8 - Тайничок - 3 (зосан) (1/2)

Под плач очень быстро засыпается. Винсмоук отключился, проплакав несколько десятков минут, расцарапывая кожу, чтобы покинуть тело к чертям собачим, и разгрызая от безысходности подушку.

Ему снилось детство. Мама ещё жива, она улыбается ему солнечно и тепло, а не как на похоронах, натянуто и холодно, она держит его ладонь в своей, и сжимает ритмично. У них была игра: они по очереди передавали друг другу код и пытались отгадать, что значили сжатия на этот раз. Они все вместе, Ичиджи, Ниджи, Ёнджи и Санджи, пришли поиграть на детской площадке, а Рейджу не пришла, потому что отец её наказал. Санджи взял с собой свой любимый набор для строительства песочных замков, и, выхватив его из маминой сумки, побежал к песочницы, где уже сидел другой мальчик, выкапывая глубокую-глубокую ямку. Санджи не любил играть в песке с другими детьми, но незнакомец был такой спокойный и занятой, что это притянуло Санджи, как магнитов.

Третий сын подошёл к песочнице, не осмеливаясь и слова сказать интересному мальчику.

— Хочешь со мной? — без лишних фамильярностей заговорил он и тут же слегка подвинулся, чтобы места для копания глубокой-глубокой ямки хватило для обоих. — Папа мне сказал, что если долго-долго копать, то можно докопать до воды, представляешь! Внизу под землёй есть целые озёра! Я выкопаю глубокую-глубокую ямку, а вокруг построю горд.

Санджи зачарованно слушал мальчика. Он был таким умным! Даже Санджи не знал, что существуют подводные озёра. И идея у него была просто замечательная.

Санджи редко разговаривал с другими детьми, но с этим мальчиком ему хотелось говорить вечность.

— Я помогу, — с энтузиазмом сказал он, перетаскивая через бортик песочницы грабельки, лопатки и формочки для песка. — Мы можем сделать как будто бы водный город, а там, в глубокой-глубокой ямке, как будто бы выход наружу, к солнышку! У меня есть формочки для ракушек и рыбок.

Мальчик подхватил идею, и они принялись строить.

После того дня Санджи очень хорошо подружился с этим мальчиком, мама каждую пятницу приводила Санджи с братьями поиграть на этой площадке, и мальчик всегда был здесь. Они всегда строили фантастические города, иногда бегали по всей площадке или лазали по замку, иногда качались на качелях и пели глупые песенки, которые мельком услышали по радио, не понимали их значения и получали по ушам от мам за то, что пели что-то, что мамы называли «непристойщиной».

Однажды, после долгого вечера игр на площадке в пятницу, они собирались домой. Мама мальчика складывала игрушки в детский рюкзак, а мама Санджи стаскивала непутёвых братьев с лазалок. Сегодня Санджи с мальчиком так хорошо поиграли, в песочнице они прокопали такую глубокую-глубокую ямку, что и вправду увидели сочащуюся сквозь песок воду. Санджи робко махал другу на прощание, но мальчик был недоволен. Он подошёл поближе к Санджи и крепко-крепко его обнял, отчего и Санджи крепко-крепко обнял того в ответ. На их лицах сияли улыбки.

— Так-так, — послышался за спиной кряхтящий голос Ичиджи, — кто это тут у нас, голубки?

Санджи в панике заозирался по сторонам, мама мальчика о чём-то болтала с его мамой, а она на пару с Ниджи пыталась достать застрявшего головой между металлических балок Ёнджи.

Мальчик тут же отлип от Санджи и загородил его собой.

— А ты что, завидуешь, что мы с тобой не играем? Иди вон, достань своего тупого братца из… из…

Санджи тут же испугался! Что же мальчик делает… сейчас Ичиджи разозлится, а мальчику будет так больно, что он уснёт, Санджи знает! Так нельзя, мальчик же ни в чём не виноват…

— О, ты что, вступился за свою принцессу, о, благородный рыцарь? — Ичиджи нагло толкнул его в плечо. — Вы ещё поцелуйтесь, во романтика будет!

— Заткнись, мухомор!

Взгляд Ичиджи мигом потемнел, а сам он вытянулся, как струна, не сумев пропустить оскорбление мимо ушей.

— А ну повтори, педик.

— Я сказал, — мальчик выдвинулся вперёд, — заткнись, мухомор.

Не медля ни секунды, Ичиджи со всей силы ударил мальчика по лицу, и тот упал на землю, держа маленькими ладошками ушибленный кровоточащий нос. Ичиджи воспользовался этим и начал как следует пинать лежачего.

— Так тебе и надо, педик, — Ичиджи было не остановить, он наносил удар за ударом, — нечего делать гомиком одного из Винсмоуков.

Санджи некоторое время наблюдал за этим в немом ужасе, не способный даже пошевелиться, но когда он хотя бы немного начал приходить в себя, тут же заплакал и закричал, зовя маму.

Обе женщины с ужасом принялись разнимать детей, Санджи подбежал к маме и уткнулся в подол её платья, стараясь не показывать братьям, как он расстроен. Еле-еле освободившийся Ёнджи подбежал к общей толпе и запрыгнул на спину Ниджи, улыбаясь с улыбкой без одного выбитого металлической балкой зуба.

Мама мальчика громко кричала, обнимая сына, показывая то на Санджи, то на Ичиджи аккуратным наманикюренным пальчиком, но очень скоро это прекратилось, он взяла сына на руки, закинула его рюкзак себе на плечо и ушла прочь.

За ней и их мама увела их с площадки.

В следующий раз мальчика не было на площадке. И через один раз. И через два.

Исчезновение мальчика, кулаки Ичиджи, его слова, и отцовский ремень после рассказа Ичиджи оставили глубокую-глубокую дыру в маленьком сердечке Санджи, а когда мама умерла через полгода, дыра превратилась в бездонную.

***

Утро встретило Санджи бьющими в окно каплями дождя, больной головой и буквально слипшимися от слёз веками. Воспоминания пришли не сразу, а только тогда, когда он, стерев корку с ресниц, раскрыл глаза и поёжился от холода. Осознание сильно ударило его, и виски как будто стали сжиматься сильнее, заставляя жмуриться и зарываться головой в подушку как можно глубже.

Он поцеловал Зоро. Сам. Никто не просил его. И уж тем более ситуация того не требовала.

А самое-то главное: он не понимал, зачем сделал это. Не успел подавить мимолётный импульс. А как же, подавишь его, когда Ророноа выглядит идеально каждую секунду. Почему-то от короткой картинки радостно удивлённого Зоро сердце в груди Винсмоука пропустило несколько ударов, заставляя дышать глубже. Какой ужас. Это самый настоящий позор.

Санджи строго напомнил себе: испытывать влечение к мужчинам недопустимо. Мужчины мерзкие, не ухаживают за собой и, что самое главное, за своей второй половиной, за своими избранниками. Но… разве Санджи не мужчина? Он опрятный, вкусно пахнет, моется два раза в день, подбирает наряды, чтобы выглядеть хорошо, и, что самое главное, готов сделать для партнёра всё, что угодно, хоть пойти на край света и умереть. Да что же такое, опять оправдания себе ищет!

Он тут же перевернулся на другой бок и накрылся одеялом с головой, одновременно для того, чтобы согреться и для того, чтобы скрыть свою уродливую и мерзкую душонку от этого мира. Назойливые мысли и воспоминания никуда не девались из головы, а как будто бы выстроились в очередь, чтобы Винсмоук и на минуту не усомнился в том, что он чёртова ошибка, не заслуживающая существования. Вот Зоро держит его за руку, пока они идут от участка, и сжимает пальцы пару раз — как мама в детстве, когда они играли в игру, — вот обвивает руки вокруг талии, пока Санджи готовить ужин, в основном, для Луффи, вот целует, так умело и нежно, что Санджи до сих пор вздрагивает.

Нет. Нельзя.

Он сжимает ладонь в кулак и как следует бьёт себя по тупой башке, чтобы все эти картинки пропали к чёртовой матери, и не возвращались.

Вчера Зоро сказал, что он нравится ему.

Из глаз Винсмоука снова хлынули слёзы. Это всё неправильно, так неправильно, настолько неправильно, что Санджи хочет задушить себя, уткнуться лицом в сырую подушку и перестать дышать, перетянуть себе глотку галстуком до посинения. Он хочет открыть окно и сигануть с шестого этажа, утопиться в ванной, свеситься с люстры, наглотаться таблеток, броситься под поезд или, на крайний случай, вспороть себе вены кухонным ножом во время готовки.

Но как только он представляет себе эти сценарии, сразу же перед глазами появляется Зоро, спасающий его от необратимого, прижимает к себе и гладит по голове, нашёптывая нежности и отчитывая его взволнованно.

«ХВАТИТ. ПРОСТО. ХВАТИТ.»

И Санджи со всей силы ударяется затылком о стену, к которой приставлено изголовие кровати. Голова заболела ещё сильнее. И сознание почти отчистилось. Почти.

***

Хоть это и был выходной, Зоро проснулся довольно рано, как он это делал всегда. Потому что из-за одной ночи весь режим мог лететь коту под хвост, это и ежу было понятно, так что в семь утра он принимал свой утренний душ.

Через десять минут он, освежившийся, приковылял на кухню и принялся стряпать себе поесть. Винсмоук, видимо, ещё дрых, и, признаться честно, Ророноа уже давно себе ничего не готовил. С появлением в квартире практически личного повара необходимость в этом улетучилась. Он всегда просыпался рано, чтобы не оставлять хозяина квартиры голодным, зачастую делал обеды на работу. Зоро даже отказался из-за этого брать с него плату за квартиру, такая еда стоит того, чтобы ещё сверху доплачивали.

Непривычно было вновь самому доставать сковородку и что-то готовить. Когда это делал Санджи, он как будто бы порхал, будто поварёшки да лопатки были продолжением его собственных рук. Из рук полицейского хоть и не валилось ничего, но грозилось.