице!..
Зоро закатил глаза. Вот он, возвращается его придурочный.
***
В доме Сабо было темно и тихо. Санджи мельком осмотрел чужое жилище, пока раздевался и разувался. Три комнаты, это хорошо, значит, своё местечко у него будет.
— Сейчас диван вам постелю, подождите, только бельё найду.
Винсмоук не понял. В смысле диван? Тут целых три, три, мать вашу, комнаты, какой к чёрту диван? Положить их некуда, что ли?
— Я что, буду с этой водорослью спать на одной кровати? Не-а, увольте, я лучше…
— Ты чё орёшь, — шикнул на него Зоро. — Люди спят, не буди никого?
— Какие люди?..
Так. Так. Ему это не нравилось.
— Луффи и Эйс. Они вместе живут, забыл, что ли?
Ох. Точно. Братья живут и оплачивают квартиру все вместе. Никакого уединения и спокойствия целых десять дней.
— Я обречён.
— Да помолчи ты, — Ророноа двинулся вслед за Сабо, чтобы помочь ему поскорее подготовить место для ночлега. — Если ты хочешь быть мёртвым, можешь прямо сейчас пойти куда-нибудь, не знаю куда. Тебя там с распростёртыми объятиями примут.
В чём-то он был прав, но Винсмоуку не хотелось с ним соглашаться ни в коем случае. Ему тут мало что с мужиком, так ещё и с геем-мужиком на одной кровати спать предлагают! Это кошмар, просто катастрофа. Как бы он смотрел в глаза Пудинг после это? А Рэйджу? А маме?.. мама и Рэйджу, наверное, простили бы его, а вот его прелестная, милая Пудинг…
Блондин подошёл к дивану и ловким движением опустил спинку и выдвинул сидение, и диван превратился в хоть и довольно тесную, но двухместную кровать. Затем взял заранее положенную на кофейный столик простынь и расправил её по мягкому покрытию, Зоро одевал наволочки на подушки. Надо, наверное, помочь им, а то Санджи стоит, как истукан, хлопая огромными от удивления глазами, и бездельничает.
— Я… одеяла, наверное, заправлю.
— Ага, давай, — почти в унисон произнесли полицейские, и прозвучало это так смешно и мило, что брюнет невольно улыбнулся.
***
— Подвинься, — буркнул Санджи, подпинывая Зоро подальше от себя.
— Сам подвинься, я щас с края упаду, поварёшка!
— Я в стену упираюсь! Ай!
Ророноа пнул в ответ.
— Ты чё дерёшься?
— А ты чё дерёшься?
Они оба рыкнули друг на друга и брюнет перевернулся со спины на бок, чтобы даже краем глаза не зацепить силуэт этого тугодума. Он хотел лечь так, чтобы во сне они даже случайно не коснулись друг друга чем бы то ни было, но, видимо, не выйдет. Ему придётся жить с этим позором до конца своей жизни.
Почему-то вспомнилось, как старикан рассказывал истории времён, когда тот служил во флоте и учился в академии. Как мужики целыми горами спали на одной кровати, потому что койкомест не хватало на всех, как все ели из одной тарелки и жались друг к другу, чтобы спастись от холода в ужаснейший шторм.
В это же мгновение в памяти всплыли картинки сегодняшней ночи. Сам Санджи жался к своему сожителю, как котята к маме-кошке, чтобы спрятаться от опасности. Он спустил себе это с рук, ведь, он понял только сейчас, его организм испытал настоящий шок, и Зоро был единственным, что могло подарить ему ощущение полной безмятежности. Так и произошло. Зелень умела успокаивать, хоть и таким мерзким способом, но это помогло. Мама тоже успокаивала его так в детстве, когда братья распускали свои ручонки на него.
— Спишь?
Санджи повернул голову на звук.
В его любимых романтических комедиях, пожалуй, слишком часто использовалось клише «но там была всего одна кровать…», но ему нравилось. Это было мило, и, как ни странно, романтично, и брюнет в тайне надеялся, что однажды ему придётся поделить своё спальное место с какой-нибудь прекрасной леди, и они обязательно будут вместе после этого.
Вместо леди у него под боком было заплесневевшее подобие человека. Не на такое он рассчитывал.
— М-м, — он отрицательно покачал головой.
— Во сколько у тебя сессия с Шаки?
— М… в двенадцать, кажется. Она попросила приехать немного заранее.
— Ясно.
Ророноа потянул своё одеяло слегка повыше, накрывая грудь и плечи. Брюнет стыдливо отвёл взгляд. Нечего тут на мужичков пялиться.
— А во сколько вы завтра… точнее, сегодня, едете за покупками?
— Ох, у милых Нами-сан и Виви-чан будут небольшие дела, так что мы договорились на два.
— Я с вами, — сказал полицейский тоном, не требующим возражений и тоже повернулся на бок, к краю.
— Ага, так я и согласился. Водоросли остаются дома.
— Так я и отпустил тебя одного в людное место с двумя хлипкими девками в качестве охранниц после попытки покушения. — «Я волнуюсь» осталось не досказанным, и это очень сильно ощущалось. Как минимум, так чувствовал полицейский.
— Ты не поедешь, — брюнет не сдавал позиций.
— Поеду.
— Не поедешь.
— Я сказал, что поеду, значит поеду, всё, — он резко взял чужую подушку и положил сверху на голову Винсмоука. — Спи. А то проспишь всё.
Санджи потом ещё очень долго себя упрекал за то, как широко и счастливо он заулыбался. Какой же Зоро, чёрт возьми, заботливый. Повезёт же его огромному парню-качку.