Глава 5. Чем дальше в лес (2/2)

– Не надо складывать, кинь их прямо на меня – я сама сложу их, как хочу.

– Кинуть? – озадачилась гиена.

– Да. Кидай же! – весело сказала крокодилица.

Служанка подошла к кровати и неуверенно сбросила все подушки, завалив свою госпожу ими. Нефи искренне рассмеялась.

– Госпожа Нефертити, я пойду за вашими куклами? – спросила слегка улыбнувшаяся гиена.

– Нет-нет, Мут, подожди. Принеси их, пожалуйста, попозже. И не забудь: детишкам по игрушке! – как-то строго припомнила Нефи. – Думаю, они будут очень рады. Приведешь их с собой? Я бы хотела разделить их радость. Детская радость, это так прелестно и так… прекрасно, не правда ли?

– Да, госпожа, нет ничего прекрасней радости детей, особенно родных.

– Вот сегодня мы ей и насладимся, а пока ступай.

Мут поклонилась и вышла, и Нефи с Джори вновь остались наедине. Енот, не теряя ни секунды, снова прижался к своей ненаглядной подруге – она тихо заурчала.

– Нефи, есть что-нибудь такое, чего у тебя нет, но чего тебе очень бы хотелось? Раз уж я выхожу на поверхность, я бы мог раздобыть это для тебя…

– То есть украсть? – крокодилица неодобрительно глянула на друга. – Не надо для меня ничего красть.

– Ну почему же сразу красть? – слегка недовольно сказал енот. Он хоть и вор, но уже давно стал порядочным, если это слово, конечно, применимо к его ремеслу. – У меня есть деньги, и я запросто смогу купить, что ты пожелаешь.

– И не надо тратить свои деньги на меня, – буркнула самка. – Но, по правде говоря, есть кое-кто…

– Кое… кто?..

– Енот по имени Джори. Мне очень будет не хватать его, поэтому пускай он вернется поскорее, – шутливо сказала Нефи и залилась смехом. Джори поддержал ее теплой усмешкой.

– Он будет спешить изо всех сил и, кажется, должен успеть вернуться за день до праздника.

– Какого праздника? – недоуменно спросила крокодилица.

– Как какого? – немного удивился енот. – Твой День рождения, Нефи.

– И как я забыла про него? – произнесла она как-то даже виновато. – Что-то я частенько забываться стала – голова словно не на своем месте…

– Не мудрено после случившегося с тобой. Но ты обязательно поправишься. И подарком я постараюсь скрасить и, кто знает, может, ускорить твое восстановление.

– Джори, пожалуйста, не выдумывай ничего: мне не нужен подарок, мне нужен ты – вот что по-настоящему скрасит и ускорит мое восстановление.

– Будут и я, и подарок, – сказал Джори и поцелуем завершил разговор.

Немного они еще побыли вместе: вскоре за Джори пришли и ему пришлось распрощаться с любимой Нефи. Енот сменил одежду в поход, взял все необходимое: свой короткий ножичек, отмычки и другие воровские инструменты – и вышел из логова. На широкой улице, около таверны, уже были мобилизованы два десятка воинов Дага. Сам Даг стоял у входа в таверну, возле столика с картой, а рядом с ним были два серых волка и одна такая же серая волчица, все что один – близнецы, никак иначе. Волчица, впрочем, была мельче тех двух волков и выглядела привлекательнее многих самок, носящих боевую амуницию. Близнецы стояли по стойке «смирно», и в тот момент, как Джори вышел на улицу, Даг спросил у них:

– План ясен?

– Так точно! – ответили все трое разом.

– А вот и ты, Джори, – заметив енота, сказал волк и жестом подозвал его к себе. – Джори, позволь тебе представить моих детей: сыновья Вилмар* и Ньорд* и дочурка Сири*. Бойцы, – обратился он к своим детям, – это Джори, ключевая морда всей боевой операции. – Все трое почтительно кивнули еноту, а енот – им.

– Отец, кто поведет отряд? – спросил Вилмар или Ньорд – братья были настолько похожи, что у Джори как-то из головы вылетело, кто есть кто.

– Отряд поведет ваша сестра.

– Но папа! – тотчас жалобно вскричали братья.

– Сопли свои подберите, щенки, – насмешливо вставила сестра-волчица.

– Молчать! Что за ясли вы тут развели?! – строго рявкнул волк, и молодые сразу вытянулись в струнку. – Отряд поведет Сири, это приказ, – повторил он братьям, а после обратился к их сестре: – А ты нос свой не задирай, а то я тебя быстро на место поставлю: так хвост надеру, что мало не покажется! Вы родные братья и сестра, а грызетесь как кошки с собакой… или собаки с кошкой… Отставить! – гаркнул он на захихикавших детей. – Мама хотела бы видеть вас дружными, а не такими. Не слушаете меня, так прислушайтесь хоть к ней. Джори, если они будут грызться, расскажешь мне по возращении – я им всыплю по самое не балуй. Вольно! – После выдержанной воинской паузы он снова заговорил, но уже любящим отцовским голосом: – И берегите друг друга. – Молодые накинулись с объятиями на своего старика, а Джори отошел, чтобы не нарушать семейной идиллии.

Вскоре отряд выдвинулся из города. Джори шел впереди, рядом с Сири, позади – ее братья, а за ними – остальные двадцать бойцов. В двухдневной дороге не произошло ничего примечательного, не считая внезапно начавшегося проливного дождя, который ни на секунду не затихал, и почти сразу развязавшегося разговора командира отряда с енотом:

– Джори, так? – первой заговорила Сири. – Нужно обсудить кое-что.

– Да, конечно, – скромно ответил Джори.

– Во-первых, это что за скованность? На ближайшие дни мы одна семья, так что не стесняйся быть собой.

– Хорошо.

– Во-вторых, операция. Сколько времени тебе необходимо на твое задание с момента нашего расставания у пролеска?

– Зачем это?

– Мне надо знать, когда идти тебя спасать, если ты вдруг не вернешься.

– Самое большое – одни сутки, но я вернусь, я всегда возвращался.

– Тем лучше, но всегда стоит перестраховаться. И еще вот что: пока ты будешь рыскать на территории врага, было бы неплохо, если ты хоть приблизительно посчитаешь численность противника и приметишь какие-нибудь особенности их места дислокации – это значительно облегчит предстоящий бой.

– Я постараюсь. И… Сири – можно я буду вас так называть?

– Слышали, недоумки? Ко мне на «вы» обратились! – рассмеявшись, гордо заявила волчица братьям.

– Не тряси мудями*, сестренка! – отозвался Вилмар или Ньорд, а второй поддержал его смехом.

– Тупицы! Муди у вас промеж лап болтаются, а я самка! Не слышит вас отец – он бы вам задал трепку за такие слова.

– А ты батей не прикрывайся, – сквозь смех вставил уже другой брат.

– Джори, не обращай внимания на этих пришибленных. Ну и называй меня так, по имени. Я же не леди какая-нибудь. Хотя «Леди Сири» звучит очень даже неплохо, как по мне.

– Леди-хуеди, – расхохотались братья-волки.

– Придурки, я все слышала! – рявкнула на них волчица и с беспокойным выражением морды посмотрела на енота: – Джори, слушай, не рассказывай отцу: он очень расстраивается из-за наших перепалок… Не может он понять, что дурачимся мы, задираем друг друга не из злости, а любя.

– Не расскажу, – улыбнулся енот.

– Спасибо.

Вскоре их разговор продолжился, когда Сири заметила, как Джори немного удивленно поглядывает на ее шрам на щеке. Енот, впрочем, не был против развития беседы, потому что находил общение с командиром весьма приятным.

– Что, шрам мой понравился? – из любопытства спросила Сири. Джори не успел сообразить, что ответить, как она продолжила: – Ох и история с ним связана! Идти нам еще долго, так что могу рассказать.

– Я не против.

– В общем, как-то решила я с этими обалдуями отцу подарок сделать. Был эдак зимы три-четыре назад разбойник один, здоровенный такой медведь… Эх, забыла, как его звали, но зато помню, что за его голову солидная награда полагалась. Ну, я и братишки выследили его, вступили в бой. Вилмар практически сразу поцеловался с его щитом и расстался с парой-тройкой своих зубов, чуть позже Ньорд улетел в дерево и тоже откинулся. Осталась я одна. Бросать этих истуканов я, конечно же, не собиралась. Стала выматывать бандюгу: удар, отскок – а он все машет своими лапищами, поймать меня не может. В итоге он, израненный и уставший, выронил свои щит и булаву – и я легко вонзила свой меч ему в черепушку, прикончив ублюдка. Но перед тем, как сдохнуть, он махнул своей лапой и поставил мне этот шрам. Растормошила я братьев – Ньорд, как оказалось, лапу сломал. Отрезали мы башку медведю и притащили отцу. И он, видя вот этих трех побитых недоделышей: меня со шрамом, Вилмара без зубов и Ньорда со сломанной лапой – нас чуть не поубивал за наш, ха-х, подвиг. При всех в лагере гонялся за нами с ремнем и кричал как резанный, что поубивает сукиных детей. Маму он ни разу не обидел, не назвал дурно, просто со злости у него тогда вырвалось: а с кем не бывает, когда дети такие непослушные?.. Ну так вот, Ньорда-то он быстро догнал с его-то сломанной лапой – ну бедняга все тумаки за нас и получил. С тех пор волки в самоволку не ходят.

Джори в задумчивости посмотрел в сторону.

– Неужели эта история тебя не повеселила? – с задором сказала Сири. – Мы вот как ни вспомним, животы со смеху надрываем.

– Вы же так рисковали своими жизнями – с чего тут веселиться?

– Зануда ты, Джори, тебе уже говорил кто-нибудь?

– Да, и не раз.

– Вот как вернемся – отпразднуем. Любой, кто выпьет в нашей компании, чудесным образом исцеляется от занудства – вот увидишь!

– Эй, серая, жрать не хочешь? – спросил вдруг один из волков.

– Не жрать, а есть, Вилмар. Не жрать, а есть. А еще лучше: кушать, – повернув голову к братьям, сказала Сири.

– Не изволите кушать, госпожа-миледи-мадам Сири? – захихикал второй брат.

– Ой, заткнись, Ньорд, пока я тебе вторую лапу не сломала. Давай уже что-нибудь. – Она перевела взгляд на енота: – Джори, есть будешь?

– Не откажусь, – ответил он.

– На двоих, – не оборачиваясь к братьям, сказала она им.

Ньорд достал из походной сумки две вяленые рыбины и кинул их сестре прямо в лапы. Поймав, можно сказать, легкий волчий перекус, она сразу пустила в ход клыки, отгрызя знатный кусок от своей рыбешки, и передала Джори предназначавшуюся ему.

– Спасибо, – поблагодарил енот. – Сири, Ньорд – это тот, кто справа идет?

– Ага, – пережевывая мясо, промычала волчица.

– А Вилмар, значит, слева. Не могу взять в толк, как вы их различаете.

– Джори, давай на «ты», – проглотив и облизнувшись, сказала она. – Смотри, волчище с полной пастью золотых зубов, облезлым хвостом, взглядом тупицы, с топором и щитом – это Вилмар. У Ньорда неправильно кость срослась тогда, после медведя, поэтому лапа у него кривая и он хромает, и еще он немного худее Вилмара, носит полуторник и кажется умнее братца, но это только кажется. Как видишь, отличить одну дубину от другой не так уж и сложно.

– Эй! В смысле дубину?! – весело возмутился Вилмар, услышав последние слова сестры.

– В прямом, болван! – ответила ему Сири.

– Ну, Вилмар, не сердись, она же нам даже комплемент сделала: дубина-то всяко лучше доски, – посмеиваясь, сказал Ньорд.

– Долбоклюи, хватит вести себя, как маленькие дети! С моими грудями все в порядке, в отличии от плоских грудей ваших рыжих шлюх!

– Глянь, и вправду какие-то надулись! – засмеялись братья.

– Вот так и живем, Джори, – вздохнув, улыбнулась волчица еноту, который ненароком обратил внимание на ее груди, с которыми все было вполне в порядке. – Ну а у тебя есть какие братья-сестры?

– Может и есть, но я не знаю.

– Как это?

– Сколько себя помню, всегда был на улице, один. А родня – их как будто никогда и не было. Логово заменило мне семью, а сейчас от него почти ничего не осталось.

– Кстати, как ты попал к господину Менетнашту?

– Да… это скучная история.

– Рассказывай давай, – настояла Сири.

– Ну, я всю жизнь воровал. И чем больше воровал, тем жаднее становился. И я, сопляк еще совсем, замахнулся на капитана стражи. В итоге попался с поличным – ну, меня сразу на плаху к палачу. И пока я ждал своего череда расстаться с головой, заметил, что в толпе был большой, странный зверь, явно иноземец, но такой породы я еще не видел. Он пристально смотрел на меня, что как-то жутковато стало и даже захотелось, чтобы мне скорее голову отсекли… Вдруг он подошел к страже, показал им какую-то бумагу и указал на меня – и вот: я стою перед ним, совершенно свободный. Он протянул мне лапу – и я пошел за ним. Вот и вся история. А там я познакомился и подружился с Нефи и ее двумя подругами. – Сири немного удивленно покосилась на Джори, и он посчитал необходимым объяснить: – Ну, Нефи – друзья так называют госпожу Нефертити.

– Госпожа Нефертити – странновато она выглядит для здешних мест: ни грудей, ни меха – но это не делает ее менее красивой. Она очень красива, не правда ли?

– Она невероятно прекрасна! – как-то очень восторженно заявил енот, весь загорелся, что вызвало ухмылку на морде точно догадавшейся волчицы. Но вдруг он приосанился: – Сири, не подумай…те. Вы… ты очень красивая, тоже, – сделал нелепый комплимент Джори, находя в нем необходимость, ведь вдруг побоялся, что его собеседница обидится, потому что ее, между прочим, действительно привлекательную наружность обошли стороной в разговоре о самочьей внешности. Какой-то просто безумный поток мыслей о Нефи, об уязвленности Сири и о самках в целом заполонил голову бедного енота, который, кажется, к несчастью самца, начинал постигать азы логики самок.

– Она тебе нравится, да? А ты ей? – ничуть не обиженно, а наоборот, с улыбкой на морде, нескромно спросила Сири.

– Что?.. Как ты?.. Да… И я ей… И теперь мне надо придумать, что подарить ей на День рождения…

– Я могу помочь с этим, – подмигнула ему волчица.

– Что? Но чем ты мне поможешь?

– Джори-Джори, – покачала она головой, – все самки одним лыком шиты: будь то воительница или принцесса, крестьянка, служанка, неважно кто, главное, что самка: думают они одинаково. И я, и госпожа Нефертити не исключения.

– То есть…

– То есть то, что понравится мне, скорее всего, понравится и ей.

– А что бы тебе понравилось? – приободрился Джори, пытливо посмотрев на Сири.

– Знаешь, я всегда мечтала о шкатулке, такой, что, когда открываешь ее, начинает играть какая-нибудь мелодия. По-моему, это очень здорово. У госпожи Нефертити ведь нету такой?

– Нет. Но где я достану музыкальную шкатулку? Они, наверное, в столице только продаются.

– Не переживай: знаю я одного торгаша, нам как раз по пути, смогу для тебя скидку из него выбить. – Она хрустнула пальцами. – На обратной дороге заскочим к нему.

– Мне придется ждать вас? – взволновался Джори.

– Ну да. А ты что, думал, что мы тебя вот так одного отпустим? Ты слишком ценен, чтобы в одиночку разгуливать – у меня приказ: вернуть тебя целым и невредимым.

– Мы же успеем вернуться через пять дней?

– Не бойся: мы нападем на них неожиданно, а такие бои обычно быстро заканчиваются – долго не задержимся, так что максимум опоздаем немного, – ободрила полоскуна волчица.

Наконец их относительно короткий, но изматывающий поход завершился поздней ночью следующего дня: отряд стал лагерем в нужном пролеске, спрятавшись от уже не такого сильного, но все еще льющего дождя под густыми кронами деревьев. Джори, перекусив и получив напутствующие слова удачи, покинул Сири и ее воинов. Он, держась оврага, шел к Лесу Оленерогов с твердыми намерениями сделать все возможное, чтобы уничтожить тех, кто посмел покуситься на жизни Нефертити и его друзей.

Джори добрался к месту утром, уже далеко за рассвет, когда дождь наконец прекратился. Вор вошел в лес. На окраине все выглядело совершенно обычным: лес как лес – но чем дальше енот продвигался, тем сильнее эта чаща казалась ему какой-то не такой. В глубине леса веселые зеленые листочки на старых дубах, тонких березках и раскидистых кленах сменились высохшими, неестественно желтыми для весны. Более того, Джори нутром чуял, что за всем этим скрывалось нечто неведомое, зловещее, пугающее, нечто словно говорящее ему убираться отсюда.

Джори уже бывал в этом месте, позапрошлой зимой. Тогда стоял лютый мороз, а он возвращался с задания – вот и схоронился в одном из брошенных домов, развел костер и благополучно переждал холодную ночь. Тогда на небе не было ни звезд, ни луны, тогда стояла непроглядная тьма, тогда до мурашек жутко завывала вьюга, однако он и близко не испытывал такого страха, который его одолевал сейчас.

Вскоре за деревьями и кустами показался полуразрушенный забор и выглядывающие из-за него целехонькие соломенные крыши, совсем новые, а не обрушенные, какими их запомнил Джори. Оттуда, из-за построек, доносилось множество голосов. Енот приметил высокий дуб с густой желтой листвой, откуда можно было незаметно осмотреть деревушку. Он ловко забрался на толстую ветвь, значительно выше крыш домов, откуда открывался полный вид на все поселение. Джори достал из своей сумки маленькую подзорную трубу и стал изучать обиталище сектантов, попутно просыхая после дождя.

В деревушке насчитывалось шесть построек: около одной, похожей на амбар, постоянно суетились пять зверей в темных рясах и капюшонах; четыре другие – обычные домики – использовали, судя по всему, как жилища; и последняя, самая большая, – дом, некогда принадлежавший старейшине, стоял чуть поодаль от остальных, и было видно, что сектанты как будто сторонились его, что, разумеется, было только на лапу Джори. Помимо того, енот насчитал с десяток вооруженных сектантов, выставленных по периметру деревушки или сидящих около костров в ожидании утренней похлебки.

Позже, где-то через час, из главного дома вышла небольшая фигура в черной маске и зашла в амбар вместе с хлопотавшей около него пятеркой.

Настала пора действовать. Джори спустился с дерева, обошел поселение таким образом, что до дома старейшины лапой было подать от забора, и, еще раз осмотревшись, чтобы случайно никого не встретить, перемахнул через забор и поджался к стене дома. Ставни окон были плотно закрыты, вход на чердак находился на видном месте и вообще был заколочен досками, а идти через главную дверь не вариант. Вор поднял глаза и увидел небольшую щель под крышей, которой было вполне достаточно, чтобы пролезть. Цепляясь за выступы в бревенчатой стене, енот подобрался к верху и протиснулся в дыру, оказавшись внутри. На чердаке, что удивительно для этого времени года, не было ни одной паутинки, ни одного паука, которые любят обживать подобные места, но самое главное, не было похоже, чтобы тут кто-нибудь убирался: старый мусор, брошенные поломанные ящики и толстый слой пыли лежали нетронутыми уже очень долгое время. Джори это сразу насторожило, потому что за свою жизнь он облазил много старых чердаков и подвалов – и ему всегда приходилось продираться через липкие паучьи сети, но здесь лишь жуткая пустота, снова вызвавшая у него ощущение неизведанного и зловещего, но в куда большей степени, такой, что у него шерсть дыбом встала. Но работа есть работа. Джори прошел по пыльному чердаку прямо к отверстию, где когда-то давно был люк, и спрыгнул вниз, в пустую прихожую. Лестницы на чердак не было, но ему не составит труда забраться обратно и без нее. Он приоткрыл дверь в комнату и осторожно заглянул в нее – там было пусто, только одно зеркало и начертанные под ним странные символы, и разложенные вороньи черепки. Енот вошел в комнату и, остановившись напротив зеркала, начал осматриваться, или нет здесь какого тайника, которые он умел отлично находить. Он мельком глянул в зеркало, и, казалось бы, ничего необычного, но его отражение приковало взгляд к себе. У енота в зеркале глаза светились фиолетовым, что показалось Джори не более чем странной игрой света, но вдруг отражение перестало быть отражением: оно зло и надменно ухмыльнулось, сделало шаг в сторону вора и внезапно заговорило:

– Ты и твои друзья не добьются того, за чем пришли, Джори.

Как отражение могло само шевелиться, говорить, когда Джори стоял как вкопанный? Енот закрыл глаза и потряс головой, а когда снова их открыл, то обнаружил в зеркале себя нормального. Он поднял лапу, помахал ей – отражение повторило.

– Что это было? – ненароком вырвалось у него.

Джори тотчас отошел от зеркала, и ему полегчало. Он осмотрел кухню, затем – спальню, где обнаружил одиноко стоящий старинный комод. Он осмотрел полки, но в них было пусто, как во всем этом проклятом доме – так его окрестил у себя в голове Джори – но оставалась еще одна, запертая на навесной замок старого типа. Енот достал отмычки и быстро взломал его, но не обнаружил никаких бумаг с планами, именами, связями и прочим, лишь один вскрытый конверт – какое-то письмо. Джори взял этот конверт из дорогой, между прочим, бумаги в лапы, вытащил из него исписанный слишком красивым почерком листок и, пробежавшись по нему глазами, обрадовался, что раздобыл очень ценные сведения, после чего спрятал письмо в свою сумку, а конверт вернул на то место, где он и лежал. Джори как можно скорее выбрался из этого жуткого дома тем же путем, каким сюда и проник, оставив все в таком виде, в каком было до его прихода.

Главная цель была достигнута, оставалось посмотреть, чем занимаются в амбаре тип в маске и пятерка в рясах, а обыск тех четырех домиков, где располагались сектанты-сторожи, вряд ли бы принес хоть какие-нибудь плоды. Джори перелез через забор обратно в лес и без лишних проблем прошел к амбару, задняя стена которого была частью ограды. Время не пощадило эту стену, проделав в ней довольно большую дыру, которую новые обитатели деревни небрежно заколотили досками, оставив несколько щелей, через которые, собственно, вор и стал наблюдать за происходящим. В одном углу была сложена куча небольших деревянных ящичков, в другом – клетки с живыми перепуганными воронами, на полу была начертана пентаграмма, в центре которой стоял похожий на кота зверь в маске, держащий в лапах панически каркающего ворона, а расположившиеся на вершинах мистической фигуры пятеро в рясах листали старые и толстые фолианты, словно готовясь к какому-то ритуалу. Эти типы напоминали чернокнижников из редких слухов, гулявших в последнее время по просторам Армелло. В один момент сектант в маске поднял несчастную птицу кверху, а чернокнижники с книгами хором начали читать что-то зловещее на неведомом языке, внушающим ужас своим резким, грубым и неясным звучанием. Некоторые слова въедались в голову Джори, и потом он еще долго не мог избавиться от них, хотя очень желал этого. Кто знает, быть может это язык погибшей тысячелетия назад цивилизации, от которой до этих дней не сохранилось ничего, кроме смутных легенд и первых упоминаний Гнили. Вдруг вороны в клетках в страхе закаркали и все как один взбесились, пытаясь вырваться из своих тюрем, птица в лапах сектанта закричала в агонии – и в миг голова ворона обвисла, как у мертвого, а все вокруг стихло, затаилось, словно вот-вот случится нечто плохое. Глаза безжизненной птицы распахнулись и засияли фиолетовым огнем и черной злобой, оперение стало сменяться на темно-лиловую оболочку, а вокруг возникла некая темная аура – и это новое бесформенное существо, одновременно напоминающее ворона и непохожее на него, издало пронзительный, леденящий душу визг. Сектант в маске направился укладывать это чудовище в деревянный ящичек, а Джори в испуге отпрянул от стены амбара и бросился прочь. Он не оглядывался – бежал, не чувствуя под собой лап, и был настолько напуган, что за весь путь обратно к пролеску ни разу не остановился. Страх овладел им, страх нес его как можно дальше от этого места.

Ранним вечером, уже на подходе к пролеску навстречу Джори вышла Сири, заметившая вдалеке его силуэт. Измученный бегом енот свалился у ее лап. Волчица наклонилась к нему, чтобы помочь подняться, а он, все еще напуганный, схватил ее за протянутую лапу и, безумно на нее глянув, подал задыхающийся голос:

– Сири… Сири… там… там… там…

– Джори, успокойся, – обняла его волчица. – Воды! Живо! Живо, я сказала!

Ей быстро подали флягу, и она сунула ее в лапы Джори. Его маленький кадык в течении почти полуминуты активно гулял по горлу, пока он жадно пил воду. Напившись и подышав с минуту, он снова заговорил:

– Сири… Сири, там… какая-то черная магия… Они в-в-воронов… в-в-в каких-то страшных тварей п-превращают… и в ящики п-прячут… в амбаре.

– Ты выполнил свое задание?

– Да… но я не з-знаю, что видел… Сири, я говорю правду!

– Джори, успокойся, я верю: что-то же тебя напугало до такой степени, что шерсть до сих пор дыбом стоит. Не хочешь выпить чего-нибудь крепкого?

– А что есть?

– Ньорд, тащи свой ром! Не жмотничай, у тебя его много, – позвала Сири брата, и тот с неохотой отдал ей большую флягу с крепким пойлом.

– Дрянь, – скривился Джори, сделав несколько глотков.

– А то! Ты сделал то, о чем я просила?

– Да. Я насчитал десять вооруженных, еще пятеро безоружных и их, наверное, главарь. Деревушка обнесена забором, но он во многих местах разрушен. Там пять домов и амбар, где они делают этих маленьких чудовищ…

– Вилмар, Ньорд, поднимайте всех: выступаем!

– Сири, я не хочу туда возвращаться…

– Пей еще, – волчица толкнула флягу еноту в пасть и наклонила ее, залив в беднягу еще несколько глотков рома. И пока он кривился, она снова принялась его успокаивать: – Джори, ты туда возвращаешься не один, а с тремя волками и двумя десятками превосходных бойцов – тебе нечего бояться, будь уверен. Тем более ты просто побудешь в стороне. Я оставлю с тобой одного бойца, хорошо?

– Хорошо…

– Не дрейфь! – хлопнула она его по спине. – Ты, кстати, как? Нас ждет марш-бросок, а ты, как я погляжу, такой только что пережил.

– Честно… лап не чувствую.

– Не беда – Вилмар тебя понесет.

– Что?! – возмутился волк, подошедший вместе с братом, чтобы сообщить о готовности отряда выдвигаться. – Сама его неси, умная такая!

– И не стыдно тебе, здоровяку, такое сестре говорить? Посмотри на него – ты его даже не почувствуешь…

– Ладно! – недовольно рыкнул Вилмар, не дав сестре договорить, и забросил Джори себе на плечо. – Че смотришь? Двинули!

– Как вернемся, зажарю для тебя гуся с яблоками, как ты любишь, братец, – благодарно сказала Сири.

– Ловлю на слове, – нечаянно улыбнулся волк, видимо, охотный до вкусного кушанья.

– Эй, а я? – влез Ньорд.

– А ты обойдешься! – разом засмеялись сестра с братом.

Отряд выдвинулся к цели и поздней ночью достиг ее. У леса Сири разделила силы на три группы: Вилмар и его группа атакует с северо-запада, Ньорд и его бойцы – с северо-востока, а Сири с оставшимися нападет с юга. Братья со своими группами разошлись в своих направлениях, а Сири, ее часть отряда и Джори остановились неглубоко в лесу.

– Эта*, ко мне, – позвала волчица кого-то из воинов, и перед ней возник совсем молодой рысь, скорее даже рысенок. – Останешься здесь вместе с Джори.

– Но, командир, я хочу драться, как все.

– Мне плевать, чего ты хочешь, – зло зарычала она на непокорного бойца. – Ты останешься здесь и будешь охранять особо важную морду, а при необходимости защищать ее. Приказ понятен?

– Так точно, – как-то вяло ответил рысенок.

– Мне не нужен воин, который отвечает, как сопля.

– Так точно! – тотчас исправился подчиненный.

– То-то же, – удовлетворенно сказала Сири и обратилась к Джори: – Не скучай, я скоро вернусь, – и похлопала его по плечу, после чего объявила: – Выдвигаемся!

Джори и поставленный ему в охрану Эта остались одни. Молодой рысь сердито ходил из стороны в сторону, а еноту хоть и было не по себе в этом лесу, а все же он был вымотан, потому удобно расположился между корней старого ясеня и вытянул лапы. Вскоре послышался громкий и мягкий волчий вой, знаменующий атаку, и его поддержали два других, таких же звучных, но грубых и хриплых. Рысенок в такт раздавшемуся сигналу к атаке выхватил свою саблю и, вспыхнувший от злости, изрубил невиновный куст.

– Сири никогда не берет меня в бой, – зло процедил Эта, пряча саблю в ножны. – То, что я самый младший, еще не значит, что я плохой боец!

– Думаю, ей, как командиру, виднее, – ответил Джори на эту как будто обращенную к нему жалобу.

– Ага, виднее. Постоянно хожу с ней в отряде, а как дело доходит до драки, отсиживаюсь в безопасности, пока другие рискуют жизнями.

– Значит, она тебя ценит и потому бережет.

– Если бы она ценила… Тш! – вдруг шикнул рысь. – Слышишь?

Неподалеку действительно начал раздаваться какой-то шорох и хруст веток – и внезапно из кустов прямо на них выскочил испуганный баран в мешковатой одежде – сектант, как-то умудрившийся выскользнуть из окружения. Беглец опрокинул схватившегося за рукоять своей сабли рыся и бросился наутек.

– Я покажу Сири, чего стою! – лихорадочно выкрикнул Эта и, вскочив на лапы, сиганул за сектантом.

– Оставь его! – крикнул ему вслед Джори, но тот его не послушал. – Проклятье!

Енот побежал следом: он не хотел оставаться один, да и вдруг пылкому котенку понадобиться помощь. И она понадобилась. Джори нагнал обоих на окраине леса и застал их в момент кульминации противостояния: Эта лежал на земле, его сабля – в нескольких шагах от него, а над ним стоял баран, держащий здоровый булыжник, которым вот-вот размозжит голову своему противнику. Енот моментально кинулся на помощь своему непутевому охраннику и в последний момент оттолкнул врага – камень ударил совсем рядом с головой застывшего в ужасе рысенка. С секунду пробыв в недоумении, Эта быстро добрался до своей сабли и рассек живот барану, который в этот момент пытался сбросить со своей спины Джори. Когда сектант упал на колени, рысь добил его ударом по горлу.

– Зачем ты мне помог? Я бы сам справился. – Эта недовольно покосился на своего спасителя.

– Он тебе голову чуть не расколол, как орех! – рявкнул на него разозлившийся Джори. – Еще бы мгновение…

– Спасибо, – смиренно прошептал рысенок, осознав всю глупость своего опрометчивого поступка.

Они возвратились на прежнее место, и достаточно скоро появилась Сири в сопровождении прихрамывающего Ньорда – судя по их нерасторопности, бой завершился в их пользу.

– Ну, не скучали тут? Все тихо было? – спросила волчица, подходя к еноту и молодому бойцу.

– Командир, мы встретили беглеца, и я последовал за ним, и вступил в бой, и… – несмело начал рапортовать рысенок.

– Последовал и вступил в бой?! – зарычала Сири и, подойдя к котенку, схватила его за ухо, потянув так больно, что тот мяукнул. – Джори, что произошло?

– Сири, ему больно, отпусти его, – из жалости сказал енот.

– Что здесь произошло?! – переспросила волчица, сдавив ухо бедняги еще сильнее.

– На нас, видимо, случайно выскочил сектант и бросился на утек, а Эта – за ним. Я их догнал, когда мерзавец Эте чуть голову камнем не размозжил… Я успел его оттолкнуть, и Эта убил его. Сири, не злись так.

– Да, сестренка, успокойся, – вступился Ньорд. – Хватит парня мучить, отпусти уже его.

– Твой приказ был охранять ключевую морду всей операции, твой приказ был сидеть здесь вместе с ним, – не обращая внимания на призывы не сердиться, тяжело дыша и скрежеща зубами, командир все сильнее оттягивала ухо рысенка, да так, что тот на кончики пальцев уже поднялся. – А ты бросился за врагом, не зная, насколько он опасен, ты подверг риску ключевую морду всей операции, ты сам чуть не расстался с жизнью. Понимаешь ли ты, паршивец малолетний, что я твоему отцу на смертном одре поклялась, что буду тебя оберегать? У тебя еще молоко на губах не обсохло, чтобы воевать по-настоящему. Когда яйца вырастут, тогда и пойдешь со мной в бой, а до тех пор… Еще раз ослушаешься, запру на кухне похлебки готовить! Приказ ясен?!

– Так точно! – жалобно мяукнул рысенок и свалился наземь, когда его ухо наконец освободилось из лапы волчицы.

– Джори, ты насчитал шестнадцать сектантов, – Сири, понемногу умеряя свой пыл, перевела взгляд на енота, в то время как ее брат присел на корточки рядом с отчитанным котенком и, улыбнувшись, потрепал его по голове. – Мы убили восьмерых, троих в плен взяли, одного вы, герои, чтоб вас так, прикончили. Не хватает четверых и тех самых ящиков с твоими чудо-воронами, зато есть следы повозки, на которой, судя по всему, их увезли. Я отправила группу в погоню, так что нам придется здесь немного задержаться. А ведь раз они подорвались, то это значит, что ты все-таки обнаружил себя.

– Сири, я не оставил никаких следов, никто меня не видел. Только если… – Джори запнулся, потому что это было просто невозможно.

– Только если что? – насторожилась Сири.

– Это прозвучит абсурдно, но в доме старейшины было зеркало… И у моего отражения в нем глаза засветились фиолетовым, и оно как будто ожило: задвигалось само по себе и даже сказало, что мы не добьемся того, за чем пришли… или что-то вроде того. Это живое отражение – только оно видело меня.

– Ха, магия какая-то, – усмехнулся Ньорд. – А ведь я проверял этот дом, но зеркала там никакого не было: видать, они его тоже укатили с собой.

– Магия магией, но какое-то логичное объяснения всему этому должно быть, – в недовольстве фыркнула Сири. – Ладно, возвращаемся в деревню, потолкуем с пленниками – кто-то из них точно что-нибудь да знает. Но вначале, Эта, – она снисходительно посмотрела на всхлипывающего рысенка и протянула ему лапу, – покажешь мне ваш с Джори трофей.

Котенок принял лапу волчицы, и, когда он поднялся, она по-дружески обняла его за плечо. Они прошли к месту драки, и Сири похвалила Эту за филигранные удары по животу и шее сбежавшего, после чего вся четверка направилась в захваченную деревню. Ньорд отвел Эту к отдыхающим бойцам, а Сири и Джори прошли к амбару, возле которого были сложены тела сектантов, и там же неподалеку стояли на коленях связанные пленники.

– Джори, глянь-ка: среди трупов нет их главаря? – сказала командир.

– Нет, – ответил енот, не найдя ни маски, ни того, кто ее носил.

– Вилмар! – рявкнула Сири, и из домика показался ее брат, уже успевший поживиться сочной куриной ножкой. – Потери?

– Никаких, – чавкая, ответил вольготно подошедший волк. – Раненых тоже нет. Сработали чисто.

– Если бы сработали чисто, то никто не вырвался бы из окружения.

– А что, были такие?

– Ну раз говорю, значит были, дубина ты стоеросовая. И не чавкай ради всего святого! А то как свинья невоспитанная, честное слово! – попрекнула его Сири, показывая выражением своей морды, что недовольна невежеством брата.

– Ну а что? Ем как ем, – жуя, проговорил волк.

– А то, что культурные звери не говорят с набитой пастью и не чавкают, как ты, – пояснила волчица, но, не найдя в глазах брата и толики понимания, махнула на него лапой: – Как горохом об стену – ну и пес с тобой! Пошли лучше с пленными потолкуем. – Она опустила взгляд на енота и спросила: – Джори, составишь нам компанию?

– А разве будет от меня толк? – засомневался Джори.

– А может и будет! Да и что ты сразу начинаешь? Я же из вежливости предложила, – усмехнулась Сири. – Пойдем, не ломайся.

Енот согласился кивком и подошел к пленникам вслед за волчицей и ее братом. Волк отпустил отдыхать двух стороживших их бойцов и, наконец дожевав раздобытую еду, вытер жирные лапы о мешковатую одежду крайнего из пленников. Из трех связанных сектантов двое, к слову, были теми самыми чернокнижниками, ритуал которых видел Джори.

– У меня три вопроса: куда направилась повозка, что вы делали с воронами и что за живое отражение видел мой разведчик в зеркале? – громко спросила Сири, указав на стоявшего чуть позади нее Джори. – Я подхожу к каждому по очереди, и он рассказывает мне все, что знает, ну или не рассказывает, – выдала она смешок и подошла к первому пленнику, псу, который был из числа бойцов. – Ну, дружок, что расскажешь мне интересного?

– Чтоб ты, сучье отродье, сдохла самой поганой смертью! – пес плюнул волчице под лапы.

– Оскорблять мою сестру опасно для здоровья, а называть нашу маму сукой – для жизни, – прорычал Вилмар на ухо пленному и в следующую секунду снес ему голову мощным ударом своего топора.

– Ну а ты что скажешь? – спросила Сири у второго пленного, бородатого козла-чернокнижника, но тот ничего не ответил, а только посмотрел на нее, точно проклиная на то же, что и предыдущий.

Долго ждать не пришлось: Вилмар с дозволения сестры охотно лишил головы и его. Они подошли к третьему, тоже чернокнижнику, оленю, который от вида двух отрубленных голов его товарищей и от своего слабоволия сразу затараторил:

– Я расскажу!.. Расскажу все, что знаю!.. Мы… мы перерождали воронов в гадов… гадов, как из легенд. Отражение… отражение – это сама Гниль. Вестник и мы говорим с ней через зеркало. Да-да, Гниль видела его, видела, – олень закивал головой в сторону Джори, – она показала нам его, сказала, что он тут был. Вестник погрузил гадов в телегу, взял троих и ушел, приказав нам всем ждать его здесь.

– Куда он отправился?! – нетерпеливо прорычала Сири.

– Я… я… я не знаю: он ничего не сказал нам об этом.

– Проклятье!.. А кто этот Вестник вообще такой?

– Он… он первый, кто за последнюю тысячу лет смог установить связь с Гнилью. И он собрал нас, создал наш культ. Его настоящего имени и прошлого никто не знает, и никто не видел его морды, потому что он всегда скрывает ее за маской. Это все… все, что я знаю.

– Раз это все, кончай его, братец.

– К-к-как… к-как же? Я ведь все… все рассказал!.. Все рассказал!

– Тем более ты нам больше не нужен, а у меня еще приказ: пленных не брать – я и не беру, – совсем спокойно пояснила Сири и дала Вилмару отмашку, который без промедлений обезглавил не такого уж и верного своему делу оленя-культиста.

Джори не был приверженцем насилия, не любил подобные зрелища, но сейчас для себя обнаружил, что с удовольствием пронаблюдал, как те, кто стоял за нападением на логово и навредил его Нефи, расстались со своими жизнями.

– Ну, Джори, пойдем перекусим? – как ни в чем не бывало предложила волчица.

Енот молча согласился, и они вдвоем сели отдельно от остальных, попутно захватив целую сумку с припасами.

– Сири, а насколько мы здесь задержимся?.. – спросил он.

– Самое большее – сутки. Как мои бойцы вернуться, сразу отправляемся назад, – ответила Сири и заметила, что Джори вдруг загрустил: – Эй, ты это чего?

– Я пообещал Нефи вернуться через пять дней, а выходит, что опоздаю на целый день. Она будет очень волноваться.

– Ха, любовь – проблемы сплошь и рядом. Поволнуется, попереживает, но от того твое возвращение для нее станет только радостнее, разве не так? – подбодрила его волчица, доставая из сумки две вяленые рыбины и флягу с вином. – Так что, Джори, не грусти, а лучше поешь и выпей вина.

Чуть меньше чем через сутки вернулась посланная за повозкой группа, вернулась с пустыми лапами. По их словам, след просто оборвался, а исследование округи ни к чему не привело. Не на такой результат надеялась Сири, но что поделать? Вскоре отряд выдвинулся в обратный путь.

На следующий день командир остановила отряд на привал недалеко от одного поселения, где как раз-таки была лавка торгаша, о котором она рассказывала еноту. Джори вместе с Сири направились в этот городок, а с ними за компанию – Вилмар, в то время как Ньорд остался дать своей больной лапе отдых и заодно присмотреть за бойцами. На улочках гостей встретили недружелюбно: подозрительные взгляды, шушуканья за спинами, вывески лавок и магазинчиков, быстро сменяющиеся на «Закрыто», и подобные действия, сопутствующие тем, кого не рады видеть. Волков, как и везде, большинство недолюбливало, а если таковые захаживали в города, так еще и вооруженные, то сразу подымали стражу на уши, что, собственно, и произошло. Совсем скоро енота и волков окружили королевские псы, настроенные явно враждебно.

– Медленно снять оружие и бросить на землю, разбойничье вы отродье! – приказал главный стражник, угрожающе ткнув своей алебардой в сторону Вилмара, который только и сделал, что лениво зевнул, словно столкнулся с обыденной рутиной.

– С какой это стати мы разбойники?! – не растерявшись, повелительным тоном возмутилась Сири. – Ну что замолчал, пес вшивый? Откуда в твоей пустой башке родилась такая восхитительная мысль?

– Эм, ну…

– Баранки гну, кретин! – рявкнула волчица, достала из-за пазухи свернутый лист бумаги и, развернув его, ткнула в морду пса. – Видишь эту печать? А эту подпись? – все больше давила она, и под ее натиском стражник совсем растерялся, оказавшись не в состоянии приказать своим солдатам отпустить ни в чем неповинных и влиятельных путников. – Пошел вон отсюда со своими собаками, и чтоб духу вашего здесь не было!

Поджавших хвосты королевских псов только и видели, как вдруг на затихшей от удивления улице раздался громкий хохот Вилмара:

– Как ты их уработала, сестренка! Баранки гну! Вот это было красиво! Вот смех-то! Ох, давненько я так не смеялся!.. И Ньорд от души похохочет.

– Сири, и часто так? – поинтересовался Джори.

– Ни разу мы еще не зашли в город, чтобы к нам не прицепилась какая-нибудь королевская собака. Как будто их специально натаскивают на волков.

Они двинулись дальше и через два квартала дошли до нужной лавки с громким названием «Сокровища королевства». Войдя внутрь, гости городка оказались в просторном зале, так и переливающимся золотом выставленных на обозрение дорогостоящих безделушек. Возле одного из стеллажей стоял жирный бульдог в смешной красной шапочке и все переставлял подставку с золотым ожерельем, пытаясь найти идеальное положение.

– Ну здравствуй, Дариан*. Давно не виделись, – громко поприветствовала Сири хозяина лавки.

Бульдог, услышав ее голос, дернулся так, что его глупая шапочка сползла ему на морду. Он как будто боялся волчицу либо же очень сильно недолюбливал. Поправив свой головной убор, он повернулся к посетителям и от вида Сири пришел в такое негодование, что аж забрюзжал слюной:

– Не одна вернулась, мерзавка! Но теперь у меня есть охрана: сам король выделил мне стражника! Колин*! Колин, быстро сюда! Выпроводи этих негодяев из моей лавки!

Из коридорчика за денежной стойкой, гремя доспехами, выбежал тощий совсем еще щенок каштанового окраса и, увидев двух больших и страшных серых волков, тотчас же оторопел, выпустив свой короткий меч из лап и широко разинув пасть от страха перед ними. Вилмар домовито подошел к юнцу, захлопнул его отвисшую челюсть и, как друга взяв за плечи, спросил:

– Есть что перекусить?

– Д-д-д-д-д-д-д-д-д-д-д-д… – застучал зубами собачонок, трепеща перед здоровенной зверюгой.

– Да? Ну тогда пошли! – дружелюбно сказал волк и исчез вместе с щенком, раза в три меньшим него, в коридорчике, откуда тот и выбежал.

– Ха-х, надежная у тебя охрана, Дариан, не поспоришь, – усмехнулась Сири и присела на корточки рядом с бульдогом, чтобы их морды были на одном уровне. – Теперь поговорим нормально, а, Дариан?

– Что тебе надо, разбойница? – пробубнил хозяин лавки.

– Так-так-так, давай раз и навсегда уясним: я не разбойница, а наемница.

– Будто бы есть разница.

– О, друг мой, ты глубоко заблуждаешься – разница большая. Позволь поясню. Будь я разбойницей, я бы прирезала тебя и вынесла отсюда столько добра, сколько смогла бы, еще в прошлый раз, когда ты на отрез отказался говорить со мной и просто выгнал, а я послушно ушла, чего не сделал бы ни один разбойник. Я же наемница, мне платят деньги, чтобы я как раз-таки охотилась за подобными разбойниками, которые обчищают подобные лавочки и убивают подобных тебе. Надеюсь, я доходчиво объяснила?

– Да, – нехотя согласился бульдог.

– Прекрасно. И раз уж мы поняли друг друга, то позволь представить моих спутников. Тот волк – мой дорогой братец Вилмар. А это Джори, и он главная причина, почему мы снова встретились. Видишь ли, Дариан, Джори влюблен в одну прекрасную даму и желал бы приобрести на ее День рождения подарок в виде музыкальной шкатулки. А у тебя, насколько я помню, неплохой выбор.

– Боюсь, ему это не по карману, – оценивающе окинув енота взглядом, сказал торговец.

– О, Дариан, не обманывайся его внешностью – он зарабатывает достаточно денег, уж поверь мне.

– Ну-у… ладно, – без особого желания согласился бульдог, хотя, впрочем, выбора особо у него и не было. – Шкатулки вон там, пройдемте покажу.

Хозяин лавки подвел своих клиентов к полке со шкатулками и услужливо предупреждающей табличкой: «Лапами не трогать». Шкатулочки стояли самые разные: от достаточно простых, чисто деревянных, до особо искусно выполненных экземпляров, совмещавших в себе ободки из драгоценных металлов, виртуозную резьбу и письмо по дереву. И Джори приглянулась шкатулка не из дешевых, выполненная в южном стиле: лучезарные цвета, золотые иероглифы-картинки на стенках и солнце на крышке, тепло-голубое небо и зеленые пальмы – Нефи бы очень понравилось.

– Вот та, можно мне ее посмотреть? – спросил Джори, указывая на понравившуюся шкатулку.

– Вы видите табличку?

– Да, поэтому я и спросил вас, или можно…

– Нельзя! – нетерпеливо гавкнул бульдог, перебив покупателя.

– Дариан, не ожидала от тебя такой грубости с клиентом, – как бы удивленно сказала Сири. – Ладно я, принял за разбойницу, но с Джори-то за что так? Парень тихий, хороший, культурный, а ты лаешь на него. Да и не все ли равно, если он купит эту шкатулку?

– Ну хорошо, пускай смотрит, но аккуратно, – помахав пальцев, пригрозился хозяин лавки.

Джори с воровской осторожностью взял шкатулку в лапы, несколько раз прокрутил заводной ключик сбоку и открыл ее. И нет, внутри была совсем не обычная шкатулку с уродливым механизмом – здесь он был скрыт, а на его месте поднялась фигурка цапли, которая под чарующую южную мелодию закрутилась на месте, более того на внутренней стороне крышки было зеркальце, а также по обе стороны от танцующей птицы расположились подушечки для всяких колец, и закрывалось все это дело на ключик. Другими словами, чудо, а не музыкальная шкатулка.

– Сколько она стоит? – вопросительно посмотрел Джори на торговца, закрывая крышку шкатулки.

– Сорок два золотых, – ответил Дариан.

– Сорок два?! – ахнула Сири. – За что такие деньги?

– Работа настоящего мастера своего дела, сложный механизм, дорогие материалы, – дельно хмыкнув, пояснил бульдог. – Сброшу два золотых в знак нашего примирения.

– Два золотых – это несерьезно. В прошлый раз ты меня очень обидел, а за такое полагается скидка посолиднее. Как насчет двадцати?

– Да это же грабеж! – возмутился пес. – Семь, не больше.

– Семнадцать, – продолжила торговаться волчица.

– Не больше семи!

– Четырнадцать.

– Ладно, девять.

– Двенадцать.

– Хорошо, двенадцать! Двенадцать! – рассерженно замахал лапами хозяин лавки. – Тридцать золотых за эту шкатулку – это слишком щедро! Больше не сброшу! Тридцать и точка!

– По лапам, – деловито заключила волчица, протянув лапу псу, которую он пожал с великим нежеланием. – Приятно иметь с тобой дело, Дариан.

Джори, достав мешочек со всеми своими накоплениями, заплатил торговцу все тридцать золотых монет, а тот упаковал покупку в коробочку. Как раз к этому моменту вернулся облизывающийся Вилмар, который, судя по его довольному виду, сейчас сытно пообедал.

– Что с Колином? – робко спросил Дариан, трусливо смотря на волка и, вполне возможно, думая, что это клыкастое чудовище, только что хлопнувшее себя по брюху, проглотило несчастного щенка.

– Колин славный парень! – объявил Вилмар, выковырнув застрявший кусок мяса из зубов. – Накормил меня, напоил, так еще и собеседник из него вышел просто за-ме-ча-тель-ный! Та-а-ак по душам поговорили! – Он вдруг бросил хмурый взгляд на хозяина лавки: – И помягче с ним будь, не ругай понапрасну. Понял али нет?

– П-п-понял, – боязливо закивал головой бульдог.

– Ну, все довольны? – спросила Сири, глянув на брата и приятеля. – Раз так, то пойдем. До свиданья, Дариан! Еще обязательно увидимся.

Енот и волки покинули лавку, а ее хозяин за их спинами лишь облегченно выдохнул. Не успели они пройти и десяти шагов, как вслед за ними выбежал каштановый щенок, на ходу сбрасывающий с себя доспехи королевского стражника.

– Я… я хочу с вами, – скинув великоватый для себя панцирь, проговорил догнавший их собачонок.

– Сестренка, возьмем парнишку? – весело спросил Вилмар.

– А его не будут преследовать за дезертирство? – скрестив лапы, с подозрением спросила Сири. – Нам не нужны проблемы с королевской стражей.

– Капитан все равно собирался вышвырнуть меня, если я не справлюсь с лавкой Дариана – и я не справился, когда вы пришли. Но вы мне так понравились, что я теперь хочу с вами, – пояснил щенок молящим тоном.

– Ну давай, сестренка! – продолжал уговаривать волк.

– Хорошо, но перед отцом сам объясняться будешь. Ясно тебе, Вилмар?

– Ясно как день! – обрадовался волк и, схватив своего подопечного за плечи, сказал: – Колин, друг, тебе у нас понравится! Да, вначале придется побыть щенком на побегушках – гонцом там или помощником повара – но у нас все друг друга уважают, так что не боись. А позже, как заслужишь доверие и откормишься, а то совсем ты тощий, возьму тебя своим оруженосцем. Пойдет?

– Я и надеяться на такое не мог, а тут… – засмущавшись, улыбнулся новоиспеченный наемник.

Уже на окраине недружелюбного городка Джори наконец смог оторваться от мыслей о том, как он будет вручать Нефи музыкальную шкатулку, и благодарно посмотрел на приятельницу, тихо сказав:

– Сири, спасибо.

– За что? – волчица состроила как бы непонимающий взгляд.

– Ты помогла мне с подарком, так еще и золота столько сберегла... Будет справедливо, если ты его возьмешь.

– Не нужно мне твое золото, – засмеялась она. – Просто будем друзьями – вот это будет справедливою. Эх, Джори, хороший ты – побольше бы таких. Надеюсь, у вас с госпожой Нефертити все сложится наилучшим образом.

Джори молчаливо кивнул в знак согласия. Сейчас он был счастлив: скоро он вернется к своей Нефи, вернется с достойным ее подарком. И мысли его сейчас были только о предстоящим воссоединении с любимой. А Сири лишь ухмыльнулась, посмотрев на витающего в облаках друга.