Генерал-инспектор Аксель Флорент I (1/2)
08.07.300 ПЗЭ,
Планета Пайк, система Пайк
«Если верить купленным Таргариенами мейстерам, Долгий мир действительно был эпохой мира — название якобы говорила само за себя — спокойствия и процветания. Успело родиться новое поколение, не знающее войн и кровопролития. Восстанавливались города. Стирался ущерб, нанесенный орбитальными ударами и маршем неистовых армий множеству миров. Забывались обиды и распри. Молодые люди, спешно завербованные в армию, возвращались в свои дома и наслаждались спокойной и мирной жизнью.
Десять лет, начиная с 18.04.290 ПЗЭ, в Вестеросе царил мир. Семь Сегментумов рука об руку шли навстречу светлому будущему под эгидой Железного Трона.
И не было в истории большей лжи, чем все слова, сказанные выше.
Все это десятилетие каждый влиятельный лорд наращивал свои военные силы. Сотни новых боевых кораблей сходили с орбитальных верфей — иногда тайно, иногда открыто. Мануфактории выпускали новые танки, бронемашины, лазганы, стабберы, орудия, ракеты, боеприпасы и еще много, много, много всевозможных средств разрушения и убийства.
Бывшие баратеоновцы не забыли нанесенных им в Войне Узурпатора обид. Да и среди победителей и их сторонников крепла обида на дом Таргариенов — многие из них чувствовали себя несправедливо обделенными Железным Троном. Дорн фактически превратился в независимое государство, формально оставаясь вассалом Кингсланда. Ривер, по сути, прекратил свое существование, как единый субъект. Шторм был на грани экономического коллапса. И везде, абсолютно везде нарастало число бунтов против официальной власти.
Для простых людей это десятилетие тоже не стало благополучным временем. На многих планетах в эти годы были установлены новые подати и повинности. Цены росли, налоги тоже, а увеличения доходов не предвиделось, вопреки бравурным обещаниям, на которые было так богата Императорская Галактическая Служба Новостей. Каждый месяц на ровном месте принимались новые законы — и лишь немногие из них не вызывали отвращения.
Но та эпоха, несмотря ни на что, была временем мира. Ни один солдат под знаменем Блэквудов не стрелял в сторону планет или людей, вассальных дому Бракенов. Джон Коннингтон был признан Лорд-сегментумом Шторма. Дорнийцы не устраивали набегов на миры Марок. Торговые гильдии и корпорации могли свободно торговать во всем рукаве Галактики — да и за его пределами тоже. Но этот мир был очень хрупок. И чем больше выходило в свет безумных приказов, подписанных Императорской печатью с драконом, тем меньше люди, как знатные, так и простые, были уверен в своем будущем.
Истина звучала просто: покой есть ложь. И мир есть война.
Потому что даже в те годы было место, где не прекращалась литься кровь.
Это были Железные сектора, разбитые и вынужденные сдаться. Там мир — даже мир кладбища и руин — не продержался и полугода, прежде чем планеты снова запылала и огне мятежа.
Если подумать, такое могло показаться нереальным. Железнорожденные были разбиты наголову, а те, кто уцелели, сполна осознали цену измены. Оккупанты упорно и методично разрушали их промышленность, опустошали арсеналы, построенные и заполненные Бейлоном Грейджоем, и выжимали из покоренных врагов каждую монетку, на которую они могли купить оружие. Им было банально нечем привлечь внешних союзников или просто интересантов, готовых помочь им ради собственной выгоды. Даже чудом спасшийся Виктарион Грейджой для большинства жителей Железных секторов был не более чем мифом… А для оставшихся репутация этого человека была убита его грандиозным поражением в системе Арбор-Прайм. Регенты, военные губернаторы и коменданты не уставали напоминать поверженным Железнорожденным о том, что любая попытка воспротивиться новым хозяевам станет для них гарантированным смертным приговором…
Кто станет бунтовать в таких условиях? Только самоубийца или безумец.
Но было одно «но», о котором Рейгар и его подданные забыли, загоняя Железные сектора в ярмо.
Ставя перед поверженным врагом выбор: покорность или смерть — нужно обеспечить ему не только второй вариант, но и первый.
Немало завоевателей в истории Галактики забывали об этом простом правиле. И каждый раз им приходилось расплачиваться за свою забывчивость, когда загнанные в угол угнетенные люди рвали свои цепи и вцеплялись в горло убийцам.
С чего они решили, что Железнорожденные поступят иначе?
Эпоха мира, установленного Рейгаром Таргариеном, Тайвином Ланнистером и Мейсом Тиреллом в Железных секторах, закончился 05.09.290 ПЗЭ, когда генерал-тиран Большого Вика Григор Клиган, более известный под именем «Зверь», уничтожил несколько поселений после того, как жители одного из них вышли с протестом к зданию комендатуры на следующий день после обнаружения в окрестностях деревни группы молодых женщин, похищенных, изнасилованных и убитых солдатами гарнизона. После того, как «мятежники» были преданы плазме и прометию, вместе с ними были уничтожены и все их односельчане. А также родственники, знакомые и так далее.
Этот день был последним, когда на Большом Вике продолжался мир. В тот день Железнорожденные увидели истинное лицо своих завоевателей и окончательно поняли, что покорность не принесет им пощады.
И тогда на планету пришла смерть. Партизанские налеты забирали жизни солдат Запада в самые неудобные для них моменты. В ответ генерал-тиран брал десятки тысяч первых попавшихся жителей этого мира и отдавал своим палачам. Генерал Амори Лорх, правая рука Зверя, установил на Большом Вике режим тотального террора, в котором в последующие годы число погибших пошло уже на миллионы. Но чем больше душ они забирали, тем чаще и стильнее становились ответные удары партизан. Все усилия по усмирению знатных домов этого мира пошли прахом. Процветал черный рынок, который поставлял на планету, в первую очередь, оружие, игнорируя блокаду системы. Планетарный гарнизон армии Запада, первоначально насчитывавший полтора миллиона челоек, к середине 300 года ПЗЭ приблизился к четырем миллионом. Удержание Великого Вика обходилось казне дома Ланнистеров в миллиарды золотых драконов, ежегодно улетавших в никуда. А Григор Клиган стал совершенно неконтролируемым: он истребил всю знать планеты — кроме тех, что присоединились к подполью и вместе с партизанами принялись воевать против угнетателей. Солдаты Запада гибли ежедневно, а число терактов росло с каждым днем. Апогеем народной войны стал угон подпольщиками нескольких транспортных челноков — и таран ими центрального штаба на сверхзвуковой скорости.
И никакие отчаянные воззвания остальных военных губернаторов к Императору Рейгару и лорду Тайвину не могли спасти Большой Вик.
Единственной из восьми населенных планет Железных секторов, где не лилась кровь и не гремели взрывы каждую неделю, оказалась Харлоу. Крепкая власть лорда Родрика и разумная политика генерал-инспектора Акселя Флорента, которые на удивление легко нашли между собой общий язык, вплоть до 300 ПЗЭ позволяли сохранять спокойствие, относительное благополучие и нормально функционирующую экономику, хотя все излишки уходили в виде репараций, а о восстановлении былого могущества и думать не стоило.
Увы, но это было редкое исключение в темной бездне насилия и безнадежности. Уход с игрового поля такой сильной фигуры, как Железный Флот, породил в Закатном войде пустоту силы, которую быстро заполнили другие пиратские группировки. Они принялись не только грабить торговые суда, но и снабжать оружием бывших противников…
Что до самой оккупации, почти все военные губернаторы прибыли на свои места без каких-либо планов относительного того, что они будут делать. Вернее, они прекрасно знали, что именно — набивать собственные карманы золотом, выгоднями контрактами и ценным сырьем. Им почему-то и в голову не пришло, что для того, чтобы получить урожай, его надо сначала посеять и вырастить — то есть вложить деньги и восстановить средства производства. Да и сами Железнорожденные с радостью приняли бы в этом участие. Но многих из них — в частности, сира Лина Корбрея, сира Десмонда Редвина, сира Тигетта Ланнистера и лорда Корвина Масгуда — просто трясло при одном слове «восстановление» в отношении Железных секторов. Стоило бы упомянуть еще и религиозные гонения, начавшиеся в 290 году ПЗЭ и вызвавшие среди местных жителей море возмущения. И тот факт, что оккупационная администрация фактически оказалась над всеми системами правосудия и могла творить все, что ей вздумается. И окончательное разорение местной индустрии, угодившей в руки концернов Простора, Запада, Блэкуотера и Ривера. И изъятие месторождений и земельных угодий бывшей элиты за смехотворно низкую цену. И еще многое, многое другое.
Каждая из этих мер только подливала прометия в пожар партизанской войны, хотя таких масштабов, как на Большом Вике, не было больше нигде, но все равно от Одинокого Светоча до Оркмонта войскам ежемесячно приходилось совершать несколько операций против мятежников каждый месяц.
Самыми оптимистичными оценками сложившейся ситуации было «Ну, все не так плохо, как ожидалось» и «Ничего, как-нибудь справимся». Некоторые и в самом деле в это верили.
По крайней мере, поначалу. Чем дальше, тем меньше подобных оптимистов оставалось. Солдаты в гарнизонах устали от постоянной тревоги, аварии и саботажи на производственных линиях стали обычным делом, практически все местные жители, вызвавшиеся служить оккупантам, либо работали на другую сторону, либо оказывались совершенно никчемными для обеих сторон. И даже богатства, которые им удавалось выжать из разоренных систем, совсем не покрывали этой головной боли.
И, хуже всего, никто не знал, как из этой ямы выбраться.
Еще одним проколом — которых в последние годы правления Таргариенов было предостаточно — стало практически полное отсутствие ротации в оккупационных гарнизонах. Как и вменяемого контроля за ними. Это, собственно, и стало одной из причин того, что Зверь сохранял свое руковосдство так долго. Была, конечно, и другая сторона медали — вряд ли высшее командование одобрило бы альянс Флорента-Харлоу, а молодой лорд Алекин Флорент всецело поддерживал политику своего дяди-наместника, которая не требовала от их родных миров человеческих и материальных жертв. Надо сказать, что далеко не у всех нашлись такие понимающие союзники — о чем, в частности, говорит пример Солтклиффа, где Лин Корбрей за все годы не получил поддержки от домов Вейла, не считая Корбреев, Линдерли и Графтонов. Джон Аррен, который никогда не одобрял назначения сира Лина в качестве военного губернатора, не оказывал ему никакой помощи. И его вассалы тоже.
Бейлон Грейджой давно ушел в иной мир, но его грехи продолжали преследовать жителей Железных секторов. На время Долгого мира лоялисты еще смогли придушить их. Но это время истекало — ведь лорды Простора и Запада с каждым годом все сильнее косились не на поверженных врагов, а друг на друга, готовясь к решающей битвы за влияние при дворе…»
(фрагмент книги «Ложь и месть», автор неизвестен, 320 ПЗЭ)
***
Совещание открылось, как всегда, десятью минутами молчания.
— Да будет известно, — наконец, заговорил сир Десмонд Редвин, пользуясь положением хозяина встречи, — что представитель Большого Вика снова не явился и не удосужился прислать своего полномочного представителя… В который раз уже.
Сир Лин Корбрей выбрал очень удачный момент, чтобы хохотнуть — а смеялся он, надо сказать, крайне неприятно, что было одной из причин его немилости со стороны командования.