Первый контакт! (1/2)

Кейт была бы не Кейт, если бы она сразу же не вляпалась в неприятности с того самого момента, как открыла глаза.

Её… брат, о котором теперь так сложно говорить, всегда над ней подшучивал по этому поводу, что вот она, мол, однажды найдёт и застрянет в чём-то нелегальном похлеще него самого. А когда забрали и его, то у неё появился стимул, цель — действительно податься в самый низ этой помойки под названием Империя, что бы вычленить хотя бы малую крупицу той правды, что от них всех сокрыта. В прошлом, она поплатилась за незнание близким, а за наивность — памятью, и вторую подобную ошибку она совершать не собирается. Просто не может, ей не позволит совесть.

И вот, перед ней появляется слабый лучик света в этой непроглядной тьме — парнишка, на вид не старше её самой, но странный. Одежда не та, очки на глазах, а заними так сразу и не скажешь что скрывается, но Кейт знает. Чует, даже, чувствует, а из этих чувств проистекает осознание: другой. Он другой.

Радан, конечно, не согласен. Она может его понять — даже возвращаясь к его виду, никто не носит что-то, кроме Имперских костюмов, а кто и носит, то только Наблюдатели, а они, как известно, акулы, плывущие на запах крови. Он просит её передумать, что приглашать такую тварь к себе домой — самоубийство, но Кейт есть Кейт. Как когда-то Калеб был Калебом, она знает, что ставки слишком высоки, чтобы просто пустить всё на самотёк.

Модель импланта у того парнишки совсем другая, но, она не хакер для красивого словца. Письма уходят один за другим, в обход системам и под упрекающий бубнёж Радана, и так проходит пара дней. Затем, последние письмо ушло часами раньше, на улице темно, и лишь луна в зените туманно освещает весь ночной Альт-Сити.

Стеклянные двери приоткрываются с неясным стуком и…

В дверь заходят двое.

Радан сразу взрывается, и Кейт приходится чуть-ли не силком его оттаскивать, пока в ушах стучит её же сердце. Провал, это провал. Стоило ли ей уточнить, что бы приходил один? Нет, тогда она бы даже не догадывалась, что за ним кто-то стоит. Она прогадала, он Имперская собака, и сейчас их арестуют и сотрут, или убьют, и-

— А я говорил, что приходить мне не стоило. — Внезапно отзывается голос, вырывая Кейт из своих мыслей.

— На дворе ночь, а у нас даже толком стен нет, что бы спрятаться. Тебя бы съели все кому не лень, и все кому лень тоже. — Тут же вторит ему другой, такой же, только тембром слегка ниже. Что? — Я тебя одного оставлять не собираюсь.

— Так я бы в деревне спрятался. Там-то дома, и крыша даже есть, а ты мне уже даже показал, как туда попасть.

— Я уже сказал, что ты без присмотра не останешься.

В ответ лишь вздох, не слишком тяжёлый чтобы быть разочарованным, но и не слишком радостный, чтобы выражать веселье. Радан даже брыкаться перестал, в таком же шоке смотрит на двоих людей на входе, что с лёгкостью беседуют между собой. Один из них, а может даже оба, подмечает, что в комнате стало как-то тихо, и в одно мгновение все внимание переходит на Кейт с Раданом, которого она всё ещё держала почти что поперёк груди.

Кейт даже как-то вздрагивает от того, что тот, кого она заприметила пару дней назад, поднял очки на макушку. Другой, совсем без аксессуаров, вскидывает бровь, и она невольно замечает схожесть. Нет, даже не схожесть — идентичность, почти во всём. Осанка, походка, выражение лица, акцент, неправильность; они оба наклоняют голову в одну и ту же сторону, синхронно, а в паре одинаковых глаз виден один и тот же вопрос.

Кейт медленно, если не чопорно, выдыхает.

— А-а-а… — Внезапно протягивает звук тот, что сейчас расхаживает в одежде безработного. — Вы же не знали. Ло ведь тут один до этого ходил.

— Ло? — Спрашивает Радан, вернув своему лицу тот прищуренно-подозрительных вид. Кейт его медленно отпускает, думая что, хорошо, хоть не кидается снова с кулаками.

В ответ кивок, но от другого человека.

— Ло. Лололошка, если точнее. — Он поочередно пожимает плечами, словно это не самое странное слово, что она слышала за всю свою жизнь. В груди пылает пламя — да, она была права. — А это Рома.

Названный сразу же машет им слегка рукой, с весёленькой улыбкой на губах, и кажется она какой-то… тёплой, что-ли? Будто она с ним уже давно знакома, и взгляд в его глазах бликует каким-то знанием, словно и правда дальний друг. Странно, но от того и хорошо.

Другой. Другие.

Только вот Радан её точку зрения явно не разделяет.

— Я не могу вам доверять, что бы не сказала Кейт. — Шипит он на них в ответ. — Одного-то из вас она проверила, а что на счёт другого? Как я могу с уверенностью говорить, что вы тут не разнюхиваете всё, как псы?

Оба одновременно вскидывают бровь, в обоих пар глаз играют огоньки веселья. Любопытно. Кейт откладывает это наблюдение к себе на полочку для размышлений.

— Если вы не против… — Начинает говорить она, косясь на… Рому, верно? Она, конечно, не будет жаловаться на ещё одну пары рук, ещё одно знание, но из-за этих странных глаз, которые таят по ощущениям даже больше, чем сама Империя, её как-то передёргивает. Может, ей всё же следует опасаться хотя бы одного из них.

Роман только пожимает плечами.

— Нет, не против. Всё равно там ничего нет.

Пауза. В мозге Кейт словно внезапно заедает виниловая пластинка, и она удивлённым взглядом смотрит прямо собеседнику в лицо. Улыбка у того расцветает лукавая, после чего ему прилетает подзатыльник от Лололошки.

— Эй, за что!?

— За всё хорошее.

Между двумя снова разгорается перебранка, и Кейт внезапно щемит сердце. Они дерутся как братья, как дети, как она с Калебом когда-то. Её пальцы слегка подрагивают, но она отгоняет эти мысли. Не сейчас. Сначала проверка, а потом уже можно погрустить. Или ещё позже, когда грустить будет не о чем.

Со вздохом, она включает сканер. Секунда, две, но… на дисплее всё ещё видно только три импланта. Один её, один Радана, и один проверенный, однако людей же в комнате четыре. Её брови невольно ползут переносице, когда даже обновляя карту, четвёртый имплант просто не находится.

— Рома, а какой у тебя номер импланта? — Спрашивает она, уже немного беспокоясь. Радан, словно чует её потерянность, сразу напрягается. Весь шум в квартире замолкает, и оба чужака смотрят на неё как-то странно, возвращаясь к своим изначальным стойкам смирно.