Глава четвёртая (2/2)

— Бог Вишну использовал в качестве столба для взбивания большую гору, — объясняет Тео, цедя слова с лёгким презрением ко всем, кто не знает таких очевидных вещей. — Эта гора располагалась на панцире Вишну, когда он принял форму черепахи и погрузился на дно океана.

— Очень реалистичный способ, — ядовито замечает Рон.

— Возможно, это стоит воспринимать не буквально, а метафорически? — бросается на защиту Теодора Гермиона.

Искрами из глаз Рональда уже можно поджечь дрова в камине.

— Ладно, — примирительно говорю я, — Тео, мы поразмыслим над тем, как можно истолковать эту легенду. Гермиона, что у тебя?

Надежда вспыхивает в глазах моего бедного Гарри, когда Гермиона достаёт из сумочки свои записи. Именно Гермиона Грейнджер с её блестящим умом и недюжинной эрудицией не раз выручала своих бестолковых друзей из, казалось бы, безвыходных ситуаций.

— Я нашла рецепт омоложения от скандально известного алхимика графа Калиостро, — возвещает Гермиона, разворачивая длинный свиток. — «В майское полнолуние уезжайте за город, — торжественно начинает она. — Первые двадцать дней питайтесь только соками и травами. День надо начинать с графина родниковой воды, а заканчивать куском чёрствого чёрного хлеба…».

— Звучит не так уж сложно, — вздыхает Гарри, явно вспоминая своё полуголодное детство у родственничков-маглов.

— «На двадцать первый день, — продолжает Гермиона, — нужно пустить кровь и приступить к лечению настоем на гремучей змее. Принимать настой следует по четыре капли утром и вечером, постепенно увеличивая дозу на две капли в день, пока не дойдёте до тридцати шести…».

Далее достопочтенный граф Калиостро обещает пациенту судороги и обморок, после которых рекомендуется съесть фунт телячьей печёнки, сдобренной травами. Энтузиазм Гарри затухает на глазах. Когда дело в жутковатом рецепте доходит до выпадения зубов и волос, мой супруг уже готов грохнуться в обморок без всякого кровопускания и гремучих змей.

— Гермиона, — я трогаю воодушевлённую подругу за рукав, — послушай!

— Не так уж сложно, да, Драко? — сияет Гермиона. — Я думаю, это может сработать!

— Ты нашла замечательный рецепт, Гермиона, — с чувством говорю я, — вот только… Граф Калиостро пишет, что всё это надо начинать в майское полнолуние. Сейчас октябрь. У нас нет времени до мая.

— Ох, — Гермиона бледнеет, до боли закусывает губу и без сил оседает на стул.

Воцаряется тягостное молчание.

— Меня отправляют в отпуск, — бесцветным голосом сообщает вдруг Гарри. — Кингсли сказал: люди не должны узнать, что я попал под проклятье, это вызовет ненужные пересуды и панику. Возрастные изменения уже становятся заметны.

— Я тоже возьму отпуск! — поспешно говорю я.

— Нашёл! Ребята, я нашёл! — в комнату врывается запыхавшийся Лонгботтом. — О, простите, забыл поздороваться! — тут же конфузится он, но, заметив шесть пар уставившихся на него в немом вопросе глаз, радостно провозглашает:

— Яблоки Идунн!!! Молодильные яблоки Идунн — скандинавской богини вечной юности! — объясняет он, глядя на наши непонимающие, растерянные лица.