III. Скелеты в шкафу (2/2)

— Я тоже, — отозвался Тэхён, бессознательно улыбнувшись в ответ.

— Но господин Хон, он… — Чонгук запнулся, подбирая правильные слова. — Отругал меня тогда, как последнего беспризорника. Разве что в угол не поставил, — председатель рассмеялся, разбавляя атмосферу заливистым смехом. — Знал ли он тогда, что я сын его начальника? — он уместно задал риторический вопрос. — Но даже если бы знал, всё равно отчитал бы также. В этом был весь господин Хон.

Тэхёну доставляло удовольствие наблюдать за его рассказом. Проникнувшись душевной историей о парковщике, точнее о его безусловной объективности по отношению к сыну крупного предпринимателя, Тэхён ненароком задумался о том, что и сейчас не видит перед собой строгого и бесчувственного руководителя, каким его описывал Чимин.

Сейчас рядом с ним человек, которого угнетает потеря близкого друга.

Сейчас он с Чонгуком, которому как никогда нужна поддержка, пускай даже и словесная.

— Для него я не был сыном Чон Донджина. Я был просто маленьким ребёнком, которого оставили без присмотра, и который чуть не пострадал. За это я его любил, — его голос дрогнул на последнем слове. — Он любил меня не за что-то, а вопреки всему, понимаешь? — глаза Чонгука блеснули, отчего сердце Тэхёна сдавило необъяснимой болью. — Не за должность отца и заискивание перед ним, как это делали другие, чтобы угодить ему, а просто за мой смех, рассказы и искренность. Я даже быстрорастворимую лапшу ел с таким видом, будто у неё три звезды «Мишлен», когда он мне её заваривал! — теперь уже Тэхён подхватил его юмористический настрой.

*****</p>

— Фамилия, имя, дата рождения? — Хосок беспристрастно начал допрос.

— Ты серьёзно? — Сокджин вскинул бровь в недоумении. — Может спросишь ещё, какого цвета у меня носки?

— Да что с тобой сегодня?! — Юнги, не стерпев хамского отношения к коллеге, громко ударил ладонями по столешнице и подорвался с места. — Отвечай нормально на вопросы!

— Эй, успокойся, — флегматично одёрнул того детектив. — И ты, Джин, что случилось?

— Проблемы на работе, — сухо бросил прокурор и, отвернувшись, поджал губы от своего поведения, несвойственного его сдержанной натуре.

«Личная жизнь» и «проблемы на работе» не совсем синонимы, но похоже такой ответ устраивал и его самого, и представителей правоохранительных органов.

— Ладно, проехали, — отмахнулся Юнги. — Давай сначала, — он вновь нажал на кнопку звукозаписи.

— Фамилия, имя, дата рождения? — Хосок ещё безэмоциональнее повторил вопрос.

— Ким Сокджин, 4 декабря 1993 года, — также равнодушно пробубнил подозреваемый.

— Род деятельности? — подключился Юнги.

— Окружной прокурор в «Solomon Corporation», работаю в компании 7 лет.

Сокджина очень раздражал натянутый профессионализм. Он понимал, что это стандартная процедура, но формулировка вопросов, будто негласно намекая на причастность к убийству, его изрядно злила. Ещё и Хосок с Юнги — давние друзья, допрашивающие его, как преступника. Он не мог избавиться от навязчивых мыслей, а безразличное, как ему казалось, отношение товарищей только усиливало неприязнь.

К тому же Чонгук часом ранее вполне открыто дал понять, что его неопределённость с чувствами в конечном итоге перерастёт в категорический отказ.

— Где ты был вчера вечером с 20:30 по 21:15? — Хосок перелистнул отчёт, добравшись до бланка констатации смерти.

— На работе, — уверенно заявил Сокджин.

— Так поздно? — протянул Юнги, пристально всматриваясь в неоднозначный прищур прокурора.

В данный момент Сокджина волновало лишь состояние Чонгука. Если бы не трагические события, он бы вывел его на более содержательный разговор, но давить, и уж тем более бросаться претензиями, он не собирался. Смерть близкого человека способна пошатнуть даже самую стойкую психику, а принудительное выяснение отношений на почве утраты — не самый лучший способ наладить контакт и разобраться в чувствах.

Будучи наблюдательным и еле сдерживаясь от очередного порыва ярости из-за двусмысленных намёков Юнги, он всё же решил вести себя спокойно и отбросить личные обиды. По крайней мере, для Чонгука. Его показания способствуют расследованию, поэтому выступать в роли агрессора было бы для него низко и, как минимум, непрактично для следствия.

— Задержался, — Сокджин не поддавался на провокации Юнги.

— Алиби есть? — Хосок знал, что в случае утвердительного ответа, продолжать будет бессмысленно.

— Система регистрации работников «Solomon Corporation», — непоколебимо произнёс Сокджин. — Можете послать запрос на всех, кто покидал здание вчера вечером. Наши пропуска фиксируются на входе и на выходе, так же как и время, когда человек просканировал его у турникетов.

Хосок, переглянувшись с Юнги, удовлетворённо кивнул и остановил запись.

— Я могу идти? — немного надменно спросил Сокджин.

— Джин, — коротко выдохнул детектив, сцепив на столе руки в замок. — Ты же понимаешь, что мы просто делаем свою работу?

На дружеские беседы у него не было ни времени, ни настроения. Конечно, он понимал, и мысленно ругал себя за то, что неудавшаяся инициатива с Чонгуком тогда на балконе повлияла на его поведение во время допроса, вызвав подозрения у самого Юнги.

— Понимаю, — отозвался прокурор, направляясь к выходу.

— Позови Чонгука, — озвучил очевидное Хосок, настраивая диктофон для следующей записи.

*****</p>

— Я даже быстрорастворимую лапшу ел с таким видом, будто у неё три звезды «Мишлен», когда он мне её заваривал! — заливался смехом Чонгук, привлекая внимание проходящих мимо сотрудников.

Как только в дверном проёме появилась фигура прокурора, Тэхён заметно сник, а председатель мигом переменился в лице.

— Тебя ждут, — холодно произнёс Сокджин.

Чонгук безмолвно проследовал внутрь и, даже не поинтересовавшись, как прошёл допрос у коллеги, закрыл за собой дверь.

— Вижу, ему уже лучше, — Джин намекнул на состоявшуюся в его отсутствие беседу. — Ты хорошо на него влияешь, — натянуто процедил тот, в глубине души скривившись от собственной наблюдательности.

Тэхён принял закрытую позу и, показательно скрестив руки, стал перебирать в голове возможные способы непринуждённо поддержать разговор, на который пытается вывести прокурор. Он догадывался, что между ним и Чонгуком случился конфликт, но выяснять причину у него не было ни малейшего желания, тем более, что, скорее всего, та окажется слишком личной.

Чимин как-то сказал, что именно господин Ким знает Чонгука лучше всех, вот только расспрашивать неуравновешенного коллегу, да и ещё о предмете его, как рассудил Тэхён, симпатии, он не хотел, поэтому решил оставить того без ответной реакции на лестную похвалу.

От явного интереса председателя к своему ассистенту Сокджину становилось не по себе. Он понимал, что при такой динамике Чонгук станет отдаляться от него, пока их общение не сведётся к примитивным приветствиям на работе, а может и к абсолютному минимуму.

— Аккуратнее с ним, — предостерегающе протянул Сокджин.

— Простите? — Тэхён поднял на него вопросительный взгляд, слегка нахмурившись.

— Он твой начальник, — продолжил тот. — Не переходи черту.

— Я… — необоснованное обвинение моментом выбило его из колеи. — Я не собирался, я… — Тэхён запнулся, выравнивая дыхание.

— Да брось, — Джин сам не заметил, как сменил манеру общения на крайне фамильярную. — Ты же умный парень. Сам всё поймёшь, — Сокджин посмотрел на наручные часы и, опираясь ладонями о переднюю часть бедра, начал медленно приподниматься с места. — Как понял я, — бросил тот вполоборота и поспешил удалиться, оставив Тэхёна наедине с разъедающими мыслями.

*****</p>

— Фамилия, имя, дата рождения? — повторял Хосок с монотонностью заевшей пластинки.

— Чон Чонгук, 1 сентября 1995 года, — он следовал процедуре с повышенным чувством ответственности.

— Род деятельности? — подхватил Юнги.

— Пять лет председатель в «Solomon Corporation», — Чонгук отвечал строго и по факту.

— Где ты был вчера вечером с 20:30 по 21:15? — без единого подозрения обратился детектив, перейдя к сути допроса.

— Дома.

— Кто может это подтвердить? — сразу подметил напарник.

— Камеры наблюдения в моём комплексе, на парковке, — начал перечислять Чонгук. — Камеры в главном холле «Solomon Corporation». Ещё мой консьерж может подтвердить, — он уверенно завершил список, зная, что для алиби этого вполне достаточно.

Хосок остановил запись и тут же перевёл соболезнующий взгляд на председателя.

— Нам жаль, Чонгук, — поддержал Юнги. — Правда жаль.

— И то, что пришлось так скоро начать допрос, — дополнил детектив. — Прости за это.

— Я безмерно вам благодарен, — разуверил он тех. — Вы рискуете больше всех, утаивая дело от Намджуна.

— Технически, — вклинился Юнги, демонстративно подняв указательный палец, — мы не утаиваем, а откладываем на неопределённый срок, — пояснил тот.

— Ты же понимаешь, что это всё равно незаконно? — закатил глаза Хосок, откинув голову себе на плечо.

— Зато звучит профессионально, — самодовольно усмехнулся коллега.

Несмотря на риск понести уголовную ответственность за сокрытие расследования, провозглашённые «Братья по оружию» всё равно взялись за дело. Наблюдая такую самоотверженность, Чонгук в который раз благодарил друзей за безоговорочную преданность и отдачу, завидуя высоким моральным качествам, которыми он, к сожалению, никогда не мог похвастаться.

Спустя мгновение, Чонгук вспомнил, что за стенкой ожидает своей очереди Тэхён. Часть его надеялась на беспричастность последнего, но другая же подозревала в пособничестве. Единственной причиной, что заставляла думать Чонгука о нём в нелучшем свете — то, что убийство произошло сразу после того, как, спустя два года мирного существования компании, он принял на работу нового человека.

— Вы будете допрашивать моего ассистента? — поинтересовался Чонгук.

— А как же, — хмыкнул Хосок. — Можешь его позвать. С тобой мы закончили.

— Могу я остаться на время его допроса?

— Это против правил, — возразил Хосок.

— Вот ты сейчас серьёзно? — теперь уже Юнги закатывал глаза в ответ на непоследовательность коллеги. — Мы в любом случае сообщим тебе, если…

— Я хочу лично удостовериться, — твёрдо и с присущим ему командным тоном заявил Чонгук.

— Как скажешь, — синхронно пожали плечами товарищи. — Зови.

Чонгук, приоткрыв дверь лишь на маленькую щёлку, легко кивнул головой, приглашая Тэхёна пройти внутрь.

Тэхён поклонился крайне неуклюже, ведь неугомонное чувство тревоги преследовало его последний час, а может и больше. На фоне малоприятных разбирательств счёт времени потеряли все задействованные в следствии. Лица на допросе менялись одно за другим, вопросы Хосока звучали на автомате, а Юнги продолжал эмоционально давить на подозреваемых, применяя все уловки психологического насилия и заставляя тех сомневаться в своих же словах.

— Присаживайся, — любезно обратился детектив, указывая открытой ладонью на придвинутый стул напротив.

Тэхён кинул быстрый взгляд через плечо и задержался на подпирающем стенку Чонгуке, который не собирался покидать помещение и предоставлять приватную аудиенцию. Они оба изрядно нервничали, но не подавали вида: Чонгук из-за того, что, возможно, сейчас разочаруется в человеке, которому открылся и которого был готов подпустить ближе, а Тэхён, хоть и был уверен в своей невиновности, боялся, что покажется неубедительным, чем только подтвердит сомнения допрашивающих его людей.

— Фамилия, имя, дата рождения? — этот вопрос раздражал уже самого Хосока, но тот беспрекословно выполнял свою работу.

— Ким Тэхён, 30 декабря 1999 года, — его голос звучал уверенно, скрывая нарастающее с каждой секундой беспокойство.

— Деятельность?

Юнги не стал вкладывать двусмысленные намёки в свою интонацию, а лишь продолжил изучение отчёта, перелистывая страницы и рассматривая прикреплённые фотографии. Он не подозревал молодого ассистента, — наоборот проникся к нему сочувствием, так как тот оказался в щепетильном положении, ненароком втянутый в криминальное расследование. Какого же было его удивление, когда Тэхён, на вопрос о роде занятий, начал воспроизводить навязчивые движения и судорожно, пряча руки под столом, теребить кутикулу в попытках прогнать рвущийся наружу страх.

Чонгук, сиюсекундно заметив колебания новоиспечённого коллеги, инстинктивно напрягся. Язык тела способен с головой выдать потенциального убийцу, а такие невербальные привычки, как отказ поддерживать зрительный контакт, постукивание пальцами или же другие формы повторяющихся действий — явный признак невроза вследствие стресса или нервного перенапряжения.

Несмотря на подозрения, вызванные неоднозначным поведением Тэхёна, он всё же нарушил затянувшуюся паузу.

— Я принял его вчера на работу, — раздался из-за спины голос председателя. — Он мой помощник.

Хосок удивлённо взглянул на него исподлобья, попеременно рассматривая то Чонгука, коротко моргнувшего в знак того, что ручается за подопечного, то Тэхёна, на лице которого застыл и испуг, и признательность за жест поддержки одновременно.

Тэхён не ждал, что кто-нибудь заступится за него и уж тем более замолвит слово перед правоохранительными органами. Среди всех он единственный, кого не связывают ни дружеские, ни другие отношения с кем-либо из присутствующих, поэтому на субъективность и снисходительный подход он не надеялся. Но то, как твёрдо Чонгук заявил о принадлежности к его компании, — к его жизни, как про себя интерпретировал Тэхён, заставило того ощутить прилив уверенности, если бы не…

— Где ты был вчера вечером с 20:30 по 21:15? — из-за внезапной протекции со стороны председателя Чона, Хосок ещё сильнее усомнился в достоверности слов подозреваемого.

— Я был… — решительность Тэхёна моментом испарилась, сменяясь очередной паникой.

Он не собирался лгать. Просто потому, что не о чем. Его робость обуславливалась неблагоприятной атмосферой, которая давила и пресекала любые попытки грамотно и убедительно сформулировать мысль.

— В баре, — выдавил Тэхён, наконец вспомнив, где провёл вчерашний вечер.

— В каком? — Хосок, явно ожидающий более развёрнутого ответа, громко вдохнул и закатил глаза.

— В «Bar Cham», на Чахамун-ро, — быстро сообразил Тэхён, завидев недовольство детектива.

— Кто может это подтвердить? — Юнги всегда упивался неподдельной растерянностью допрашиваемых после этого вопроса.

— Может камеры? — вклинился Чонгук, тем самым выручив коллегу уже дважды. — Или кто-нибудь из людей. С кем ты был в тот вечер? — судя по всему, ему было плевать на чувство такта, так как он, незаметно для самого себя, позволил личному интересу взять верх над этическими нормами.

— Я…

— Возражаю, — перебил Хосок. — Некорректная формулировка, — он осуждающе смерил Чонгука взглядом.

— Я повторю вопрос, — прищурился Юнги. — Кто может подтвердить твоё местонахождение вчера вечером с 20:30 по 21:15?

— Чимин, — сдался Тэхён. — Вчера я был с Пак Чимином. Он тоже работает в «Solomon Corporation».

Тэхён внимательно следил, как Хосок выводит ручкой фамилию Чимина в отчёте, в то время как Юнги, сменившись в выражении лица и, кажется, побледнев, смыкал челюсти так, что рельефную кожу от желваков можно было рассмотреть даже при тусклом освещении. Скрывая от посторонних глаз закипающую злость, он сжал под столом кулаки, готовясь подорваться с места так же, как сделал это при Сокджине часом ранее, но теперь уже от неконтролируемого гнева и, как он чувствовал, ревности.

«Я был с ним».

Фраза, морально подкосившая двоих из присутствующих по одинаково личной причине. Тэхён, не ведая абсолютно ничего об отношениях в незаурядной компании, просто сидел и, пытаясь разобрать почерк Хосока, который вырисовывал для него слова вверх ногами, покусывал изнутри губы.

— Я попрошу записи с камер, — заключил Хосок. — Показания субъективны, — пояснил тот. — Чонгук? — обратился детектив, не поднимая головы. — Чонгук!

— Что? — председатель кинул отсутствующий взгляд, отозвавшись только на второй раз.

— Твой помощник упомянул Пак Чимина. Позвони ему, — вежливо попросил Хосок. — Теперь его тоже придётся допросить.

— В этом нет необходимости, — агрессия, на долю секунды затмившая разум, понемногу спадала. — Если на записи они вместе, — Юнги мысленно поморщился от последнего слова, — то можно не тревожить его лишний раз. Сокджин сказал у него много работы, — заботливо поручился тот за друга.

— Тогда мы закончили, — рассудил детектив, захлопнув массивный отчёт.

— Мы тут целый день проторчали! — жаловался напарник, складывая документы в отдельную стопку.

Тэхён взглянул на настенные часы и ужаснулся — за окном действительно был поздний вечер.

— Ладно, парни, — Хосок потянулся на стуле. — Расходимся. Спасибо, что приехали.

— Мы сообщим, если что-нибудь узнаем, — подхватил Юнги.

Чонгук направился к выходу, попутно раскланявшись в знак благодарности за проделанную работу. Тем временем Тэхён, листая список доступных автобусов в приложении для общественного транспорта, искал нужную остановку, просматривая лабиринт из многочисленных улиц, переплетающихся в кварталы.

— Господин Чон! — окликнул он уходящего начальника. — Вы не подскажете точный адрес участка?

— Зачем тебе? — нахмурился Чонгук.

— Не могу ближайшую остановку найти, — он развернул телефон экраном к председателю, на котором отображалась чёрно-белая карта Сеула.

— Я довезу, — пожал плечами Чонгук после короткой паузы.

Тэхён почувствовал, как подкашиваются ноги и обмякает без должной опоры тело. По сравнению с тем, что Чонгук может увидеть его условия проживания, а именно — не очень благополучный район и здание, чудом сданное в эксплуатацию, внешний вид которого кричит о том, что самая роскошная коммунальная квартира это комната без тараканов, — состоявшийся допрос казался мелочью.

— Нет-нет! — протараторил Тэхён. — Не стоит! Я сам доберусь! — он поспешил отговорить начальника.

— Мне несложно, — настаивал на своём господин Чон. — Ты же не живёшь на другом конце города, — усмехнулся Чонгук, проходя в коридор. — Поэтому я тебя подвезу, — он неожиданно наткнулся на Сокджина, который явно услышал последнюю фразу.

Вспомнив машину Чонгука, Тэхён запаниковал ещё больше. Когда к его дому подъедет новенький Porsche Cayman, ещё и яркого карминового цвета, то вопросов он не оберётся — начиная от вездесущего консьержа до бесцеремонных и любопытных соседей. Тем более, что обладатель люксового автомобиля не станет даже заезжать в такие районы, не то, что бы подвозить кого-то или, не дай Бог, общаться.

Однако из них двоих так думал только Тэхён.

— Тебя тоже подкинуть? — на этот раз он обратился к Сокджину, ведь в участок они прибыли втроём на машине Чонгука.

— Не надо, — он без раздумий отказался от щедрого предложения. — Поеду позже с Юнги, — Сокджин чеканил каждое слово, не разрывая зрительного контакта.

Чонгук ни с чем не спутает этот взгляд. В, казалось бы, тёплых и верных глазах прокурора не было сейчас ничего, кроме предупреждения, а может и угрозы. Многозначительный прищур и едва проступавшие ямки на щеках от ядовитой ухмылки говорили о его двойственности и, скорее всего, скрытых намерениях. Чонгук нервно дёрнул уголком рта и, демонстративно хмыкнув, последовал дальше по коридору, прислушиваясь к торопливым шагам ассистента за спиной.

— Пойду хоть провожу вас, — произнёс на выдохе Сокджин, нагоняя удаляющихся коллег.

Путь до парковки Тэхён преодолел со скоростью света. За столь короткое расстояние он не смог придумать ни одного предлога, чтобы отправиться домой в гордом одиночестве, а не позориться перед начальством неблагополучной жизнью — ему хватило утаить своё положение от Чимина, который в силу долгой дружбы не стал докучать расспросами, но с господином Чоном это не сработает.

Тэхён понимал, что стыдиться материального статуса глупо, учитывая, что он только полгода назад закончил университет, но лишний раз делиться личными проблемами, которые имеют риск быть ошибочно истолкованы как навязчивая жалость, для него было не просто трудно и неприятно — это сильно задевало его честолюбие и серьёзно сказывалось на самооценке.

Подобными размышлениями он занимал себя всю дорогу до парковки, пока не миновал дверь в основной корпус и не очутился на улице, поравнявшись с председателем.

— Чонгук, — Сокджин остановился у главного входа, но не стал следовать дальше. — Чонгук! — он подозвал его громче, заставляя разлучиться с Тэхёном и попросить того подождать возле машины. — Мы не договорили.

— О чём тут говорить? — Чонгук всем видом показывал незаинтересованность данной темой.

— О нас? — Сокджин продублировал интонацию безучастного друга.

— Давай потом, — отмахнулся Чонгук. — Уже поздно. Мне ещё своего ассистента подвозить, и вообще…

— Я тебя понял, — он опустил голову, скрывая грустную улыбку за спадающей чёлкой.

— Джин, — он обратился как можно мягче. — Я правда не готов сейчас это обсуждать, — с долей сожаления выдавил Чонгук.

— Ты никогда не готов это обсуждать, — грубо отрезал прокурор.

Чонгук, не найдя, что ответить и как оспорить неопровержимый факт, медленно развернулся и зашагал в сторону припаркованной машины, бросив напоследок «Доброй ночи».

— Доброй ночи, — Сокджин направился обратно внутрь, но вдруг, резко остановившись, окликнул Чонгука, пока он не успел отойти слишком далеко.

— Чонгук! — тот замер, словно нутром осязая накипевшие эмоции Сокджина. — Не забывай, Чонгук, — в его голосе проскальзывали нотки азарта. — Что я та причина, по которой ты сидишь в кресле председателя.

Чонгук расслышал, как захлопнулась за спиной входная дверь. В тщетных попытках сдвинуться с места он сверлил пустым взглядом переминавшегося с ноги на ногу возле машины Тэхёна, безвольно и всецело отдаваясь поглощающему страху.

И чувствовал, как, несмотря на летний тёплый вечер, всё тело пронизывает ледяная дрожь.