Часть 17 (2/2)
Они ни разу не пили вместе чай после того, как он вернулся из Гусу.
Лань Ванцзи сглотнул и присел к столу.
Цзян Яньли не заговорила, пока не разлила чай.
— А-Чэн сказал мне, кто послужил причиной вашего раздора и твоих обвинений в измене. Должна признать, что со стороны действительно выглядит так, будто малыш ребёнок а-Сяня, но…
Цзян Яньли вдохнула и прикрыла глаза.
О Вэй Усяне давно ходили слухи, что он был дружен с Вэнь Сюем, из-за чего у Юньмен Цзян долгое время были достаточно напряжённые отношения с Цинхэ Не. На самом деле, они просто уважали друг друга как равных по силе противников и могли на собраниях кланов переброситься парой слов — что конечно, выглядело едва ли не верной дружбой со стороны клана, что ставил себя над всеми. Поэтому Вэй Усянь был чуть более свободен в перемещениях по Безночному Городу, чем другие.
В одну из таких прогулок он познакомился с Вэнь Цюнлинем, омегой и дальним родственником главы Вэнь. Миловидный, заикающийся, скромный омега мало привлекал внимания, помогал сестре — поистине выдающимуся лекарю и практиковался в стрельбе из лука. В тот день он как раз стрелял по мишеням, а Вэй Усянь, увидев мастерство лучника, подошёл к нему с восхищениями. Немедленно получил по шее от его старшей сестры и поклялся, что не имеет на омегу никаких видов и вообще из Юньмена.
Юньменкие свободы для омег уже были известны, а Вэй Усянь действительно держался хоть и свободно, но вполне в пределах допустимого и к тому же никогда не пытался остаться с Вэнь Цюнлинем наедине, так что через несколько встреч Вэнь Цин оттаяла.
А дальше была та самая ночная охота.
Цзян Яньли обхватила пиалу с чаем тонкими пальцами.
— Меня старались оградить, сказали лишь, что а-Сянь пропал, но на деле…
На деле после двух дней охоты Вэй Усянь из леса не вышел. Сильный заклинатель, он практически сразу отделился от своих и ушел охотиться в сторону, как и всегда, это беспокойства не вызвало. Как впрочем и то, что он не вышел сразу после окончания охоты.
А вот то, что после его поисков возле отдаленного обрыва нашли много крови и обрывки фиолетовых одежд уже было не очень хорошо.
А потом Цзян Чэн нашел рядом с тем же обрывом обломок ножен и смятый, буквально втоптанный в землю колокольчик. Тела не было, душа не отзывалась, но обрыв был очень крутым и в постоянном тумане, спуститься и проверить никак не удавалось. Глава Вэнь, на чьей территории и произошла трагедия, выразил свои соболезнования и пообещал сообщить, если ему станет что-либо известно.
Пристань Лотоса оделась в белое.
А ещё через половину луны около главных ворот появился осунувшийся и потрепанный, но вполне живой Вэй Усянь. На все вопросы он отмахивался и говорил, что упал в овраг и долго искал выход. Отказался идти к лекарю, вместо этого снова и снова пропадая на тренировочном поле. Был прежним Вэй Усянем, и вскоре все успокоились. Пока ещё через луну к главным воротам не пришла девушка — бета, скрывающая своё лицо под глубоким капюшоном, которая искала Вэй Усяня. Она, заламывая руки, постоянно шептала: «они узнали, они пришли к нам», не поясняя больше ничего. Выбежавший к ней Вэй Усянь услышал эти слова, побледнел, подхватил, девушку к себе на меч и на предельной скорости рванул в неизвестном направлении, под проклятья Цзян Чэна, который за ним не успел.
Он вернулся позже той же ночью, с телом, замотанным в собственный плащ и, едва не упав с меча у главных ворот понес его к лекарям клана. Встревоженная семья собралась у лекарского павильона, но ответов на свои вопросы не получила — Вэй Усянь свалился с истощением духовных сил сразу после того, как передал кого-то лекарям, а тот, кого он привез… Цзян Ванси, старший лекарь клана, вышедший рассказать новости лишь поджимал губы и опускал глаза.
Вэй Усянь оклемался на следующий день достаточно, чтобы, пошатываясь, отправиться к госпоже Юй. А после собрать всю семью в кабинете главы Цзян.