Бонус. В пути (2/2)

— Это точно офис?

— Ты внутри не был, — он задирает голову, выглядывая на небе ополовиненную луну. — У нас как в Гугле: свободная творческая атмосфера, сотрудники ходят в кигуруми, даже кур держим.

— Да ты гонишь! — недоверчиво ржет Шань. — Каких еще кур?

— Откормленных, — дергает бровями Хэ Тянь, и снова затягивается. — Да не парься, понтовый тоже покажу.

— А мы не зайдем?..

Хэ Тянь хочет ответить, но осекается, когда щелкает дверь в предбаннике. Гуань Шань оборачивается: женщина, одетая в точности, как Хэ Тянь, — когда он вернулся на студию, — с военной выправкой пересекает дворик быстрым шагом. Высокая. С широкими бедрами. Проводит картой, чтобы отпереть ворота. Выходит к ним и сразу же цепляет его — Гуань Шаня, — взглядом, серым и резким, как у Хэ Тяня.

— Вэнь Мэй — Мо Гуань Шань, — представляет их друг другу Тянь. — Вэнь Мэй — начальник моей охраны, — та немедленно отзывается и протягивает Рыжему руку. Тот, замешкав на долю секунды, с готовностью пожимает ее. — Мо Гуань Шань — самое дорогое в моей жизни, — улыбается Тянь, и Рыжий почти давится вздохом, однако Мэй и бровью не ведет — кивает:

— Рада, наконец, познакомиться лично, господин Мо, — щурит глаза и отпускает его. Хватка у нее крепкая, но мягкая. — Хэ Тянь много о вас рассказывал.

— Что именно, — задушенно выговаривает Гуань Шань.

— Только хорошее! — Тянь хлопает его по спине. — Ну, загружаемся?

На этот раз Тянь садится вместе с ним на заднее сидение. Вэнь Мэй — в кресло водителя. Щелкает ремнем безопасности и заводит мотор:

— Куда едем? — настраивает зеркало заднего вида. В нем отражаются ее глаза, подведенные яркими графичными стрелками.

— В «Golden Palace», — командует Тянь, закинув руку на то место, где сидит Гуань Шань. Та удивленно оборачивается. Рыжий прочищает горло, бросая быстрый взгляд на Тяня, но он опускает руку — теперь широкая ладонь ложится на плечо — и кивает. Выражение лица Вэнь Мэй быстро возвращается к бесстрастному, а внимание — на дорогу. Переключив скорость и отпустив сцепление, она дает газу.

Рыжий честно не знает, что думать. Устроить допрос с пристрастием кажется неплохой перспективой на ближайшие пару недель: он сосредоточенно хмурит лоб, выстраивая в голове цепочку вопросов, начиная с безобидного «что конкретно начальник твоей охраны знает обо мне?» заканчивая… каким? «Хэ Тянь, кто тебя заказал и почему?», например? Ну, что-то такое.

Репертуар радио-волны не меняется, однако вид за окном все меньше соответствует томному темпу лаундж-джаза. Окраинный район сменяется спальным, затем — промзоной. И пустырем. Хэ Тянь не выпускает его из полуобъятий, дергает носком под неспешный ритм и поминутно выпадает — закрывает глаза, замедляется. Рыжий жует драже и думает. Думает, то и дело бросая взгляд в черноту: теперь там, снаружи, темно настолько, что лишь мелькающие по левый бок огни вдалеке обозначают их расположение в пространстве — они все дальше и дальше от города. Он вспоминает, что оставил телефон в кармане худака — бросает взгляд на сумку.

— Хэ Тянь, — зовет Рыжий тихо, сжимая в руках уже промасленную в отпечатках баночку. — Я…

— М? — он приоткрывает один глаз. Сжимает руку на плече крепче, придвигается ближе, — что такое?

— Ты же понимаешь, что… разговор не окончен? — Шань поднимает лицо и почти сталкивается с ним нос к носу. Они сопят друг на друга в полутемном салоне, сдвинувшись вплотную. Беспорядочно-мягкие звуки саксофона и рояля обволакивают их мягкой вибрацией акустических колонок. — Что, — Хэ Тянь кладет руку ему на бедро, притирается и громко выдыхает уже у самой шеи. Рыжий жмурится и пытается удержать его, — тебе придется… отвечать на воп… ты че делаешь?! — Тянь зажимает его к краю — жарко целует в шею, ныряет под свитер, стискивает и оглаживает. — Ебанулся?! — шепотом орет Гуань Шань, бросая быстрый взгляд на водительское сидение.

— Шань, я понимаю, — шепчет он куда-то за ухо, навалившись всем собой, — понимаю, но давай не сегодня. Ладно? — ловит его руку и сжимает в своей. — Мы оба… подготовимся, назначим дату и все обстоятельно обсудим, — волосы Тяня рассыпаются у Гуань Шаня под носом. Он вдыхает их сладко-металлический сальной запах и снова отпихивает Тяня за лицо:

— Хор-рошо! — шипит, пуская в ход колени.

Тянь, наконец, отваливает: возвращается на свое место и улыбается — устало, но бесяче. Как и всегда.

— Одна часть твоего тела никогда не устает, да? — ворчит Гуань Шань, оправляя одежду.

— Да-а, моя голова не знает покоя, — хмыкает он, сложив руки на груди.

— Какая из? — уточняет Шань, решая не возвращаться в исходную позицию — их колени неизбежно соприкасаются, этого достаточно.

Бесконечно черный пустырь обрастает лесом — фары дальнего света выхватывают тяжелые кружева сосен и секвой. Они проносятся мимо черно-слепыми пятнами, за тонированными стеклами не разглядеть. Тянь просит поставить Мэй что-то пободрее.

— Через полчаса приедем, — предупреждает он Шаня. С короткими заминками переключаются радио-волны, пока салон не заполняет интенсивное электронное громыхание. Хэ Тянь открывает окно и закуривает. Рыжий роется в сумке: выуживает телефон, проверяет уведомления, смахивает блокировку вниз и, наконец, прячет в карман джинсов. Так спокойнее.

Меньше, чем через полчаса они, наконец, оказываются на месте.

«Golden Palace» оказывается не просто отелем, а целым гостиничным комплексом, утонувшим в лесу недалеко от озера Джин-Ван. Огромная территория похожа на городок. Рыжий опускает стекло, чтобы разглядеть картину во всех красках: многоцветье огней, тематические витрины, нарядные коттеджи с ухоженными палисадниками, подсвеченные аллеи, кафе, похожие на стеклянные кубы, казино с яркими неоновыми вывесками; клубные здания и открытые террасы с подхваченными ветром гирляндами. Запах низкого неба и леса, принесенный подтаявшим горным ветром — бьет в голову хмельным прозрачным бризом; не засвеченное городским шумом звездное небо — круче любой иллюминации.

Он медленно оборачивается к Хэ Тяню — его взгляд красноречивее любых слов. Хэ Тянь улыбается:

— Что?

— Ты никогда не перестанешь выебываться, — Рыжий потирает пальцами лоб и возвращается к активному созерцанию — хватается за борт и почти вываливается из окна.

Машина подъезжает к самому большому зданию. Золотой дворец, как он есть: с подсвеченными десятиметровыми колоннами по бокам и гладко-мраморными ступенями, ведущими к ебануто-огромному входу, просвечивающему в ночь, как ночник, с хрустальными люстрами из кремово-светлого нутра. Не то, чтобы Гуань Шань привык не выпадать в нерастворимы при виде подобной роскоши, но, отчего-то ему кажется, что в следующий раз Хэ Тянь, с тем же будничным выражением на улыбающемся лице, посадит его на ракету, хлопнет по ляжке и скажет: «А сегодня мы летим на Марс, любимый!». Высота потолков в холле соразмерна высоте бриллиантовых ампелей. Гуань Шань сглатывает: если хотя бы одна такая упадет — сметет, как селевая лавина, и мокрого места не останется. Работники отеля одеты шикарнее, чем они — держат осанку ровно, выглядят, как супер-модели, но кланяются так почтительно, что Рыжий хочет заорать: «Да хорош!». Клерк с извинениями забирает у Тяня сумку. Редкие гости оборачиваются на новоприбывших с явным любопытством.

— Президентский люкс свободен? — Тянь опирается на стойку ресепшена, пока Шань ухватывает детали пространства: кадки с высоченными драценами и кротонами, кремовые диваны и журнальные столы с застывшими в стекле акварельными чернилами: черными, золотыми, аквамариновыми… колонны и барельефы с эклектичным дизайном — Чжао Вэй научила его кое-в-чем разбираться. Гуань Шаню вдруг хочется сделать пару снимков на телефон, чтобы позже показать ей и спросить — ну, как? Нравится? Ебанешься?..

— Пошли, — Тянь хватает его за плечо. Подкидывает ключи и кивает Вэнь, застывшей у ближайшей колонны. — Точно не останетесь, мама-Мэй?

«Что? Мама-Мэй?», — заторможено соображает Рыжий.

Та коротко качает головой.

— Фэн подвезет машину, — говорит она, уже отходя к выходу. — К одиннадцати.

— Всё, как мы договаривались? — Хэ Тянь подталкивает в спину Рыжего и смотрит ей в глаза.

— Да, — Мэй коротко кланяется. — До завтра.

Рыжий кланяется на прощание, провожая взглядом до выхода, пока Тянь не увлекает его к лифту. Швейцар жмет кнопку за них, а впечатленный Рыжий решает не делать фото прямо сейчас — что он, совсем дикий?