[_XIV_] (1/2)

Королю Визерису хуже, он уже не участвует в совете, от его имени – королева Алисента. Всё чаще бредит, всё больше макового молока. Всё больше гнили, всё больше гнили там, где её не спрятать. В моменты сознания мужчина любит говорить с детьми, которые его посещают вместе, практически всегда. И всегда приободряется, когда внук лезет на руки. Джейхейрис удивительно небрезгливый и простой мальчик. Это качество у него явно от матери! А вот Джейхейра… она мало кого к себе подпускает. Но, должно заметить, Визерис вряд ли станет переживать, поскольку любимиц и так хватает. Наверное, благодаря этим совместным посиделкам обида и гнев Хелейны поутихли. Всё же Эйгон старался быть нормальным отцом.

Дейрон и Хелейна с детьми кружили над «стариком»: болезнь жестока и беспощадна. Погода была благодатная, поэтому двери на балкон открыты. Эймонд предпочёл любоваться разыгравшимся на море штормом, оперся на дверной косяк, на левую сторону.

– Я уже не знаю, что делать, – прошептал Эйгон на ухо старшей сестре, пока они сидели у отцовского макета.

– Стань на колени, – и Рейма не шутила.

– Ты ведь несерьёзно? – Эйгон покосился на Хелейну. – Ей не понравится, – и шёпотом, всё шёпотом.

– Не понравится, но покажет чистоту твоих намерений. И она тебя простит, – оба, спасибо Семерым, понимали, что на колени стать надо не с глазу на глаз.

– Допустим, я могу, но десница и королева не оценят, – наследник всё-таки.

– М, хорошо, – Рейма кивнула и глянула на супруга. – Чьё мнение тебе важнее? – кидаться в крайности с формулировкой «кто…» принцесса не стала. Брат повёл плечами. Ответ однозначный. Вообще, он сам подумывал над предложенным вариантом, но шутя.

Равноценный обмен – грубо, но истинно. Конечно… кто не изменяет жёнам! Ну, десница не изменял, отец не изменял… даже брат не изменял… пока ещё не изменял. Эйгон пока единственный «урод» в семье. Подобные размышления заставили горестно вздохнуть. Пасть на колени – не хотелось бы думать, что эта последняя надежда, однако ничего лучше в голову не приходит. Отлично. Он почти решился.

Хелейна сказала отцу, что внуков пора уложить спать. Эйгон подскочил в их сторону, собираясь забрать Джейхейру. Дейрон чему-то рассмеялся. Рейма подошла к Эймонду и прислонила голову к его плечу, обхватив локоть.

– Какие-то тяжкие у тебя думы, – улыбнулась. Двери за Эйгоном и его семейством закрылись. Дейрон продолжал рассказывать отцу о чём-то с большим задором. Вот и хорошо.

– Так, вспомнил кое-что, – одну неспокойную и значимую для их семьи ночь.

– Кое-что, – Рейма фыркнула. – И слепой увидит, как ты напряжён, – Эймонд в ответ ухмыльнулся. Рейма тише добавила: – Ты не любишь ходить к отцу, – вдали сверкнуло несколько молний.

– Я не люблю отца так сильно, как ты, – гром уже ближе. – Уж прости…

– Дрифтмарк, да? – кажется, гроза доберётся и до столицы.

– Хм, – жаль, что догадливость Реймы работает не тогда, когда Эймонду хочется. – Зачем нам эти потуги, если всё равно останемся «вторыми», – конечно, речь о любви к наследнице, Рейнире, и её щенкам. Он не сказал вслух, но Рейма, усмехнувшись, не стала сомневаться, что именно так и закончилась мысль в его голове.

– Кто знает, может, пришло время, тебе бы тоже не мешало получить отцовской любви, пока есть возможность, – Рейма обернулась, не отпуская Эймонда, чтобы посмотреть на младшего брата и отца. Вот кто действительно может посоперничать в искренней любви ребёнка к родителю с самой Рейнирой. Принцесса осторожно и тише спросила: – Или до сих пор злишься на него? – раньше Рейма не обращала внимания на одну деталь в своих воспоминаниях. Юнец, всадник, тут же потерявший глаз, в нём не было желания понять отца-короля, защищавшего лишь своего первенца – наследницу.

Тот взгляд пробирался в самую душу. Но Визерис стоял на своём.

– Не думай об этом, – и только воспоминания о первом полёте, несмотря на последствия, помогали успокоить бурю гнева, поднимающуюся каждый раз, когда Эймонд вспоминал тот скандал. Сапфир заполнял пустоту. Глаз не плата за Вхагар. – Я был в своём праве, разве не так? Остальное не имеет значения, – повернул голову к Рейме. Они переглянулись. – Ты тоже не хочешь разделять со мной свои переживания. Почему я должен? – и усмехнулся.

– Иначе как мне дать понять, что я люблю тебя, – Рейма поджала губы.

– Любишь? – наклонился, чтобы они прижались лбами.

– Не вредничай, – и нахмурилась.

– Хм… – разве? Эймонд выразился яснее: – Ты делаешь достаточно, – но понимай как хочешь: то ли ему и так ясно, что его любят; то ли эти доказательства, наоборот, вызывают сомнения; то ли он имеет в виду, что будет любить её вопреки…

Двери снова открылись и закрылись, впустив в комнату старшего из драконоблюстителей. Эймонду и Рейме пришлось отпрянуть друг от друга. Принцесса сделала шаг в сторону старика.

– Ваша Милость, принцы, принцесса, – поклонился.

– Какую новость ты принёс? – поинтересовался Визерис.

– Тессарион отложила четыре яйца. Два из них чёрные, с синим отливом, – старик улыбнулся третьему принцу и второй принцессе.

– Я знал, что это твой прохвост, – Дейрон скрестил руки на груди.

– Не говори так, будто не рад, – Рейма закатила глаза.

– Отец, мы отойдём? – Дейрон посмотрел на Визериса, видно, с очень большими и молящими глазами, заставив короля посмеяться.

– Зачем спрашивать? – и прыткий принц забыл про этикет и аристократическое воспитание, помчался, как молния.

Рейма сегодня в платье, придётся придерживать подол. Она оглянулась на Эймонда, и тот ответил:

– Я здесь побуду, – и улыбнулся, позволяя жене помчаться вслед за младшим. Абы не подрались за эти яйца!

Драконоблюститель тоже откланялся.

Эймонд посмотрел на отца: Визерис закрыл глаза, тяжело дыша. Устал, скоро заснёт. Может, его присутствия и вовсе не заметил? Принц усмехнулся. И вышел на балкон, опёрся руками о перила. Камень остыл. Кажется, гроза затронет и их. Где-то в небе проревел Солнечный огонь. Горожане возмущались, но осторожно, а потом привыкли. Хотя Вхагар не могут не бояться. И правильно.

Когда дождь дошёл до порта, Эймонд поспешил зайти внутрь и закрыть двери. Нечего резкому ветру гулять по королевским покоям. Он хотел просто уйти и позвать прислугу, ожидавшую разрешения войти: дети сами ухаживали за отцом, иногда всей оравой. Но бормотание короля заставило принца передумать. Он подошёл к нему, напрягая слух.

– Хотел… свою утрату… перенести с тобой… – Эймонд замер. – Люди опаснее богов… ты была слаба… и кого мне винить… – снова бредит. – Молока… Рейма… молока…

Эймонд наполнил кубок и помог отцу отпить немного. Точно бредит, даже не заметил разницы, кто рядом с ним. Принц молчал, ожидая, скажет ли король ещё чего.

– Иначе защитить не мог… – сморщенная рука потянулась к язве на щеке, желая расчесать. Эймонд постарался схватить отцовскую ладонь как можно мягче. – Я не должен был женить вас… – и затаил дыхание. – Мне не нужно приказывать… как ты говорила… – Визерису нужно больше молока и больше времени на передышку. Эймонд мысленно молил отца продолжить, хотя по сердцу будто проводили чем-то неприятным, желая заставить корчиться и его от боли. – Мне нужно было освободить тебя… отпустить… не вмешивать… да!.. уходи… улетай… куда хочешь… – Эймонд поставил кубок на небольшой стол, который поставили рядом с кроватью, так мейстеру Орвилю сподручней.

Надо его позвать. Эймонд смотрел куда угодно, но не на отца. Если бы его услышала Рейма?..

΅◊΅</p>

Королева Алисента, разделившая обязанности мужа-короля вместе с отцом-десницей, уставала ещё больше, чем раньше. И потому Рейма всё чаще дежурила у отцовской постели. Расстраивало ли это её супруга? Возможно, чуть-чуть. Хотя дочерний долг, а у него – сыновний. Эймонд только неоднозначно улыбался. И возился с племянниками, довольствуясь тем, что Эйгон в благородном деле оставался простофилей. Зато с Хелейной помирились! Ещё одна причина, почему дядя Эймонд у близнецов в почёте.

Рейма сидела на краю кровати, сжимая отцовскую руку. Иногда хватка Визериса была чересчур крепкой для его слабеющего тела. Она засыпала сидя. Да, очень здоровый сон, но оно того стоило. Принцесса отпустила все свои обиды на короля, несущественные и даже очень.

Вздрогнула, краем ухом уловив мычание и бормотание. Мольба. О спасительном напитке. Рейма не мейстер, не она страдает от гниющей плоти. Да и чаи Кайи для неё не такие приятные на вкус, как маковое молоко. Но всё же они лучше. Вздохнув, Рейма помогла отцу напиться. И он совсем проснулся, только чуть-чуть приоткрыв глаза.

– Эймма? – кажется, закончился тот период, когда Рейма напоминала ему принцессу Алиссу. Визерис улыбнулся то ли горестно, то ли радостно. Он объяснялся? Его слова такие… какие-то: – Обещанный принц… мне не нужно было за ним гоняться, – Рейма нахмурилась. – Теперь это забота Рейниры. Она укрепит дом, державу. Только дракон может породить принца льда и пламени, – о чём отец говорит? Обещанный принц. Рейма нахмурилась, и Визерис откликнулся на это действие: – Я не видел. Но Эйгон Завоеватель не мог ошибаться. Стоило ли мне рассказать тебе…

– О чём? – голос подвёл, но попытка не пытка. Рейма выпрямилась, слегка отодвигаясь, скрываясь во тьме.

– О пророчестве… посмотри… – и поднял руку, указывая во внешнюю часть покоев. Рейма обернулась на мгновение, но так и не поняла, на что отец указал. Или не стоит обращать внимания на бред?

– Ничего страшного, спи, – может, стоило назвать по имени, для пущей убедительности? Но король только кивнул, закрывая глаза. Она ещё посидела с ним, а затем принялась искать то, что могло хранить в себе некое пророчество. Может, стоит слетать к Рейнире и уточнить? Да, глупейшая идея на сонную голову. Надо просто подумать, на что стоит обратить внимание.

Понадобится целый месяц, чтобы она поняла, что это кинжал, и ещё больше, чтобы разгадать его загадку. Много книг перечитает в короткие сроки. Многое придётся переживать. А пока предстоит только бодрствовать до рассвета, оставляя всё на своих местах. Нельзя вызывать подозрений!

΅◊΅</p>

Мисария с принцессой Реймой долго не ругалась. Она приложила достаточно усилий, чтобы к назначенному сроку Ларис Стронг умер. И новости о его возвращении из Харрена не была рада в той же степени, что и принцесса. Всё, что она могла предложить Рейме, тихий и скромный уголок в своём заведении, где глазастые не смогут заострить внимания, и любование телом какого-нибудь танцовщика. Да, дальше «приличной» части весёлого дома заходить опасно даже под прикрытием. Кайа была рядом. Она всё напоминала рецепты своих чаёв, особенно тех, что нужно пить Рейме, и какие-то ещё заклинания и заговоры. Зачем? Пробовали ведь – не получилось.

Однако долго оставаться нельзя, нужно ускользнуть через какое-нибудь окно. Благо, одежда помогает прикинуться нерадивым юнцом из богатого дома, удирающего от нашедшей его охраны. А ведь нужно успеть на пир, на котором и Косолапый покажется. Удачно выбрал момент. Поскольку пиры всё реже проводятся. И начинают убавлять в своём размахе. Ох уж этот аскетизм веры.

Благо, вопросов никто не задаёт. Всё же сборы к пиру – драгоценное время. Королева прислала зелёное платье. Не новое. Парвани явно поработал над тем, чтобы оно подошло принцессе. Чьё оно? Самой Алисенты? Куда она его надевала? И ведь не передала ничего, а пойти спросить – только отвлекать.

У Реймы есть платье такого же фасона, но в цветах Таргариенов. Достаточно тёмное, чтобы повязать изумрудный шарф вокруг талии и на локти. Его? Почему бы и нет? Хоть как-то выразит свою обиду. В конце концов, не важно, побоялась Алисента брать грех убийства на душу или просто выбрала Стронга, а не её. Может, не всё так ужасно, как подсказывает расчётливый ум, а королева вовсе не размышляет так ужасно. Но Рейма не станет молчать. Может, королева и выкажет «радость». Однако принцесса не станет.

Уложить волосы на манер прабабушки Алисанны? Может, срезать, как у Кайи, и ходить с пушистой и естественной «шапочкой»? Хотя больше на Эйгона похожа будет. Или что-то среднее? Ммм… не поймут.

Музыка всё так же весела, но уже не так громка, как раньше. Снова множество взоров, но теперь Рейма испытывала к ним равнодушие. Да, иммунитет выработался. Алисента на мгновение расстроилась. Королева всегда умела держать лицо. Теперь она во главе стола. Интересно, сколько лордов вежливо спросили о состоянии отца? Принцесса фыркнула. Наконец-то она дошла до стола и, поцеловав мужа в щёку и получив поцелуй в ответ, села рядом с матушкой, как положено ей по старшинству.

Кого они сегодня чевствуют? Мать?

– Рейма, – Алисента улыбнулась: всё же дочь хороша.

– Матушка, – но с красотой королевы не сравнится.

– Где шлялась? – тут же поспешил наклонится ближе к сестре Эйгон. – Столько интересного пропустила, – и его нисколько не смущали взгляды матери, которая, как и дед, не могла постигнуть тонкостей валирийского, даже основы. И спасибо Семерым!

– Расскажешь? – без надежды, этот засранец будет тянуть до последнего, о чём и говорит улыбка на лице Эйгона.

Гости всё прибывали и прибывали. Так Рейма пришла вовремя? Принцесса позволила себе прикрыть глаза, чтобы время пронеслось как можно скорее. Кайа вместе с Морсом и Ройном присматривали за близнецами, так что Хелейна тоже здесь. Хоть кто-то здесь разделял настроение второй принцессы. Даже Эймонд в каком-то предвкушении! Чего это? Он ведь тоже не может терпеть Стронга (пусть и по другой причине).

– Моя королева, десница, рад предстать перед вами в добром здравии, – этот таящий угрозу голос сложно забыть. Рейма подняла голова, только заострила свой взор не на Ларисе, а на ней. Мимо ушей пролетал обмен приветствиями. – Позвольте представить Алис… Стронг, – Косолапый улыбнулся, переглядываясь с десницей.

– А вот тут самое интересное… – начал шептать Эйгон. Рейма невольно встала, привлекая внимание рядом сидящих людей.

– Принцесса? – Косолапый повёл бровью.

– Алис Стронг? – в голосе не обошлось без некоторой насмешки.

– Принцесса, – женщина лишь склонила голову.

– Что-то не так? – Алисента тоже поднялась.

– Если позволите, Ваше Величество, – ну да, ещё по тому, что эта женщина посмела зайти в покои Реймы ночью, пока та спала, непонятно ради чего, можно было понять, что страх у Риверс – или кто она там? – отсутствует. – В Харренхолле между мной и принцессой произошло небольшое недоразумение, – Алис предлагала мир?

Глаз у Реймы нервно дёрнулся.

– Однако принцесса была милосердна, – что ещё скажут про неё и её любовь к Стронгам?!

– Неужели? – Рейма фыркнула. – А мне казалось, что я велела тебе не показываться мне на глаза, – почти сквозь зубы прошипела. Эйгон удивился. Чего он не знает? Снова, между прочим.

– Это моя вина, принцесса, – Ларис улыбнулся. – Алис прекрасная травница, она поставила меня на ноги, когда остальные поспевали похоронить заживо, – и какой многозначительный взгляд. Седьмое пекло! А остальные и рады уши развесить. Поставить почти что мертвеца на ноги? Ведьма! Однако бросаться обвинениями Рейма не стала: Алис смотрела ей в глаза, видя это желание.

– Может быть, Ваше Величество окажет нашему дому честь и напомнит, что милосердие – добродетель, украшающая каждую женщину, – однако в зале нашлись люди, рассмеявшиеся подобным словам. Вполне в духе довести принцессу до той грани, когда пойдёт по столу, чтобы придушить эту дамочку раньше, чем опомнятся гвардейцы.

Рейма продолжала смотреть в тёмные глаза, как и Алис рассматривала её.

– Рейма, в честь праздника… – Алисента выбрала Лариса Стронга. Рейма учтёт.

– Если только ради Матери, – принцесса улыбнулась королеве. – Позвольте, пойду свежим воздухом подышу, – и не дала ей себя коснуться. Но не явно. Рейма – хорошая дочь, не позволит себе кинуть тень на Алисенту.

– Да, не помешает, ты бледна, – королеве пришлось улыбаться дальше и наконец-то дать Стронгам занять положенные им места.

– Кажется, я поторопился? – спросил Отто, как только дочь села. Алисента покачала головой, она уже ничего не знает.

…</p>

Надо было накинуть что-нибудь на плечи. Прохладно. Впрочем, как и положено летним ночам. Благо, небо ясное и звёзды яркие. Пришлось взять лошадь, чтобы быстрее оказаться рядом со своим драконом. Но Валеон лежал рядом с Вхагар, махая своим хвостом. Вот же дитё! И как он мог понравиться Тессарион?

– И ты его легко простила? – Рейма рассмеялась, когда Вхагар лениво открыла глаза и посмотрела на неё. Привыкла. Уже давно. И всё же принцесса старалась не подходить к ней без Эймонда. – Счастливчик! – чёрный дракон в ответ весело просвистел. Рейма легла на траву. Ну, простуду подхватить можно.

Королевская корона. Призрак. Сумеречный кот. Священные странники, отдельные сияющие куски неба. Но больше всего манил Фонарь Старицы. Когда они с Эйгоном были маленькими, любили рассматривать в звездах что-то своё, пытаясь потом дать увидеть друг другу. Кочерга, например, или вилка. Где же спряталась старая септа? Так давно это было…

– Фух! – о, вспомнил солнце, вот и лучик. – Так и подумал, что ты здесь, – бедный, будто пешком сюда бежал. Хм, будь Рейма в более дурном настроении, могла бы так подумать. Но ржание второй лошади развеяло все глупые надежды. – Чего я ещё не знаю? – принц присел рядом и несколько нервно улыбнулся старой драконице. К раздражающему снисхождению Валеона он давно привык.

– Важно то, чего не знаю я, – вот же! Эйгон хотел её ударить.

– Так я только доносчик? – резко выдохнул, но прилёг рядом. – Меня по голове не погладят, когда узнают, что в гордом одиночестве помчался за тобой, – и они не будут вспоминать вслух почему.

– Нет. Просто я не ожидала пересечься с ней снова. Я думаю, эта женщина – ведьма, – Рейма повернула голову к Эйгону.

– Как твоя дорнийка? Шучу, просто она такая… загадочная, – просто он не жил среди дорнийцев.

– Хуже, – и это слово заставило Эйгон повернуть голову к сестре.

– Тогда расскажи матушке, и её выпрут, – недолго принц радовался гениальности мысли. Опомнился: – Седьмое пекло. Так вот зачем… Стронг попросил узаконить её, сегодня. А, да, тебя же не было с нами, ты предпочла пропустить собрание, – Рейма закатила глаза, радуя Эйгона. – Но дед не стал спешить с этим, только разрешил ей называться леди Стронг. Если люди прознают про ложь, то десница умоет руки, – доложил и тут же поспешил театрально ахнуть: какой плохой мальчик, такой секрет рассказал.

– Слишком очевидно, думаю, они уже решили, что делать в таком случае, – в случае нападок с её стороны.

– Собственно, это то, о чём я хотел рассказать, – Эйгон снова посмотрел на небо. – Раньше мы рассказывали друг другу все свои секреты. Ты мне больше не доверяешь? Потому что меня хотят посадить на трон? – здесь только драконы. Никто не посмеет подкрасться. – Или наигралась в старшую сестру? – чем больше обнаруживалось «тайн» Реймы, тем чаще Эйгон задавал себе этот вопрос.

– Глупости. Просто радуйся жизни, пока можешь. В отличие от меня, ты не сможешь всё бросить и улететь за Узкое море, – Рейма ткнула его локтем.

– Тц! Так вот какой у тебя план действий. Предательница. Хотя так даже лучше, – Эйгон не продолжил свою мысль, и Рейма не стала на него давить. Вдруг Эйгон подорвался, заставляя драконов на них взглянуть: – Старая септа! – и пихнул её в плечо. – Вставай, давай! Смотри, наша старушка никуда не делась! – и рассмеялся. И она тоже поднялась, смотря, куда он там указал.

– Ну, хоть у кого-то всё по-старому, – Рейма наконец-то улыбнулась.

Но Эйгон не будет Эйгоном, если едко не добавит:

– Эймонд пригласил её на танец, – и оно того стоило! То, как менялось выражение лица Реймы… эта женщина ей явно не по душе. Она её ненавидит?

– Он ни с кем не танцевал, кроме меня, никогда. Даже когда мы просили с матушкой… – наблюдая за сестрой, Эйгон усмехнулся: может, она всё же обычная женщина? Как хороший брат, собрался её успокоить. Но Рейма далеко не обычная женщина. Осознание пришло быстро: – Хочет узнать, что произошло в Харренхолле? Для взгляда со стороны, ничего… – Эйгон приобнял сестру: возможно, не стоит лезть, куда не просят. Им ведь и так хорошо!

Хелейна поймёт, если он решит уделить время их старшей сестре. И самим сёстрам не помешает пообщаться… вот и познает прелести общения с детьми без помощи супруги.

– Узнает? – интересно же!

– Она ведь ничего такая… и язык подвешен, – Рейма призадумалась.

– Да, красивая – вертихвостка! – Эйгон рассмеялся громче, получая очередной тычок в бок. – И бастард. Куда ей до тебя? Ты же не собираешься переживать по этому поводу? – «испугался» Эйгон, подскакивая на ноги. Вот сейчас Рейма догонит его – и первый принц пинка под зад получит! Ужас.

Вхагар и Валеон переглянулись и уложили свои головы на землю: Таргариены поспать им не помешают.

Да и пора возвращаться в замок.

΅◊΅</p>

Эйгону никогда не нравилось посещать башню десницы. Мало того, что здесь было скучно, так и атмосфера давящая сама по себе. Здесь вершится судьба государства, да? Кажется, сегодня принц выпьет, как только снова окажется в своих покоях. Он надеялся на понимание Хелейны. Потому что только в далёком детстве ему везло получать от Отто Хайтауэра внимание, положенное от деда внуку. Сюда Эйгон приходил лишь с одной мыслью: что уже сделал не так?

– Эйгон, – десница улыбнулся. – Рад что ты пришёл. Не садись пока, – махнул рукой, и внук оставил стул в покое. – Вон там посидишь, и чтобы ни единого звука, – Отто указал в сторону ряда стеллажей. Эйгон подошёл к ним ближе, в дальнем углу тяжело разглядеть небольшое кресло. Хайтауэр усмехнулся: – Не волнуйся, всё услышишь, только себя не выдай, – Отто снисходительно улыбнулся. – Понял? – Эйгон нехотя кивнул. И чему дед захотел научить его в этот раз?

Да, гость будет сидеть спиной к этим стеллажам. И надо подойти к ним, чтобы заметить самого Эйгона. Он почти задремал, как стук в дверь будто бы раздался в его голове. Быстрые шаги, тихие шаги. Эйгон бы удивился, если бы услышал шуршание подола. Гость.

– Присаживайся, – да ещё и такое свободное отношение от десницы…

Сели легко, не стесняясь, но даже приветствовать не спешили.

– Надеюсь, вы набрались терпения, принцесса, – Рейма? Эйгон повернул голову. – Нам давно нужно было поговорить по душам, – десница тоже присел.

Эйгон напрягся. Ему казалось, что сейчас он перестанет слышать. Странное чувство – смешение стыда и интереса. Стыдно, потому что не хотел бы подслушивать Рейму. Интерес, потому что надо удовлетворить свою уязвлённую братскую гордость.

– По душам? – Рейма усмехнулась. – Тогда начинайте, дедушка, как старший, – Эйгон не видел, но был уверен: Рейма прикрыла глаза, прислушиваясь. Она не доверяла Отто. Кого она хочет поймать? Мать? Или Эймонда? Может даже Косолапого?

– Когда вы были маленькой и остались совсем одни, многие из нас думали, что долго вы не протянете. Ваше яйцо давно должно было окаменеть, но вылупился прекрасный чёрный дракончик… вы были одиноким ребёнком, несмотря на то, как сильно принцесса Рейнира хотела… – Эйгон бы больше удивился, если бы десница не подготовил свою речь. Главный советник короля постучал пальцами по столу. – Как это часто бывает, мы топим горечь в заботе о младенцах, – Эйгон замер, стараясь дышать как можно тише.

– Дети-одиночки не такая уж и редкость, – принцесса глаз не открыла.

– Король был не прав, игнорируя вас, но продолжал…

– Не говорите так, будто заботились обо мне, – Рейма повела плечами. Отто кивнул.

– Да, мои заботы о вас были недолгими. Ваше здоровье оставляло желать лучшего, держава первостепенна, – однако на протяжении десятилетий он действительно был верным десницей. Рейма могла не любить его, но уважала. В конце концов, заботиться о благе для себя, само по себе, не преступление.

– Верно, – Рейма тёрла большие пальцы о четыре другие.

– Но вы выжили, – Отто улыбнулся.

– Было бы проще, если бы меня не было, – Рейма резко посмотрела в глаза десницы.

– Даже если я докажу свою непричастность, для вас это не буде иметь значения. Могу только сказать, что вы жестоки, говоря подобные вещи, – десница сложил руки. – Вы всегда заботились об Эйгоне. Я буду дураком, если закрою глаза на очевидное, – его выражение лица так и говорит: приличный парень, потому что не хотелось упасть в грязь лицом перед авторитетом.

– Небольшая разница в возрасте, – кто первым из них отведёт взгляд?

– Эймонду и принцу Джекейрису это не помогло, – десница опытнее, и он подготовился. Но пока непонятно, чего старик хочет. – И королева любит вас, как родную дочь, – мужчина продолжил. – Хотя в последнее время ваши отношения оставляют желать лучшего. Я надеюсь, что и в будущем вы останетесь друг для друга опорой, – это первое.

– Ларис Стронг подстроил то нападение медведя на меня. Он признался. Мы вроде бы решили, что с ним делать, но он снова у вас в фаворе, – сколько стоило сил Эйгону смолчать! Ларис Стронг? Решили, что с ним делать? Эйгон, конечно, не гений, но котелок пока варит. Мастер над шептунами, отбывая из замка, мог дух испустить в любой момент, а тут вернулся с какой-то… так вот почему ведьма!

– Вам с королевой не стоило утаивать правды от меня, – Отто не смотрел свысока. Всего лишь констатация фактов.

– На чём вы там остановились? – всё же быть женщиной и использовать «женские штучки» иногда полезно, хотя бы для сохранения равнодушия.

– Гх, – ещё один одобрительный кивок. – Ваша связь с Дорном иногда вызывает вопросы у придворных, особенно когда они объединяются против нас…

– Любой корабль рискует на море, границы нашей державы не тронуты. Разве это не политика? Почему бы Дорну не объединиться с Триархией? Вынужденный союз лучше нежеланного врага. Простая истина ведь, – Рейма замолчала, когда Отто нахмурился. – Я понимаю, к чему вы ведёте. Поблагодарить бы вас от всего сердца, только я жена вашего внука, вам придётся заботиться обо мне и дальше, – в ответ Отто рассмеялся.

– Об этом я и хотел поговорить. Не сегодня, так завтра король…

– Умрёт? – Рейма бесстрашно перебила десницу. – Перед кем я преклоню колено? – и сжала зубы.