Ревность (2/2)

— А как долго ты будешь там? — Александр подавляет дрожь в голосе.

Отношения, в которых присутствует ревность, рискуют либо оборваться, либо перерасти в абьюзивные. Если, конечно, ревнующий не усмирит свои чувства.

— Честно, не знаю, но не думаю, что Миша сам захочет долго торчать на точке и разбирать заготовки, — пожимает плечами Леонтьев.

Он совершенно не видит, как сильно Щиголева штырит от целой бури из гнева, печали, тоски и ревности. Ренегат вроде и понимающий, но при этом он не способен осознать, почему Поручик ищет любой повод, лишь бы Лось никуда не уходил и остался дома. И никто из ребят не говорит об этом. Возможно, Яков заметил нечто подобное, но остальные дальше своего носа не видят. Тот же Балу, вечно строящий из себя психолога. На деле горе-психолог не способен даже выслушать нормально. Миша и Андрей сосредоточены на своих разборках, им не до проблем других.

— Он с Князем по десять часов может так сидеть и не на точке, а дома, — Поручик делает вид, словно зевает в попытках заглушить шипение.

Да, возможно, он преувеличивал с количеством часов. Но реальная цифра всё равно пугает до чёртиков. Столько времени в компании таких болтливых людей. Сразу вспоминаются те прикосновения Андрея.

— Саш, ну ты чего? Мы же с тобой постоянно вместе. Я тебе ещё не надоел? — Леонтьев гладит старшего по щеке.

— Нет, конечно, не говори глупостей, — «Это я скорее надоем тебе, чем ты мне, Саша, пожалуйста, не говори сейчас ерунды» — проносится в голове.

— Если хочешь—можешь ходить со мной, там поможешь с барабанами… — предлагает Леонтьев и громко зевает.

Поручик кивает. Да, он понимает, что почти девяносто девять процентов времени будет сидеть без дела. Придумывать тексты и аранжировки — слабое место Щиголева. Он обычно не суёт туда нос и лишь изредка предлагает что-то своё. А теперь придётся из кожи вон лезть. От одной мысли об этом становится тошно.

Александр хочет, чтобы тёзка был счастлив и занимался любимым делом. Но при этом мечтает о том, чтобы в один день Леонтьев забыл, как играть на гитаре. Тогда бы всё стало намного проще. А, возможно, было легче, если бы Щиголев являлся представителем женского пола. В таком случае можно спросить прямо: «Саш, почему ты со мной? Чем я тебе нравлюсь? Тебя точно всё устраивает? Мне нужно измениться, чтобы ты не ушёл к кому-то, кто лучше меня?». Или так кажется только самому Поручику. Он уже в миллиардный раз успел запутаться в своих же мыслях и страхах. Они окутали с ног до головы и сковали любые попытки пересилить свою ревность.

Ревнующие люди в конце концов срываются и рыдают так, будто их партнёр умер, а не просто ушёл гулять или работать.

Поручик не любит плакать. Но иногда он не выдерживает и воет в подушку, раскусывает свои губы в кровь. А в душе Щиголев стоит под горячей водой и после приводит себя в порядок. И только ради последнего Поручик смотрится в зеркало. Он ненавидит своё отражение, потому что оно каждый раз заставляет чувствовать себя жалким и отвратительным. Раньше в квартире было всего одно небольшое зеркало, но после начала совместной жизни с Леонтьевым, этих вещей стало много.

Поручик сильнее прижимается к чужому потному телу. Он едва сдерживает себя от очередного засоса. Сейчас это совершенно не к месту.

— Надо идти в душ, — шепчет на ухо Ренегат. — Но и отходить от тебя не хочу.

— А тебя никто и не выгоняет, — улыбка выходит немного кривой. Паранойя именно сейчас решиаеь залезть в голову и съесть все мысли.

— Полежим ещё немного? — мурлычет Ренегат.

— Если ты не против, — Поручик целует тёзку в нос и отстраняется.

Ревность может уйти до конца, только если победить собственные комплексы.

***</p>