Истории (2/2)

- Я решил, что мы должны познакомиться лично, пока я прилетел сюда, - он говорил негромко, чтобы другие не услышали. Филипп знал, что большинство здесь находящихся не догадываются о реальности взаимоотношений Киры и Амелии. Он знал, кто в курсе всей картины. Но сегодня у самой Амелии было ещё одно дело здесь - встреча с Розенберг. И та как раз приехала лишь на пару минут позже Гордон. Любовь со всеми поздоровалась и позвала в кабинет её.

Амелия удобно села на небольшой диванчик. Как она любит, по-турецки.

- Прежде, чем мы начнём, я бы хотела тебе предложить позвать Филиппа для нашего сеанса. Сегодня я хочу, чтобы ты рассказала о том прошлом, о котором никогда не задумывалась очень глубоко, - посмотрела на неё Любовь.

- Он многое знает лишь на словах. Не детально. Думаю, это правильное решение, - Гордон кивнула и достала телефон, набирая номер Филиппа.

- Он может взять с собой Киру. Это потренирует твое доверие. Мы посадим её в комнате так, чтобы она была вне зоны твоей видимости и тактильной досягаемости, - добавила психолог. Любовь уже заранее догадывалась, что Кира придет сюда, поэтому взяла стул и поставила его в отдаленный угол за спиной Амелии, Филипп должен был сесть рядом с последней, а Любовь на стул напротив них. И так все и случилось, - Кира, девочка моя, иди садись на тот стул, - она указала на нужный, - сегодня твоя задача будет просто слушать. А после всего вы сможете остаться и поговорить, если тебе это потребуется. Филипп, - он сел рядом с тетей сам, кивнув психологу.

- Я тоже буду слушать, - сказал парень.

- Хорошо, Амелия, я попрошу тебя отвечать на мои вопросы честно и максимально детально. Сегодня мы вспомним неприятные моменты, но придется держаться.

- Да, хорошо, - согласилась брюнетка.

- Итак, - Розенберг села в кресло, глядя на расслабленную девушку, - расскажи нам, когда ты увидела убийство человека впервые? Сколько лет тебе было? Ты помнишь, кто это был?

- Мне было…- Амелия задумалась, прокручивая все воспоминания в своей голове вплоть до четырёх лет. Она поджала губы. Сначала ей казалось, что вспомнить это уже невозможно. Взгляд бегал по предметам в кабинете, ища подсказку. И вдруг он остановился на столе цвета молодой сосны. Она вспомнила семейное фото. И вспомнила его. Восемнадцатого ребенка. И то, что видела, - мне было 5 лет. Со мной и сестрами проводили время близнецы. Не рыжие. Они тоже там были. Но… Были другие, на год младше Романа, кажется. Они были шатенами, но один с очень короткой стрижкой, а второй с подобием каре, не знаю. Это была большая комната, там стоял синий диван, весь пол был в ковре бежевого цвета с узорами. И мы с девочками просто сидели на ковре, играли в набор… У нас было несколько наборов кукол. Там была всякая мебель, куча нарядов для кукол, даже машины для них. Рыжие близнецы возились с нами. Им на тот момент было девять, кажется. А вторые… Я даже не помню как их звали… одного из них точно звали Кирилл. И пока мы играли, они выпивали какой-то алкоголь из бара отца. Я тогда в этом не разбиралась, но сейчас могу сказать, что это, вероятно, была бутылка виски. И они вдруг резко начали ругаться между собой. Их голоса были все громче, агрессия выше. Мы с девочками и мальчики отползли подальше от дивана. Казалось, нас они не замечали. У них завязалась драка. Они толкнули столик, бутылка разбилась. И Кирилл взял осколок от разбитой бутылки и нанес несколько колотых ударов своем брату. Я помню удар в шею, он попал в артерию и кровь заляпала ковер. Были удары в живот и грудь, лицо. Потом он сел и посмотрел на нас, потёр руками лицо. Он был весь в крови. И улыбался, как умалишенный. Потом начал смеяться…это было так жутко. Рыжие близнецы нас тогда просто быстро увели из комнаты. Мы никому не говорили… мы боялись его, - голос не дрожал, но по щеке покатилась одинокая слеза.

- Что ты чувствовала кроме страха, когда видела все это?

- Ничего больше. Это был настоящий ужас…

- Ты уже забыла все это, верно?

- Да, и я догадываюсь, почему забыла об этом. Мозгу было легче это спрятать, чем помнить каждый день. Так легче жить.

- А помнишь ли ты, как сама убила впервые? Уже будучи обученной на определенную профессию.

- Первое дело никогда не забывается, так что да, - кивнула брюнетка, теребя край своей штанины. - Заказ был очень простым. Был один злостный должник, который уже не реагировал на угрозы, он сильно мешал заказчику, так что пора было его убрать. Это был немец. Фамилия Рихтер. Ему было 34 года. Мне было тринадцать. Убивать нужно чисто и осторожно. Я проникла в его квартиру, пока он пошел отмокать в ванную, которую не запер. Но даже если бы он запер ванную, его бы это не спасло. Я вошла туда очень быстро, бедный явно даже не понял ничего. Перед делом я сделала все по лучшим правилам и советам: очистила голову от всего лишнего, не пропускала через себя эмоции, вроде того. Это оказалось быстро: подлететь к лежащему и не дать опомниться, ванная была маленькая, в два шага можно пересечь, с нажимом полоснуть по рукам лезвиями. Он быстро терял кровь. Сопротивляться не смог. Отстегнуть лезвия от зажимов и осторожно, не касаясь их руками, оставить его отпечатки, затем кинуть на пол рядом со свисшей рукой, и свалить, не забыв проверить, что следов не осталось. И все, он самоубийца.

- Что ты ощущала после этого? Что делала?

- Я приехала в офис, отчиталась. И сначала не было ничего внутри. А потом…когда оказалась дома в своей ванной. Я разрыдалась, чуть ли не до истерики. Я не хотела, чтобы меня слышали, но меня услышал Джимми. Я не впускала его, но его это не остановило. Он легко вскрыл замок. И подлетел ко мне. Он успокоил меня.

- Джимми это…- начала было Любовь.

- Один из рыжих близнецов. Чуть позже со мной поговорил и Роман. После третьего убийства мне стало не так жутко, после десятого мне стало плевать. Это стало обычной работой.

- Почему ты забыла тот случай, но отлично помнишь свой пример? Он был большей травмой, чем в пять лет? Как ты считаешь?

- Нет, на самом деле это не так. В пять было хуже… страшнее. Но я ничего не обдумывала. А в 13 обдумывала каждую секунду той ситуации, - девушка ощутила руку Филиппа на своей. Парень нежно поглаживал большим пальцем тыльную сторону ладони Амелии.

- Ты говорила, что поняла, что это неправильно в шестнадцать. В этом возрасте ты начала раздваиваться. Так ты сказала два года назад в интервью, Амелия. Но что все дальше совсем не может так быть ты осознала в 18, не так ли? Почему два года ты бездействовала для себя и своих сестер?

- Потому что я боялась. Я не знала, каким будет мир без всего этого. Нормальный мир был лишь теорией для меня. Часто днем я была в школе милой отличницей, хоть и когда все узнали, кто мой брат, то не трогали меня и побаивались. Дали мне свободу, которую я так хотела. И надо сказать… это был не просто страх неизвестного. Я бежала при помощи наркотиков и алкоголя от самой себя. Я говорила вам о своем сеансе. О той себе, которую я увидела, которая где-то внутри меня. Вся в черном, но хуже всего был шрам на поллица и черные глаза. Наверное, если бы я осмелилась раньше это прекратить, все было бы не так плохо с ней сейчас. Но у меня полно страхов. Предательства, - голос стал надрывным, будто сейчас она не просто заплачет, а уйдёт в истерику, - смерти родных, доверия, любви… да я даже блять саму себя боюсь! - и тут правда все близилось к истерике. Она уже заплакала, закрыла лицо руками. Плечи тряслись, - я не хочу бояться. Никого и ничего.